МУЧИТЕЛЬНОЕ РОЖДЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

НА ОБЛОМКАХ ТОТАЛИТАРНОГО

Украина переживает период прогрессирующего распада тоталитарной системы. Назвать его переходным можно будет, очевидно, не ранее, чем наметятся некие конструктивные тенденции - в первую очередь, в социальной ткани общества. Однако не думать о будущем своей страны не может позволить себе ни одна национальная элита. Если же речь идет о демократическом будущем, то это, в конечном счете, - становление гражданского общества. Ну а «украинская модель» - не более чем те оригинальные формы, которые это гражданское общество примет. Какие именно? Об этом и шла речь на круглом столе, в котором приняли участие экс-спикер, а ныне депутат парламента Иван ПЛЮЩ, председатель Национальной конфедерации профсоюзов Украины Александр ШЕЙКИН, председатель Киевской городской организации Партии труда Виктор ЧЕРИНЬКО и корреспондент «ЗН» Александр ГУРЕВИЧ.

А.Г. - Анализ процесса распада тоталитарного общества требует, как мне кажется, сделать выбор в рамках трех дилемм. Произошла в Украине революция, понимаемая как смена политической системы и отношений собственности, или замещение прежних правящих групп новыми - ранее периферийными (региональными), но находящимися в рамках старой правящей элиты? Имеем мы дело с новой державой или исследуем политические процессы в еще не состоявшемся государстве? Настолько ли глубоки у нас сдвиги в социальной психологии и политическом поведении, что можно говорить о смене системы ценностей и возникновении «новой украинской общности»?

Я думаю, вы со мной согласитесь, что в первых двух дилеммах достаточно обоснованно можно выбрать вторую возможность. А вот ответ на третий вопрос не столь однозначен. Поэтому хотелось бы услышать ваше мнение о том, в каких формах при нынешней ситуации в украинском обществе происходят или могут происходить процессы его структуризации и самоорганизации? Кто и как способен интенсифицировать эти процессы?

В.Ч. - Мне кажется, что наше общество, если выражаться научным языком, находится сегодня в стадии протоструктурирования. Происходит значительная поляризация взглядов и интересов, сопровождаемая ростом социальной напряженности. И хотя этот процесс в общем-то прогрессивный, так как за ним стоит самопознание людьми самих себя, часто он перехлестывает через все разумные рамки. И тогда уже нужно говорить о терпимости, о консенсусе. Другими словами, главное сегодня - соблюсти этот хрупкий баланс интересов, не дать ему перерасти в некое подобие вооруженного восстания.

А.Ш. - То, что сегодняшнее общество не структурировано, произошло, на мой взгляд, из-за чрезвычайно быстрого протекания процессов распада прежних общественных и политических структур и обретения украинской независимости. Не осознав новых экономических реалий, люди, естественно, не созрели для понимания необходимости новых политических движений и структур.

Но главная наша беда - это сохранение почти в неприкосновенности старой государственной машины. Противостоять ее политическим, экономическим и социальным акциям, фактически консервирующим прошлое, спонтанно возникающие общественные организации не в состоянии. Не являются здесь исключением и профсоюзы.

Поэтому для интенсификации процессов структурирования и самоорганизации общества мы предлагаем создание широкого блока демократических партий и профсоюзов, где иметь право голоса будут все - и левые, и правые, и центристы. Разумеется, должен быть выработан механизм балансирования различных интересов внутри блока. Но только такой блок сможет на равных скрестить шпаги со старым госаппаратом и добиться реальных, а не псевдорадикальных реформ.

То, что у нас до сих пор не началась реальная приватизация, не созданы мощные конкурентоспособные ПФГ и другие кирпичики новой экономики, есть прежде всего следствие отсутствия такого демократического единства. Люди, которые профессионально пришли в большую политику, почему-то не ищут поддержки массовых организаций, а замыкаются в узком кругу своих сторонников. Это - тоже следствие слабой стуктурированности и самоорганизации нашего общества. Так что именно в этом направлении должны сегодня сосредоточить свои главные усилия те, для кого вступление Украины в Совет Европы - не просто акт, который тешит политическое самолюбие.

