Совет Европы: как обустроить Россию

В 2004 году, когда финский депутат в ПАСЕ Кимо Сасси выступил с инициативой изучить интересы Европы в экономическом развитии России, цены на энергоносители еще только начинали свой стремительный взлет, а опасения по поводу способности России вести прозрачную и предсказуемую политику в торговле с остальными странами не были подкреплены реальными фактами. Правда, уже тогда семипроцентный рост ВВП крупнейшей европейской державы, обеспеченный в основном за счет эксплуатации природных богатств и сопровождающийся серьезными дисбалансами, вызывал серьезную обеспокоенность.

В начале октября 2006-го, когда подготовленный доклад был заслушан на осенней сессии ПАСЕ, напряженность энергетического диалога между Россией и Евросоюзом еще не достигла своей нынешней кульминации. Тем не менее содокладчикам (а к члену парламентского комитета по вопросам экономики и развития присоединилась со своим отдельным мнением и многочисленными поправками представительница комитета по правовым вопросам Сабине Лойтхойзер-Шнарренбергер) удалось нащупать ключевые аспекты затронутой темы. И занять ту позицию, которую не могут себе позволить ни США, ни ЕС, шарахающиеся от обещаний уступок до попыток демонстрации силы.

Хочешь поругать — сначала похвали

Конечно, российские представители не упустили возможности лишний раз указать страсбургским парламентариям на «политическую предвзятость» по отношению к их стране. Тем не менее даже самые рьяные критики из числа представителей Кремля в ПАСЕ отметили, что более профессионального анализа российской экономики они в последнее время не встречали. Одним из самых главных достоинств представленного доклада является выбор сопоставимых показателей: за исходную точку отсчета взят не ставший уже анекдотическим 1913 год, и даже не 1989-й, а 1999-й — с учетом начала восстановительного периода после финансового кризиса 1998 года, а также времени подготовки предыдущего доклада (кстати, доклад ПАСЕ 1999 года назывался «Экономическая ситуация в России и Украине»).

Путь, который за это время прошла Россия, достоин высокой оценки. Семь лет назад мало кто верил, что экономика нашей северной соседки сможет так быстро оправиться от столь сокрушительного финансового удара. Тем не менее девальвация рубля, ужесточение бюджетной дисциплины, реструктуризация внешнего долга и повышение контроля над банковским сектором привели к положительным результатам: средние темпы роста российской экономики за последние семь лет составляют 6,7%, несмотря на то, что в 1998-м был зафиксирован отрицательный показатель в -5,3%.

Теперь в Европе готовы поверить даже в достижимость цели удвоения ВВП за период с 2003 по 2010 год. И дело тут не только в благоприятной внешней конъюнктуре на энергоносители, хотя и этот фактор пока еще рано сбрасывать со счетов. Антикризисная программа, разработанная российским правительством и российским Центробанком с подсказками МВФ, позволила прежде всего взять под контроль инфляцию, которая подскочила с 3,7% в августе 1998 года до 38% в сентябре того же года. Впрочем, в этом пункте г-н Сасси не удержался от более глубоких исторических параллелей: 2500% в 1992 году, 11 — в 1997-м и нынешние 6,2% инфляции, на достижение которых понадобилось пять лет.

Не меньших похвал заслуживают и остальные макроэкономические показатели. Профицит федерального бюджета регистрируется в течение шести лет подряд; по состоянию на август 2006 года золотовалютные резервы составляли 277 млрд. долл. (третий показатель в мире); внешний долг сократился с 93% ВВП в 1999 году до 9%. Более того, вырос также объем ВВП на душу населения — с 2116 долл. в 2001 году до 5126 в 2005-м. Реальная заработная плата увеличилась на 82%. В результате доля российского населения, которое идентифицирует себя как «бедные», к 2004 году сократилась на треть и составила 18% от общего количества россиян. А Всемирный банк недавно причислил Россию к группе стран с доходом выше среднего уровня. Не менее убедительным доказательством финансовых прорывов России оказалась и полная конвертация рубля, введенная с июля 2006 года.

