ЛЕОНИД КРАВЧУК: «Я РАЗДЕЛЯЮ ЛИБЕРАЛЬНУЮ ИДЕЮ»

— В прессе появились сообщения, что будто бы заканчивается не только внефракционность, а и внепартийность Леонида Кравчука. Это так?

— Не совсем. Внефракционность, действительно, наверное, заканчивается — я согласился войти во фракцию «Рыночного выбора», которую еще называют «Либеральной». Относительно же партийности — то это еще не решено.

— Но ведь фракция не случайно взяла такое название. Безусловно, она создается с выходом на партию, и Либеральная партия в будущем будет стремиться использовать ее, как свою парламентскую фракцию. Таким образом, если вы даже останетесь вне партии, на вас будет падать этот «Либеральный» отсвет...

— Безусловно. Но я разделяю саму Либеральную идею. В ее основе лежит очень близкий мне принцип: в отношениях «личность — общество» на первое место ставится личность, ее права, свободы, социальная защита. Либералы всегда на стороне меньшинства, защищают его от давления той силы, которая доминирует в обществе.

— Если говорить о нашей реальности, то что есть меньшинство сейчас у нас, в Украине? Небольшой слой богатых людей. Одновременно известно, что Либеральная партия уже ныне стала партией людей, которые умеют и хотят делать деньги. Не значит ли это, что Либеральная партия станет проводником идей именно этого меньшинства?

— Мы говорим о защите личности в широком смысле. Не «богатых» и «бедных», а всего, что составляет понятие «человек» — его духовная аура, его культура, традиции, свободы, права. В том числе, вполне естественно, и право быть богатым. Но только законным, честным путем.

— Когда говорят о рядовом избирателе, жителе глубинки (а Украина — страна-провинция, наш избиратель в массе своей живет по городкам, селам, поселкам), то что такое Коммунистическая партия — такой избиратель понимает, что такое аграрная партия — тоже ясно, что такое националисты — тоже уже известно. А вот что собой представляет Либеральная партия — он поймет?

— На первых порах — нет.

— Как вы собираетесь бороться за провинцию?

— В первую очередь, провозгласив Либеральную фракцию в парламенте, будем пытаться при обсуждении любых вопросов демонстрировать свою позицию, знакомить людей таким образом с нашей точкой зрения, нашими предложениями. Конечно, и через средства массовой информации будем пропагандировать свое видение ситуации в государстве, свою философию, призывать тех, кто разделяет наши программные цели, поддерживать нас. Разумеется, на это нужно время. Ведь люди 70 лет прожили в однопартийной системе, и им объясняли, что все, что не является коммунизмом — это плохо. Но ситуация постепенно меняется. Большевики были правы в том смысле, что партия — это передовой отряд. А передовой отряд должен подтягивать остальных до своих передовых идей, а не опускаться до массового мышления.

— Каждая партия ориентируется на определенный слой населения. Какой слой станет социальной базой Либеральной партии?

— Средний класс: промышленники, финансовые круги, просто хозяева. Мы будем ориентироваться также на интеллигенцию, творческих работников, то есть, на людей, которые интуитивно исповедуют Либеральную идею.

Но есть еще одно обстоятельство, и оно еще долго будет работать на нашем украинском политическом пространстве. Партия у нас обычно связывается не с количеством людей, а с личностью лидера партии. Вот сейчас, скажем, с кем связывают Рух? С Черноволом. Социалистов? С Морозом. Коммунисты — это Симоненко. И на следующих выборах выиграет та партия, которая наиболее удачно «выдвинет личность». Кого-то, кого знают. Просто — знают.

— Собственно, в обществе уже сформировалось мнение, что в этом союзе между либералами и Кравчуком каждый вынашивает свой интерес. Либеральная партия — это структура, у которой есть финансы, и на них хочет опереться Кравчук. В свою очередь, либералам нужны имена-«звезды», и они намереваются использовать имя Кравчука. Как вы это прокомментируете?

— Об этом могу говорить прямо: нет такой партии, которая хотела бы завоевать имидж и сторонников, и при этом пользовалась бы голой идеей. Чтобы довести идею до людей, организовать их, привести за собой на выборы, нужны средства. На сегодня партия не ставит задачи идти в оппозицию, кого-то свергать. Но мы должны четко сказать, что хотим победы на выборах. С самого начала заявить, что партия создает «теневой» кабинет, назвать имена «своих» министров, вице-премьеров, премьера. И когда она победит на выборах, эти люди получат власть.

Осенью состоится съезд партии, и там, считаю, нужно будет опубликовать, не делая никаких тайн, все эти вопросы. Не теоретически, а конкретно, с фамилиями.

— В рамках вашей, пока что количественно не очень большой фракции, есть целых три бывших соперника по президентской гонке: вы, Лановой и Бабич. Вам не будет сложно сотрудничать?

— Абсолютно! Дело в том, что я уже был президентом. И, считаю, что первый президент не должен стремиться снова занять этот пост. Поэтому я не буду для них конкурентом. Если я стану членом партии, то могу возглавить ее. Могу быть спикером парламента — с одним условием: если у нас будет 225 голосов. Чтобы не ходить, не уговаривать, не стрелять глазами по залу, умоляя, чтобы кто-то за что-то проголосовал. Для такой роли я уже не подхожу... Я сторонник того, чтобы мы после этих выборов имели большинство. Партия разрабатывает стратегию государственного строительства и соответственно несет ответственность перед народом, обществом, миром за ее реализацию. А ныне эту ответственность никто не несет... Мы достигаем консенсуса только на каких-то виражах. Кто-то кого-то надул — и радуется: надул, ведь проголосовали так, как нужно мне! Ну какое общество может такое долго выдержать?

