ПРИНЦИП ДОМИНО

Український вибір в епоху планетарної кризи»

В последнее время на страницах «ЗН» достаточно много говорилось о финансовом кризисе в Юго-Восточной Азии и его влиянии на другие страны и регионы. В связи с этим интересно посмотреть на мировую финансовую систему в целом, в ее пространственном и временном протяжении. Дело в том, что бурное развитие новых финансовых и телекоммуникационных технологий принесло не только значительные выгоды, но и чрезвычайно рисковый характер операций. Спекуляции ценными бумагами сегодня достигли невиданных масштабов, например, с 1986-го по 1994-й мировой рынок спекулятивных бумаг возрос с 1,1 трлн. долл. до более чем 45 трлн., то есть ежегодный темп роста в среднем составлял 59%.

Ничто в мире не возрастает так быстро, даже наркобизнес («всего лишь» на 25%). Этот «пузырь» неизбежно лопнет, вопрос только когда - через два года, через год или завтра.

Массовые самообманы и безумие толп

Механизм современных спекуляций принципиально ничем не отличается от извлечения дохода на биржах других товаров 100, 200 и 300 лет назад. Первый исторически зафиксированный биржевой бум относится к XVII веку, когда в 1636 году в Голландии были учреждены биржи в Амстердаме, Роттердаме, Гарлеме, Лейдене и т.д. для торговли тюльпанами. Чарльз Макки писал в книге с выразительным названием «Чрезвычайные массовые самообманы и безумие толп», изданной в 1841 году: «Люди более не покупали цветы, чтобы сажать их в своих садах. Луковицы покупали для перепродажи по более высокой цене».

Игра на повышение в ожидании роста цен на луковицы, игра на занятые у кредиторов деньги, покупки в долг взвинчивали цены сверх всякого разумного предела. Как и всякий биржевой бум, этот ажиотаж имел свой естественный конец. Кто-то не смог заплатить, банкротство одного торговца вызвало разорение многих других. Цепная реакция банкротств привела к общему краху.

«Черный четверг»

и вторая мировая война

История эта повторялась столь многократно, что, казалось бы, уроки получены и должны быть хорошо усвоены. Но в четверг 24 октября 1929 года на фондовой бирже Нью-Йорка вновь, по словам современников, «кому-то не хватило одного доллара, чтобы заплатить в срок». Вся пирамида взаимных кредитных обязательств рухнула. Крах фондовой биржи привел к параличу всей финансовой системы США и дал толчок кризисам, вошедшим в историю страны как «великая депрессия». Напомним, что в 20-е годы в целом экономика США была на подъеме, а избыточные накопления богатой верхушки и среднего класса использовались для бешеных спекуляций акциями и недвижимостью. Интересно то, что даже биржевая паника 1929 года не заглушила оптимистических прогнозов руководства страны, пока в 1932-м рыночная стоимость «потерянных» ценных бумаг не составила 75 млрд. долларов, а безработными стали 20% лиц гражданских профессий.

«Черный четверг» стал прологом кризиса, охватившего практически весь цивилизованный мир. Пытаясь защитить американских производителей от иностранных конкурентов, президент Герберт Гувер подписал 17 июня 1930 года закон Смута-Хоули, резко и одним махом подняв таможенные пошлины на двадцать тысяч наименований сельхозпродуктов и промышленных изделий. Правительства стран Европы, Азии и Латинской Америки не замедлили с ответными мерами. Спираль таможенной войны раскручивалась по принципу «око за око», вследствие чего с 1929-го по 1933-й совокупный импорт 75 стран тогдашнего мира уменьшился более чем в три раза. Финал известен: безработица, обнищание масс, приход к власти на волне социальной демагогии фашистов в Германии, Италии и Испании, вторая мировая война...

