КОГДА ВЕСНА ПРИДЕТ? Я ЗНАЮ?!

КОГДА ВЕСНА ПРИДЕТ?я знаю?!

К сожалению, в сравнении познается не только прекрасное. Это лишь с точки зрения отъявленных реформаторов жизнь день ото дня все лучше становится. Правда, исключительно на макроуровне. Касательно же «микро» - хоть ты тресни - не получается. Вот и складываются будни, словно контрастный душ при хронически нетрезвом банщике - по рассказам, так вроде и приятно, а стоит лишь самому под «дождик» забраться: то кипяток ошпарит, то от озноба дух захватывает. Да так, что «высокие материи» сквозняком из головы вон. С небес - на землю! На нее - грешную, родимую, терпеливую, многострадальную, кормилицу... Кушать-то всем хочется, причем с завидным постоянством.

Р азумеется, я на всякий

случай вежливо поинтересовался у заместителя председателя областной госадминистрации Леонида Цибульщака, в чьем ведении все вопросы запорожского села: может, и не стоит наивно доверяться той поганой статотчетности? Возможно, как говорится, для служебного пользования другие цифры имеются - попригляднее и пооптимистичнее? Оказывается, таковых сейчас и по большому блату не найти, можно лишь к известным фактам прибавить новые, отнюдь не радостнее.

Хоть я и не большой сторонник всякого рода зароков, но ежели надо, пообещать могу: об одна тысяча девятьсот тринадцатом годе - как рыба об лед! Был тысяча девятьсот девяностый (именуемый иногда «последним стабильным годом») - от него и плясать будем.

Основа сельского хозяйства - производство зерна. В упомянутом «стабильном» его валовый сбор в области составил свыше трех миллионов тонн, а спустя пятилетку (прошу прощения за анахронизм - так, знаете, в пылу пляски вырвалось) - чуть больше полутора миллиона. Урожайность зерновых сиганула за это время с 38,3 центнера на круг до 21,5 - no comments. Что там еще? Да-да, животноводство. Конец 1990 года - поголовье продуктивного скота (крупного рогатого, свиней, овец, коз) во всех категориях запорожских сельхозпредприятий, включая фермерские хозяйства, составляло 2855,5 тысячи голов; начало нынешнего - 1556,8 тысячи. Просто уму непостижимо: от половины стада - одни воспоминания!.. И дело не в обжорстве: просто значительная часть мукающих, хрюкающих и блеющих существ, гордо презрев мясокомбинатовское насилие, отбросила копыта в родных коровниках, свинарниках и кошарах.

Не стану травить душу сравнениями пятилетнего масштаба - для остроты ощущений достаточно последнего года: поголовье овец уменьшилось на четверть, свиней - на треть, только крупного рогатого скота - более чем 52 тысячи голов (кстати, таким количеством не располагает нынче ни один из районов области). Такой вот кордебалет получается...

В еликий русский ученый

Ломоносов в свое время выразился примерно так: ничто ниоткуда не берется и не исчезает бесследно. Его французский коллега Лавуазье со временем (кому интересно, пожалуйста - через 41 год, то бишь в 1789-м) пришел к тому же мнению, в результате чего закон сохранения массы стал общеизвестным. Нас, разумеется, химия в данном случае мало занимает, поэтому по поводу «исчезает» распространяться не будем, а вот насчет «берется» попытаемся пошевелить извилинами.

Как известно, надежда на урожай имеет под собой основания лишь в том случае, если в положенное время земля будет засеяна. Попытайтесь представить поле площадью 700 тысяч гектаров - и у вас не возникнут сомнения по поводу того, что запорожским колхозникам позарез необходимо для весенне-полевых работ 30 тысяч тонн дизтоплива и 18 тысяч - бензина. Пока потребности удовлетворены на треть. Энергетический кризис тут ни при чем: от предложений поставить горючее в неограниченных количествах отбоя нет, были бы «деньги». Да, «были бы»... Тогда, глядишь, в некоторых запорожских хозяйствах не было бы 8 - 10-месячной задолженности по зарплате. Крестьяне - люди терпеливые, а вот их дело игры в долг не признает. Следовательно, надо искать выход, а перечень вариантов в данном случае уныло однообразен - ушлые посредники тут как тут: «Мы тебе и бензин, и солярку дадим, а с будущего урожая отдашь: тонна нашего нынешнего бензина против 3,3 тонны твоего будущего ячменя. Можно подсолнечник, овес - для них тоже пропорции имеются». Посредники - ребята очень сообразительные, им известно, что тонна бензина стоит 55 миллионов, а того же ячменя - 19 (это сегодня, а с нового урожая будет дороже).

