КАСПИЙСКИЕ ПРИОРИТЕТЫ США: ОСТАВИТЬ НЕЛЬЗЯ ИЗМЕНИТЬ

Наибольшее влияние на процесс освоения каспийских энергоресурсов во второй половине 90-х приобрели США. Поэтому недостатки и ошибки американской политики существенно влияют на дальнейшее развитие проектов добычи и транспортировки энергоресурсов в регионе. Администрация Б.Клинтона приложила титанические усилия в 1996–2000 годах, чтобы склонить к поддержке турецкого маршрута транспортировки каспийской нефти Баку—Джейхан Azerbaijan International Operating Company (АIОC) и компанию BP-Amoco (наибольшего акционера AIOC, владеющего долей в 34,1%).

С открытием крупного газового месторождения Shakh Deniz (Шах-Дениз) в азербайджанском секторе Каспия весьма конструктивной являлась идея объединить в рамках Транскавказского энергоресурсного коридора нефтяные и газовые магистрали с целью достижения 10%-й экономии средств при строительстве инфраструктуры. По мнению официальных лиц из ВР-Amoco, проект экспорта азербайджанского газа в Турцию открывает перспективу консолидации энергетического коридора Восток — Запад.

Дополнительные затраты, неизбежные при реализации Баку—Джейхан, BP-Amoco, несущая основную финансовую нагрузку, могла бы компенсировать доходами от продажи больших объемов газа в рамках проекта поставок его с Shakh Deniz в Турцию. Но Анкара в конце прошлого года заявила, что может гарантировать ежегодный импорт только 1—2 млрд. кубометров газа, хотя два года тому назад речь шла о 16 млрд.

Большие объемы газа Турция планирует покупать у России, что станет возможным благодаря строящемуся газопроводу «Голубой поток». Подписанное в марте текущего года между Азербайджаном и Турцией рамочное соглашение предполагает поставки в 2004—2018 годах 79,7 млрд. кубометров газа. На первом этапе — до 2007 года — объем поставок не будет превышать 2 млрд. кубометров в год, а затем возрастет до 6,6 млрд. Но это далеко не те объемы, на которые рассчитывала BP-Amoco как оператор проекта-разработки Шах-Дениза. В предварительных расчетах британцев и азербайджанцев стартовый объем поставок газа в Турцию должен был составлять не менее 6 млрд. кубометров ежегодно.

«С месторождения Шах-Дениз можно добывать в несколько раз больше газа, чем 6,6 млрд. кубометров в год» — такова оценка специалистов Государственной нефтяной компании Азербайджана (ГНКАР). Иначе говоря, финансово-экономические проблемы проекта Баку—Джейхан сохранятся и только детальный инжиниринг трассы может показать его перспективу. Скорее всего, определенность наступит в конце текущего — начале следующего года, когда на руках у спонсорской группы будут результаты детального инжиниринга. Имеющиеся результаты базового инжиниринга, вероятно, будут представлены официально на презентации в Баку 30 апреля. Вряд ли их можно считать достаточными для того, чтобы окончательно убедить добывающие компании в коммерческой привлекательности проекта.

Американская трубопроводная стратегия, разработанная администрацией Б.Клинтона и направленная исключительно на реализацию проекта Баку—Джейхан, испытывает серьезные трудности, несмотря на то, что подписан и ратифицирован парламентами Турции, Азербайджана и Грузии весь пакет соглашений по основному экспортному трубопроводу (ОЭТ); сформирован костяк спонсорской группы ОЭТ.

Более того, уже усилиями новой администрации США к поддержке проекта удалось склонить Казахстан. Податливость Астаны в данном случае, скорее всего, объясняется «делом Гиффена». Чтобы поощрить американцев поскорее замять скандал, грозящий позициям Н.Назарбаева внутри страны и усиливающий бывшего премьера А.Кажагельдина, оппонирующего нынешнему президенту, в Астане решили «задобрить» Вашингтон присоединением Казахстана к проекту Баку — Тбилиси — Джейхан.

