НЕСВОБОДНЫЕ ОТ ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЧТО ПОКАЗАЛ АНАЛИЗ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СВОБОДНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗОН ЗА 2001 ГОД

Дабы убедиться, что мы — не китайцы, достаточно беглого взгляда по сторонам. Я, естественно, не о носах «картошкой», блондинистых шевелюрах и привычном европеоидном разрезе глаз. Стало уже экономической классикой рассуждать о том, как два с лишним десятилетия назад наши китайские друзья создали в некоторых своих регионах, преимущественно приморских, некоторое количество свободных экономических зон и как эти зоны вскоре стали рыночной визитной карточкой страны с централизованной экономикой, явив миру по-хорошему агрессивный подход к технологиям и инновациям, новую производительность труда, новые стандарты жизни наконец.

По счастью, у китайцев и в мыслях не было «запихивать» в зоны десять процентов территории страны, как это сделали двадцатью годами позже в известном вам государстве, которое от всемогущего Госплана ушло, а к цивилизованному рынку так и не пришло. В этой замечательной во всех отношениях стране есть свои моря и приморские «налоговые оазисы», естественно, тоже. Например, СЭЗ «Порт Крым», где и к концу 2001 года не зарегистрировано ни одного инвестиционного проекта. Видать, готовя горы законодательно-нормативной документации, создавая органы управления зоной и все приличествующие случаю «прибамбасы», инициаторы как-то запамятовали, что международные транспортные коридоры и прочие «шелковые» пути пролегают от означенной территории далековато. А раз так, то не купится серьезный инвестор ни на ласковое море, ни на гальку с кипарисами, ни на налоговую льготу...

А все почему? Потому что мы не китайцы?..

Первой свободной экономической зоне в Украине уже седьмой год пошел, младшим — всего-то третий, а если говорить о реальной работе — и того меньше. Но сделать первые серьезные выводы и подвести некоторые итоги уже можно. А тут и повод появился: к нынешнему августу Министерство экономики и по вопросам европейской интеграции подготовило отчет о деятельности свободных экономических зон и территорий приоритетного развития за прошлый год. И даже утвердило его на заседании Кабинета министров.

Главный вердикт — новых зон не создавать. Продлить мораторий на подачу в Кабмин предложений относительно распространения специального режима инвестирования на другие территории.

С чего бы это, если все распрекрасно, и в 2001 году зоны вкупе с территориями сделали массу всячески полезного для страны? Нарастили темпы привлечения инвестиций (269,6 млн. долл. против 227 млн. в 2000-м), причем за три года, 1999 —2001-й, они в 2,5 раза выше, чем в целом по стране. Создали 60,1 тыс. рабочих мест (в 2000-м — 23,8 тыс.), да и платят работникам побольше, чем в «незонированных» регионах, — от средних 603 гривен в месяц на территориях приоритетного развития Донецкой области до 430 гривен в СЭЗ «Закарпатье». А темпы роста объемов производства таковы, что аж дух захватывает: за три последних года — 300% (по Украине — 113%). Конечно, приводя такую почти фантастическую цифру, в Минэкономики прекрасно понимают, что все дело в базе для сравнения, которая на старте зоновой эпопеи была, мягко говоря, несущественной. Но раз приводят, значит, душа просит: хоть немного позитивной динамики!

Потому чем дальше — тем больше в отчете не позитива, а тем для серьезных, в том числе и политических, решений.

Ведь о чем говорили апологеты отечественного зоностроения на заре СЭЗ и ТПР? Как правило, обоснования сводились к двум пунктам: зоны и территории — это инструмент либо выживания (когда речь идет о депрессивных регионах), либо стремительного инновационного и технологического спурта (для крупных городов с соответствующим потенциалом). Но в любом случае — это полигон для отработки механизмов и процедур работы с инвесторами, которые со временем можно будет перенести на территорию всей страны. При этом всяческие аналогии с арендой «полметра госграницы» расценивались чуть ли не как происки врагов регионального развития, очернительство идеи и т.п.

