Поддержать
Бюро экономической безопасности с момента своего запуска получило реноме очень неэффективного и коррумпированного ведомства. Такой репутацией БЭБ обязано в первую очередь экс-директору ведомства Вадиму Мельнику, перетащившему в новый орган и не лучшие старые практики налоговой милиции, и ее же кадры. Это сразу похоронило все надежды на то, что в стране наконец появится институт, который будет расследовать экономические преступления, а не очередной рычаг давления на бизнес. Низкая эффективность ведомства и хронические кадровые проблемы даже вынесли в повестку дня вопрос о закрытии БЭБ и признании эксперимента неудачным. Но последний шанс на перезапуск органу все же дали, потому что в целом идея создания органа досудебного расследования с аналитической функцией, который будет заниматься экономическими расследованиями, правильная. Вот только нет уверенности, что этим шансом смогут воспользоваться.
В конце сентября группа народных депутатов зарегистрировала новый законопроект №10088, который должен перезагрузить Бюро экономической безопасности, прекратив политическое влияние на БЭБ со стороны офиса президента, и повысить эффективность расследований, находящихся в юрисдикции этого ведомства. Среди соавторов — руководители налогового и антикоррупционного парламентских комитетов Даниил Гетманцев и Анастасия Радина, члены временной следственной комиссии, возглавляемой Ярославом Железняком, и еще несколько колоритных персон.
В целом нового немного, ведь предыдущая версия почти идентичного проекта закона, который шел под номером 9080, была внесена в Верховную Раду по результатам работы указанной ВСК. Принципы, согласно которым попытаются сделать Бюро более эффективным, предварительно имплементированы в ходе аттестации прокуроров всех уровней, основа которой была заложена еще во времена генпрокурора Руслана Рябошапки в 2019 году. Метод формирования конкурсной комиссии — это совокупность выводов по результатам «прыжков по граблям» во время конкурсов в Государственном бюро расследований, первого конкурса в БЭБ и т.п.
Фактически законопроектом вводятся следующие изменения: директор Бюро избирается в новом формате формирования состава конкурсной комиссии, где вместо сомнительного, с точки зрения Конституции Украины, способа вводится преобладающая роль представителей со стороны международных партнеров.
Если сегодня в состав соответствующей комиссии входят три человека от Совета нацбезопасности и обороны Украины, три человека от Кабинета министров, два — от Верховной Рады по представлению налогового комитета и один представитель от правоохранительного комитета, то по новой процедуре — четыре представителя от международников, поданные правительством, а также трое от Кабмина. Вполне сбалансированная конструкция, а что самое главное, конституционная.
Еще одна важная новелла — аттестация всех сотрудников БЭБ за исключением административного персонала. Эта аттестация — очень важный шаг, учитывая метод отбора детективов Бюро при руководстве Вадима Мельника, которого и самого отобрала предыдущая комиссия «имени Тимофея Милованова», то есть вполне прогнозируемая и подконтрольная офису президента.
В конце концов, мы это уже проходили в органах прокуратуры. Тогда, напомню, были уволены 55% (или около 700 прокуроров) из Генеральной прокуратуры Украины, которую сразу же трансформировали в Офис генпрокурора. Конечно, после увольнения Рябошапки статистика очистки органов прокуратуры регионального и местного уровней, при руководстве Ирины Венедиктовой, упала вдвое.
Но, к сожалению, авторы законопроекта не обратили внимания на одну важную деталь. В ходе реформирования прокуратуры была установлена следующая процедура: после непрохождения аттестации уволенный прокурор два года не мог быть снова назначен на должность офицера правосудия. По сути, это «волчий билет», хоть и временный. При этом в условиях аттестации в БЭБ подобных ограничений нет. Поэтому, если долго стучать, двери все же могут открыться.
Вместо этого предохранителя законотворцы придумали другой, не до конца логичный запрет. Любое лицо не может в будущем быть назначено на должность в БЭБ, если оно до 1 января 2023 года занимало совокупно не менее одного года какую-либо следственную и/или оперативную должность в органах налоговой милиции, прокуратуры, СБУ, ГБР, Нацполиции и милиции. Так, вроде бы все ложится в контекст принципа «не допускать старые кадры», но, с одной стороны, где же тогда взять достаточное количество специалистов, умеющих расследовать экономические нарушения, а с другой — чем же провинились прокуроры? Логики в их недопуске, как и в целом в стрижке всех под одну гребенку, вообще нет.
Еще один очень важный вопрос, до которого так и не дошли парламентарии: как же уволить всех, а не только юридических руководителей БЭБ? Углубиться в эту проблему нардепы не смогли, спросить у профильных экспертов не захотели.
