БЮДЖЕТ 95-ГО В ЗЕРКАЛЕ 94-ГО

Песнь об инфляции

Все бюджеты последних лет кружатся вокруг одного и того же гамлетовского вопроса - «Быть или не быть?» Впрочем, постулат «инфляции не быть», кажется, отпал окончательно. Глубокий структурный кризис в сочетании с неразвитостью рыночных институтов иного варианта попросту не предоставляет. Но уж коль суждено «быть», то хотя бы как у бывших собратьев из Восточной Европы и Прибалтики, где злополучная цифирь не шкалит, как правило, за пределы 5% в месяц.

Ан нет, не получается благостный процент, хоть у собратьев не меньшие структурные сдвиги и спад производства. В чем же разница? В эмитируемой денежной массе! Все остальное - второстепенно. Да и как прикажете рассуждать иначе, ежели при спаде в промышленности на 27,7% и в сельском хозяйстве на 17% индекс инфляции потребительского рынка составил в прошлом году 501%.

Итак, после вечно юного вопроса «Кто виноват?» перейдем к его вечнозеленому продолжению «Что делать?»

Мудрствовать лукаво особого смысла нет. В этом подлунном мире известен пока только один подобающий случаю ответ: сокращение бюджетного дефицита через увеличение госдоходов либо ограничение госрасходов. И вот тут-то оказывается, что существует вполне лукавый способ сокращения бюджетных ассигнований - их инфляционное обесценивание.

Психологически правительство сработало здесь на «отлично». Запустив ряд пробных шаров, оно отследило преобладающую общественную реакцию - решительное сопротивление прямому ограничению бюджетных вливаний и мирное «вживание» в обнищание по причине задержек то ли без всякой, то ли с неполной индексацией бюджетных платежей, в том числе, разумеется, пенсий и так называемых адресных выплат. При сем размеры недофинансирования колеблются по разным статьям бюджета от 5 до 50% и даже более.

Благодаря инфляционному налогообложению за последние 3 года несколько раз удавалось сбросить темпы инфляции ниже 10% в месяц - и каждый раз за спадом следовал впечатляющий подъем. Ничего принципиально нового, стало быть, выдумать не удалось: избавиться от инфляционных волн можно только одним способом - сокращением бюджетных расходов в режиме «тет-а-тет» с конкретными статьями и изысканием неинфляционных источников пополнения казны.

Песнь о расходах

Вот уже ряд лет ограничению бюджетных ассигнований уверенно противостоят наши славные представительные органы власти, представляющие не столько своих непосредственных избирателей, сколько наиболее влиятельные отраслевые лобби - аграрное, военно-промышленное, угольное, металлургическое и т.д. Правительству по сути ничего не оставалось, как пытаться по возможности нейтрализовать разрушительные последствия принимаемых ВС решений.

В результате законодатели практически теряли контроль за госрасходами: они формировались не столько на основе утвержденных ассигнований, сколько в соответствии с размерами секвестирования и неполной индексации по каждой из расходных статей. Последние же определялись правительством самостоятельно и не требовали парламентского утверждения.

И вот депутатам представлен проект бюджета-95 с дефицитом 7,3 вместо прошлогоднего 9,6% ВВП. Впрочем, разница эта не столь уж и существенна. Ведь главная задача авторов бюджета была ублажить МВФ по части дефицитных 5%, покрываемых эмиссией Нацбанка. А дальше начинаются перепасовки «ты - мне, я - тебе». В переводе на финансовый язык это означает: ты, Нацбанк, мне - эмиссию не более 5% ВВП, а я, МВФ, тебе - кредит stand by для покрытия остальной части дефицита.

Оставим однако друзей-соперников сражаться за кубок Дэвиса-Камдессю и обратимся к основным статьям расходов консолидированного бюджета, составляющим в сумме около 2,5 квадриллиона крб.

Финансирование народного хозяйства. В текущем году на эти цели предполагается направить около 13% бюджета (в прошлом году - около 30%). Idee fixe данного перераспределения денежных ресурсов, скорее всего, останется прежней - поддержание через целевые госкредиты полузатонувших субъектов социалистического натурального хозяйства и игнорирование фактически сложившегося мирового разделения труда. Ситуация эта усугубляется тем, что наиболее сильное лоббистское давление на данное перераспределение оказывают как раз наименее эффективные секторы украинской экономики, которые резко тормозят процесс ее структурной перестройки.

