ВИРТУАЛЬНАЯ ВАЛЮТА ДЛЯ КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА

Южная и Северная Кореи продолжают свое движение к неизбежному объединению. На состоявшейся 10 ноября межкорейской встрече, посвященной экономическим вопросам, стороны приняли решение, которое еще полгода назад назвали бы сенсационным. Сейчас же оно вполне укладывается в рамки диалога между двумя странами, начатого несколько месяцев тому назад лидерами Республики Корея и КНДР: делегации согласились ввести в обращение общую для своих стран валюту.

Как отмечает местная пресса, после проведения последнего раунда переговоров было заявлено, что новая валюта будет использоваться исключительно для проведения экономических операций между двумя корейскими государствами. Позже представители министерства финансов Республики Корея пояснили, что валюта не будет существовать физически и станет не более чем «единицей для расчетов и заключения сделок».

Но самое главное заключается в том, что такое решение позволяет обеим столицам осуществлять политический контроль за крепнущими экономическими связями, пересекающими с недавнего времени 38-ю параллель. Дело в том, что межкорейская экономическая кооперация нынче является больше политическим вопросом, чем экономическим: на сегодняшний день инвестиции в экономику КНДР фактически не приносят южнокорейским компаниям экономической выгоды.

Самым ярким примером такого положения вещей является крупный совместный туристический проект Mount Kumkang, финансировать который взялась компания Hyundai. Согласно данным сентябрьского доклада Бюро бюджетной политики секретариата Национальной ассамблеи Республики Корея, за первые 13 месяцев существования этого предприятия, Hyundai понесла убытки на сумму в 245 млн. долларов. Понятно, что это известие окончательно подорвало доверие потенциальных инвесторов к северокорейской экономике и практически свело на нет их желание вкладывать деньги.

Несмотря на такой явный экономический проигрыш, политическая целесообразность заставляет Сеул прикладывать дополнительные усилия для того, чтобы убедить Hyundai не сворачивать свою деятельность на рынке КНДР, а продолжать эксперименты со своими инвестициями в эту страну. Южнокорейское правительство предпринимает ряд мер, направленных на привлечение к экономическому сотрудничеству с Северной Кореей и других компаний, идет даже на предоставление таким фирмам некоторых льгот, прежде всего в сфере налогообложения.

Возвращаясь к введению межкорейской валюты, следует отметить, что последняя поможет южнокорейскому правительству и таким смельчакам, как Hyundai, определить истинный уровень их потерь в экономических операциях с северным соседом. Таком образом официальный Сеул, формально провозгласивший инвестиции в северокорейскую экономику делом исключительно частного бизнеса, получит возможность контролировать, защищать и поощрять компании, отважившиеся направить свои деньги на Север, не афишируя свою заинтересованность и свое участие в этом процессе.

Что же касается КНДР, то для нее поступающие с юга инвестиции и активизация торговых отношений с южным соседом порождают иную проблему — угрозу подрыва единства правящего режима. Течение зарубежных денег в Северную Корею в целом имеет сегрегированный характер, как по географическому, так и по социальному признаку. Зоны свободной торговли, в первую очередь притягивающие средства внешних инвесторов, расположены в отдаленных от столицы районах, и тот же проект Hyundai Mount Kumkang отгорожен от остальной территории страны.

Руководство КНДР было свидетелем политического кризиса, который породила попытка бывшего СССР быстро и безболезненно перейти от централизованной экономики к рыночной. От его внимания не укрылось и то, что последствием более осторожного и контролируемого перехода Китая и Вьетнама к так называемой «социалистической рыночной экономике» стал раскол в рядах государственной элиты и противостояние местной власти и центрального правительства. Поэтому Пхеньян и осторожничает. С одной стороны он нуждается в притоке в страну капитала и современных технологий, а с другой — не может допустить, чтобы в результате этого оказались расшатанными основы политической власти государства, возросло влияние региональных лидеров за счет развития их связей с южнокорейским бизнесом.

Как видно, принять решение о введении общей валюты Сеул и Пхеньян заставила вовсе не брезгливость по отношению к банкнотам с изображением президентов США. Сеул в результате этого рассчитывает укрепить государственный контроль за развитием экономических отношений с КНДР частных южнокорейских компаний. А Пхеньян, в свою очередь, надеется, что общая валюта поможет ему избежать дестабилизирующих последствий проникновения «вируса капитализма» в социалистический организм северокорейской плановой экономики.