Отдельных хвалебных реляций удостоился Стабилизационный фонд, созданный российским правительством в 2004 году. Он предназначен для аккумуляции сверхприбыли от экспорта нефти в тех случаях, когда ее цена превышает 20 долл. за баррель. В этот же фонд поступают и нерастраченные остатки бюджетного профицита 2003—2004 годов. Расходовать средства фонда предполагается на выплату внешнего долга (таким образом было произведено досрочное погашение обязательств перед МВФ и Парижским клубом кредиторов), на покрытие дефицита Пенсионного фонда, образовавшегося после сокращения социального налога, а также на финансирование проектов, имеющих статус национального приоритета. Но самая главная функция фонда, по мнению страсбургских экспертов, заключается в абсорбции «лишних» нефтедолларов, что помогает обуздать галопирующую инфляцию и дает определенный иммунитет против «голландской» болезни (отрицательного влияния на национальную экономику доходов от нерационального потребления природных ресурсов).

Ложки дегтя
в бочках нефти

Если вкратце, то «сырьевое проклятие» (еще один синоним «голландской» болезни) сводится к возникновению дисбаланса в неразвитой экономике, на которую неожиданно сваливается (вернее, чаще всего выбивается из-под земли) фонтан денег, вырученных без особых экономических усилий. Эти деньги вместо того, чтобы стимулировать экономику, могут довести ее чуть ли не до полного коллапса, обесценив как самих себя, так и труд, и «задавив» все остальные отрасли промышленности, кроме добывающей. Оснований для того, чтобы подозревать наличие у России этого экономического недуга, немало, причем они не ограничиваются констатацией того факта, что в российском экспорте доля сырья составляет 75%. Россия обладает 13—16% мировых запасов нефти, 32 — угля, 28 — газа, от 10 до 36 — свинца, цинка, кобальта, никеля, платины, палладия, железа, серебра и алмазов. На долю энергоносителей приходится 64% экспорта. По запасам нефти Россия занимает второе (после Саудовской Аравии) место в мире, по запасам газа — первое.

Несмотря на то, что в последнее время больше всего разговоров ведется о российском газе, именно на долю нефти приходится 40% российского экспорта, 45% прироста промышленного производства, чуть меньше половины российского ВВП, а также четверть его (ВВП) прироста за последние годы. А в консолидированном российском бюджете «нефтяная» составляющая с 1998-го по 2004-й удвоилась — с 20% до 40.

«Сектор газа» пока еще занимает гораздо более скромные позиции: по данным за 2004 год, на него приходилось лишь 12% российского экспорта. С другой стороны, на «Газпром» приходится 20% мирового производства голубого золота, а также четверть европейского газового импорта (в том числе, по прогнозам на 2010 год, 40% немецкого газового импорта, 10% — британского и почти полная зависимость от российской трубы стран Восточной Европы). Тем не менее в последние годы «Газпром» отличился ростом финансовых показателей своего экспорта при одновременном снижении его абсолютных физических объемов.

Зато изменения в структуре импорта носят значительно более стремительный характер. С одной стороны, экспорт по своим финансовым показателям пока еще вдвое превышает объемы импорта, однако отставание по темпам роста нарастает лавинообразно. Более того, в импорте доминирует как раз готовая продукция, в том числе оборудование, электротехника и транспортные средства (42%), а также продукция химической и металлургической промышленности (25), фармацевтика и продукты питания (20%). С 1999 года импорт бытовых стиральных машин увеличился в 33 раза (половина поставляется Италией), автомобилей — в восемь (доминирует Германия), мобильных телефонов — в семь (благодаря Финляндии). Сохранение этих тенденций, с учетом зарегистрированных в России темпов оттока капитала (348 млрд. долл. с 1996 по 2006 год) неизбежно приведет страну к самой тяжелой форме «голландской болезни».

Перекосы
и дисбалансы

И все же наибольшую обеспокоенность страсбургских докладчиков вызвало преобладание в национальных доходах России доли добывающих отраслей народного хозяйства. Встревожила неравномерность распределения доходов от них. 75% российских бедняков проживают в так называемых депрессивных районах, в том числе в 50 тыс. умирающих деревень. Большая часть их расположена в регионах, богатых природными ресурсами, но не получающих ничего от их (ресурсов) освоения. Три четверти российской территории, на которые приходятся почти 100% природных богатств, получают почти ноль инвестиций. Одно из возможных решений проблемы — развитие туризма. Примечательно, что докладчик в ходе подготовки своего материала не ограничился традиционным посещением Москвы, а добрался даже до Байкала.

