Молочная струйка

Сначала мы поперхнулись зерном, после него — мясом. И если бы не запили молоком, точно подавились бы. Но ведь если через два-три года подобное повторится (не исключаю!), будем спасаться разве что зельтерской. Поскольку молока, как и многого другого, под рукой не окажется. Чтобы предугадать дефицитные ниши, не обязательно слыть аграрным светилом или прочищать чакры для общения с Космосом. Стоит лишь системно проанализировать развитие отрасли, сопоставить балансы и сразу же оказываемся на молочной мели.

Поэтому «ламбадные» виляния рекламной коровы с переполненным выменем не что иное, как игра на публику. Если измерить общенациональную молочную струйку, она — тоньше комариной.

«Хіба реве бугай», если коровы рядом?

Вскоре одичавшие быки из-за отсутствия партнерш будут насиловать людей. Шутки шутками, но могут быть и телята! Они — как елей на душу новому правительству, которое на радостях почти полумиллионный приплод считает своей заслугой, хотя зачат он был еще во времена администрирования Виктора Януковича. Свежую власть можно понять: хочется ускорения и впечатляющих результатов. Даже несмотря на законы природы.

Похвально, что аграрные начальники плывут не только по молочному течению, но и против него. Случается, ныряют в научные глубины и тогда обстоятельно объясняют, почему трава зеленая, а молоко — белое, что сметана горчит не от съеденной коровой полыни и что молокоотдача растет под музыку Чайковского, а падает — от «Грынджол». Знают аграрные чиновники даже то, что творог не выковыривают из вареников!

А вот на простой вопрос ответить не могут: когда же наступит декларируемая с 2000 года стабилизация в молокопроизводстве? Тем более что для этого выделяются значительные бюджетные средства: в среднем на год — 150 млн. долл. А нетель стоит полторы тысячи. Следовательно, если бы ежегодно закупали 100 тыс. телочек, за годы независимости украинское дойное стадо выросло бы где-то на полтора миллиона высокопроизводительных коровок. А если учесть, что 100 тыс. нетелей через девять с половиной месяцев генерируют такое же потомство, из которого половина — будущие производители молока, то в результате имели бы стадо в более чем шесть миллионов голов.

Разумеется, такой подход к решению проблемы слишком упрощен, поскольку вряд ли бы выжила в наших спартанских условиях капризная голландская или немецкая животинка. Однако мы ни на Запад не равняемся, ни в собственном хлеву порядок не наводим. За годы независимой Украины мы не то что не приумножили — половину потеряли и теперь удовлетворяемся всего лишь четырехмиллионным поголовьем коров. Правда, можно меньшим количеством да лучше, что и делают в Европе и за океаном. Например, в США существенно уменьшили поголовье, но за счет повышения производительности стада надой на корову составляет 8,5 тыс. килограммов. В Новой Зеландии при таком же количестве коров, как и в Украине, от каждой надаивают 3,8 тыс. Удвоилось производство молока в Китае. А мы по производительности соседствуем с Индией: там 37,6 млн. коров дают 35 млн. тонн молока.

После 2000 года молокопроизводство резко «переформатировалось» и сейчас в сельхозпредприятиях насчитывается 950 тыс. коров, тогда как в хозяйствах населения — три миллиона с хвостиком. Такое соотношение сразу же негативно сказалось на однородности стада, качестве сырья. Собственно, коров на крестьянских подворьях почти столько же, сколько сельских пенсионеров. Так корректно ли говорить о наращивании поголовья в частном секторе, если население в глубинке из года в год уменьшается?

Нет, раньше крестьянин мог управиться и с двумя, и с тремя коровами. Но тогда были колхозы, из которых корма преимущественно ночью перекочевывали в кормушки домашних животных. Теперь же и с одной нелегко, поскольку по современным технологиям на каждую должно приходиться по два гектара кормовых трав. Сеют их единицы. А неполноценный рацион — это и «обессиленное» молоко.

О породности стада, как и потомства, вообще молчу. Ситуацию в этой сфере лучше проиллюстрируем анекдотом. Гонит мальчик по сельской улице похотливую корову.

— Куда, сыночек, корову ведешь?

— К быку.

— А отец что, не может?

— Да может... Но бык лучше.