А.Г. - Я бы хотел обратить внимание вот на какой аспект процесса структуризации и самоорганизации украинского общества: на него не могли не наложить свой отпечаток противоречия и проблемы, накопленные не только за последние десятилетия, но и за столетия формирования российской государственности.

Дело в том, что в течение всей российской истории происходила консервация социальных отношений в форме сосредоточения всей полноты власти в руках одного сословия и пресечения мобильности сословий, т.е. формировался тот или иной вариант закрытого общества. Это неизбежно вело к увеличению доли маргинальных групп во всех без исключения сословиях. Но особенно процесс маргинализации ускорился в результате I мировой войны и стал приоритетным в социальной политике советского государства. Последняя была направлена не только на разрушение сословных перегородок, но и на создание социально однородного общества, разделенного на производственные ячейки.

В результате личность могла идентифицировать себя лишь в трех «производственных» группах - рабочем классе, колхозном крестьянстве и трудовой интеллигенции. Все остальные формы - религиозные, культурные, региональные, а в значительной мере и этнические - преследовались. Тем самым режим превратил «новую историческую общность - советский народ» в безликую маргинальную массу.

Стоит ли после этого удивляться, что первые же попытки модернизации тоталитарной системы, ее поверхностного реформирования привели к проявлению всех противоречий предыдущих этапов развития в виде глубокого структурного кризиса - экономического коллапса и социального распада тоталитарного общества. Оно стало быстро превращаться в хаотическую сумму индивидов, испытывающих острую потребность в самоидентификации. Но естественная в открытом обществе, она становится сложным и мучительным процессом, когда вместо структурирования общества происходит его распад.

И.П. - В этой связи я хочу напомнить, что еще Бердяев обосновал приход большевизма менталитетом нашего народа. Мы издавна были приучены, что решить все может только царь. Вот демократические ростки Февральской революции и не были востребованы, а самодержцем стал генсек. Так что и сейчас мы не сможем ни структурироваться, ни самоорганизоваться, если будем по-прежнему уповать на порядок и всеобщий контроль.

Да, в Украине смены политической системы фактически не произошло. Возглавив так называемую перестройку, номенклатура довела ее до логического конца: госаппарат за последние годы вырос еще в 2-3 раза. Вот как раз этому классу никакие структуризации-самоорганизации не нужны. Я сам к нему принадлежу, так что знаю, о чем говорю. Впрочем вы и сами можете убедиться в этом, если сравните принятый закон о местном самоуправлении и последний Конституционный договор, куда по существу вошел закон о власти. Они же никак не стыкуются! Получается, стало быть, что инициировать эти процессы можно только снизу.

А.Г. - Ранее между семьей и государством существовала такая социальная прокладка, как сословие. После революции его место занял трудовой коллектив. Для громадного большинства населения он был не только защитником и кормильцем, но и в зачаточном виде осуществлял общественные самоорганизацию и самоуправление. Вот и сейчас массы людей, получая минимальную зарплату или находясь в вынужденных отпусках, держатся за свой коллектив, боясь оказаться один на один со своими проблемами. При этом такие принципиальные для власть имущих вопросы, как форма собственности, большинство людей не очень-то и волнуют. Подобное отношение - не только проявление «совкового менталитета», но и реакция на жизненные реалии. Ведь ни для кого не секрет, что индивидуальная активность сталкивается с непреодолимыми барьерами правового хаоса, беззакония и произвола. Можно сколько угодно говорить об ущербности трудового коллектива как формы гражданского общества, но на сегодняшний день это - одна из наиболее жизнеспособных его форм.

И.П. - В принципе я не против трудового коллектива. Я только за то, что общественную работу нужно вытеснять оттуда к месту жительства. Социальная сфера должна быть отделена от производственной.