В итоге то, что в свое время можно было надеяться решить с помощью преимущественно внутренних ресурсов, теперь, при изрядно опустевшей казне, практически невозможно. Речь идет о необходимости, по примеру стран азиатско-тихоокеанского региона, сосредоточиться на долгосрочном инвестировании в модернизацию не более 2-3 приоритетных технокомплексов (см.«ЗН», 1995, № 11) и развитие основной производственной инфраструктуры. В этих условиях приходится задумываться, возможно, даже об «укреплении» данной статьи при условии ее целенаправленного использования и привлечении других источников финансирования.

Расходы на оборону. Эту статью предполагается увеличить с прошлогодних 3,7 до 4,3% расходной части бюджета. По сравнению с российскими 20% это, возможно, и скромная цифра, но следует иметь в виду, что военно-промышленные расходы, скорее всего, «сидят» в статье «народное хозяйство». Что до остальных расходов, то без глубокой военной реформы уложиться в них будет действительно трудно. Но если эта реформа будет состоять лишь в коммерциализации военной деятельности (здесь наша армия старается ни в чем не уступать «старшим братьям по оружию»), то Вооруженные Силы очень быстро перестанут соответствовать возложенной на них функции и, более того, могут превратиться в источник повышенной социально-политической опасности.

Административные расходы. А вот здесь рост по сравнению с прошлым годом существенный - с 4,7 до 7,1%. Правда, больше половины этих расходов предполагается истратить на содержание правоохранительной, налоговой и таможенной служб, что в условиях уголовного и налогового беспредела, вроде бы, оправдано. Но вот, скажем, в той же России админрасходы составляли в 1994 году 3,5% бюджета и при этом отмечалось, что с поправкой на численность населения количество тамошних чиновников в 1,5 раза превышает уровень «незабываемого» 1913 года. А ведь техническая оснащенность аппарата и, следовательно, его «производительность» неизмеримо выросли. Так что, думается, на данной статье вполне можно было бы сэкономить 3-4% бюджета или 1,5-2% ВВП.

Финансирование социально-культурных мероприятий. Здесь намечается еще больший взлет по сравнению с 1994 годом - с 32,3 до 57,5% бюджетных расходов. Причем еще около 10% предполагается потратить на примыкающие к этому блоку чернобыльские программы, регулирование потребительских цен и погашение внутренних долгов СССР.

Резервы уменьшения этих весьма внушительных цифр (36% ВВП) велики. Это - и сокращение субсидий, дотаций и других социальных выплат безадресного характера, и строительство муниципального жилья только для малоимущих, и частичная приватизация начального, среднего и высшего образования с введением свободной конкуренции соответствующих учреждений, и страховая медицина, и окончательная ликвидация регулирования потребительских цен. Правда, уменьшение расходов на народное хозяйство, оборону, госаппарат неизбежно будет сопровождаться увеличением затрат на социальные программы поддержки безработных и содействия росту занятости, жилстроительство для вынужденных переселенцев, субвенции депрессивным регионам и т.д. И все же, полагаю, расходы по этому блоку не должны в ближайшие годы превышать 15-20% ВВП (в России, кстати, они вдвое меньше).

Песнь о доходах

Согласно проекту бюджета, совокупный доход финансовой системы Украины в 1995 году достигнет 47,2% ВВП (в 1994 г. - 45,7%). Тем самым он превзойдет средние уровни госдоходов последних лет большинства развитых стран (США - 32-34%, ЕС - 45-46%). При столь большом уровне изъятия ВВП в пользу государства сохранение высоких ставок налогообложения да еще неразвитая система сбора налогов провоцируют массовое уклонение от их уплаты. Так, например, в прошлом году бюджет недосчитался 49% запланированной суммы НДС. Эта ситуация, видимо, и подвигла наших госмужей снизить основные виды налогов примерно в 1,5 раза. Возможно, это позволит несколько укрепить налоговую дисциплину и добиться стабилизации удельного веса бюджетных доходов в ВВП, которые в 1994 году составили 62,2% общей суммы доходов.

Остальную часть госдоходов, т.е. примерно треть, составляют внебюджетные фонды: пенсионный, занятости, медстрахования, чернобыльский, дорожный. В последнее время происходило активное перераспределение доходов бюджета в их пользу. Но используются они, как правило, крайне неэффективно, служат главным образом для подпитки наиболее «близких» соответствующим ведомствам структур.