Хорошо, если есть выбор. Но в глубинке коров в большинстве своем покрывают кем и чем попало. Зажиточные могут позволить себе держать в загоне окольцованного элитного быка-производителя стоимостью от четырех до семи тысяч долларов: для собственных потребностей да еще и зарабатывают спариванием на стороне. Кто-то предпочитает искусственное осеменение, полагаясь на стопроцентное действие сперматозоидов, замороженных в жидком азоте. Хотя их всесилие часто бывает обманчивым, даже при тройной дозе. Дело в том, что Украина в 1980-х годах накопила богатейший спермобанк заморских осеменителей и распродает его по демпинговой цене — доллар за порцию, тогда как «свежак» стоит 25. Фирмачам, размахивающим устаревшим сертификатом качества, никем не отмененным, укоры совести совершенно не ведомы. Им они лишь гарантируют, что из проданного семени родится теленок, а не плезиозавр. Но не знают, к какой породе отнести это домашнее животное — молочной, мясной или комбинированной. Одним словом, Содом и Гоморра.

И при такой путанице МинАП постоянно требует от сельхозтоваропроизводителей углублять молочное русло. Но это в прежние времена «После пленумов ЦК стало больше молока!» Нынешние селекторные совещания мясомолочным коровам — не указ. И как бы доярки ни старались, сколько бы ни тянули коров за соски, сколько бы ни разводили белила водой, надои еле-еле превышают тысячу килограммов на корову. Вообще-то, она начинает доиться в полной мере только на третий год жизни, а пика достигает на пятом. На Западе так и делают: в течение этого периода получают от нее по максимуму — и под нож. По сравнению с ними мы — гуманисты, поскольку коровы живут у нас дольше — до восьми лет. Но такая снисходительность не повышает производительность и не понижает себестоимость сырья: по этим показателям Украина пасет задних не только в Европе.

Молокососы

«Молоко-о-о! Молоко-о-о!» На этот призыв к желтой бочке подтягиваются сонные горожане: кто — с бидончиком, кто — с трехлитровой банкой. Несмотря на категорический запрет продавать молоко из автоцистерн, моим «будильникам» как-то удается проскакивать мимо всех постов и безнаказанно реализовывать его на разлив на пятачке между «высотками». Я не пью ни фляжное, ни пакетированное. Принципиально.

С июля 2002 года Украина ввела государственный стандарт на «молоко заготовительное». Его считают самым прогрессивным среди стран СНГ, поскольку им установлен предел — 3 млн. бактерий в миллилитре молока против 20 млн. по советским нормам. Но вся беда в том, что на сегодняшний день он не действует. И в основном не из-за дефицита сырья, а из-за отсутствия механизма контроля, системы штрафных санкций по отношению к нарушителям: как к крестьянам, так и к промышленникам. Поэтому молокозаводы продолжают свозить все, что под руку подвернется, без бактериальных замеров. А в Европе молоко с уровнем свыше миллиона бактерий перерабатывают на сухой корм и скармливают братьям нашим меньшим. Цивилизация!

Чем угрожает повышенная в 6,5 раза бактериальная загрязненность сырья? Для предприятий — дополнительными затратами на его пастеризацию, от которой, кстати, бактерии полностью не погибают. Для нас, потребителей, — вздутыми животами, дисбактериозом, метеоризмом, поскольку микрофлора желудка не в состоянии бороться с таким нашествием чужеземных «агентов». Заводское молоко по чистоте тоже не идеальное. На подавляющем большинстве предприятий трубы не меняли лет по 30—40, с тех пор, как построили. И наслоение молочного камня — источника бактерий — в них такое, что жидкость едва просачивается.

И даже за таким «грязным» взятком заготовители носятся наперегонки. Приезжают в село два молоковоза-конкурента и начинают торговаться... между собой. Счет идет на полкопейки-копейку: бывает, до драки доходит. Кому из бабок повезет, те дороже продадут, остальные — на те же полкопейки-копейку дешевле. Зато за наличные. У кого корова здоровая — тем нечего волноваться, а у кого больна лейкозом, маститом или туберкулезом — переживают. А вдруг на лабораторную пробу возьмут? Да кто там его измеряет?! Лей, Мария, люди и не такую гадость пьют!

Так или почти так перерабатывающие предприятия скупали молоко 15 лет назад, такая же «кухня» сохранилась и по сей день. Правда, тогда, в 1990 году — самом успешном для молочной отрасли — в Украине насчитывалось 641 перерабатывающее предприятие против 441 сегодняшнего. Это — юридически зарегистрированных, а работает и того меньше: чуть больше половины. В среднем — семь-восемь заводов в каждой области. Но ведь тогда и сырья было — не сравнить с нынешней мелью: 21 млн. тонн против 13 млн. 740 тыс. В лучшие времена на переработку поступало 18 млн., в худшие, нынешние — всего 5,2. Крохи по сравнению со странами ЕС, где товарность молока достигает 96%. Причем тогда удельный вес сельхозпредприятий в продажах достигал 93% и только 7 — частного сектора. А это признак того, что молокозаводам легче было формировать на фермах большие партии однородного сырья стабильного качества.

