Мэр оккупированного Скадовска Александр Яковлев: «Ключевую роль в терроре играют именно предатели»

После молниеносного контрнаступления в Харьковской области продолжается освобождение Херсонщины. Людям, покинувшим свои дома или живущим сейчас под временной оккупацией, важно быть уверенными, что местные власти знают, как будут действовать сразу после освобождения громад.

Херсонщину команда «ЧЕСНО» посетила в полном составе за девять месяцев до начала полномасштабной войны. Теперь с мэром Александром Яковлевым — представителем «Самопомочі» — встречаемся во Львове, откуда он управляет городом дистанционно. Ситуация знакомая главам оккупированных городов и не очень понятная нам.

Как справляется местная власть, работая в изгнании? Как россияне заходили в город? Зачем вообще управлять оккупированным городом, практически не влияя на ситуацию в нем? Кого из местных считать коллаборантом, и почему люди идут на сотрудничество с оккупантами? Какими будут первые шаги власти по возвращении в родной город?

Ответы на эти и другие вопросы «Рух ЧЕСНО» вместе с мэром Скадовска искал в рамках спецпроекта с «Зеркалом недели».

Рух ЧЕСНО

Дистанционное управление. Как работает механизм

— Александр, с какими вызовами вы столкнулись, когда пришлось уезжать из своего родного города и релоцироваться?

— С первых дней оккупации мы работали в дистанционном режиме. Развезли технику и организовали рабочие места на дому. Этим занимался десяток ключевых людей, от которых зависят выплаты всем бюджетникам. Главное было — наладить связь между сотрудниками и выполнять работу. Сегодня действует тот же механизм. Основная нагрузка ложится на финуправление. Оно выехало почти в полном составе, благодаря чему мы смогли обеспечить движение средств. Поступают налоги в бюджет, конечно, в меньшем объеме. Если смотреть на расходы, то более 90 процентов — зарплатный фонд. Казначейство не пропускает сейчас каких-либо других платежей. Также по одному человеку работает в юридическом, общем и финансово-хозяйственном отделах.

Мы дистанционно запустили семь из 11 школ города. И этого достаточно для того, чтобы обеспечить образование воспитанников, количество которых, к сожалению, уменьшилось. Наши учителя разбросаны по стране и по всему миру. Оставшиеся в оккупации — в простое, получают выплаты в виде оклада или минималки. Что касается русских школ, то оккупанты открыли пять. Учителя в них все наши, но зачастую это вообще не учителя, а люди, которые просто согласились быть учителями. Есть совершенно посторонние и не имеющие отношения к школе. Но повлиять на это мы сейчас не можем.

— Понятно, что ваше влияние на ситуацию в городе пока минимально. Зачем тогда, на ваш взгляд, продолжать это урезанное управление?

— Для того чтобы как можно скорее организовать нормальный процесс жизнедеятельности громады после деоккупации. Плюс — необходимо поддерживать наших людей там. Тех, кто не пошел на сотрудничество с оккупационными властями, кто остался в простое.

— А что с депутатами вашего совета? Сессии проводили?

— Законодательство позволяет сейчас работать без принятия сессиями решений. То есть расширили полномочия исполкома, который также проводим дистанционно. В начале войны раза два организовывали встречи с депутатами, еще когда город не был захвачен военными. Да они и не захватили его, а просто вошли в город. Фактически Скадовск был свободен. К сожалению, часть местных депутатов сразу подались в коллаборанты.

— Вы контактируете с теми представителями власти, которые остались в оккупированном городе?

— Ну, с теми, кто перешел на сторону оккупантов, — конечно, нет. А представители администрации, которые до сих пор в Скадовске, но остались верны Украине, — все в простое, получают минималку. Мы их не задействуем, потому что это опасно, для них в первую очередь.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

В Херсон на псевдореферендум привезли людей из Крыма, а в Скадовске заставляют голосовать коммунальщиков

Коллаборанты. Почему люди переходят на сторону россиян?

— Представители каких партий в вашей раде поддержали врага?

— Один человек — из ОПЗЖ, один — из партии «Наш край», один — из Партии местного самоуправления. ОПЗЖ и «Наш край» — типичные ситуации, так как это пророссийские партии. Партия местного самоуправления — чисто местная партия, здесь ситуация нетипичная. Но нет такого, чтобы все из ОПЗЖ перешли.

Гражданин РФ и украинка заняли

— Как думаете, у тех, кто перешел на сторону РФ, сработал финансовый интерес или они действительно поддерживают идеологию России?

— Если брать Скадовск, то здесь больше речь идет о недальновидности. Есть, например, депутат, который уже в четвертый или пятый раз избирался, был в разных партиях, работал в городской раде заместителем. То есть тот, кто знает все хозяйство. Сказать, что ему было плохо? Наверное, были вещи, которые могли его не устраивать. Сказать, что он не любил украинский язык? Да нет, и вышиванку носил. Ездил в ней по городу на велосипеде. Сказать, что его запугали и заставили, тоже не могу. Чем его запугать, если он даже не бизнесмен? Он — простой депутат, и его все в городе знали.