Следующая проблема, которая сильно беспокоит ПАСЕ, — имущественное расслоение российского общества. В 2005 году журнал Forbes насчитал в России 26 долларовых миллиардеров, уравняв по их «поголовью» Москву и Нью-Йорк. Российские налоговики выявили в своей стране 80 тыс. долларовых миллионеров, в число которых попал каждый 1800-й российский гражданин. Правда, альтернативные системы подсчета доводят число миллионеров до 300—400 тыс. человек, и в этом случае в «миллионерский призыв» попадает каждый 475-й или 350-й гражданин страны.

При этом финансовый портрет среднестатистического россиянина выглядит для европейского обывателя непривычно: жители огромной и все еще загадочной страны пренебрегают накоплениями, предпочитают собственное жилье, причем за коммунальные услуги платят по европейским понятиям смешные деньги, но при этом не жалеют средств на приобретение предметов роскоши. Тот факт, что 70% россиян не имеют банковских счетов, вообще не укладывается в европейских головах. Особенно с учетом того нюанса, что 30% жителей страны хранят свои сбережения под матрасами, а следующая по численности категория россиян, озабоченных проблемой выгодного инвестирования, предпочитает покупку недвижимости, драгоценностей и антиквариата. И это при том, что Россия крайне нуждается в инвестициях. Как в энергетическую сферу (не только в разработку новых месторождений и развитие инфраструктуры, но и в энергосберегающие технологии и развитие альтернативной энергетики), так и вне ее.

Причины недоразвитости в России сферы обслуживания, транспорта, ресторанного бизнеса и многого другого (с учетом предрасположенности россиян к трате денег) европейцам вообще недоступны. А уровень иностранных инвестиций, который в целом по России существенно отстает от показателей восточноевропейских стран, ограничивается как раз энергетикой. И только 1% приходится на остальные отрасли российской экономики.

Усиление «вертикали власти», конфликт интересов, когда чиновники самого высокого уровня заседают в советах директоров крупнейших компаний, засилье бюрократии и повсеместная коррумпированность демонстрируют в последние годы тенденцию к росту. Армия российских чиновников по сравнению с советским периодом удвоилась, зато рост малого и среднего бизнеса остается недостаточным. Например, на малых предприятиях трудится всего 25% российской рабочей силы, что в несколько раз ниже показателей развитых стран.

Демографический кризис

Сложившаяся в России ситуация в докладе названа «демографической бездной». Начавшееся после распада Советского Союза вымирание российского населения идет страшными темпами и оценивается в 4 млн. человек (около 3% от общего количества населения). На 100 рождений в стране приходится 170 смертей, при этом процент абортов является самым высоким в мире. Очень низкий уровень здравоохранения в сочетании с нездоровым образом жизни ведет к дальнейшему усугублению ситуации.

По российским оценкам, сокращение населения страны с 2000 по 2025 год составит 19 млн. человек, а по данным ООН — 21. И даже эта цифра может оказаться заниженной, учитывая набирающую небывалый размах эпидемию СПИДа. Официальная статистика указывает на 30-кратный рост количества инфицированных за последние семь лет, неофициальная — утверждает, что этот показатель как минимум в пять раз выше. Носителем вируса сейчас является практически каждый сотый россиянин, причем 80% из них принадлежат к возрастной группе до 30 лет.

По прогнозам экспертов, уже с 2008 года начнется резкое сокращение рабочей силы, в результате чего Россия может полностью утратить свою конкурентоспособность. Армия нелегальных мигрантов, которых сейчас в стране насчитывается от 5 до 15 млн. человек (3—10% всего населения), проблему не решит. Зато создаст множество других. Признав весной этого года демографический спад главной угрозой будущему страны, российское правительство пока еще не слишком продвинулось в борьбе с ней.

ЕС, ВТО
и все-все-все

Вступление России в ВТО рассматривается докладчиками как крайне необходимая и полезная мера. Переговорный процесс по этому поводу был начат еще в 1993 году, и Кремлю по сей день не удалось подписать протокол с США. И без решения основной проблемы — обеспечения защиты прав на интеллектуальную собственность — сделать последние шаги не удастся.

По оценкам экспертов, вступление России в ВТО даст новый толчок к проведению масштабных экономических реформ, улучшит инвестиционный климат. Непосредственный экономический эффект оценивается в 19 млрд. долл., кроме того, существенно укрепятся позиции России при проведении антидемпинговых расследований (сейчас их количество достигает 60, а общий объем причиняемых ими убытков составляет 4—5 млрд. долл. в год).