Иллюзия устойчивости

Позже разрушительность биржевых спадов для экономики в целом была умерена политикой государства. Но эта устойчивость (точнее, иллюзия устойчивости) породила еще большие масштабы спекуляций, вследствие чего в октябре 1987 года финансовая система США (а с ней - и международная) оказалась на грани коллапса. Если в октябре 1929-го крах биржи выразился в единовременном снижении индекса Доу-Джонса на 12,8%, то в октябре 1987-го он упал на 22,6%. Финансовое богатство в объеме около 500 млрд. долл. улетучилось, будто его никогда и не было. Катастрофы удалось избежать только благодаря аварийному вмешательству правительства и Федеральной резервной системы: кредиты получили все банковские институты, которые в них нуждались. Равновесие кое-как возобновили, хотя еще несколько месяцев финансовая система находилась в опасной зоне.

О причинах нестабильности финансовой системы высказался тогдашний председатель Нью-Йоркской фондовой биржи Дж. Фелон: «Рынок акционерного капитала США движется в сторону от своего исходного естественного предназначения - доставлять капитал компаниям и создавать для частных лиц возможность долгосрочных инвестиций. Он становится игровым полем для торговцев, заключающих массированные сделки в кредит, спекулянтов и махинаторов. Существует возможность заключать в долг сделки на портфели ценных бумаг стоимостью несколько миллиардов долларов. Когда-то тот, кто покупал акции на 1 доллар, и платил 1 доллар. Теперь вы можете делать Бог знает что и выложить за это всего 3 цента».

А что теперь станет детонатором обвала?

Бывший канцлер Германии Г.Шмидт еще более двух лет назад предупреждал о возможности мировой финансовой катастрофы. Она связана с тем, что потоки капиталов практически оторвались от потоков товаров и услуг, доля которых сегодня составляет только 2% мирового денежного оборота. Руководители банков не в состоянии разобраться в сущности всех операций, производимых молодыми математиками за компьютерами, и практически потеряли над ними контроль. В условиях все более тесной интеграции национальных финансовых систем вероятность крушения мировой финансовой системы по «принципу домино» резко возрастает.

Грозными предостережениями о такой возможности стали финансовая катастрофа в Мексике, массовые изъятия капитала из стран Латинской Америки, банкротство одного из крупнейших банков - «Беринг Бразерс», взрывной рост официально признанных банковских потерь: с 3 млрд. долл. в 1992-м до 20 млрд. долл. в 1994-м (в действительности ситуация еще более драматична, поскольку банки не заинтересованы признавать потери, чтобы не навредить своей репутации и не отпугнуть клиентов).

Учитывая, что мировая система уже давно не обладает достаточной устойчивостью, детонатором ее обвала может стать что угодно: мощный теракт, банкротство крупной корпорации, стихийное бедствие, даже массовый психоз или случайная комбинация подобных факторов. Неконтролируемое распространение ядерного оружия, возрастающие потери от климатических изменений, экологический кризис, эпидемии новых и старых болезней, увеличение жестокости и масштабности «локальных» войн, стремительное увеличение количества беженцев значительно повышают вероятность такого рокового совпадения.

Похоже, что день катастрофы точно известен

А тут еще «проблема 2000-го года», связанная с неспособностью миллионов компьютеров и программ адекватно обрабатывать даты после 31 декабря 1999 года. Чем не «детонатор»? Согласно выводам, прозвучавшим на ежегодном симпозиуме ITexpo'97, если срочно не предпринять аварийных мер, то откажут 90% прикладных программ, выйдет из строя половина информационных систем, а на смену экономическому буму в США может прийти рецессия.

Америку на симпозиуме упомянули не случайно, так как это наиболее информационно развитая держава, для которой телекоммуникационные сети и компьютерные информационные системы являются становым хребтом всего государственного и частного секторов. Ежедневная деятельность банковской и энергетической систем, руководство воздушным движением, транспортная сеть, даже скорая медицинская помощь пребывают в полной зависимости как от телекоммуникаций, так и компьютерных сетей, цифровых баз данных и автоматических систем безопасности, которые постоянно усложняются.