А.Ш. - Мировая тенденция говорит о том, что понятие трудового коллектива будет постепенно исчезать. Кроме того, очень важно, чтобы в экономических отношениях внутри предприятий действовало четкое разделение на собственников, менеджеров и непосредственных производителей. Если эти отношения будут отрегулированы, у нас поднимется и экономика. А для этого, в свою очередь, нужно создать нормальные профсоюзы работников наемного труда и объединения работодателей, которые должны самостоятельно регулировать свои взаимоотношения под патронажем государства. К сожалению, наше государство, являясь главным работодателем страны, как бы само себя регулирует. Результаты налицо. В этой ситуации особенно остро стоит проблема политического представительства профсоюзов в органах власти.

А.Г. - А вот в Японии и в других развитых странах происходит как бы социализация производственной сферы. В наиболее крупных корпорациях там господствует философия «общего дела», «общей судьбы». В результате родился такой феномен, как «корпоративная личность», моральное самочувствие которой определяется образом фирмы как семьи, заботящейся о производственных и внепроизводственных нуждах работающих. Не кажется ли вам, что, забежав за 70 лет в далекое «светлое будущее», мы вместо того, чтобы несколько сдать назад, с той же прытью ринулись из конца ХХ века в начало XIX?

И.П. Тут я с вами не согласен. Дело в том, что Япония пришла к такой структуре эволюционным путем. Мы же, проскочив целую историческую эпоху, превратили производственные коллективы в коммуны. Поэтому оставить их неизменными - значит сохранить казарменный коммунизм. Ведь только в коммунальной квартире тащат все, что плохо лежит, постоянно ссорятся по разным мелочам, стараются не платить за свет и газ - ну точно так, как ведут себя наши коллективные предприятия, включая колхозы и совхозы. Почему сегодня многие стоят за сохранение трудовых коллективов? Да потому что завтра негде будет красть. А какая ж это школа коммунизма, где нельзя ничего стащить? Тогда это - школа капитализма, где еще Владимир Ильич восхищался качеством учета и контроля. Нет, прежде чем построить социализм японский или шведский, надо разрушить социализм советский.

В.Ч. - Я бы хотел добавит ко всему здесь сказанному, что, пытаясь решить проблемы самоорганизации, мы совершенно не используем огромный потенциал существующих в нашей стране общественных организаций - профессиональных, по интересам, культурологических. Так, только в Киеве, помимо сильно политизированного «Зеленого свiту», есть еще три экологических общества, по три юридических и архитектурных организации и т.д. Если объединить их по ассоциативному принципу и активизировать, то они вполне могли бы стать не только дополнением местных Советов, но и кузницей кадров местной политической элиты. Эта любовь к так называемой «малой родиной» имеет у нас, к тому же, глубокие исторические корни. Свидетельство тому - то и дело возникающие сообщества дворян, купцов, земцев, казаков, где в наибольшей мере проявляется присущая отечественному менталитету соборность.

А.Г. - Мне кажется, что отмеченный вами процесс обусловлен не становлением гражданского общества, а опять-таки - распадом тоталитарного. В его контексте протест против пребывания в аморфной общности типа «советский народ» принимает форму идентификации личности по исторически отжившим критериям, воспроизводящим сословную структуру дореволюционной России. Именно в результате отсутствия этих и других социальных носителей мифологизированных архетипов, вроде канувшего в Лету крестьянина-собственника, складывающаяся партийная система совершенно неадекватна расстановке сил в обществе. В результате возникает пикантная ситуация: партии с названиями, отражающими ориентацию на группы развитого гражданского общества, есть, а их «клиентов» либо нет, либо они еще не осознали свои интересы, а потому и не испытывают потребность в политической организации. Вот почему на консервативных или даже реставраторских позициях оказываются партии «пламенных революционеров» коммунистического толка, на радикальном фланге - те, кто, по западным меркам, должен относиться к консерваторам и либералам, значительную же часть центра занимают бывшие коммунисты-реформаторы, «генералы» госсектора и нарождающегося госкапитализма.

