"Это нужно не мертвым, это надо живым"

13 марта Верховная Рада Украины приняла во втором чтении и в целом законопроект №6574 "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно усовершенствования процедуры реабилитации жертв репрессий коммунистического тоталитарного режима 1917-1991 годов", которым почти полностью обновила закон о реабилитации от 17 апреля 1991 года. Этот закон, сначала прогрессивный, постепенно устарел и давно требовал существенных изменений. Было больше десятка законопроектов, один даже прошел 9 февраля 2010 первое чтение, но тем все и кончилось.

Целью закона декларировано восстановление прав лиц, которые были осуждены во внесудебном порядке, а также осужденных за деяния, которые не считаются преступлениями в цивилизованном обществе. Казалось бы, можно было бы радоваться, что вот наконец имеем радикальное обновление закона, который теперь охватывает все категории репрессированных, и справедливость наконец торжествует. Однако внимательный анализ определения репрессий и новых процедур предоставления статуса реабилитированных заставляет требовать пересмотра этого закона.

Реабилитировать всех?

Авторы законопроекта решили, что реабилитации, в частности, подлежат все репрессированные внесудебными органами, поскольку они были лишены права на справедливый суд. Желая реабилитации "своих", авторы законопроекта отказались от оговорки, указанной в статье 2 действующего закона:

"Не подлежат реабилитации лица, в отношении которых в материалах уголовных дел есть совокупность доказательств, подтверждающих обоснованность привлечения их к ответственности за:

– измену родине, шпионаж, диверсии, вредительство, саботаж, террористические акты;

– преступления против человечества и человечности, карательные акции против мирного населения, убийства, истязания граждан и пособничество в этом оккупантам в период Великой Отечественной войны;

– вооруженные вторжения на территорию Украины, организацию вооруженных формирований, совершавших убийства, разбои, грабежи и другое насилие, и личное участие в совершении этих преступлений".

То есть действует презумпция, что сфальсифицированы все доказательства совершения перечисленных преступлений по уголовным делам репрессированных. Все эти дела уже были пересмотрены прокуратурой, то есть фактически принятый закон призван реабилитировать тех, кому прокуратура отказала в реабилитации, ссылаясь на статью 2 действующего закона. И таких людей много.

Примеры несправедливых отказов в реабилитации

Обвинения в диверсиях, вредительстве и саботаже были очень распространены во время искусственного голода 1932-1933 годов относительно прежде всего председателей колхозов, учетчиков, бухгалтеров, которые пытались каким-то образом спасти людей от голода, и шли на разные хитрости – например, оплачивали заработанные трудодни. Люди по-разному сопротивлялись государственной политике, направленной на то, чтобы не выдавать никому хлеб до тех пор, пока не будет выполнен спущенный сверху абсолютно нереальный план по хлебозаготовкам. Многие осужденные по таким уголовным делам так и не были реабилитированы.

Харьковская правозащитная группа (ХПГ) в середине 90-х годов направила в управление СБУ всех областей Украины и Автономной Республики Крым списки осужденных по статьям об измене Родине с просьбой пересмотреть их дела и сообщить нам о перспективах их реабилитации. Списки составлялись нами на основе базы данных учетных карточек заключенных Дубровлага и Пермских политических лагерей (создана российским "Мемориалом" и ХПГ), в этих списках было 446 человек. Реабилитированными оказались только 25 репрессированных, хотя даже по скудным данным в этих списках можно было полагать, что приговоры были необоснованными. Последние 35 лет советской власти приговоры за "измену Родине" чаще всего получали люди, которые пытались бежать из СССР. На сайте ХПГ изложено 115 таких историй, собранных из разных источников. Обычное наказание в таких случаях было – 10 лет лишения свободы. Эти люди в большинстве своем не реабилитированы.

Членам Харьковской городской комиссии по восстановлению прав реабилитированных неоднократно приходилось сталкиваться с отказом в реабилитации, но при новом тщательном и неформальном просмотре этих дел выяснялось, что люди были репрессированы необоснованно. Вот некоторые конкретные примеры.