«Первая нефть с месторождения «Кашаган», которая должна пойти в 2005 году, будет транспортироваться по трубопроводу Баку—Джейхан», — заверил Н.Назарбаев в начале марта специального советника президента и госсекретаря США Элизабет Джонс (в то время эта должность еще не была упразднена. — Авт.) Казахстан окажет «все виды поддержки» в реализации проекта этого трубопровода, который отныне должен называться Актау—Баку—Тбилиси—Джейхан.

Несмотря на столь утвердительные заявления президента Казахстана, решение о вариантах транспортировки нефти с «Кашагана» будет приниматься не Астаной, а группой компаний, объединенных в консорциум OKIOC. Существует и ряд других факторов и причин, которые, несмотря на достигнутый прогресс в продвижении Баку — Джейхан в качестве ОЭТ, тем не менее оставляют сомнения в его успехе. Да и присоединение Казахстана к проекту может носить временный характер, продиктованный политической конъюнктурой.

Признаком того, что казахстанское правительство может занять позицию, отличную от заявленной, стало высказывание вице-президента компании «Казтрансойл» К.Кабылдина о возможности транспортировки нефти через Иран. А смягчение тарифной политики со стороны РФ автоматически вызовет крен Астаны в сторону российских путей транспортировки.

Причинами является отсутствие окончательной уверенности у потенциальных инвесторов в коммерческой привлекательности проекта, а также серьезнейшие ошибки в трубопроводной политике альянса США и Турции на Каспии:

эксклюзивная ориентация администрации Б.Клинтона на турецкий маршрут ОЭТ при игнорировании других, экономически более оптимальных вариантов — транспортировка через Иран по схеме Swap Deals с одновременным увеличением мощности нефтепровода Баку — Супса;

согласие администрации Б.Клинтона с проектом нефтепроводa Тенгиз — Новороссийск (КТК) без соответствующих обязательств со стороны России поддержать Баку — Джейхан в качестве ОЭТ, что подрывает транскаспийские варианты транспортировки казахстанской нефти — через Каспий, Южный Кавказ к порту Джейхан;

согласие Турции с российским проектом трансчерноморского газопровода «Голубой поток», которое существенно подрывает два других проекта — Tранскаспийского газопровода (TКГ) для туркменского газа и транспортировки азербайджанского газа с морского месторождения Shakh Deniz в Турцию и далее в Европу.

В сущности, именно последнее сыграло роль подножки для американской трубопроводной стратегии на Кавказе и в Центральной Азии в целом.

Означенные ошибки американской политики времен Б.Клинтона имеют ряд следствий:

удар по долгосрочным политическим интересам США на Кавказе и в Центральной Азии, направленным на укрепление независимости государств региона (решение этой задачи для стран, экономика которых зиждется на энергоресурсах, может быть эффективным только при создании не проходящей через территорию России нефтегазотранспортной инфраструктуры);

ущерб интересам крупных американских компаний, работающих по добыче нефти и газа на Каспии, которые с приходом российского газа в Турцию через «Голубой поток» теряют потенциальный и крупный рынок сбыта. Прежде всего это относится к компаниям, ведущим разведку на ряде контрактных блоков, где велика вероятность обнаружения крупных запасов газа, подобно Shakh Deniz. К примеру, «Шеврон», которой принадлежит 30%-я доля на месторождении «Абшерон», обладающем запасами, в 3—4 раза превышающими показатели Шах-Дениза;

отдаление строительства TКГ и газопровода от месторождения Shakh Deniz в Турцию, а также замедление развития газодобычи на Каспии в случае реализации «Голубого потока». Это, в свою очередь, ухудшит экономические показатели проекта нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан, если он все же будет строиться;

торможение инвестирования и полномасштабного развития нефтедобычи (Full Field Development) на наиболее перспективных и дающих нефть блоках Azeri-Chirag-Gunаshli (Deep Water) из-за нерешенности проблемы путей транспортировки основной нефти;

вовлечение прикаспийских государств в исключительную сферу влияния РФ с установлением Россией политического контроля за транспортировкой энергоресурсов из этого региона в Европу и США.

Парадокс состоит в том, что колоссальные усилия, предпринятые администрацией Б.Клинтона ради укрепления позиций своего стратегического союзника — Турции, могут оказаться безуспешными, в первую очередь из-за нерациональной политики правительства в Анкаре, позволившего компании Botas присоединиться к «газпромовскому» проекту в ущерб более приоритетным (и экономически, и политически) проектам TКГ и Шах-Дениз.