С 2001 года коромысло перевесило в сторону единоличников. Они доминируют в вале — 81,2% и в сдаче молока на переработку — 67,4%. Вот тут и начинаются статистические метаморфозы. Если сельхозпредприятия из надоенных 2,5 млн. тонн продали молокозаводам 1,7, то крестьяне из 11,2 — лишь 3,5 млн. тонн. А куда девались восемь миллионов? Есть три точки реализации: часть выпивают сами, часть несут на рынок, а остальное —скармливают скоту. Традиционно для себя оставляют 2,5—3 млн. тонн. Согласитесь, даже при хронической ненасытности треть населения страны никак не может потребить более половины надоенного. А если бы могла, то Украина бы не опустились на 150 килограммов ниже рациональной нормы потребления молокопродуктов на душу населения!

Значит, почти пять миллионов тонн белого напитка виртуальные?! Тем более на фоне общего дефицита сырья статистические данные ну никак «не играют». Возьмем еще такой показатель, как сезонность. Если на Западе разница между зимними и летними надоями составляет всего 10%, то у нас перепады измеряют в несколько раз: три-четыре. В Европе такой «мягкой» корреляции добиваются за счет постоянного сытного рациона, «плавающих» графиков отела. А у нас все коровы маршем идут «на гульки», а через 9,5 месяца скопом — в «декретный отпуск». Кого же зимой доить?

Сезонность приводит к падению рентабельности производства по всей продовольственной цепочке — от сельхозпроизводителя до продавца. Поэтому и закупочные цены скачут более чем в два раза: в октябрьско-февральскую пору — дороже, весенне-летние месяцы — дешевле. Как владелец коровы имею зуб на переработчиков и торговлю. Литр молока почти 4-процентной жирности заготовитель покупает у меня по 70 копеек, а в магазине он, пакетированный, обезжиренный до 2,5%, стоит уже... 2,50 гривни. И это называют рыночными принципами?! Правда, изредка правительство с депутатами пытаются вмешаться и застолбить постоянные расценки на сырье.

На последний «крестьянский» крик нардепа Богдана Губского ввести минимальные закупочные цены на молоко на летний период — 1,20 за литр и 1,70 — зимой, Кабмин отреагировал мгновенно. Премьерша поручила тщательно проанализировать ситуацию с ценообразованием, в частности, насколько обоснованной является разница между отпускными ценами поставщиков сырья и розничной в торговой сети. Не знаю, хватило ли недели министру Александру Баранивскому, чтобы «въехать» в украинизированную теорию К.Маркса. Но он без запинки заявил: 1,20 гривни за литр — вполне приличная плата, которая позволит отрасли нормально функционировать и развиваться.

Ну, во-первых, от такого предложения коровы могут перенервничать и «сгорит» молоко. Во-вторых, какими аргументами оперировал главный аграрий Украины, выводя на потолке 1,20, а не 1,19 или 1,21? В-третьих, эта цена неизменна как для сельхозпредприятий, так и для единоличников, независимо от себестоимости сырья? В-четвертых, заготовители будут платить гривню двадцать и за молоко первого сорта, и за помои? Нечто подобное правительство пыталось сделать с мяском и продешевило.

Одним словом, от административных окриков молокосдатчикам не легче. Не слышен их голос и по причине отсутствия собственного профессионального объединения. Зато проблемами переработчиков занимаются несколько общественных организаций, среди которых наиболее заметные Национальная ассоциация «Укрмолпром» и Союз молочных предприятий Украины. Двоевластие обусловлено тем, что первая отстаивает интересы старой формации — 25 областных молочных объединений с низовыми заводами в районах. Во второй конгломерат входят новые современные предприятия, которых объединил принцип узкой специализации и позволил завоевать определенные сегменты на монопродуктовом рынке: продукции из цельного молока, кисломолочной, сыров, йогуртов, мороженого. Учитывая специфику производства, рыночные подходы, назвать конкурентами «Укрмолпром» и Союз можно с большой натяжкой. Почему же тогда первый — в фаворе, а второй — на положении бедного родственника?

Равноправие нарушило Министерство аграрной политики, которое письмом от 8 июля 2004 года определило «Укрмолпром» базовой организацией в отрасли переработки молока. Тем самым центральное ведомство делегировало Национальной ассоциации право «координации проведения государственной политики в отрасли переработки молока и производства молочных продуктов, разработки методического обеспечения по осуществлению технологических процессов, формированию законодательной базы». Привилегированный субъект мог вносить предложения к проектам законодательных актов, устанавливающих ежегодные расходы государственного бюджета в молочной отрасли, размеры дотаций и доплат за проданное сельхозтоваропроизводителями молоко, возврат НДС при экспорте молокопродуктов, предоставление целевых кратко- и долгосрочных кредитов предприятиям молочной промышленности.