1. Так, к нам обращалась Ужик Ульяна Петровна, 1915 г. р. Ее семью раскулачили и выселили из дома. Отец, мать, два брата и она, еще несовершеннолетняя, пошли в лес, выкопали землянку, колодец, на поляне разбили огород и так некоторое время жили.

Когда начались аресты раскулаченных, энкаведисты пришли арестовывать отца и братьев, но семья закрылась в землянке и отказалась выходить. Тогда энкаведисты залили землянку водой, и когда вода почти заполнила землянку, отец и братья, пытаясь защитить семью, выставили вилы из землянки. Отец и братья были расстреляны на месте, а пятнадцатилетней Ульяне Петровне изменили возраст – приписали один год, судили и дали срок 10 лет по двум статьям УК – за контрреволюционную пропаганду и вооруженное сопротивление власти.

Мы обратились в СБУ Харьковской области и получили отказ в реабилитации по статье "вооруженное сопротивление власти", а по статье "контрреволюционная пропаганда" (п.10 ст.58 УК) она была реабилитирована. Мы обратились к народному депутату Г.А. Алтуняну, который добился реабилитации всех членов этой семьи – отца, братьев и самой Ульяны Петровны. Без усилий членов комиссии, Генриха Алтуняна и Ульяна Петровна, и члены ее семьи до сих пор не были бы реабилитированы.

2. В комиссию обратилась Байбак Раиса Васильевна, 1935 г. н. Ее отец Василий Семенович в начале войны ушел на фронт и вскоре попал в плен. Из плена ему удалось бежать, он добрался до родного села, где два года скрывался от немцев. После освобождения села советскими войсками Байбак В.С. был арестован и расстрелян как изменник родины, он до сих пор не реабилитирован.

3. Челомбитько Ираида Николаевна родилась в 1923 году. Родители были раскулачены, семье удалось убежать в Харьков и таким образом избежать ссылки в Сибирь. Пришел 1941 год. Эвакуироваться из Харькова было сложно, и семья осталась в городе. Ираида была студенткой 1-го курса университета, чтобы спасти себя и свою семью от голода, она пошла работать к немцам переводчиком. Это спасло ее от угона в Германию, а родителей от голодной смерти. После войны ее арестовали и дали 10 лет за сотрудничество с немцами. Когда вышел закон о реабилитации, она обратилась в комиссию. Комиссия обратилась в СБУ и получила разъяснение, что, поскольку ее обвинили в "пособничестве немцам", она не может быть реабилитирована. К тому же, в дневнике, который Ираида Челомбитько вела со школьной скамьи, она сравнивала оккупационную и советскую власть и написала, что кроме горя, разрухи, голода и нищеты они обе ничего крестьянству не принесли. Доказательства сотрудничества с нацистами отсутствовали, но это не помешало покарать ее.

Пересмотр дел, в которых говорилось об измене Родине, о пособничестве немцам, о вооруженном сопротивлении властям и т.д. так и не состоялся, в таких делах автоматически отказывали в реабилитации.

Хотя моя многолетняя (1990-2009 гг.) практика работы в Харьковской городской комиссии по вопросам восстановления прав реабилитированных дает основания считать, что во многих случаях отказ в реабилитации была несправедливым, все же, на мой взгляд, нельзя утверждать, что она всегда была необоснованной. Достаточно вспомнить о Волынской резне в 1943 году с активным участием УПА-Волынь во главе с Климом Савуром, в которой погибло около 45 тыс. этнических поляков – жителей Волыни, в том числе детей, женщин и стариков.

Следовательно, необходимо провести тщательное и неформальное изучение всех архивных дел не реабилитированных граждан, осужденных по политическим обвинениям.

Можно ли реабилитировать чекистов?

Вопрос кажется риторическим – конечно, нельзя! Однако закон открывает путь к реабилитации бывших исполнителей репрессий.