Сами же США оказываются в ситуации увеличения стратегической зависимости при реализации своих интересов на Ближнем Востоке и в Каспийско-Черноморском регионе от Турции. Эту зависимость очень рельефно высветила реакция Анкары осенью прошлого года на обсуждение в Комитете по международным отношениям палаты представителей Конгресса США резолюции №596 о признании геноцида армянского населения в Турции в 1915 году. Перечень возможных ответных мер, к которым грозилась прибегнуть Турция в случае принятия резолюции, был бы весьма чувствительным для США:

закрытие воздушного коридора Н-50, через который осуществляется патрулирование северного Ирака;

ограничение на перемещение персонала военно-воздушной базы Инджирлик, где базируется американская авиация;

отлучение компаний США от участия в тендерах на поставки вооружений и боевой техники турецкой армии;

создание проблем для транспортировки нефти американскими компаниями, спекулируя на экологической проблематике Турецких проливов;

бойкот американских товаров на турецком рынке.

Ошибкой администрации демократов воспользовалась Россия, которая с приходом к власти В.Путина проводит довольно успешную политику по восстановлению своего влияния в Центральной Азии и на Кавказе. Отсечением энергоносителей с восточного берега Каспия (казахстанской нефти и туркменского газа) от перспективного Транскавказского энергоресурсного коридора Россия планирует замкнуть на себя транспортировку казахской нефти с «Тенгиза» и сохранить монополию на транзит туркменского газа, а следовательно — удержать Астану и Ашгабат в сфере своего влияния.

А между тем сохраняющаяся антииранская позиция США и проблемы в отношениях с Туркменистаном могут стать дополнительным стимулом для создания своеобразного газового альянса России, Ирана и Туркменистана. Выработка под эгидой РФ этими странами, владеющими половиной мировых газовых ресурсов, общей газовой стратегии, может иметь отрицательные последствия для Европы и для американского влияния на континенте в случае, если ЕС реализует планы увеличения импорта газа непосредственно из России, а также из Центральной Азии через РФ.

На фоне усиливающегося российско-иранского военно-технического сотрудничества уже не столь оптимистично воспринимаются заявления официальных лиц Белого дома о том, что продление в марте американских санкций против Ирана еще не означает, что подход США к этой стране не сможет измениться.

Для США, исходя из региональных интересов, было бы крайне важным восстановить в долгосрочной перспективе — а быстрого пути после двух десятилетий вражды просто быть не может — отношения с Ираном. Тогда у американской политики в регионе, кроме турецкой, появилась бы и иранская опора, как во времена шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.

Для предотвращения наметившегося политического дисбаланса в Каспийском регионе в целом и усиления пророссийской ориентации Ирана в частности, обострилась проблема нормализации отношений Вашингтона с Тегераном.

Таким образом, энергетическая политика администрации Д.Буша могла бы быть более эффективной и успешной, если бы каспийская стратегия США учитывала назревшие изменения.

Разумеется, невозможно выстроить четкую схему приоритетов в каспийской энергополитике, поскольку интересы основных игроков существенно различаются. Каждый из них имеет свою иерархию приоритетов. Но если в качестве точки отсчета взять каспийскую нефтегазодобычу как таковую вместе с решением проблемы вывода энергоресурсов на мировой рынок, то ориентировочная схема приоритетов могла бы выглядеть следующим образом.

Нефтяные приоритеты:

поощрение AIOC к реализации Phase 1 Full Field Development месторождений Azeri-Chirag-Gunаshli (Deep Water) при одновременном отказе новой администрации США от давления на компании по поводу поддержки Баку — Джейхан на данном этапе;

поощрение группы компаний к выбору диверсифицированной системы экспорта каспийской нефти:

– действующий нефтепровод Баку — Супса (расширение мощности под реализацию Phase 1 Full Field Development) для азербайджанской нефти;

– иранский вариант — транспортировка части каспийской нефти по схеме Swap Deals, как для казахстанской, так и для азербайджанской нефти;

– вводящийся в эксплуатацию в 2001 году трубопровод «Тенгиз» — Новороссийск для казахской нефти с месторождения «Тенгиз»;

– развитие одного из черноморских направлений транспортировки части каспийской нефти в Европу (как возможный вариант — украинско-польский маршрут: Одесса—Броды—Плоцк—Гданьск);

отнесение проекта нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан к отложенной перспективе (после 2015 года).

