СУПЕРБИЗНЕС XXI ВЕКА: ТОРГОВЛЯ ВОЗДУХОМ... ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА И МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРОЦЕСС

— Но вы сказали, что уже ведете торговлю?

— Да, веду, и очень успешно.

— С кем, можно ли узнать?

— С Марсом, — ответил он. — Да, с жителями планеты Марс. Это очень выгодный рынок для сбыта воздуха... У бедных марсиан не хватает воздуха. И они очень хорошо платят за этот товар.

— «Сумасшедший!» — подумал я.

Стороны, подписавшие в 1992 году в Рио-де-Жанейро Рамочную конвенцию ООН об изменении климата, поставили своей целью стабилизацию концентрации парниковых газов (ПГ) в атмосфере на уровне, который позволил бы не допустить «опасного антропогенного воздействия на климатическую систему».

Помимо признания необходимости «общей, но дифференциированной ответственности» всех сторон в достижении этой цели, статья 4.2 обязывает промышленно развитые страны — стороны Конвенции (которые включены в приложение I к Конвенции) проводить национальную политику и принимать соответствующие меры по смягчению последствий изменения климата, целью которых является стабилизация выбросов ПГ на уровне 1990 года. Эта же статья предусматривает возможность совместных мер, направленных на уменьшение выбросов ПГ. Концепция совместного осуществления (СО) предполагает проведение мероприятий в стране-реципиенте при частичной или полной финансовой (технической) поддержке странами-донорами в выполнении взятых первой обязательств.

Правила, регулирующие некоторые аспекты совместного осуществления проектов, были сформулированы в 1995 году в Берлине на первом заседании Конференции сторон (КС-1). Так, например, была определена пилотная стадия проектов совместного осуществления, известная как «деятельность, осуществляемая совместно». В процессе такой деятельности проекты, направленные на сокращение выбросов ПГ, должны были совместно осуществляться в странах, включенных в приложение I к Конвенции, однако о сертификации полученных сокращений выбросов речь не шла. Пилотная стадия заканчивается в 2000 году. В своем решении (известном, как Берлинский мандат) стороны согласились начать переговоры по ужесточению обязательств по сокращению выбросов, предусмотренных Рамочной конвенцией.

Эти переговоры закончились на третьей конференции (КС-3) в 1997 году в Киото, где стороны Конвенции приняли Протокол, в котором зафиксированы дифференцированные цели снижения выбросов. Тогда же были приняты количественные обязательства по ограничению и сокращению выбросов, в соответствии с которыми 39 стран, включенных в приложение В к Протоколу, должны в течение 2008 — 2012 гг. сократить суммарные выбросы на 5,2% по сравнению с уровнями 1990 года.

Предусмотренные Киотским протоколом обязательства сторон распространяются на шесть парниковых газов: диоксид углерода (СО2), метан (СН4), закись озота (N2O), гексафторид серы (SF6), перфторуглероды (ПФУ) и гидрофторуглероды (ГФУ). При этом индивидуальные обязательства стран варьируются от 8% сокращения до 10% увеличения выбросов ПГ.

Помимо прямых национальных обязательств, Киотский протокол к Рамочной конвенции официально одобрил следующие международные механизмы: совместное выполнение обязательств в рамках региональной организации экономической интеграции, совместное осуществление, механизм чистого развития и международная торговля выбросами. Все они позволяют передавать права (квоты) на загрязнение атмосферы с целью достижения национальных обязательств, предусмотренных Протоколом. Эти инструменты, называемые иногда «киотскими механизмами» или «механизмами гибкости», позволяют отдельным странам достичь гибкости при разработке национальных стратегий выполнения количественных обязательств по ограничению и сокращению выбросов.

Рамочная конвенция ООН вступила в силу 21 марта 1994 г. К середине 1997-го Конвенцию ратифицировали или ввели в действие 165 государств. Украина ратифицировала Конвенцию в 1996 году, а в 1997-м стала полноправной стороной Конвенции.

Киотский протокол был открыт для подписания в марте 1998 года. Формально он вступит в силу через 90 дней после того, как его ратифицируют не менее 55 сторон Конвенции, в том числе развитые страны, на долю которых приходится не менее 55% суммарных выбросов диоксида углерода. Однако со всей очевидностью можно утверждать, что Протокол вступит в силу лишь после его ратификации такими странами, как США и Россия, на долю которых приходится 53,73% глобальных выбросов. К январю 2000 года из 84 стран, подписавших Протокол, лишь 22 его ратифицировали. О своей готовности ратифицировать Киотский протокол до конца этого года недавно заявили Австралия, Новая Зеландия и Франция. Остальные продолжают выполнять свои обязательства в рамках Конвенции об изменении климата и готовятся ко вступлению Протокола в силу.