Авторы законопроекта допустили серьезную ошибку, открыв возможность реабилитации "чужих", когда отказались от еще одной оговорки в статье 2 действующего закона – "Не подлежат реабилитации также лица, осужденные за преступления против правосудия, связанные с применением репрессий, даже если они сами впоследствии подверглись репрессиям". Вспомним, что палачей из НКВД репрессировали те же внесудебные органы по тем же сфальсифицированным обвинениям, за которые в новой редакции закона предусмотрена безусловная реабилитация. Например, Лаврентий Берия был обвинен в шпионаже в пользу Великобритании. Всеволод Балицкий был обвинен в организации "антисоветского мятежа в НКВД УССР" и "в особом порядке" приговорен к расстрелу. Обоих потомки пытались реабилитировать, и получили отказ. А теперь по новому закону ничто не помешает реабилитировать Балицкого, одного из архитекторов Голодомора 1932-1933 гг., прямые потери от которого – около 4 млн. погибших! Ничто не помешает реабилитировать и других палачей Украины. Указанная оговорка, очевидно, должна быть сохранена.

Должны ли пострадавшие от репрессий получить дополнительную социальную помощь?

В новой редакции закона вводится категория "потерпевшие от репрессий", которыми признаются супруг репрессированного, дети и "другие лица, которые на момент совершения репрессии совместно проживали, были связаны общим бытом с репрессированным лицом или находились на содержании репрессированного лица". Однако, на жертв репрессий не распространяются меры социальной помощи, предусмотренные для реабилитированных, что выглядит крайне странно, особенно на фоне российского закона о реабилитации, по которому социальная помощь предусмотрена и для реабилитированных, и для пострадавших от репрессий. Это ни что иное, как чистая дискриминация, запрещенная украинской Конституцией и законодательством. Кроме того, на мой взгляд, дети, которые содержались в спецприемниках и распределителях НКВД, детских домах, а также были вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, на спецпоселении или высланы, а также родились в этих местах до освобождения родителей, должны получить статус реабилитированных, а не потерпевших от репрессий, и автоматически реабилитироваться.

Действительно ли решение законодателя о социальной помощи пострадавшим от репрессий было бы обременительным для бюджета? Сколько осталось детей бывших "врагов народа"? Сегодня мало кому из них меньше 70 лет. В Харькове, например, социальную помощь за счет городского бюджета получают все дети реабилитированных, и их количество – около 300. По этому примеру можно оценить количество представителей этой категории жертв репрессий на большей части Украины. На западе страны детей репрессированных значительно больше, но там и социальная помощь для них на значительно более высоком уровне за счет местных бюджетов. Следовательно, отсутствие в законе мер социальной помощи для потерпевших от репрессий представляется и несправедливой, и неразумной.

Все ли жертвы политических репрессий реабилитируются принятым законом?

В новой редакции закона существенно обновляется терминология (хотя почему-то законодатели забыли дать определение ключевого понятия "реабилитация"), определяются формы репрессий, "признаки осуществления репрессий". Однако наличие признаков осуществления репрессий в указанной форме еще вовсе не означает, что жертва этой репрессии будет реабилитирована, кроме случаев решений внесудебных органов. Задача охватить все категории политических репрессий, по-моему, так и не была решена до конца.

Реабилитированными признаются лица, которые "были обвинены или которым было назначено наказание по решению внесудебного органа независимо от действия или мотивов обвинения или назначения наказания" или в отношении которых были осуществлены репрессии в формах, определенных законом, "по решению другого репрессивного органа, если установлен факт осуществления репрессий против таких лиц по классовым, национальным, политическим, религиозным, социальным мотивам" или если" установлена недоказанность вины этих лиц в совершении преступления или административного правонарушения". Также реабилитируются те, кто был репрессирован "за недонесение (несообщение) о совершении или подготовке к совершению другим лицом деяния", если это лицо потом было реабилитировано.