Мало того, что аграрные чиновники закрыли глаза на Закон Украины «О защите экономической конкуренции», статья 16 которого запрещает делегировать отдельные властные полномочия объединениям, предприятиям, поскольку это может привести к недопущению, устранению, ограничению или искажению конкуренции. Они еще проигнорировали и Закон «О молоке и молочных продуктах», согласно которому бунчук следовало вручать не «Укрмолпрому», а определенному приказом МинАП коллегиальному органу — согласительной комиссии, в состав которой должны были бы войти в равных пропорциях производители сырья, переработчики и представители торговли.

Антимонопольный комитет указал аграрному ведомству на ошибочность его действий и предложил отозвать письмо. Последнее же пыталось сопротивляться и хоть таким образом продлить жизнь им же созданной, но угасающей ассоциации. В конце концов, все-таки пришлось выдавить из себя ментора, отказаться от антирыночного намерения и сделать по закону.

Молочные «братья» и «сестры»

Украинский рынок молока пережил несколько переделов. В советские времена почти в каждом райцентре действовал молокозавод, выпускавший полную продуктовую линейку: из цельного молока, кисломолочную, масло, сыры, сухое молоко, казеин, мороженое. Их совладельцами были колхозы с совхозами, отчасти влиявшие на производственную деятельность промысловиков и заинтересованные в ритмичности тандема. Но во время ваучерной приватизации крестьянские доли оказались мизерными — 10%, а то и вообще «размытыми».

Новые владельцы при отсутствии полнокровной конкуренции не спешили с модернизацией и «выезжали» на старом оборудовании и технологиях. На устоявшуюся сырьевую зону в радиусе 30—40 километров, как и на рынки сбыта, никто не посягал, поэтому жили, не ломали голову. Из года в год радовались дивидендам, тогда как задолженность хозяйствам за сданное молоко в два-три раза превышала собственно выплаты. Вот тогда и начали тотально вырезать дойное стадо. Более мудро поступили поляки. Там 90% акционеров молокоперерабатывающих предприятий — товаропроизводители. И тем самым «убивают» двух зайцев, поскольку имеют стабильную цену за сырье, да еще и прибыль от работы молочных магазинов.

Низовые молокозаводы, в сущности, не смогли противостоять новым игрокам, стремительно ворвавшимся на монорынок. Большая часть «ветеранов» стала перевалочными базами крупных компаний — региональными собирателями молока и «холодильниками». Однако даже такая роль — временная, поскольку выгоднее смонтировать за полмиллиона гривен современный приемочный холодильный пункт до 50 тонн молока в сутки с тремя-четырьмя специалистами обслуживающего персонала, нежели содержать допотопный завод с физически и морально изношенным оборудованием, да еще и многочисленным коллективом.

Судьба остальных тоже незавидная: некоторое время они еще смогут независимо перерабатывать свою суточную пайку — 10—15 тонн, но вскоре под воздействием рыночных факторов все же сойдут с дистанции. Их ареал пространственно ограничен. Тем более в нем проживают преимущественно крестьяне, которые сами себя обеспечивают молоком, простоквашей, сметаной, творогом. Поэтому мелким заводам остается одно: производить «долгоиграющую» продукцию — масло и твердые сыры. И реализовывать ее (или продолжительное время хранить в холодильниках) на рынках с более широкой географией относительно своей дислокации. Тем более что транспортные расходы на перевозку этих продуктов намного ниже, нежели молока в цистернах.

Конечно, такая урезанная функциональность сказывается на себестоимости. Если побочная продукция (или основная) не реализуется, то соответственно все производственные затраты ложатся на основную (или побочную). Те же молочные заводы, которые, осуществив диверсификацию, из технологических «отходов» — обрата и сыворотки — могут производить сухое молоко и казеин, также находятся в подвешенном состоянии. Дело в том, что ценовые колебания на последние продукты полностью зависят от конъюнктуры зарубежных рынков. В годы, когда спрос падает, заводы несут сплошные убытки.