Киотские механизмы

Ключевым элементом Киотского протокола является положение, предусматривающее использование четырех международных механизмов, позволяющих обеспечить необходимую гибкость при выполнении обязательств по сокращению выбросов ПГ в течение 2008—2012 гг. Такими механизмами являются совместное выполнение обязательств в рамках региональной организации экономической интеграции или совместно с ней, совместное осуществление (СО), механизм чистого развития (МЧР) и международная торговля выбросами (ТВ). Целью всех этих механизмов является передача прав на выбросы путем их (прав) купли-продажи. Данные механизмы были разработаны в соответствии с требованиями Рамочной конвенции об эффективных механизмах разрешения глобальных климатических проблем.

В первый период действия количественных обязательств по ограничению и сокращению выбросов (2008 — 2012 гг.) совместные усилия сторон в рамках региональной организации экономической интеграции предполагается реализовать исключительно в странах ЕС с целью достижения суммарного сокращения выбросов на 8% (статья 4 Киотского протокола позволяет рассматривать совместные выбросы стран ЕС как некий «пузырь» (англ. bubble), образованный выбросами отдельных стран). В июне 1998 г. на встрече в Люксембурге страны ЕС договорились о дифференциированных квотах внутри такого «пузыря» с целью выполнения общеевропейских обязательств.

Официальная формулировка совместного осуществления (т.е. передачи и приобретения единиц сокращения выбросов) основана на статье 4.2а Рамочной конвенции ООН об изменении климата, согласно которой стороны, включенные в приложение I, «могут осуществлять такую политику и меры совместно с другими сторонами и могут оказывать другим сторонам помощь в деле внесения вклада в достижение цели Конвенции...»

Исходя из этого определения, концепция СО эволюционировала в сторону дискретных единиц сокращения выбросов, которые могут быть переданы стране-донору (инвестору) в результате осуществления проекта, направленного на сокращение антропогенных выбросов в стране-реципиенте. Единицы сокращения выбросов должны базироваться на реальном (т.е. достигнутом в результате осуществления конкретного совместного проекта) предупреждении, сокращении или абсорбции антропогенных выбросов.

Начиная с 2008 года полученные таким образом единицы сокращения выбросов могут быть предметом купли-продажи.

Аналогичным инструментом является и МЧР, однако он базируется на соглашениях между промышленно развитыми странами, включенными в приложение В к Киотскому протоколу, и развивающимися странами и предусматривает передачу инвесторам сертифицированных сокращений выбросов, которые в отличие от единиц сокращения выбросов могут быть использованы инвесторами уже сегодня.

Торговля выбросами базируется не на передаче «сокращений выбросов», полученных в результате осуществления тех или иных инвестпроектов, а на торговле правами (квотами) на выбросы. При таком сценарии торговли трансферты между странами будут иметь в своей основе «покупку» прав на выбросы у тех стран, где выбросы ниже соответствующих национальных квот.

Киотский протокол: климатическое или торговое соглашение?

Со времени подписания Киотского протокола отношение мирового сообщества к нему существенно изменилось, и сегодня он все чаще рассматривается как одно из наиболее масштабных торговых соглашений XXI века. И похоже, что для этого есть веские причины. Достаточно взять те же механизмы гибкости, на которых зиждется весь Протокол. Нельзя не увидеть, что все они предполагают куплю-продажу национальных прав (квот) на выбросы или на их сокращение.

В соответствии с этими механизмами промышленно развитые страны, а также частные корпорации могут покупать права на выбросы или делать инвестиции в странах с переходной экономикой, или в развивающихся странах, если эти инвестиции приведут к эффективному (читай: наиболее дешевому) сокращению выбросов ПГ. Вместо прибыли, а нередко и одновременно с ней, эти инвестиции будут приносить единицы сокращения выбросов или сертифициированные сокращения выбросов, которые позволят промышленно развитым странам (корпорациям) справиться со своими национальными (корпоративными) обязательствами по сокращению выбросов.