С другой стороны, российскому правительству придется предусмотреть меры, чтобы смягчить определенные негативные последствия для наиболее уязвимых отраслей экономики. Так как непосредственно после вступления в ВТО возможен рост безработицы, особенно в мясной, молочной, химической, фармацевтической промышленности, машиностроении. На адаптацию к новым условиям этим отраслям потребуется от трех до семи лет, и именно такой переходный период эксперты советуют заложить в договорные соглашения.

Еще один болезненный для России вопрос в этом отношении — необходимость выровнять внутренние и внешние цены на энергоносители. Специалисты Всемирного банка считают, что внутренние цены на газ достаточно близки к рациональному уровню, так как позволяют покрыть все издержки, включая даже рентабельность капиталовложений. А вот цены, по которым российский газ идет за границу, подчиняются совершенно иной арифметике…

Энергетический диалог между Россией и ЕС в своей нынешней форме начался в 2000 году. Однако пока ни к каким конкретным результатам он не привел. Европейскую энергетическую хартию, которая обеспечивает защиту инвестиций в энергетической сфере, стимулирует эффективное энергопотребление и гарантирует надежность поставок энергоносителей через границы 51 европейской и азиатской страны, Россия подписала, но ратифицировать отказывается. Заставить ее это сделать достаточно сложно, хотя время от времени Кремль дает понять, что некоторые уступки (в первую очередь, в смысле отмены наиболее сложных для выполнения условий по вступлению в ВТО) могли бы сделать его более сговорчивым. Тем не менее своим поведением российские силовые энергетические структуры все чаще показывают, что правила устанавливаются для того, чтобы их нарушать, а на что похож закон, достаточно красноречиво говорит известная русская пословица.

Конечно, без российского газа Европе обойтись будет сложно. Но и Россия нуждается не только в европейских покупателях, но и в европейских технологиях и инвестициях. И чтобы нынешнее энергетическое противостояние закончилось не победой одной из сторон, которая все равно окажется общим проигрышем, а общим консенсусом, ПАСЕ выписала очередной рецепт. Победить коррупцию, предотвратить дальнейшее усиление вертикали власти, способствовать диверсификации экономики за счет роста инвестирования за пределами энергетического сектора, предоставлять России западные ноу-хау и технологии, доступ российских товаров на европейские рынки…

Украинский интерес

Некоторые положения, касающиеся правовых аспектов энергетического диалога между Россией и Европой, Сабине Лойтхойзер-Шнарренбергер посчитала необходимым вынести на особое рассмотрение. В Украине г-жа Лойтхойзер известна как докладчица по расследованию убийства Георгия Гонгадзе, а в России — по делу «Юкоса». По ее инициативе в тексте резолюции ПАСЕ появились поправки, подчеркивающие необходимость борьбы с коррупцией, недопустимость фабрикации обвинений ученых в шпионаже и нарушении государственной тайны, требование провести расследование обстоятельств ареста и судебного преследования руководства «Юкоса». Но самое главное — заявление о том, что энергоснабжение не может быть использовано как средство политического давления, заключенные контракты должны выполняться, а правила не должны меняться по ходу игры.

Страсбургские парламентарии уже не впервые выражают свою обеспокоенность ситуацией, сложившейся между Россией и Украиной в начале этого года. На январской сессии, в разгар газового противостояния, предлагалось вынести этот вопрос на обсуждение в порядке срочных дебатов. Украинские депутаты продемонстрировали тогда поразительную пассивность. На летней сессии была принята резолюция «Экономическое развитие Украины: тест для европейской солидарности». Украина на этой сессии вообще не была представлена. Не участвовали украинские представители и в обсуждении нынешнего доклада; о наших проблемах вспоминали опять же парламентарии из других стран.

Понять, почему наши делегаты так демонстративно игнорируют возможность использовать трибуну Страсбурга для обсуждения этой темы и никак не реагируют на предлагаемую нам поддержку, сложно. Непрозрачность, нерыночность, непредсказуемость российско-украинских договоренностей совершенно не соответствует рекомендациям и резолюциям ПАСЕ. И тот факт, что Украина не только сама не поднимает этот вопрос, но и уклоняется от его обсуждения, весьма показателен.