Категории политических и других мотивов являются оценочными, и до сих пор практика складывалась так, что если обвинения не были связаны со статьями, по которым закон предусматривает автоматическую реабилитацию, то шансы на реабилитацию мизерны, в случае же психиатрических репрессий – практически отсутствуют. К сожалению, в новой редакции закона ситуация еще хуже: автоматическая реабилитация предусмотрена только в случаях решений внесудебных органов, а для других органов – только, "если дела ... были приостановлены во время следствия, предварительного (досудебного) следствия или закрыты при отсутствии события преступления, отсутствия состава преступления, недоказанности участия лица в совершении преступления" и в случае обвинения в совершении определенного круга преступлений, статьи УК по которым перечислены в пунктах 1-5 статьи 2. Следует признать, что этот список не является полным. Например, в списке нет статьи 138 Уголовного кодекса в редакции 1960 года – нарушение законодательных актов об отделении церкви от государства и школы от церкви, статьи 209 – посягательство на личность и права граждан под видом совершения религиозных обрядов, статьи 72 – уклонение от призыва на срочную военную службу (санкция до 3 лет лишения свободы). Значительная часть верующих протестантских церквей были приговорены по статье 72 за отказ от службы в армии по религиозным мотивам. Это баптисты, пятидесятники, иеговисты, адвентисты седьмого дня и другие – в Украине представлено 18 протестантских церквей. В советский период, когда не было закона об альтернативной службе, за отказ от службы в армии верующие до 28 лет успевали отсидеть два раза по два-три года. На мой взгляд, это типичные узники совести, которые должны быть реабилитированы в обязательном порядке.

Удовлетворительна ли новая процедура признания жертв политических репрессий реабилитированными?

В этих условиях, когда надо оценивать наличие политического или иного мотива репрессии и надлежащий характер доказательств вины в архивных уголовных делах, очень важна процедура признания факта репрессии и принятия решения о признании лица реабилитированным или пострадавшим от репрессий. В новой редакции закона эта процедура коренным образом меняется. Решение принимается Национальной комиссией по реабилитации, которая создается при Украинском институте национальной памяти (УИНП), по представлению региональных комиссий при областных государственных администрациях. Национальная комиссия состоит из 9 членов, 5 из которых делегируются УИНП, парламентским Уполномоченным по правам человека, МВД, СБУ, Генеральной прокуратурой (очень удивляет отсутствие в этом списке представителя судебных органов, например, Верховного суда Украины), а 4 представляют "научные учреждения, осуществляющие исследования в области истории Украины ХХ века, общественные объединения, осуществляющие деятельность в сфере исследования истории Украины ХХ века и / или оказания помощи гражданам по вопросам, связанным с реабилитацией жертв репрессий тоталитарных режимов". Так же формируются региональные комиссии, но в них может быть до 11 членов, добавляются представители областных (городских – в Киеве и Севастополе) архивов и Советов народных депутатов. Положение о Национальной и региональных комиссиях готовится УИНП, он же формирует состав комиссий. Заявление о признании лица реабилитированным или пострадавшим от репрессий подается в региональную комиссию, которая изучает все необходимые источники и готовит представление в Национальную комиссию. Вся процедура не должна длиться более трех месяцев, при необходимости она может быть продлена не более, чем на месяц. Решение Национальной комиссии может быть обжаловано в административный суд в порядке КАСУ.

Вызывает сомнение такая централизация в принятии решения – до сих пор оно принималось региональными органами. В частности, комиссии по реабилитации при местных Советах народных депутатов вполне успешно рассматривали вопрос о репрессиях в административном порядке, и многочисленные прокурорские проверки не находили нарушений в их деятельности. Крайне сомнительно наделение комиссий функциями оценки допустимости доказательств вины в архивных уголовных делах. На мой взгляд, эти функции может выполнять только суд. Также, жалобы на решение Национальной комиссии не может рассматривать административный суд – это прерогатива суда общей юрисдикции на основе КПК.

Следовательно, необходима доработка новой редакции закона.

Выводы

Обобщая, можно утверждать, что новая редакция закона требует существенной переработки, как парадигмальной, так и технико-юридической. По моему мнению, необходимо уточнить основные понятия и процедуру реабилитации, при этом оговорки, существующие в статье 2 действующего закона, должны быть сохранены. Региональные комиссии могли бы тщательно проработать архивные уголовные дела тех, кому было отказано в реабилитации, и подготовить представление в суд, который и должен принять решение о признании лица реабилитированным. Признание лица реабилитированным в случае репрессий в административном порядке, а также признание лица потерпевшим от репрессий можно было бы оставить за региональными комиссиями, их отказ можно было бы обжаловать в Национальную комиссию.

Надеюсь, что Президент воспользуется своим правом вето.