FECI, QUOD POTUI

«Я сделал все, что мог». Именно такую фразу мог бы произнести начальник Генерального штаба Сергей Кириченко в ответ на упреки, что военные учения в Крыму с переброской в регион более 480 военных и 80 единиц боевой техники Днепропетровской 25-й отдельной воздушно-десантной бригады и проведения там боевых стрельб вызваны необходимостью политического пиара и демонстрации «военного оскала» соседним странам. Подразделения десантников в самом деле убеждали не столько командование Вооруженных сил, сколько журналистов, и через телекамеры — население страны, в наличии боевого духа в украинской армии. «Эти учения плановые. К концу года аккумулируются ресурсы и осуществляется проверка подразделений ВСУ, и это можно проследить и в предыдущие годы», — утверждает руководитель пресс-службы военного ведомства Игорь Халявинский.

Однако не столь важно, плановые ли маневры. Потому что плановость никак не спасает ВСУ от катастрофичного состояния, а внеплановый показ не сдвинет с мертвой точки сознательно парализованную боевую подготовку армии. Скажем прямо: и марш на боевых машинах десанта, и работа в небе штурмовиков Су-25 и вертолетов, и сами учения крайне необходимы. Армии. Военно-политическому руководству страны. Населению. Даже в таком извращенном виде, когда истощенная, нефинансируемая, полуподготовленная, полувооруженная и полуподавленная (офицеры сегодня увольняются целыми группами!) армия пытается делать свое дело — демонстрировать наличие в государстве состоятельного института сдерживания. А ведь, в самом деле, кто сказал, что украинцы не умеют воевать? Список из пяти лучших летчиков-асов Советского Союза, возглавляемый украинцем Иваном Кожедубом, состоит из четырех наших соотечественников и одного россиянина. Каждый четвертый воин-интернационалист в советско-афганской войне тоже был украинцем. Перечень подобных примеров может занять половину газетной колонки, но дело вовсе не в нем. А в том, что армия давно превратилась в разменную монету политиков, и попрекание друг друга в ее развале было модным до некоторого времени. Пока реально не стало ясно, что армия функции института сдерживания государства, скажем мягко, выполнит в очень ограниченном объеме. Самое страшное, что никто никогда не ответит за это.

Изменили ли эти учения морально-психологический фон военной организации? Вряд ли. Многими они воспринимаются как конвульсия. Их эффект приблизительно такой же, как от последнего военного парада. Праздничный, торжественный показ мощного оружия — великое дело, он позволяет гордиться способностью страны защититься, повышает авторитет армии и имидж человека в погонах. Демонстрация ржавого, наспех подкрашенного вооружения подрывает веру в лидеров государства, вызывает сожаление и недоумение. Как и извращенная программа контрактизации ВС, на долгие годы убившая идею создания в Украине профессиональной армии. Более того, возьму на себя ответственность заявить следующее: сегодня нужно сделать все, чтобы не допустить линейного применения армии! А тому, кто сомневается, стоит еще раз перечитать Макиавелли. Кстати, если военным министром все-таки будет назначен нынешний начальник Генерального штаба (о чем уже долгое время ходят слухи), то это станет откровенным признанием руководством страны неслыханного кризиса военной организации.

Изменили ли учения отношение к самой армии в среде людей, готовящих и принимающих решения? Вряд ли. На прошедшей неделе проходило обсуждение оборонного бюджета, в ходе которого и.о. министра обороны Украины Валерий Иващенко сообщил, что в 2010 году на потребности обороны военному ведомству было бы достаточно 19,8 млрд. грн., тогда как проектом бюджета предусмотрено около 13 млрд. грн. (8,3 млрд. грн. — из общего фонда и 4,7 млрд. грн. — из спецфонда). Но и цифра, озвученная военным менеджером, — сознательно занижена, и в лучшем случае может остановить процесс деградации ВСУ. По самым скромным подсчетам, для начала развития армии ей необходимо не менее 25 млрд. грн., из которых добрая четверть (более 700 млн. долл.) была бы направлена на активное перевооружение. Только при таком подходе можно было бы выполнять проекты переоснащения для всех видов ВСУ и не отказываться от ряда объявленных программ. Если государство не способно выделить 20 млрд. грн., надо честно отказаться от корвета, Ан-70, новой бронетехники и еще многого другого, сосредоточив усилия лишь на ПВО, силах специальных операций и неядерном ракетном щите сдерживания.

Армия продолжает жить при крайне несбалансированном бюджете. Более 90% средств уходит на содержание личного состава. Стоит ли в таких условиях многозначительно сообщать, что в октябре состояние ВМС будет инспектировать Верховный главнокомандующий — президент Украины. 98% украинских кораблей просто слепы, и их инспектирование никак не отразится на состоянии гидроакустики.

Необходимо признать, что сегодня нельзя ограничиться подготовкой военной организации государства к линейным, симметричным действиям. Как минимум потому, что адекватно подготовить такую реорганизацию в ближайшие годы невозможно, а угрозы уже сегодня выросли до реальных. Украина подошла к моменту, когда строить армию можно лишь на перспективу. К примеру, если сегодня начать формирование неядерного щита сдерживания, то при самом оптимистичном сценарии дивизионы оперативно-тактических ракет появятся в ВСУ не ранее 2015 года. Или если недавно на вооружение ВСУ был принят модернизированный (даже не новый!) тренажер КТС-21М для подготовки пилотов истребителей МиГ-29, то обновленный спектр боевых задач пилот сможет выполнять только через два-три года. Но и в этом случае летчик по отношению к своим потенциальным противникам будет действовать в условиях заметного информационного превосходства противника. Потому что последний находится в едином для всех боевых систем информационном поле, а украинский пилот будет действовать автономно, в узком секторе, полагаясь исключительно на свою виртуозность. Говоря простыми словами, почти вслепую будет бороться со зрячим. А откуда этой виртуозности взяться при 20 часах налета?

Армия нынешнего этапа отражает все болезни и проблемы самого государства, и, разумеется, нет смысла ожидать, что в ослабленной стране появится сильная армия. Но очень хотелось бы, чтобы после президентских выборов армия сумела выбраться из того вопиющего кризиса, в который ее загнали недальновидные управляющие державы.