Однако даже нескольких лет хватило, чтобы выявилась закономерность: на переворот в украинской экономике свободные экономические зоны не способны. Сумма большинства инвестпроектов — от одного до семи миллионов долларов, средний срок окупаемости очень сильно не дотягивает до пяти лет. Основной объем полученной в ходе реализации проектов продукции в 2001 году пришелся на три достаточно традиционные для страны сферы: металлургия и обработка металла (26%), добывающая промышленность (19%), пищевая и перерабатывающая отрасли (17). Можно этому порадоваться, но, по-моему, впору задуматься. Век информационных технологий на дворе, а у нас инноваций — с гулькин нос: такого рода проектов внедрено на спецтерриториях на 158,8 млн. гривен (привет Китаю!).

Впрочем, продолжим наш печальный перечень. Экологическая составляющая, в частности, доля проектов в радиационно загрязненной Житомирской области, до обидного незначительна. Не идут деньги и в малые шахтерские города: 42% всех инвестиций, полученных ТПР в Донецкой области, приходятся на сам областной центр, по 12 — на Енакиево и Горловку, тогда как показатели в Снежном, Константиновке, Красном Лимане и Угледаре несущественны или вовсе нулевые…

Однако если абстрагироваться от межрегиональных особенностей, которые, безусловно, имеют место, и измерить температуру в среднем по «больнице», главный недостаток зонирования по-украински — в его последствиях для бюджета. Пока что очевидна лишь одна функция, выполняемая зонами и территориями на все сто, — ухода из-под непосильного налогового бремени. 1999 год: льгот на 92 млн. грн., налогов и отчислений в государственные фонды — на 66 млн., 2000-й — соответственно 316 и 285 млн., 2001-й — 574 и 457. И чем дальше будут в нашем отечестве упорствовать в нежелании предпринимать что-то радикальное по части налогообложения не для счастливчиков, а для всех (то ли в виде Налогового кодекса, то ли в форме отдельных его разделов), тем ощутимее нынешняя диспропорция вырастет.

По большому счету, нам не жаль эту глухую к людям абстракцию — госбюджет, из которого даже деньги на такую первейшую необходимость, как издание школьных учебников, выделяются, будто в насмешку, с многомесячным опозданием и не в полном объеме. Но, с другой стороны, приди в казну дополнительно хотя бы 117 млн., составляющих нынче отрицательное сальдо во взаимоотношениях «зоны—бюджет», как знать, может, и не пришлось бы детишкам ждать учебников до октября-ноября...

Предоставляя субъектам их хоздеятельности специальных территорий право оставлять какую-то часть налогов для их собственного ускоренного развития, общество, вероятно, сознавало, что на первых этапах затраты могут оказаться больше, чем выгода, но наверняка не рассчитывало, что это — навсегда. Хотя почему только зоны? Мало что ли примеров, когда «иностранные» инвесторы вносят в уставные фонды всяческих СП кирпичи, плитку и прочие грузовики, лишь бы не платить ввозной пошлины? Фактически те же операции купли-продажи, только подпадающие под льготное налогообложение... В стране давно уже взят курс на устранение честной конкуренции, а о создании равных условий для всех хозсубъектов вспоминают разве что президентские спичрайтеры в очередном послании или докладе. И потери такого рода нам не под силу ни оценить сейчас, ни спрогнозировать на будущее. Однако то, что перед ними меркнут «переплаченные» в прошлом году зонам 117 млн. из нашего общего кошелька, — это однозначно.

Ладно, будем считать, что деньги пошли на богоугодное дело создания новых рабочих мест, в котором СЭЗ и ТПР вроде бы преуспели. Но в таком случае наши телевизоры должны бы уже раскалиться добела от победных реляций из Донецкой области. Ведь, по данным Минэкономики, если в 2000 году импорт товаров на территории приоритетного развития составил 121,4 млн. долл. США, а сумма предоставленных льгот по ввозной пошлине и НДС — 156,6 млн. грн., то в прошлом году импорт несколько снизился, до 110 млн. долл., зато сумма льгот при этом возросла против позапрошлогоднего на 97,3 млн. грн.

