Конкурсные отборы прокуроров под угрозой. И не только прокуроров…

В мае нынешнего года произошло довольно «знаковое» событие для всех дальнейших конкурсных отборов и переаттестаций прокуроров — Верховный суд своим решением отменил решение аттестационной комиссии прокуроров.

Напомню: предварительно эта комиссия признала, что прокурор Грушковский не соответствует установленным действующим законодательством требованиям добропорядочности, профессиональной этики и компетентности. По этому поводу я уже как-то давал профессиональные юридические комментарии для ZN.UA. В то же время судьи Верховного суда заметили, что решение аттестационной комиссии не опиралось на доказательную базу нарушений, и было крайне необоснованным. Почему об этом надо говорить? Ответ простой: судьи поставили под вопрос целый перечень функций, которыми наделены конкурсные и аттестационные комиссии. Более того, это создает фантастически негативный прецедент, который может лечь в основу дальнейших обжалований со стороны недобропорядочных следователей, прокуроров, судей и т.д.

Прежде всего, добропорядочность и беспристрастность коллегии Верховного суда, вынесшей соответствующее решение, сами по себе вызывают однозначные волнения. Как отмечали в своем отчете иностранные и украинские эксперты, Верховный суд вышел за рамки судебного разбирательства, взяв на себя роль аттестационной комиссии в определении соответствия прокурора критериям оценки.

Понимая обстоятельства проведения аттестации прокуроров в 2019–2020 годах, суд намеренно ограничил полномочия упомянутой комиссии на основании предварительных выводов о нарушениях, принятых другими органами публичной власти. Это искажает логику проведения независимости оценки добропорядочности и компетентности «офицеров правосудия». Как следствие, без надлежащей реакции на вышеупомянутое решение Верховного суда процесс каких-либо конкурсных отборов или переаттестаций теряет смысл.

Более того, такая позиция служителей Фемиды противоречит предыдущей практике Большой палаты Верховного суда в отношении решений по оцениванию кандидатов уже на судейские должности.

При этом судьи в свои выводах не учли, что действующим законодательством за аттестационными комиссиями был закреплен функционал проведения независимой оценки добропорядочности и компетентности тогда еще не уволенных прокуроров. Никто не обязывал комиссии искать доказательства и устанавливать нарушения антикоррупционных норм, а также фиксировать в юридическом смысле дисциплинарные или другие проступки. Напомню: аттестационные комиссии не должны заменять или дублировать работу существующих органов правопорядка или подразделений, фиксирующих дисциплинарные проступки. Члены комиссии должны давать независимую экспертную оценку индивидуальных навыков и качеств прокуроров.

Судьи Верховного суда, а именно — Михаил Смокович, Сергей Уханенко и Наталия Шевцова не учли законную цель проведения аттестации и соответствующие украинские реалии общественно-политического бытия, где уровень коррупции прямо заоблачный. При этом доверие к прокурорам равно статистической погрешности во время проведения социологических опросов. Именно поэтому в 2019 году был принят закон о первоочередных изменениях в прокурорском стане.

Суд же предложил применить сугубо формальный подход к оцениванию. В то же время надо понимать, что к представителям органов системы правосудия (прокуратура входит в эту ветвь власти после последних фундаментальных изменений в Конституцию Украины от 2016 года) должны применяться максимально высокие стандарты добропорядочности и этики. Об этом судьи, принимая скандальное решение, просто забыли. Или не захотели вспоминать, учитывая собственный бэкграунд.

Решение трех вышеупомянутых судей требует от аттестационных комиссий применять крайне высокие стандарты доказательств, словно это аналогия процедур в уголовном процессе. Как одно касается другого — непонятно. Такой очень высокий стандарт априори не может быть обеспечен ни одним из органов по отбору или оценке публичных служащих. Это полностью нарушает логику работы указанного механизма.

Из наиболее вопиющего — ошибочное понимание системы е-декларирования и непосредственной роли Нацагентства по вопросам предотвращения коррупции (НАПК). Профильный Закон «О предотвращении коррупции» не закрепляет исключительных полномочий НАПК в пересмотре и анализе е-деклараций публичных служащих. Какие-либо другие органы публичной власти, включая конкурсные или аттестационные комиссии, имеют право и должны пользоваться информацией оттуда. Это может быть разновидностью доказательств во время исполнения соответствующих полномочий или установления дисциплинарных, административных или уголовных правонарушений. Как следствие, отсутствие предварительных выводов НАПК не может помешать другим органам публичной власти, в том числе разным комиссиям, использовать информацию из е-деклараций.