Насколько можно судить по результатам переговоров на КС-4 и КС-5, ответственность за продажу сокращений выбросов или прав на выбросы будет целиком лежать на продавцах. А если так, то неизбежно появятся рейтинговые фирмы (типа инвестиционных рейтинговых фирм), которые будут определять рейтинг выполнения условий сокращения выбросов странами-продавцами или, другими словами, рейтинг национальных систем учета выбросов ПГ. Все это неминуемо ужесточит конкуренцию между странами с переходной экономикой и развивающимися странами на рынке выбросов и позволит странам Запада или отдельным корпорациям сформировать эффективный портфель инвестиционных проектов, направленных на получение наиболее дешевых прав на выбросы.

Такой ход событий неизбежен уже потому, что КП разрешает многосторонним банкам развития и прочим международным институтам бороться за свою долю на рынке торговли выбросами, предлагая посреднические услуги. Так, например, Всемирный банк настойчиво стремится контролировать этот рынок путем создания Глобальной углеродной инициативы. (Именно так следует рассматривать недавнее рашение банка о создании Прототипного углеродного фонда, в котором банк предполагает играть роль такого себе «честного брокера»). Азиатский банк развития последовательно формирует портфель «финансово жизнеспособных» проектов сокращения выбросов в развивающихся странах. Базирующаяся в Женеве Комиссия ООН по торговле и развитию, известная своими предложениями по развитию схем торговли выбросами, настойчиво добивается статуса «менеджера» некой международной корпорации по торговле выбросами. Программа ООН по окружающей среде пересматривает свою роль в Межгосударственной комиссии по торговле выбросами (Intergovernmental panel on emission trading). А Программа развития ООН, являющаяся главным международным институтом по вопросам развития, с недавних пор считает себя единственным законным посредником в вопросах реализации механизмов чистого развития.

Что же касается транснациональных топливно-энергетических компаний, которые являются первопричиной эмиссии парниковых газов, то они не стали дожидаться, пока очередная КС утвердит соответствующие принципы, условия и правила торговли выбросами (как это предусмотрено статьей 17 Киотского протокола), и первыми вступили в игру, заключив ряд фьючерсных сделок по купле-продаже прав на выбросы. В качестве примера сошлемся на прошлогоднюю сделку между Ontario Power Generation Inc (OPG), которая является одной из наибольших в Северной Америке электрогенерирующих компаний, и американской Zahren Alternative Power Co (ZAPCO), которая вырабатывает электроэнергию путем сжигания метана, добытого на городских свалках. В результате этой сделки OPG приобрела у ZAPCO сокращения выбросов в размере 2,5 млн. тонн СО2.

Чем же объясняется весь этот ажиотаж? По оценкам специалистов, рынок прав на выбросы ПГ может быть достаточно велик. Так, например, эксперты из Прототипного углеродного фонда полагают, что ежегодный объем продаж сокращений выбросов углерода к 2020 году достигнет 150 млрд. долл. Эксперты же Сиднейской фьючерсной биржи считают, что к тому времени ежегодный объем продаж составит 700 млрд. долл. Если же исходить из оценок фактических выбросов ПГ в странах ОЭСР, которые на сегодняшний день существенно превышают количественные обязательства этих стран по ограничению и сокращению выбросов, то вполне может оказаться, что к 2010 году это превышение достигнет 620—1312 млн. тонн углеродного эквивалента.* При этом цена сокращения выброса тонны углерода может колебаться от 3,5 долл., если будeт установлен «потолок» на сокращения выбросов, которые можно получить в результате использования гибких механизмов за рубежом, до 50 долл. и выше, если выполнение национальных обязательств странами ОЭСР может быть осуществлено путем покупки сокращений выбросов за рубежом. (Напомним: статьи 6 и 17 КП предусматривают, что выполнение национальных обязательств путем использования гибких механизмов должно дополнять соответствующие действия внутри страны.)

Совершенно очевидно, что торговля правами (квотами) на выбросы позволит достичь главную цель — стабилизацию концентрации ПГ в атмосфере — наиболее эффективным образом.

Любая схема сокращения выбросов ПГ в целом будет менее дорогой, если фактическое сокращение выбросов будет происходить там, где это возможно сделать с наименьшими затратами. Однако среди стран, возложивших на себя ответственность за сокращение выбросов ПГ, большинство составляют те, где это сопряжено с очень большими затратами. Следовательно, попытка самостоятельно справиться с парниковым эффектом будет весьма дорогостоящей. Если торговля выбросами не будет разрешена, то, по оценкам экспертов, возврат к уровню выбросов 1990 года потребует от стран, включенных в приложение I, ежегодно расходовать на это 58 млрд. долл., а в течение 2010—2020 гг. — по 112 млрд. долл. ежегодно.