И не обидно было бы, если бы речь шла только об импорте порошка какао, которое в Украине не произрастает. Однако... какао составляет лишь 12% всего льготированного импорта сельхозпродукции на территории приоритетного развития. А вот 48% — это мясо и субпродукты домашней птицы, 13% — мясо и мясные субпродукты, 6% — свинина мороженая. Курочки наши гавриловские или морозовские нехороши или лед в холодильниках не холодный?

Еще в прошлом году стало ясно, что ситуация выходит из-под контроля и отмена льгот по ввозной пошлине на сырье и материалы не только назрела, но и перезрела. Соответствующий законопроект 28 ноября 2001 года принимают на заседании Кабмина, 3 декабря вносят в Верховную Раду. Он и поныне там. Наверное, совпадение, но в первом квартале с.г. импортные усилия по «мясным» инвестпроектам, реализуемым на ТПР в Донецкой области, резко активизируются — только пять (!) предприятий получили льгот по уплате ввозной пошлины на 106 млн. грн.

Ничего не скажешь, молодцы! Подобный размах — лучшее свидетельство недюжинных способностей и отличной постановки дела. Жаль только, что подобные качества почему-то не демонстрируют те, кто по долгу службы призван стоять на страже экономических интересов государства, не допускать нарушения конкуренции. Ведь не надо семи пядей во лбу, чтобы отсекать инвестпроекты, построенные на использовании импортного сырья в ущерб имеющемуся в избытке отечественному. И заодно в ущерб бюджету...

Нынче Минэкономики рекомендует местным госадминистрациям «согласовывать инвестиционные проекты по переработке мяса с учетом необходимости реинвестирования субъектами хозяйствования определенной суммы полученной прибыли на развитие сырьевой базы с целью сокращения импорта сырья». Нерадикально? А что поделаешь... Если даже допустить, что парламент согласится на коррективы в части льготирования импортных операций в свободных экономических зонах и на территориях приоритетного развития (что далеко не очевидно), то ведь на ТПР Волынской, Донецкой и Житомирской областей уже реализуются свыше десятка инвестпроектов по переработке мяса, по которым инвесторам в соответствии с законодательством гарантируется сохранение существующих льгот по уплате ввозной пошлины на сырье и материалы. При хорошем менеджменте даже пять предприятий могут так перекроить украинский рынок, что и родные Минэкономики с Минагрополитики не узнают. Времени у них предостаточно. Все же прекрасно знают: льготы в Украине — категория вечная.

«Мясной» пример мы привели не с целью кого-то ущучить. Хотелось подчеркнуть, насколько важно при принятии экономических решений думать и просчитывать последствия. Увы, как мы помним, зонотворческая эпидемия конца 90-х к подобным мыслительным процессам не располагала. Главным аргументом в ней было «Хочу!» — будто речь идет о бордовом пиждаке для новоукраинца или новой иномарке для чиновника средней руки. Хотя ни пиджак, ни иномарка не «живут» 30, тем более 60 лет.

Но вот нужные решения наштампованы, зоны и территории созданы, лучшие из них уже успели стать показателем влиятельности и лоббистских способностей областной бизнес-элиты. Если же говорить о зонировании как об инструменте эффективной экономической и региональной политики, то он так и не состоялся. Решение важнейших для Украины экологических проблем, в том числе на радиационно загрязненных территориях, существенное улучшение ситуации в депрессивных регионах, инновационный бум — все это, возможно, в перспективе. Как и должная отдача от зон внешнеторгового типа. Но по итогам 2001-го так и не началась деятельность на 22, то есть каждой третьей территории приоритетного развития (по итогам марта — на 10) и в двух из 11 свободных экономических зонах. А если опуститься еще на ступеньку ниже, на уровень предприятий, то часть из них, несмотря на свою «прописку» на ТПР в Житомирской, Луганской, Черниговской областях, демонстрировали убыточность или ухудшение финансового состояния.