Есть также в исполкоме люди, которые написали заявления об увольнении и пошли работать в оккупационную администрацию. Услышав о таких намерениях, я встречался с ними и убеждал, что они совершают ошибку. Но здесь сработали прагматичные интересы: как прокормить семью, как дальше жить... То есть люди идут на измену ради денег, ради сохранения имущества, влияния. А тех, кто идейный, — их при власти было не так много. Будущего в Украине у них нет. Да и в России кому они, по большому счету, нужны? Ну вот Янукович уехал, какое у него там будущее?

— Заочно сообщено о госизмене депутату Херсонской облрады Булюку, у которого был бизнес в Скадовске. Стало ли для вас неожиданностью, что он перешел на сторону оккупантов?

— Если честно, я думал, он воздержится от этого шага. Трудно сказать, что его подвигло. Я с ним встречался и говорил не раз, и у него была довольно осторожная позиция. Ну, а то, что он проявил себя в общеизвестных вещах, — это странно. Этому оправдания нет.

На самом деле проблема в том, что ключевую роль в терроре на оккупированных территориях играют именно предатели. Когда россияне пришли, они же ничего не знали и не понимали. Фактически они бы ничего не сделали без помощи местных и их доносов, кто чем в городе дышит.

Мост

— Коллаборанты были и до 2014 года. Были голосования за продление пребывания Черноморского флота в Крыму. Что стало переломным моментом в восприятии этих процессов обществом?

— Пример Крыма для остальной Украины был крайне отрицательным. Забрали Крым — и показалось, что это уже навсегда. Вот многие после 24 февраля и подумали: если заберут Херсонскую область — это тоже навсегда, но вышло не так. Можно победить армию, но народ, который против, — нет. Когда пришли россияне и были встречи с ними, они сами говорили, что «упустили время, нужно было восемью годами ранее». И это действительно так, мы за эти годы изменились, люди иначе начали воспринимать Россию и все, что с ней связано. Случилось многое из того, что навсегда развело пути Украины и России.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

"Zрадник 200": в "ЧЕСНО" перечислили всех коллаборантов, ликвидированных украинским подпольем

Жизнь в оккупации. Тяжелое знание

— Они с вами об этом говорили, когда 16 марта вас вместе с заместителем вывезли к себе? Вам угрожали? Мы тогда, в марте, мониторили ситуацию с похищенными главами и депутатами громад, и она была вопиющей.

— Мы там находились полдня. Кто-то из моих коллег — к сожалению, гораздо дольше. Сказать, что им нужна была какая-то конкретная информация? Так нет. Они спрашивали, где у нас оружие, кто организует сопротивление, где руководители каких-то подразделений… Но это были вопросы, на которые я просто не мог ответить. Наша полиция сразу уехала, и мы в первый же день для патрулирования города и поддержания порядка создали общественный патруль.

В тот момент это были военные, а не ФСБ. Их в первую очередь волновал вопрос безопасности, чтобы в городе не стреляли в спину. Вот этого они боялись. Еще спрашивали, кому мы докладываем по хозяйственной части, кому отчитываемся. Для них непонятно, что городской голова никому не докладывает и не отчитывается.

Это был фактор психологического давления, однозначно, чтобы понимали, кто здесь главный и кого мы должны слушаться. Угрожали: «Хотите, мы вас в камеру закроем?» Но обошлось.

— Сейчас народные депутаты работают над усовершенствованием законодательства о коллаборационных действиях и государственной измене. Что, по-вашему, важно учесть?

— Есть вопросы по поводу бизнеса. Есть знакомые предприниматели, которые остались в Скадовске и, по большому счету, эти полгода работали в соответствии с украинским законодательством, не регистрировались. С 1 октября они вынуждены закрыться, есть запрет оккупационной администрации работать без регистрации субъекта предпринимательской деятельности по российским законам. А согласно нашему законодательству, хозяйственная деятельность по законам РФ — это уже коллаборация и основание для применения статьи 112.

Центральная власть должна дать четкие разъяснения, что делать этим предпринимателям. Люди, которые имеют работу в магазине и не идут на должности повыше, где предлагаются более высокие заработные платы в рублях, не становятся открытыми коллаборантами. Они работают в том же магазине или на том же предприятии, продолжают кормить свои семьи. Закрытие этих бизнесов подталкивает людей к открытой коллаборации.

Псевдореферендумы и «включение» этих областей в состав России сделают ситуацию еще более жесткой. Это сложный вопрос. Потому что сегодня это не бизнес, они продают остатки. Подвоза товаров нет, цены заоблачные.

— Как живут люди, потерявшие работу? Есть ли у вас возможность им помогать?

— Официально волонтеров и гуманитарные конвои в Скадовск как не пускали, так и не пускают. РФ декларирует, что привозит в город все. Люди, которые попадали в больницы, говорят, что им дают медикаменты. Какой ассортимент, достаточно ли его для эффективного лечения — мне сложно сказать. Но из индивидуальных разговоров с врачами нам известно, что дефицит определенных препаратов есть. Мы понемногу передаем посылки, и есть запрос на индивидуальную передачу лекарств людям.