Торговля правами на выбросы принесет ее участникам ощутимую выгоду, поскольку даже у стран, включенных в приложение I, удельные затраты на смягчение последствий глобального потепления существенно отличаются. Поэтому только лишь за счет торговли между этими странами суммарные затраты могут быть сокращены на треть, причем эффект будет тем большим, чем жестче национальные ограничения на выбросы. Еще больше удельные затраты на сокращение выбросов варьируют между этими странами и странами, не вошедшими в приложение I.

Очевидно, что в случае торговли между этими группами стран затраты на предотвращение парникового эффекта будут еще более низкими. Поэтому вывод тут может быть только один: торговля правами (квотами) на выбросы является эффективным инструментом достижения целей Рамочной конвенции ООН об изменении климата.

Киотский протокол и Украина

Украине отводится важная роль в международных усилиях по предотвращению изменений климата. Во-первых, она занимает 8-е место в мире по выбросам ПГ в атмосферу и сегодня на ее долю приходится около 2% мировых выбросов этого типа.

Во-вторых, выбросы СО2, которые составляют около 76% от всех выбросов ПГ, резко сократились в период между 1990 и 1999 годами и, как полагают эксперты, в силу затянувшегося экономичекого кризиса в течение ближайших 10 — 15 лет будут оставаться на более низком уровне, чем в 1990 году.

В-третьих, как страна с переходной экономикой, Украина обладает большим потенциалом для эффективного сокращения выбросов парниковых газов в результате модернизации ее промышленности и широкого внедрения энергоэффективных технологий.

Оценивая перспективы выполнения положений Киотского протокола, следует признать, что вопросы изменения климата, традиционно относимые к природоохранной сфере, стали вызывать повышенный интерес в кругах большого бизнеса и что ключом ко всему являются цены. Какую же цену страны Запада намерены предложить Украине за переуступку ею своих прав (квот) на выбросы или за единицу сокращения выбросов, полученную на ее территории в рамках проектов СО?

По подсчетам американской администрации, расходы на выполнение национальных обязательств США по сокращению выбросов ПГ могут оказаться достаточно «скромными», поскольку около 93% сокращений выбросов страна планирует приобрести за рубежом (в том числе и в Украине) по цене от 14 до 23 долл. за тонну углеродного эквивалента. Поэтому если взять среднюю цену 18,50 долл. и исходить из последних оценок американских экспертов, согласно которым Украина сегодня выбрасывает на 135 млн. тонн меньше, чем в 1990 году, то окажется, что начиная с 2008 года продажа прав на выбросы может нам ежегодно приносить порядка 2,5 млрд. долл. Очевидно, что такой приток капитала позволит нам не только реструктуризировать (или, как говорят на Западе, «декарбонизировать») национальную экономику, но и получить твердую валюту, столь необходимую для погашения внешней задолженности.

Но все это может произойти лишь в том случае, если, во-первых, будет ратифицирован Киотский протокол, во-вторых, будет решена проблема «горячего воздуха» и, в-третьих, когда мы начнем просчитывать наши интересы и действия далее 2012 года.

Одна из проблем, связанных с ратификацией Киотского протокола, состоит в том, что некоторым странам (прежде всего России и Украине), имеющим в соответствии с КП определенные количественные обязательства по ограничению или сокращению выбросов, вообще не придется прилагать усилий по выполнению этих обязательств, поскольку в силу целого ряда причин их выбросы в течение первого периода действия количественных обязательств не достигнут уровня базового года. Поэтому если такие страны продадут свои излишки прав на выбросы (известные как «горячий воздух»), то это может привести к подрыву положений КП, поскольку любые две страны, вовлеченные в такого рода сделку, по сути дела, не будут предпринимать каких-либо практических действий по сокращению реальных выбросов.

Украина сделала правильный шаг, присоединившись к так называемой Зонтиковой группе, которая является фракцией стран, вошедших в приложение I к Рамочной конвенции, и куда кроме нее и России вошли такие потенциальные покупатели «горячего воздуха», как США и Япония. Как видно из данных таблицы 1, обеим странам предстоит приложить немало усилий, чтобы вернуться к уровню выбросов 1990 года.

>

Совместное осуществление проектов, направленных на сокращение выбросов ПГ, также может принести нашей стране значительные доходы. Причем, в отличие от торговли правами (квотами) на выбросы, эти доходы могут быть получены уже сегодня, поскольку они не связаны с ратификацией Украиной Киотского протокола.