И.П. - Могу подтвердить последнее замечание из собственного опыта. Являясь членом Комиссии государственного строительства, местного самоуправления и еще там чего-то, со всей ответственностью заявляю: большинство ее членов-коммунистов все вопросы решают, только исходя из старого компартийного принципа: кому это выгодно? Сущность дела их не интересует. Именно так они рассматривают и представленную новую правительственную программу, и систему Советов. А ведь Советы - это, по большому счету, то, что мы хотим. Только нужно лишить их статуса ширмы компартийного руководства.

С другой стороны, постоянно объявляя их большевистскими, оба наших президента со своими командами просто пытаются скрыть от общественности, что ужасно стосковались по «керуванню» безпартийного или чьего-то еще вмешательства. Но ведь мы уже без пяти минут в Совете Европы. А там нужно играть только по общим правилам, где одно из главных - местное самоуправление. Что это такое на Западе, можно видеть из такого примера.

Приехал как-то к нам премьер земли Бавария, а я ему и задаю вопрос. Представьте, вы просыпаетесь и узнаете, что господин Коль издал указ: все земли ФРГ - это области или губернии, а вы назначены губернатором и напрямую подчиняетесь Колю, - какие будут ваши действия? Во-первых, отвечает, я не думаю, что наш Гельмут за ночь сошел с ума. А, во-вторых, в тот момент, когда я об этом узнаю, Бавария начнет процесс выхода из ФРГ.

А.Ш. - Раз уж мы затронули вопросы местного самоуправления, хочу высказать точку зрения нашей конфедерации на новую роль местных Советов в формировании бюджета. Во-первых, следует отметить, что нынешние бюджетная и налоговая системы должны быть коренным образом пересмотрены с точки зрения интересов территорий и особенно их собственности. Во-вторых, мы считаем, что представители Советов должны входить в наблюдательные советы приватизируемых предприятий, чтобы определять суммы, выделяемые предприятиями в местный бюджет. Ибо от развития территорий зависят занятость, экология, социальная сфера. К сожалению, многие функционеры рассматривают местные Советы лишь как трамплин восхождения к власти, а не как инструмент согласования интересов и гражданского компромисса.

В.Ч. - Когда левые силы ратуют за Советы, то они объявляют их самым демократическим народным представительством. А ведь на самом деле они являются корпоративным представительством - тех же трудовых коллективов, ассоциаций частного бизнеса, профессиональных объединений и т.д. Поэтому, полагаю, в Советах должны функционировать две палаты, где нижняя имеет только совещательный статус. Именно здесь должны проходить первичную школу регионального управления представители вышеуказанных корпораций как элементов самоорганизующегося гражданского общества.

И.П. - Здесь я хотел бы уточнить еще такой момент. В свое время я ратовал и до сих пор так считаю, что базовым уровнем местного самоуправления должно быть не село, а район. Ведь есть села, где живут в основном старики да дети, к которым впору прикреплять команду опекунов. Но местным «генералам» выгодно иметь такую ситуацию, поскольку во время выборов такие «базы» полностью управляемы. Районом же командовать несколько сложнее, могут накидать и «черных шаров».

А.Г. - Итак, мы с вами выяснили, что говорить сегодня об активизации большей части украинского общества не приходится - в массе своей оно инертно, пассивно и равнодушно к политическим баталиям. Вот и приходится имитировать общественную активность путем периодического перевода политической борьбы лидеров и группировок в крайние формы межэтнических, межконфессиональных, межрегиональных, межклановых, межгрупповых и т.п. конфликтов. События в Крыму, на Софийской площади, голодовки студентов и членов УНА - наиболее яркие тому подтверждения. Каковы же основные барьеры и меры их преодоления по пути созидания активного гражданского общества, в том числе и в сфере власти?