Ускорителями кардинальных изменений выступили новые молочные компании, которых сейчас уже десять. Их не испугала удаленность сырьевых зон: используя собственный грузовой автотранспорт, они доставляют молоко за 200—300 километров. Однако они не паразитируют на теле сельхозпроизводителя пиявками: по инициативе компаний в отдельных населенных пунктах начинают создаваться кооперативы со стадом 70—100 коров, что гарантирует более-менее полноводную молочную реку. Для высокопроизводительного стада за собственные средства сооружают механизированные компьютеризированные доильные залы. И не архаические казармы с яслями, стеклянными молокопроводами, а европеизированные, с беспривязным содержанием, обустраивают пункты для приема, охлаждения и хранения сырья.

Не поскупились и на инвестиции, которые вкладывают в техническое переоснащение, современные технологии, расширение ассортимента, привлекательную эргономичную, функциональную упаковку. Системный подход позволяет довести себестоимость производства литра молока до 50 копеек, а продавать по 1,50 гривни. 200% чистого дохода! Оказывается, подобное возможно в Украине. И не стоит транжирить бюджетные средства на зарубежные поездки и привозить оттуда то, что уже апробировано у себя. Отраслевым союзам из МинАП остается только создать на базе элитных хозяйств (а таких наберется с десяток) учебные центры для желающих перенять передовой опыт. Один из них, со статусом международного, организовала корпорация «Агро-Союз» (Днепропетровска обл.) совместно с канадской компанией ABS. Стажироваться одновременно может весь персонал животноводческой фермы — от руководителя до фуражира, и закреплять полученные знания здесь же, в «Агро-Союзе», имеющем статус племенного завода и базового хозяйства по внедрению инноваций МинАП.

Если же говорить о лидерах в молокопереработке, то рейтинговую пятерку производителей продукции из цельного молока возглавляют холдинг «Юнимилк Украина», группа предприятий «Вимм-Билль-Данн», СП «Лакталис-Украина», объединение КОМО и группа предприятий «Рейнфорд», контролирующие почти 40% рынка. Линейка сыров представлена корпорацией «Клуб сыра», КОМО, «Гадячсыр», «Милкиленд» и «Укрпродукт Групп». На их долю приходится до 35% сырного рынка. А вот ассортимент сливочного масла не столь разнообразен. В основном преобладает масло крестьянское, однако удвоенными темпами прогрессирует выпуск масла с растительными жирами. Крупнейшими производителями масла сливочного являются Тульчинский маслозавод Винницкой области, Роменский молококомбинат Сумской, Житомирский маслозавод, объединение «Ковельмолоко».

Кое-кто считает, что перечисленные игроки — это команда-монолит, 20-килограммовый брусок коровьего масла. И противостоит она ослабленным локальным операторам, желая как можно скорее проглотить их со всеми потрохами. Неправда, поскольку и «продвинутые» конкурируют между собой, спорят за те же сырьевые зоны, ставят подножки друг другу, используя примитивную рекламу и PR-ход, обвиняют в фальсификате, сами тайно выпуская его, прибегают к промышленному шпионажу... И все же есть конкурентные сферы, подконтрольные одним компаниям и недосягаемые для других.

Например, в классификации «новые технологии» нет равных ОАО «Галактон». Оно мгновенно обогнало конкурентов, введя новые сроки хранения: 7 суток для пастеризованного молока против существующих 36 часов и 14 суток для кисломолочной продукции против 72 часов. При этом не изменив основной философии — высокое качество. А вот с «Клубом сыра» и «Вимм-Билль-Данном» никто не может тягаться в суммах, вложенных в модернизацию производства. Последняя компания инвестировала около 2,7 млн. долл. в очередной этап реконструкции Киевского городского молокозавода №3. Чем отличается «Данон»? Современными упаковочными решениями, жесткими международными стандартами на готовую продукцию.

Они порознь в конкурентной гонке и вместе, если дело касается общественно-экономических интересов, корпоративных. Сплотились, когда один из сетевых супермаркетов заломил заоблачную цену за выкладку на прилавках их продукции. Более того, деньги с выручки обещал возвращать производителям через... месяц вместо нормированных трех суток. Получалось, молочники за собственные деньги беспроцентно кредитовали бы развитие торговых сетей. Тогда их не смогли поставить на колени, а первая коллективная победа подтолкнула объединиться в Союз молочных предприятий Украины.

Но это уже сокровенные тонкости мощной молочной индустрии, а точнее — триады «производитель—переработчик—продавец». Но чего стоит эта компания без четвертого — потребителя?! У нас же перед витринами глаза разбегаются от выбора. Кто разбирается в этих средних ценовых сегментах и премиум-классах, кто популярно объяснит разницу между бифидокефиром, биокефиром и «линейным», простым? Здесь не до жиру... Мы полагаемся только на содержимое кошелька и боимся прогадать, чтобы не купить вместо натур-продукта фальсификат. Но о самом вкусном — чуть позже.