Помимо сокращения выбросов ПГ проекты СО способствуют достижению таких целей устойчивого развития, как чистый воздух и вода, увеличение площади лесов, защита почв и биоразнообразия, а также рост занятости и местное развитие.

Первые сделки купли-продажи сокращений выбросов оказались настолько успешными, что к настоящему времени уже сложился первичный рынок, объем которого превышает 8 млн. тонн у.э., а средняя стоимость тонны углерода составляет 3,7 долл.

Однако далеко не все проекты СО, характеризующиеся наименьшей стоимостью сокращения выбросов ПГ, отвечают национальным интересам или критериям устойчивого развития. Так, например, в результате совместного выполнения малозатратных проектов энергосбережения и последующей продажи единиц сокращений выбросов Украина может существенно улучшить свой платежный баланс. Но как только она достигнет высоких показателей энергоэффективности (а, значит, стоимость дальнейшего сокращения выбросов будет возрастать), то страны Запада утратят всякий интерес к продолжению инвестирования в эту сферу с целью получения единиц сокращения выбросов. И если угроза глобального потепления к тому времени не исчезнет, то Украине придется одной нести ответственность и финансовое бремя выполнения национальных обязательств по ограничению или сокращению выбросов ПГ.

Вполне очевидно, что страны Запада будут стремиться к заключению наиболее «эффективных» сделок по приобретению прав на выбросы. Одним из путей к достижению этой цели является формирование портфеля конкурирующих инвестиционных проектов, направленных на получение наиболее дешевых сокращений выбросов в странах с переходной экономикой и развивающихся странах. Результатом таких действий будет дальнейшее ужесточение конкуренции между продавцами на рынке выбросов.

В подтверждение сказанного сошлемся на Джона Пальмизано, одного из пионеров торговли выбросами в США: «Каждый, кто ищет, где бы купить подешевле сокращения выбросов, прежде всего должен подумать о МЧР и связанных с ним инвестициях в развивающиеся страны. Затем следует рассматривать возможность участия в проектах СО в странах Восточной Европы и России, и лишь затем думать о действиях, которые можно предпринять внутри страны».

При таком развитии событий Украине крайне важно найти свое место на рынке торговли выбросами. Поэтому и здесь должны быть созданы националные институты, задачей которых должен быть скрупулезный анализ проектов-кандидатов для совместного осуществления. И лишь те из них, кто соответствует долгосрочным национальным интересам, должны получать одобрение и регистрироваться.

Киотский протокол: что завтра?

Осенью прошлого года в Бонне на КС-5 была предпринята попытка принять правила, которые бы регулировали применение гибких киотских механизмов. Однако разгоревшиеся на конференции горячие дискуссии между отдельными промышленно развитыми странами в основном были сосредоточены на вопросах надежности измерений выбросов и достоверности представляемой информации. Кроме того, на конференции возник ряд новых препятствий, касающихся структуры будущего рынка выбросов и правил, регулирующих его работу. Отметим лишь некоторые из них:

— правила определения «потолка», который бы ограничивал процент сокращения выбросов, достигнутый в результате использования гибких механизмов за рубежом;

— правила применения санкций в случае невыполнения одной из сторон своих обязательств;

— определение национальных квот на выбросы (в случае торговли правами на выбросы);

— определение базовых уровней (при сокращении выбросов в результате выполнения того или иного проекта).

Как видим, различные аспекты международной торговли выбросами все еще нуждаются в доработке. Предполагается, что она будет завершена к ноябрю 2000 года, когда в Гааге соберется КС-6. Но уже сейчас очевидно, что результаты этой доработки могут серьезно повлиять на положение сторон, участвующих в торговле.

Поскольку направление торговли выбросами зависит от первоначального распределения квот, то можно предположить, что произойдет значительное перераспределение богатства между отдельными странами и регионами. Исходное распределение квот и правила торговли будут определять не только количество продаваемых прав на выбросы, но и то, будет ли отдельная страна или целый регион нетто- продавцом или покупателем таких прав.

В соответствии с Киотским протоколом страны с переходной экономикой (а это Восточная Европа и СНГ, которые по многим прогнозам в 2010 году будут выбрасывать меньше углерода, чем в 1990 году), а также страны, которые не вошли в приложение I (и таким образом не взяли на себя каких- либо обязательств по ограничению или сокращению выбросов), на первом этапе действия количественных обязательств по ограничению и сокращению выбросов, вообще говоря, не должны сокращать выбросы углерода.