Однако наши люди зачастую вынуждены обращаться за пособием к оккупационной администрации. Это десять тысяч пенсии, четыре тысячи — за ребенка, если он ходит в школу. Им нужно прийти и написать заявление, а деньги дают наличными. У нас в бюджете средств на это нет. От имени общественной организации предоставляем небольшую денежную помощь тем, кто действительно в ней нуждается. Это семьи, чьи дома были разрушены. Но это разовые выплаты, они незначительные — по 3,5 тысячи гривен.

Теперь еще и украинские банковские карты заблокированы. Был момент, когда украинская гривна была в дефиците, а сегодня там за безналичную гривну что-то купить сложнее. Уже некоторые просят рубли. Но гривна разрешена. Основные изменения произойдут, когда скажут, что гривна выводится из обращения, заставят перерегистрировать имущество.

— Оккупанты уже требуют заменять паспорта на российские? Многие ли согласились на российский паспорт?

— Весь период оккупации говорят о замене паспортов, но для обычных жителей города она не принудительная. Возможно, после объявления об аннексии подход станет более жестким. Но, согласно последней информации, количество заявителей, получающих помощь от россиян, превышает количество людей, подавших заявки на паспорта. В Скадовске — до трех тысяч заявок на паспорта. Конечно, для тех, кто пошел работать в администрацию или в городской совет, замена паспортов обязательна. Вероятно, есть давление на учителей. Даже коммунальщиков принудительно записывают на получение паспортов.

— Скажите, после 24 февраля многие выехали из Скадовска? Сколько людей осталось?

— По свидетельствам оставшихся там жителей, в самом городе — треть, а то и меньше. В селах осталось больше, там людей не настолько затронули процессы оккупации. В общем, точно до 50 процентов людей уехало.

— Как громада переживет зиму?

— Коммунальные предприятия полностью подконтрольны РФ. Но Скадовск уникален, поскольку у нас нет центрального отопления. И вопрос запуска отопления каждый решает сам открытием газового крана у себя дома. Вопрос — будет ли газ и как за него платить, поскольку газ украинский, идет по нашей магистрали.

Мы приняли решение с 1 сентября прекратить начисление оплаты за коммунальные услуги, поскольку сейчас не контролируем этот процесс. Есть люди, которые по август включительно продолжали оплачивать. Такой шаг не слишком популярен.

— Сколько недополучает бюджет за все это время, это большая доля? И за счет чего потери?

— Большая. Почти 30 процентов. Это местные налоги, НДФЛ, который платил бизнес. С первого дня войны им разрешили не платить НДФЛ. Арендные платежи, плата за землю, плата за аренду имущества — эти поступления в местный бюджет прекратились. У нас есть увеличившиеся статьи: это НДФЛ от бюджетных учреждений, силовые и военные структуры, зарегистрированные в Скадовске и продолжающие функционировать дистанционно. Помогают также крупные предприниматели ИТ-сферы, которые зарегистрированы в Скадовске, работают дистанционно и платят налог в местный бюджет.

Скадовск. Здание мэрии до оккупации.

— В СМИ пишут, будто бы оккупанты перевозят свои семьи в Украину и селят их тут же, на оккупированных территориях, в чужие готовые квартиры. В Скадовске такого не было?

— Говорят, что есть. Точно заняты общественные здания, такие как гостиницы. Что касается частного сектора, то массовых случаев не было.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Последующая деоккупация Украины и обеспечение ВСУ: Зеленский провел заседание Ставки

Планы после деоккупации. Будет непросто

— Мы ждем успехов ВСУ в Херсонской области, каковы будут ваши первые действия после деоккупации громады?

— Сразу же будет создана военная администрация, на плечи которой ляжет обеспечение безопасности оставшихся там и тех, кто будет возвращаться. Люди измучены. Процесс будет сложным. Прежде всего нужно будет обеспечить основные потребности жизнедеятельности людей, воду, свет, медицину. Чтобы люди начали возвращаться в город. Человек, который переехал в Киев и там уже зарабатывает, будет сомневаться, возвращаться ли обратно. И город может лишиться специалиста. Зарплаты у нас средние, хоть и не минимальные.

Плюс — снова встает вопрос о коллаборационистах. Точнее — о людях, согласившихся взять российские паспорта и работать на оккупантов. К примеру, больница, где более 300 работников. Руководитель больницы пошел на сотрудничество, создал организацию в соответствии с российским законодательством и фактически взял в заложники весь коллектив, который продолжает сегодня работать под руководством оккупационных властей. Возможно, их заставят получить паспорта, чтобы продолжать начислять заработную плату в рублях. Считать их всех изменниками? Не знаю. Придется разбираться. И это задача в первую очередь для государства. Но у врачей цель — сохранить жизни людей.

Или другой пример. Человек идет сам и возглавляет какое-либо направление работы по собственной инициативе. Никогда не работал в самоуправлении, а тут возглавил управление соцзащиты оккупационных властей. Нужно различать ситуации. Не знаю, справятся ли правоохранительная сфера и наше законодательство.