По самым оптимистическим оценкам, затраты в мире на обновление информационных систем превысят триллион долларов. И это при том, что микропроцессоры для персональных компьютеров составляют менее 1% от общего количества использующихся процессоров. Речь идет о встроенных системах в медицине, транспорте, фармацевтике, пищевой промышленности, коммунальном хозяйстве, ядерной энергетике, химическом и прочем производстве, военных системах на земле, в небесах и на море. Например, обнаружены тысячи устройств, контролирующих расход нефти, не готовых к 2000 году.

Так что вполне возможно, что «проблема 2000-го года» может стать детонатором краха мировой финансовой системы. Однако похоже на то, что на периферии цивилизации «процесс пошел» и без детонатора. Если в 1929 году первая кость домино завалилась в Нью-Йорке, то сегодня разрушительный импульс с Востока. Мы имеем в виду финансовый кризис в Юго-Восточной Азии. Как уже писала «ЗН», в Японии суммарная стоимость всех компаний, входящих в национальный индекс состояния фондового рынка, упала с 5 трлн. долларов (в 1989 году) до 1,5 трлн. То есть из оборота «испарилось» 3,5 трлн. долларов. У соседей по региону ситуация не лучше, например, рыночная капитализация фондового рынка Таиланда уменьшилась в 5,5 раза, Малайзии - в 2,8 раза, Сингапура - в 2,2 раза.

Однако азиатский кризис - это только «цветочки» глобального процесса. Главная «ягодка», вернее - пузырь, вызревает в США. Быстро и по-американски весело.

Веселый американский суперпузырь

На первый взгляд, такое предположение кажется невероятным, ведь сегодня американцы просто наслаждаются своим экономическим успехом. В отличие от зажатой долгами Японии и безработной Европы, их экономика обладает счастливой комбинацией сбалансированного роста и низкой инфляции. Многие предсказатели полагают, что так будет продолжаться не одно десятилетие.

Однако... История цивилизаций свидетельствует, что настоящие катастрофы происходят как раз после всеобщей эйфории. К счастью, еще остались люди, способные это понять. Так, по мнению «The Economist» (april 18th, 1998), Америка развивает типичную экономику «пузыря», о чем свидетельствуют:

• слишком высокие цены на акции;

• мания слияний;

• растущие цены на недвижимость и произведения искусства;

• быстрый рост денежных запасов.

За прошлый год американский рынок ценных бумаг вырос на 30%. Цены на акции продолжают расти даже быстрее, чем во время «пузыря» в 1920-е годы. Некоторые из этих повышений цен на акции отражают положительные характеристики: инфляция упала, новые технологии изменили целые отрасли, доходы корпораций устанавливают рекорд за рекордом. Но даже все это не оправдывает нынешние цены. Невероятно, но главный индекс американского фондового рынка - Доу-Джонс - всего за два последние года возрос почти в два раза.

Американские слияния и поглощения находятся на рекордном уровне: в прошлом году были объявлены сделки на сумму 957 млн. долларов (что составляет 12% валового внутреннего продукта). Это больше 138 млн. (2% валового внутреннего продукта) в 1991 году и даже больше предыдущего пика в 352 млн. долларов (7% валового внутреннего продукта) в 1988-м.

Похоже, что в этом году будет новый рекорд: по данным Securities Data Corp., к 13 апреля были объявлены слияния на 441 млн. долларов. Предыдущие четыре волны слияний в этом столетии - в начале 1900-х, в 1920-е, в 1960-е и в 1980-е - совпали с тремя вещами: сильный экономический рост, быстрая кредитная экспансия и биржевой бум. Первые три окончились крахами в 1904, 1929 и 1969; бум 1980-х иссяк вместе со спадом экономики в 1990-е годы.