Следовательно, к 2010 году у них просто может не оказаться «лишних» прав на выбросы, которые они могли бы или хотели продать. Поэтому, если торговля выбросами углерода будет происходить только между странами, вошедшими в приложение I (кроме стран с переходной экономикой), то, как прогнозируют многие модели, США станут нетто-продавцом квот для Японии и Западной Европы.

Если же страны с переходной экономикой и особенно страны, не вошедшие в приложение I, будут торговать квотами на выбросы углерода, то США станут нетто-покупателем таких квот. В этом случае приток капитала в страны региона (включая Украину) значительно возрастет.

Вполне очевидно, что такой приток капитала позволит Украине получить твердую валюту, столь необходимую для реструктуризации национальной экономики и уменьшения внешней задолженности.

Как ни странно, но такого рода изменения во внешней торговле пока еще не попали в поле зрения разработчиков национальных программ долгосрочного экономического развития. А жаль, поскольку Украина может получить уникальную возможность не только участвовать в создании принципиально нового сегмента мирового рынка, но и привлечь дополнительные финансовые ресурсы, которые будут способствовать экономическому росту. Причем их поток, обеспечивающий торговлю правами (квотами) на выбросы, будет сопоставим со всеми прочими финансовыми потоками.

Однако, если проанализировать политику Украины в этой сфере, то нельзя не заметить, что она в основном базируется на сиюминутных интересах, на старых советских рецептах типа «как бы чего не вышло», на стремлении отдельных ведомств урвать наиболее лакомые куски (как, например, составление кадастров выбросов ПГ или контроль над процессом регистрации проектов-кандидатов для совместного осуществления), но никак не на научных основах принятия долгосрочных решений. Поэтому возникают вполне обоснованные сомнения относительно готовности правительства создать до начала первого периода действия количественных обязательств эффективную административную структуру для регистрации сделок купли-продажи квот или мониторинга выполнения проектов СО.

Так, постановлением Кабмина № 583 от 14 апреля 1999 года была создана Межведомственная комиссия по обеспечению выполнения Рамочной конвенции ООН об изменении климата. В эту комиссию, которую возглавил тогдашний министр охраны окружающей природной среды и ядерной безопасности Василий Шевчук, вошли по должности чиновники высокого ранга из Кабмина, Верховной Рады, администрации Президента и Национальной академии наук (всего около 20 человек).

Однако с началом административной реформы эта комиссия прекратила свою работу, так и не выполнив основных своих заданий, среди которых были и «організація розроблення національної стратегії та національного плану дій з виконання зобов’язань України відповідно до Рамкової конвенції ООН та Кіотського протоколу до неї», и «розроблення пропозицій щодо впровадження передбачених Кіотським протоколом механізмів виконання зобов’язань».

И все же мы надеемся, что уже в самом ближайшем будущем правительство и парламент дадут ответ на следующие принципиальные вопросы:

Какой должна быть национальная стратегия (или национальный план действий) выполнения положений Рамочной конвенции?

Как эта стратегия (план) соотносится с ранее принятыми национальными (государственными) программами?

Какая из существующих или вновь созданных административных структур сможет эффективно координировать весь комплекс работ, связанных с реализацией такой стратегии?

Совместима ли система национального природоохранного законодательства с принципами торговли выбросами?

Каким может быть эффект от госвмешательства в торговлю выбросами?

Каким будет макроэкономический эффект от поступления платежей за проданные права на выбросы?

Будем рады, если данная статья послужит этому толчком.

Вместо послесловия. В детстве мы оба зачитывались фантастикой и поэтому в эпоху «опасного антропогенного воздействия на климатическую систему» не могли не вспомнить Александра Беляева и его «Продавца воздуха». Взятый в качестве эпиграфа диалог между советским метеорологом Георгием Петровичем Клименко и злокозненным мистером Бэйли состоялся эдак лет 70 тому назад, когда еще был Коминтерн, совнаркомы и вера в победу мирового пролетариата. Хотя история и расставила все на свои места, однако нельзя не удивляться тому, насколько точен был в своих мрачных фантазиях автор. Согласитесь, самую малость ошибся: не воздухом нынче торгуют, а правами на его загрязнение, и не с Марсом, а с тем, что осталось от СССР и теперь называется странами с переходной экономикой.

Но самое удивительное то, что и теперешние «клименки» все еще не поймут, что такая торговля действительно может быть выгодной.

*Пересчет в единицы углеродного эквивалента (у.е.) осуществляется путем умножения количества СО2 на 12/44 (т.е. на содержание углерода в двуокиси углерода).