— Либералы довольно долго словно бы и существовали, зафиксированные в сознании, как политическая организация, но своей деятельности как-то особенно не проявляли. Теперь, по сути, идет речь о реанимации политической организации. Но, как и до сих пор, мало что известно о конкретной программе действий партии.

— Я не считаю, что речь идет о реанимации — быстрее об определенном этапе развития партии в условиях становления многопартийности. Начальный этап она уже прошла. Дальше все будет зависеть от того, будет ли достигнута консолидация, какие определятся лидеры, программа, формы работы, как сложатся внутри- и межпартийные отношения, какую политическую цель будет декларировать партия перед обществом.

— Эти моменты, о которых вы говорите, уже разработаны?

— Я не могу говорить о партии, так как еще не имею с ней непосредственного взаимодействия — в политсовете, в партийных структурах. Я ничего не скрываю — ведь когда я приду в партию и скажу, что «созрел» для вступления, это станет общеизвестно. А сейчас я высказываю только свои соображения по тому поводу, что нужно было бы сделать, чтобы партия преодолела следующий этап своего развития.

— Определился ли уже круг лидеров партии и фракции?

— В партии — не знаю, во фракции — да. У нас будет коллективное лидерство, совет из четырех-пяти человек. Туда войдут Ампилов, Лановой, Щербань, мне предложили. Но это, по моему мнению, лишь в период становления фракции. Когда фракция наберет силу (а я верю в то, что она может стать привлекательной для многих), безусловно, встанет вопрос о лидере фракции. Как и партии.

— По вашему мнению, что стало толчком для формирования новой парламентской фракции? Это чей-то дальновидный политический ход или внутренняя потребность, которая вызрела в парламенте?

— Считаю, и то, и другое. На этом этапе кое-кого, возможно, привлекала не столько сама Либеральная идея, сколько то, что фракция, очевидно, будет силой. В парламенте, и не только.

— Тем временем у Либеральной партии весьма своеобразный имидж у общественности хотя бы потому, что два ее главных основателя, Меркулов и Баскаков, ныне «в бегах»...

— Знаете, при такой системе власти, когда человека могут привлечь к уголовной ответственности на основании чьего-то желания или в порядке расправы, а прокуратуру используют как макогон в политических драках, и главным аргументом влияния на противника становится компромат («Скажите ему, пускай больше не выступает, а то мы найдем на него компромат!») — завтра «в бегах» могут оказаться представители любой партии. Кстати, это уже имеет место... Я не думаю, что этот факт должен определять имидж всей партии.

Что же до Меркулова, то, считаю, в первую очередь нужно доказать его вину. А это может сделать только суд. О Меркулове ходит много слухов, но нигде никакие документы не появляются. Хорошо, пускай он поехал за границу и его не могут «взять». Но ведь деятельность его осуществлялась тут, в Украине? Он был советником Кучмы, у меня был советником месяца два. Леонид Данилович, передавая его мне, говорил, что это прекрасный человек, с прекрасными деловыми качествами. Я не возражал. Потом Меркулов сам отошел, сказав, что не может объединять деятельность руководителя партии и советника президента. Все было, что называется, полюбовно, без никаких чрезвычайных ситуаций. Поэтому, повторяю, деятельность Меркулова была у всех на глазах, прежде всего в Кабмине. Так возьмите документы и покажите, что он сделал хорошего, а что плохого. Почему этого не делают? Потому, что тогда всплыли бы определенные фамилии, и пришлось бы разбираться, кто в чем виноват. Это я чисто гипотетически говорю... Но в таких случаях у меня всегда возникает сомнение: не сознательно ли это делают? Чтобы бросить тень на человека, а через нее и на партию.

— Не так давно один из нынешних лидеров либералов, Соскин, вышел из партии, сделав напоследок интересное заявление: он, видите ли, оставляет партию, ибо в ней нет национальной идеи и православной идеи. И вдруг в такую партию вливается Кравчук! Ваш взгляд на Либеральную партию под этим углом?

— Я не разделяю точку зрения Соскина. Он вообще слегка бросается из стороны в сторону. Я тоже читал, что он оставил партию, но в другом интервью Соскин заявил, что он не вышел из организации, а возглавил ее правое крыло, чтобы бороться за «настоящую» Либеральную партию. Уже — бороться! Это характеризует в данном случае лидера.

Неправда, что Либеральная партия не имеет национальной идеи. Партия (и фракция) заявила, что ее высшая цель — строительство украинского государства, а государство является высшей формой реализации национальной идеи. А что до православной идеи, то это уже иной смысл... Тут следует к кому-нибудь из религиозных деятелей ехать и выяснять, как мыслится соотношение «православие — политическая партия»...

— Вы — политик, который имеет весьма специфический политический опыт, в частности, общения со своим ближайшим окружением: вас использовали, вас подставляли, вас сдавали. Вы не боитесь, что это может повториться? Что вами могут просто воспользоваться?

— Не боюсь. Если мною воспользуются с благородной целью, ничего не имею против. Хочу, чтобы все поняли: у меня нет цели что-то возглавить, кем-то стать, что-то у кого-то отнять. У меня одна постоянная тревога: что происходит сегодня в нашей жизни и как из этого выйти — сохранить государство, не допустить противостояния, тоталитарного режима, бесправия, давления на личность. Того, что потихоньку начинает окружать нас.