Поэтому напомню, что директор Бюро не является процессуальным руководителем в понимании Уголовного процессуального кодекса Украины, соответственно, его можно называть просто «администратором», пусть не обижаются на нас многочисленные директора ведомства. Процессы же зависят от значительно более широкого круга лиц.
Например, вспомним недавние времена, когда депутаты высказывались, что на тот момент соруководители ведомства Эдуард Федоров и Виталий Гагач — контролируемые Татаровым. Тогда же близкие к БЭБ источники упоминали и Александра Ткачука как не менее «татаровского» персонажа. В итоге Федорова убрали полностью, Гагач — где-то в фокусе, а Ткачук на боевых экономических позициях — руководит подразделением детективов. Он останется на должности и после перезагрузки, по крайней мере до момента прохождения аттестации. И не он один. Забросать бэбовцев претензиями не наша цель, наша цель — напомнить законотворцам, что менять надо не руководителей, а институт. А значит, стоит сосредоточиться на минимизации персонального влияния на его работу.
Как это сделать? Реализовать полноценный перезапуск, а не пускать в ход половинчатые реформы. Нет ничего хуже недоделанной работы, которая сама по себе дискредитирует благую цель и определенные задачи. В случае с БЭБ уже просто нет времени на «длинный путь проб и ошибок».
С учетом этого не менее странным выглядит предложение переподчинить БЭБ от Кабмина Министерству финансов. Зачем? Бюро должно быть классическим органом досудебного расследования с аналитической функцией. Чем ему в этом поможет Минфин? А БЭБ Минфину как поможет? Надеемся, что цель состояла не в том, чтобы сделать из БЭБ «орган для наполнения бюджета», но если так, то подобные идеи точно не усилят независимость и непредвзятость следствия, да еще и в очередной раз приблизят нас к временам налоговой милиции со «спущенным сверху планом».
Но есть и позитив. Нардепы прислушались к предложению, что конкурсная комиссия должна подавать премьер-министру одну кандидатуру руководителя Бюро, а не три. Никакой дискреции для руководителя правительства не должно быть, ведь тогда конкурс всякий раз будет превращаться в откровенную профанацию, а премьер всегда будет выбирать из трех кандидатов самого лояльного.
Международные партнеры всячески продвигают процесс перезагрузки БЭБ. В частности, на встречах с ними постоянно звучит эта проблема. Американская сторона занимает довольно четкую позицию: избрание руководителя Бюро по новым правилам и аттестация сотрудников (ключевое внимание на детективах и аналитиках. — А.Л.).
Что интересно, в тексте законопроекта отмечается, что отказ от прохождения полиграфа является основанием для увольнения после аттестации. Но в Заключительных положениях почему-то вообще забыли о «психофизиологической проверке», указав абстрактно «аттестация может включать также и другие этапы». Сам по себе полиграф — сомнительное улучшение. Если бы депутаты хотя бы раз принимали участие в отборах с такой проверкой, то знали бы, что толку от этого, как от козла молока. Вспоминаю, как в 2018 году лично организовывал с коллегами по конкурсной комиссии в ГБР полиграф для сотен лиц. Результативность тогда приближалась к нулю с учетом того, что нашей полиграфической школе очень далеко до американской. Но заложенная в проект закона дискреция непонятна и подозрительна. Психофизиологическая проверка или существует, или нет. Потому что получается некий «полиграф Шредингера», который для кого-то может стать основанием для увольнения.
Также международники подчеркивают подчинение именно Кабмину, а не Минфину, и, внимание, дальнейшую консолидацию полномочий БЭБ с исключительной юрисдикцией в финансовых преступлениях.
Другими словами, Запад не просто за перезагрузку, он за доведение идеи создания БЭБ до ее первоначального варианта — передачи в пользу Бюро следственных функций в экономических преступлениях от других органов правосудия, за исключением НАБУ. Что ж, позиция американских партнеров наиболее релевантная и жизнеспособная, иначе все это просто не имеет смысла.
Наши источники утверждают, что даже офис президента, в лице «контролера» системы уголовной юстиции Олега Татарова, согласился и на перезагрузку руководства БЭБ по новым процедурам, и на аттестацию сотрудников, и на передачу функционала. Правда, последний пункт в ОПУ готовы выполнить только после войны. С одной стороны, удивляет, что Татаров вообще на что-то согласился. С другой — согласился, так сказать, с отсрочкой, а значит, оставил себе шанс все переиграть, когда представится возможность.
Подытоживая, должен заметить, что народные избранники в свое время полноценно разобрали проблематику работы БЭБ, подготовив правильный базовый законопроект №9080, на основе которого был создан проект №10088. Но доработать документ все же нужно, в чем нет никаких сомнений. Потому что, опять наделав дыр в законодательстве, будем утверждать, что виноваты другие.
Дорогу осилит идущий. А системность изменений в уголовной юстиции — мыслящий.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google