И.П. - Первый барьер - это двурушничество и фарисейство власть предержащих. Скажем, А.Мороз во время приема иностранных делегаций или в Совете Европы сидит под желто-блакитным флагом и трезубом и клянется в верности Украине и ее благополучию. А сидя в Донецке или Днепропетровске под красным флагом и серпом и молотом, клянется в верности ленинским заветам о невозможности существования Украины вне пролетарской России. Это мне напоминает быль времен гражданской войны, когда селянин держал постоянно за пазухой три шапки: белогвардейскую, махновскую и буденовскую. Как в село входила чья-то конница, он соответствующую шапку и надевал. Вот так, видимо, и нынешние посткоммунисты выживают.

Второй барьер - это то, что вся генная структура тех, кто у власти, привязана к административным методам управления. В их сердцах и умах царит тот, кто погубил миллионы людей, но навел порядок. А, скажем, Александр II - совершенно непонятная личность, так как затеял какие-то непонятные реформы.

Третий барьер - снова-таки крепко засевший в нас страх против всего, что может почему-то не понравиться центральной власти. Ну а местное самоуправление ей, понятное дело, никогда не нравилось.

И, наконец, четвертый барьер - самоорганизация и самоуправление нужны хозяину. А его-то у нас и нет. В селе, к примеру, все - от доярки до врача или учителя - живут милостями колхозного начальства. Это идет еще от Ленина, который говорил: кладовщику, леснику и прочим платить не более 50 рублей, потому как их дело воровское.

А.Ш. - Действительно, нужен хозяин - прежде всего хозяин самого себя, т.е. человек с чувством собственного достоинства. Но для этого в стране должны действовать законы, чего пока, к сожалению, не наблюдается. Поэтому профсоюзы пытаются развить новую форму взаимоотношений - форму договорного права, которое должно поддерживать законодательные меры.

Мы хотим также добиться, чтобы те, кому платят через налоги зарплату, - прокуратура, милиция, суд, - действительно защищали интересы своих «работодателей». Но для этого между населением и этими органами должна быть обратная связь, которая бы отслеживала развитие негативных процессов. А в прокуратуре между тем сократили отдел по связям с общественностью.

Страх, который продолжает сковывать общество, не позволяет людям раскрыть свои способности и отстаивать свои законные интересы. Теперь к страху перед властью добавился страх перед разгулом преступности. СМИ же вместо того, чтобы постоянно формировать общественное мнение, ограничились чисто информационной функцией.

Главный же творец криминогенной атмосферы в стране - наше государство. С помощью драконовских мер по налогообложению и ограничению фондов потребления оно загоняет предприятия и предпринимателей в тень, заставляет их ловчить, скрывать доходы, сговариваться с откровенными уголовниками. В итоге не формируются ни нормальная предпринимательская среда, ни нормальные трудовые отношения.

В.Ч. - Когда проектируют большие системы, то профессионалы используют при этом принципы функционирования биологических организмов - целостность, иерархия и самоуправление. У нас же мечутся от вседозволенности, от тотальной демократии к президентскому правлению или, как стало модным его называть, исполнительной вертикали. И почему-то президентской команде не приходит в голову, а может и сознательно игнорируется, та истина, что центральная власть может быть эффективной, только опираясь на широкую активность людей и высокоразвитое местное самоуправление. Поэтому любая партия, желающая добиться политического успеха, может завоевать его лишь путем будничной низовой работы на уровне города, района, села.

А.Г. Если подвести краткий итог нашему круглому столу, то главный неутешительный вывод: «украинская модель» современного общества - это безраздельное своеволие бюрократической номенклатуры, к тому же, пораженной раковой опухолью коррупции. И тем не менее исторические аналогии дают основание для оптимизма. Все страны христианской культуры (как, впрочем, и многие нехристианские) сумели построить правовое демократическое гражданское общество. Трудно представить, что именно Украине уготована уникальная судьба оставаться вечным объектом произвола.