Газовые приоритеты:

блокирование реализации в Турции проекта «Голубой поток» с целью сохранения на турецком рынке ниши для американских и западных компаний, занимающихся проектами добычи туркменского и азербайджанского газа (BР-Amoco, ChevronTexaco, RD/Shell);

ускоренная разработка месторождения Shakh Deniz в азербайджанском секторе Каспия и строительство газопровода под поставки азербайджанского газа в Турцию и со временем далее в Европу;

TКГ Туркменистан — Каспийское море — Азербайджан — Грузия — Турция — Европа.

Турции, с целью компенсации последствий от временного отказа компаний от проекта Баку — Джейхан, может быть предложена формула «газовый транзит вместо нефтяного», то есть иранский, туркменский и азербайджанский газ придут не только на турецкий рынок, но и через территорию страны в Европу.

Реализация означенных приоритетов, позволила бы США приблизить достижение крайне важных политических целей: усиление триады Азербайджан — Грузия — Украина в рамках неформального альянса ГУУАМ; укрепление стратегического тандема Украина — Польша; создание предпосылок для нормализации отношений США с Ираном; ограничение опасно возрастающего с 2000 года российского влияния в регионе; восстановление американского влияния в прикаспийских государствах.

Важным является усиление ГУУАМ с тем, чтобы предохранить страны, входящие в это объединение, от дрейфа в сторону РФ и сохранить баланс на постсоветском пространстве.

Но наиболее знаковым и имеющим решающее значение для каспийских проектов является пересмотр политики США в отношении Ирана. Несомненно, что ведущие нефтяные компании США крайне заинтересованы в нормализации американо-иранских отношений. Именно нефтяные компании, такие, например, как Conoco, понесли убытки из-за американских санкций. Более того, они вынуждены были уйти из Ирана и их место заняли конкуренты из Европы, России, Малайзии. Ключевые фигуры новой администрации США пришли в политику из крупного нефтяного бизнеса. Они были бы не прочь сместить акценты в каспийской энергополитике. Однако этого пока что не происходит.

На наш взгляд, причина кроется во вспышке израильско-палестинского конфликта. Как известно, израильтяне традиционно за действиями палестинских экстремистов усматривают «руку Тегерана». Мощное произраильськое лобби в США, очевидно, будет делать все возможное, чтобы не допустить пересмотра американской политики в отношении Ирана. По силам ли нефтяному лобби в США пересилить произральское, покажут ближайшие месяцы. И индикатором этого может стать пересмотр/сохранение американской политики. Пока что происходящие события дают основания говорить о том, что в этом негласном столкновении интересов двух мощных лобби перевес на стороне произраильского. И чем горячее события в Палестине, тем меньше остается шансов, что после августа политика США в отношении Ирана принципиально изменится. Соответственно, это отразится и на каспийской энергетической политике Вашингтона.

Политика США в отношении Каспийского региона и разработки его энергоресурсов не претерпят изменений при новой администрации президента Д. Буша, — с таким заявлением в средине апреля выступила представитель Государственного департамента Элизабет Джонс.

Проект нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан является одним из важнейших факторов в отношениях между США и Турцией. Об этом говорится в письме президента США Д.Буша, адресованном участникам прошедшей недавно в Вашингтоне американо-турецкой конференции деловых кругов.

«Администрация будет пересматривать свою политику в отношении Ирана, и этот процесс пока не завершен», — заявила официальный представитель Белого дома Мэри-Эллен Кантримен. По ее словам, предстоит решить, стоит ли оставлять в силе закон о санкциях против Ирана и Ливии от 1996 года, срок действия которого истекает в конце августа.

Исходя из этого, очевидно одно: с окончательными выводами спешить не стоит. Поэтому запятую в заглавной фразе этой статьи ставить рано.