Как свидетельствует мировой опыт, разгосударствление части этих средств и передача их частным страховым компаниям дает возможность гораздо эффективнее распорядиться аккумулированными средствами, прибыльно реинвестируя временно свободные средства. К тому же, развитие системы негосударственного соцстрахования обеспечит существенное сокращение выплат из государственных внебюджетных фондов. Но создание такой системы, как и привлечение частных инвестиций в развитие дорожной инфраструктуры, возможно лишь по мере становления рынка капиталов. В совокупности это означает, что даже с учетом планируемого введения налога на имущество юридических и физических лиц в ближайшей перспективе отсутствуют предпосылки заметного сокращения бюджетного дефицита за счет увеличения налоговых платежей.

Одним из способов покрытия последнего в 1995 году объявлен выпуск государственных ценных бумаг (0,4% ВВП). Здесь имеется в виду прежде всего продажа на аукционах государственных краткосрочных облигаций (ГКО), аналогичных российским.

Действительно, выпуск подобных денежных инструментов порождает гораздо меньшее инфляционное давление, чем прирост на ту же сумму кредитной эмиссии Нацбанка, благодаря значительно более низкой ликвидности. В 1994 году в РФ с их помощью было профинансировано примерно 6% бюджетного дефицита. Однако инструмент этот имеет и серьезные недостатки.

Дело в том, что при размещении ГКО государство фактически действует по известному принципу «пирамиды». Поскольку заимствование на короткий срок предполагает быстрый возврат долга и выплату процентов, то для того, чтобы покрыть эти расходы и продолжать финансировать дефицит бюджета за счет ГКО, приходится постоянно наращивать объем их эмиссии. Так, за 1993-94 гг. этот объем возрос в России более чем на порядок.

Таким образом, способ подобного финансирования дефицита постепенно становится достаточно рискованным. Даже кратковременный отток средств с рынка ГКО, спровоцированный неблагоприятной конъюнктурой или паникой, может привести к «схлопыванию» основания пирамиды.

Преодолеть этот порочный круг можно лишь переориентацией на выпуск средне- и долгосрочных ценных бумаг. Но спрос на них сдерживается двумя факторами: неутихающей инфляцией и ненадежностью денежно-финансовой системы.

Наиболее остро ощущается сегодня потребность в стабильной, полностью конвертируемой денежной единице. Этот вакуум ныне частично заполнен американским долларом и немецкой маркой, но гораздо разумнее иметь для этого национальную валюту. Тем более, что существует весьма позитивный опыт введения параллельной конвертируемой валюты, обеспеченной ликвидными резервами и запасом твердой валюты. Так было в 20-х годах в СССР, а в прошлом году произошло в новой Югославии. Неужели для введения гривны нужна гражданская война и экономическая блокада?

Ненадежность финансовой системы Украины для зарубежных инвесторов может быть существенно снижена с помощью одного из японских ноу-хау в данной сфере. Речь идет о формировании сети специализированных государственных и частных финансовых учреждений долгосрочного кредитования, работающих при поддержке правительства или центрального банка и непременном участии экспертов стран-доноров и международных финансовых институтов в отборе проектов и мониторинге их реализации.

Что касается личных сбережений граждан, то привлечь их в достаточном количестве под неизбежно низкие при долгосрочном инвестировании проценты в условиях инфляции нереально. Есть, однако, два вида товара, которые либо совсем не подвержены инфляционному обесцениванию, либо ощущают его в значительно заторможенном режиме. Это - недвижимость и предметы долговременного пользования. По степени привлекательности из первого вида надо выделить, конечно же, жилье, а из второго вида - автомобиль.

К сожалению, натуральные сберегательные сертификаты были дискредитированы в результате распада СССР и гиперинфляционных процессов. Но о том, что этот вид вложений свободных средств отнюдь не потерял своей привлекательности, свидетельствуют активные попытки их использования различными частными финансовыми структурами. Многочисленные же аферы в этой области лишь подтверждают, на мой взгляд, назревшую необходимость со стороны новых органов власти вновь предложить эту услугу населению под эффективные государственные гарантии. А чтобы восстановить доверие потенциальных вкладчиков, необходимо в самое ближайшее время выполнить в том или ином варианте обязательства почившего Сбербанка СССР, вплоть до выпуска в обращение государственных долговых обязательств.

Песнь песней

При всем богатстве средств борьбы с инфляцией реальное пространство их выбора для украинской экономики крайне узко. Потенциал многих действенных методов ограничения денежной массы снизился сегодня до минимума. Практически единственными значимыми резервами остались сокращение бюджетных расходов на социальные и аппаратные нужды, а также выпуск краткосрочных денежных и долгосрочных товарных ценных бумаг. Подъем же производства, как показывает опыт Восточной Европы, может начаться не ранее чем через год-полтора после преодоления высокой инфляции.