Третий симптом экономики пузыря - это дутый рынок недвижимости. В 1997 году коммерческая арендная плата возросла приблизительно на 20 и более процентов в Сан-Франциско, Бостоне и Далласе. В Нью-Йорке за пару офисных помещений около Таймс Сквер недавно предлагали примерно по 180 долларов за условный квадратный фут - в два раза больше, чем за аналогичный участок шесть месяцев назад. Цена на жилье быстро растет во многих городах, подпитываемая низкой ставкой ипотеки.

С этим связана распространяющаяся вера, что американская экономика вступила в новую золотую эру, в которой старые правила (например то, что подъем может смениться спадом) более не действуют. Это общая черта предыдущих пузырей. «В течение последних пяти лет мы живем в новой индустриальной эре в нашей стране. Мы совершаем индустриальный и экономический прогресс даже не путем прыжков и скачков, а совершенно героическим карабканьем вверх.» Так писал журнал Forbes в июне 1929 года, за четыре месяца до краха фондового рынка. «В результате всего того, что произошло в экономике... за последнее десятилетие, мы вступили в другую - если не сказать, новую - эру, и традиционное мышление и стандартный подход к рынку более не соответствуют реальному миру», - так полагал журнал Forbes в октябре 1968 года, как раз перед началом шестилетнего падения, которое сбило цены на акции на 60%.

И последний убийственный аргумент, свидетельствующий о пузыре, - это безудержный денежный рост в Америке. Показатель денежных запасов М3 возрос в этом году к марту месяцу почти на 10%; это самый быстрый рост с 1985 года. Другой показатель, М2, тоже быстро растет. Многие экономисты перестали рассматривать цифры денежных запасов несколько лет назад, когда различные измерения стали давать нестыкуемые результаты.

Однако показатели денежной массы могут вновь оказаться полезными. Когда слишком много денег «гоняется» за малым количеством товаров - это вызывает в реальной экономике рост цен на товары и обесценивание денег (инфляцию). Точно также, когда слишком много денег «гоняется» за малым количеством активов - это вызывает рост цен на активы, что тоже является составляющей инфляции. Поэтому центральные банки неправы, когда при отстаивании своей политики принимают во внимание только цены на товары. Они также должны внимательно изучать и цены на активы.

Мысль о том, что центральные банки при установлении монетарной политики должны принимать в расчет и цены на активы, едва ли нова. Впервые ее высказал 87 лет тому назад американский экономист Ирвинг Фишер. Он считал, что те, кто делает политику, должны пытаться стабилизировать более общий ценовой индекс, который, кроме цен на потребительские товары и услуги, включает в себя также цены на активы, такие, как акции, облигации и недвижимость. Согласно Фишеру, существует тесная взаимосвязь между монетарным ростом и расширенным показателем инфляции, поэтому быстрый рост такого индекса свидетельствует о необходимости более жесткой монетарной политики.

Рост потребительских цен в Америке в этом году до марта месяца составил всего 1,4 %. Из этого делается вывод, что инфляция постоянно уменьшается и в 1998 году может составить около 2 %. Однако если учесть рост цен на активы, то на самом деле инфляция стремительно растет с 1994 года и уже превышает 6% годовых. Об этом красноречиво свидетельствует график, приводимый «The Economist» (may 9th 1998):

Из графика следует, что в действительности происходит достаточно быстрое обесценивание денег, однако инфляция перетекает из области цен на потребительские товары в область цен на акции. То есть, на волне эйфории участники американского рынка предпочитают вкладывать деньги не столько в товары, сколько в ценные бумаги, сулящие необыкновенно высокие прибыли. Классический пример «чрезвычайных массовых самообманов и безумий толп», как писал упомянутый Чарльз Макки полтора века назад.

Что касается другого проницательного автора - Ирвинга Фишера, то его работа «Покупательная способность денег» появилась давно - еще в 1911 году. Но самое интересное то, что Фишер не обратил внимания на применимость своей собственной теории. В 1929-м он провозгласил: «Биржи достигли того, что выглядит как незыблемо высокое плато». Через несколько недель Уолл-Стрит рухнул...