Тут надо внести некоторую ясность. Крестьяне не то чтобы принципиально против коммерции. Они-то как раз «за», но очень уж им не нравится, когда ее условия сродни незыблемому правилу сварливой сельмаговской продавщицы: «А будете сильно умничать...» Тем не менее, приходится идти на сделку, заведомо зная ее исход: посеял, вырастил, убрал и... в должниках остался. Впрочем, справедливости ради, на торговый люд новой волны нечего пенять. Правила игры - по большому счету - не ими выдуманы.

К огда один человек дони-

мает другого разными вопросами, это называется интервью. В роли любознательного - ваш покорный слуга. У моего собеседника, Леонида Лукьяновича Цибульщака, за плечами свыше 30 лет сельскохозяйственного стажа (от агронома до заместителя председателя облгосадминистрации), так что вспомнить ему, как говорится, есть о чем.

- Было время, когда между ценами на бензин и пшеницу разницы не существовало. Теперь же... Зерно прошлогоднего урожая государство покупало по 12 миллионов за тонну. Ценовое соотношение для крестьян стало крайне не выгодно - 1:4,6. И так по отношению к любому виду промышленной продукции. Скажем, за пару гусениц на трактор (их при хорошей работе надо менять ежегодно) почти полмиллиарда - вынь да положь. Положить-то, конечно, можно, да взять неоткуда. В результате изношенность машинно-тракторного парка доходит до 70 процентов. Вот и приходится сельским мужикам из двух тракторов один исправный делать, а куда деваться...

Что и говорить, любопытные взаимоотношения у города с деревней установились. Впрочем, обойдемся без сентиментальных взываний к совести и справедливости, поскольку занятие это совершенно зряшное и не сулящее пользы - зачем кому-то чужая головная боль?

К ак-то исподволь привыч-

ка жить с надеждой на авось стала у нас общепризнанной нормой. Скажем, в прошлом году запорожское село получило к весенне-полевым работам лишь половину от необходимой суммы аванса под выполнение хлебного госконтракта. В нынешнем - пока имеет лишь обещания. В таком случае даже неинтересно думать об урожае, который придется пожинать из подобного «посевного материала»...

Можно до хрипоты спорить, какой именно способ поможет подняться селу с колен, но нельзя не учитывать, что наше сельское хозяйство - единственное в Европе (за мир говорить не берусь, поскольку это понятие включает в себя Африку и Латинскую Америку) наделено статусом бездотационности. И судя по заявлениям знающих людей, в течение ближайшего десятилетия на помощь со стороны государства оно может не рассчитывать. Какой она должна быть - это скорее забота тех, кто за ответы на подобные вопросы получает жалование. Замечу только, что коль фантазии исчерпываются лишь очередным эмиссионным кредитом - это вполне весомый повод для смены рода занятий. Причем, весьма желательно, на такие, которые имеют к экономике как можно более отдаленное отношение...

Е сли в свете вышеизло-

женного кто-то уже проникся черным унынием по поводу беспросветной крестьянской судьбы, выбросьте эту блажь из головы. Дела на селе сейчас действительно не мед, но сие никак не означает, что бедному крестьянину осталось лишь с мосту да в воду.

- Раньше, к примеру, - вспоминает годы своего колхозного председательства Цибульщак, - вырастили помидоры, и себестоимость их - двадцать копеек за кило. Как ни крути, дешевле не получается. А сверху указание - продавать по гривеннику. И продавали, - куда ж денешься. Но сейчас-то подобные номера не проходят. Хоть кулаком стучи, хоть лбом бейся, но если за килограмм молока государство платит колхозу 15 тысяч, а в магазине продает почти в два раза ниже жирностью по 80, а то и 120 тысяч, он будет обходить молокозавод десятой дорогой.

И теперь уже город крестьянские условия «бартера» принимать вынужден: молоко против бензина - баш на баш.

Приходилось ли вам, уважаемый читатель, размышлять над таким парадоксом: почему это представители любых других профессий, не получив вовремя зарплату, норовят стачком создать, а к иным колхозным кассам уже давно заросла «народная тропа» - и никаких забастовок? Только не надо упражняться в юморе, намекая на крестьянскую сознательность. Лучше обратимся к небольшому примеру из жизни.

Один из колхозов. Дела - хуже некуда. Председателя год как избрали, вроде и специалист неплохой, а работа не ладится. Он и сам осознает, просит освободить от должности, но селяне категорически против. Чудно? Да нет, так же закономерно, как присутствие четверга в каждой из недель. Того заветного дня, когда добро коллективное готовится к индивидуальному сбыту на городских базарах...

Ну, разумеется, при любом, пусть даже самом худшем раскладе, крестьянин без хлеба не останется. Есть он у него и сейчас (в приличных количествах - несмотря на прошлогодний низкий урожай), будет и в нынешнем году (судя по всем прогнозам - намного лучше). Вот только неясно, как быть остальным, - то есть подавляющему большинству, не имеющему никакого отношения к сельскому хозяйству, но испытывающему далеко не праздный интерес «к состоянию дел в аграрном секторе экономики»...