Кроме этого, судьи «влезли» на территорию законодательного органа власти, отмечая, что аттестационные комиссии должны учитывать результаты проверки юридической и общей квалификации, послужной список и опыт работы для потребностей отдельного оценивания способности кандидата применять их на практике. Это противоречит фактическому регулированию полномочий комиссий и процессу аттестации в целом. Это, скорее, граничит с юридическим абсурдом.

Также замечу, что решение Верховного суда противоречит подходу Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и не соответствует стандартам добропорядочности, изложенным в его практике. Европейские коллеги издавна признают особое значение проверки профессиональной компетентности и добропорядочности работников судебной системы. Согласно практике ЕСПЧ, одних сомнений относительно добропорядочности уже достаточно, чтобы отказать лицу в доступе к должности в органах публичной власти. Служители Фемиды, как и кандидаты на соответствующие должности, не пользуются презумпцией невиновности, словно это уголовный процесс. Все негативные предположения членов конкурсных или аттестационных комиссий могут быть сформулированы так, что обязанность доказывать перекладывается на них (публичных служащих или кандидатов на должности) и может быть применен объективный тест («на явность») для определения обоснованности какого-либо предположения.

Теперь расскажу о тех, кто вынес соответствующее скандальное судебное решение. Прежде всего, о Михаиле Смоковиче. До работы в составе нового Верховного суда он получил негативный вывод Общественного совета добропорядочности, куда входили известные представители гражданского сектора и юристы. Также общественные организации заявляли о недекларировании надлежащим образом самим Смоковичем значительных активов. Ни Высшая квалификационная комиссия судей (ВККС), ни Высший совет правосудия (ВСП) не обратили внимания на эти факты.

Кроме того, жена Смоковича не появилась на переаттестацию прокуроров (тест на знание законодательства), за что была уволена из генпрокуратуры именно на основании пункта 9 части 1 статьи 51 Закона Украины «О прокуратуре». То есть жена судьи, председательствующего в коллегии, принимающей решение о законности переаттестации в целом, сама не прошла аттестацию. Неужели существует конфликт интересов? Следует узнать, было ли внесено ходатайство от имени Офиса генпрокурора о возможном конфликте интересов, которое подняло вопрос предубежденности, а также стало бы причиной для отвода или самоотвода. Если да, ходатайство было и его проигнорировали, то это может означать нарушение обязанности самоотвода, что прямо предусмотрено частью 1 статьи 39 Кодекса административного судопроизводства Украины. В вышеупомянутом экспертном выводе украинские юристы даже отметили, что эта обязанность всегда была связана с существованием или по крайней мере необходимостью надлежащего рассмотрения оснований для отвода, предусмотренных статьей 36 того же Кодекса. Даже если речь не идет о прямой или косвенной заинтересованности в результате дела, безусловно, существуют признаки наличия обстоятельств, ставящих под сомнение беспристрастность или объективность судьи. Поэтому эти соображения требуют изучения на предмет дисциплинарной ответственности за нарушение норм об отводе или самоотводе, специально предусмотренных подпунктом «d» части 1 статьи 106 Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей».

Идеальный вариант — обжалование в Объединенную палату Кассационного административного суда Верховного суда, где будет логично получить противоположное решение. И это ключевая задача и ответственность Офиса генпрокурора. В ином случае шансы выигрывать аналогичные дела равны нулю. Это станет стандартом для обжалования решений и плацдармом для настоящего провала реформы, инициированной президентом Зеленским.

И речь идет не только о провале текущей реформы, но и о будущих переаттестациях и конкурсных отборах. Безусловно, прежде всего угроза касается переаттестаций. Но, принимая во внимание «юридическую креативность» служителей Фемиды, распространить соответствующие практики могут и на новые наборы представителей разных ветвей власти.

Поэтому вышеупомянутое решение Верховного суда может крайне негативно сказаться на процессе реформирования уже судебной ветви власти. Это может конвертироваться в негативы работы ВККС, законопроект о запуске которого недавно принят. Кроме того, это точно вносит риск в «аттестацию» членов ВСП, который тоже должен быть отфильтрован Этическим советом в связи с принятием законопроекта. За это боролись представители общественности при поддержке международных партнеров, но их достижение может быть разрушено проанализированным выше судебным решением. А эти два органа — ВККС и ВСП — будут формировать новый состав судейского корпуса.

На очереди избрание около двух тысяч новых служителей Фемиды.

Все статьи Александра Леменова читайте здесь.