Таганский пленник (Валерий Золотухин)

С уходом В.Золотухина (а не только лишь в связи с недавней отставкой Ю.Любимова) медленно уходит под воду, как "Титаник" в апреле 1912-го, и легендарное судно "Таганка". Некогда престижная. Всеми (поголовно!) любимая. Передовая и модная. Талантливая и капризная. Строптивая, как шекспировская Катарина. В общем, "та самая"…

Золотухин был одним из последних узнаваемых, медийных и любимых нами "пленников" на том театральном судне. Был потрясающим артистом, которого в боевой команде никогда и никем не заменишь. Ни на палубе, ни в машинном отделении. Как известно, на Таганку он попал не сразу. Прежде, окончив ГИТИС, год поработал в Театре Моссовета. Но так получилось, что именно театр Ю.Любимова стал "основным курсом" и главным лайнером всей его судьбы. И для этого театра – в свою очередь -- он стал чем-то вроде "маяка" (важного символа), который не меркнет даже на фоне таких сверхъярких вспышек, как "Высоцкий", "Губенко", "Славина", "Демидова".

Таганку он когда-то впустил в свою душу, как пьянящий воздух волшебного театрального пиршества. Играл там и маленькие роли, и "крупным планом" играл. Когда выходил на сцену главным героем спектакля "Живой" по Борису Можаеву (роль Федора Кузькина). Надо признать, что и Таганка, довольно-таки сложный сценический социум, легко "впустила" и его в свои недра, в свои закрома. Многим он напоминал эдакого "домового" при театральном здании. Помню, как лет десять назад, прогуливаясь лабиринтами Таганки, встретил Его (!). Собственной персоной. С охапкой книжек под мышкой. Он сам эти книжки писал (мемуары, дневники). Сам же их и продавал в театральном фойе. Всем желающим раздавал автографы. К нему выстраивалась длиннющая очередь. И зрелище это было прелюбопытнейшим: "живой" Золотухин устраивает бесконечные автограф-сессии в родном коллективе. Настоящая интермедия накануне спектакля. Дело-то в том, что сам он, личностно и творчески, всегда был эдаким продолжением этого же театра – во всем и везде. В кино, на эстраде. Даже в безумных сериалах, где активно начал сниматься в последнее время.

Дух парадокса и таганской строптивости пульсировал практически в каждой его нетеатральной ипостаси. Начиная от замечательных кинообразов в "Хозяине тайги", в умопомрачительном "Бумбараше", в штучных и уникальных "Маленьких трагедиях", в очаровательных "Чародеях"… И даже в таком недавнем кромешном мраке, как телевизионная "Ефросинья", где Валерий Сергеевич умудрился ответственно и колоритно сыграть бравого старичка из таежного тупика. Так вот из той сериальной глухомани вдруг и выныривал знакомый нам бодрый таганский пленник! Куражился, веселился, поправлял наспех приклеенную бороду.

Бесспорно, правы все те, кто величает его подлинно русским народным артистом. "Русскость" просвечивала в нем не через форму того или иного образа, а через саму суть его характера, сотканного из противоречий, живых эмоций, почвенного начала. Когда-то он снялся во многими теперь подзабытом кинофильме "Человек с аккордеоном" (1985). Так вот и душа его актерская была подобна аккордеону… Или русской гармошке… Меха которой растягиваются, а потом сжимаются. А душа эта парит-летит -- то вниз, то ввысь. А в глазах его – слезы, а на лице – сияние счастья. Он, как никто, мог бы "правильно" прочитать знаменитое цветаевское "Россия моя, Россия, зачем так ярко горишь?". Потому что и сам сгорал. В жизни, на сцене. Во многих делах своих праведных. (А ведь кто из современных алчных артистов способен, как он, на малой своей родине за собственный счет целый храм возвести?!).

Совсем недавно, приняв штурвал капитана Таганки, он хотел уберечь родной коллектив – от огня и воды. От пожара и "наводнения". Он пытался не расплескать лучшее из любимовского репертуара. В то же время пытался оживить старый театр новой режиссурой. Приглашал в работу Владимира Мирзоева, Кшиштофа Занусси.

Кто-то принимал эти его шаги, кто-то не принимал их напрочь.

Но, по сути, то был уже последний "акт" игры Таганки. Поскольку, повторюсь, ее "конец" наступил теперь – 2 апреля 2013 года. Конечно же, много раз ее "хоронили" и оплакивали -- прежде. Еще на рубеже 80-90-х многомиллионный тираж "Огонька" В.Коротича взорвался заголовком А.Минкина "Прощай, Таганка!" (в связи с разделом театра). А до этого с Таганкой по поводу и без такового прощались, когда уезжал Любимов, когда Любимов возвращался. Когда звали А.Эфроса, а потом когда его цинично уничтожали… Некоторые попрощались с этим же театром еще раньше – еще в 80-м, когда не стало В.Высоцкого. Тем не менее, режиссерский "тоталитаризм" Любимова (явленный в прочных конструкциях его постановок) все же удерживал Таганку от оползня, от окончательного срыва в бездну…

…И вот недавний отход от дел 95-летнего Мастера и нынешний уход (в мир иной) 72-летнего Золотухина подводит черту под эпохой. Под "той" Таганкой. А будет ли "новая"? Это известно только театральному Богу. Да Московскому департаменту по вопросам культуры… Впрочем, это ли важно сейчас -- для нас?

...Рубеж и разбег "нулевых" – это "время прощания" (цитируя название фильма Ф.Озона) с удивительными художественными самородками, которые огранила и закалила непростая, злая, но творческая страда 30-40-50-60-70-80-х. Теперь уже недели не проходит, чтобы информационная лента не принесла какую-нибудь горькую весть, какой-нибудь трагический информповод – снова и снова… прощаться… С талантливыми, с легендарными, с неповторимыми и, естественно, с любимыми… С которыми поэт нас призывал "не расставаться". "Таганский пленник" Валерий Сергеевич Золотухин (1941-2013) – тоже из этого ряда. Из уходящего племени удивительных обитателей медленно утопающей – на наших глазах -- "Атлантиды".

Олег Вергелис