Специалисты встревожены: даже при реализации похожих инвестиционных проектов в одной и той же отрасли нет четкой зависимости между суммой и периодом окупаемости. И чего здесь больше — объективных причин, субъективного влияния или невысокой квалификации разработчиков — остается пока только гадать...

В Минэкономики сетуют на «недостаточную требовательность органов управления СЭЗ и ТПР при рассмотрении и утверждении инвестиционных проектов» и попутно — на невысокое качество исходного, так сказать, материала. «В большинстве проектов, поступивших на экспертизу в Минэкономики и другие центральные органы власти, — читаем в отчете, — отсутствуют показатели перераспределения рынка вследствие реализации инвестиционных проектов в льготном режиме налогообложения; влияния на предприятия, работающие в общем режиме; отсутствуют оценки импортного оборудования с позиции соответствия его уровню современных технологий; не определены схемы и формы финансирования, условия и сроки предоставления кредитов; не проводится оценка доли добавленной стоимости, которую предполагается вырабатывать в результате реализации инвестиционного проекта, что в свою очередь не позволяет достоверно оценить сроки окупаемости и бюджетную эффективность проектов».

Судя по всему, именно подобная нелестная оценка, а также невыразительные результаты деятельности СЭЗ в 2000 году вынудили правительство некоторые функции по отбору проектов замкнуть на Киев. Постановлением от 10 января с.г. на органы центральной исполнительной власти (в обязательном порядке — Минэкономики, Минфин, министерства аграрной и промышленной политики) возложена обязательная эскпертиза инвестпроектов, предлагаемых к реализации на специальных территориях.

Представители некоторых регионов уже весной стали говорить о волоките и удлинившихся сроках прохождения документов, но чего здесь больше — уязвленного самолюбия или действительно радения за дело? С точки зрения политической, областные власти действительно поражены в своих правах, добытых в нелегком противостоянии с центром в конце 90-х, но теперь у них появится несомненный козырь — во весь голос критиковать киевских чиновников за их неповоротливость и тем самым зарабатывать себе очки в глазах населения. В плане же теоретическом вопрос так и остается открытым: у кого — у центра или у областей — должны быть полномочия по утверждению проектов в многочисленных украинских СЭЗ и ТПР и на ком лежит ответственность за их будущие результаты?

Между тем эксперимент продолжается. Как негативный момент Минэкономики расценивает то, что в период 1999—2001 годов по каждому региону, где была создана ТПР, два-три раза менялся перечень приоритетных видов деятельности (дающих право на льготы. — Н.Я.). Лишь в 2000—2001-м Кабмин принял девять постановлений на сей счет, вследствие чего из перечней 23 вида экономической деятельности изъяты, 70 видов — дописаны (какими бюджетными «дырами» это со временем обернется, мы можем только догадываться).

Неустанный поиск приоритетов продолжается. Пока одобрения не удостаиваются такие из них, как «производство минеральных вод и прохладительных напитков» в Житомирской области и «производство бумажных этикеток» — в Харькове. Но мы бы посоветовали авторам обращений в правительство раньше времени не отчаиваться. В Украине, ввиду царящего здесь ручного режима управления экономикой, все возможно. Даже признание приоритетом пошива унтов на Южном берегу Крыма — с обязательными налогово-льготными последствиями.

Правда, в Минэкономики видят перспективы украинских спецтерриторий в ином. В среднесрочном плане намечается, во-первых, обеспечить стабильность законодательства и гарантий для инвесторов; во-вторых, наладить контроль за деятельностью СЭЗ и ТПР — прежде всего с точки зрения бюджетной эффективности и влияния на конкурентную среду; в-третьих, формировать инвестиционную политику на основе системного подхода; в-четвертых, в СЭЗ производственного типа стимулировать внедрение экспортно ориентированных и инновационных проектов и наконец, в-пятых — в приоритетном порядке развивать СЭЗ внешнеторгового типа…

Вы в это верите? Вот и я тоже.