ПОЛИГОН ПРОТИВОРЕЧИЙ

— И все же, сколько, по-твоему, бригаде из нескольких человек нужно заплатить за полчаса работы на свалке?

Упрямо настаивая на ответе, знакомый был уверен в моем невежестве. Познания в старьевщицком ремесле я действительно имел крайне скудные. Они ограничивались лишь невесть когда услышанным рассказом о том, что за границей вход на автомобильное кладбище стоит доллар. За эту сумму там разрешается провести хоть весь остаток жизни и вынести столько, сколько удастся поднять. Поэтому, сделав поправку на менталитет и отечественные социально-экономические условия, я предположил: «Наверное, гривен десять». Взрыв хохота означал, что я сильно ошибся. И лишь вдоволь насмеявшись, знакомый с видом явного превосходства произнес: «Сто!» А после эффектной паузы добавил: «Долларов, между прочим…»

— Это, подчеркиваю, за полчаса, — торжествовал он в осведомленности. — А четырехчасовая работа на свалке уже обойдется в тысячу «вечнозеленых». Да еще в зависимости от обстоятельств надо выложить от 300 до 500 за то, чтобы загруженную добычей машину за территорию выпустили.

Разумеется, разговор этот касался не заурядной городской мусорки. Хотя и не свалки ювелирного завода. Речь шла о полигоне промышленных отходов металлургических предприятий, который появился в окрестностях Запорожья еще в 1937 году — со времен создания Днепровского промышленного комплекса. За несколько десятилетий его территория разрослась до 230 гектаров. По оценкам Запорожской облгосадминистрации, сейчас там скопилось 300 млн. тонн отходов металлургического производства, до 7 процентов из которых составляют металлы, пригодные к повторному использованию.

Насколько эти цифры соответствуют действительности, судить трудно. Областные власти, например, считают, что в ходе стихийной добычи с полигона было вывезено ценных металлов на 100— 150 млн. гривен, а в бюджет поступило от 300 до 500 тысяч. По столь существенной разнице в цифрах, характеризующих добычу, уже можно судить о степени точности подсчетов. И хотя никому достоверно не известно, какие в действительности богатства зарыты на свалке, заинтересованные стороны небезосновательно уверены в том, что они большие. Очень большие!

Лично я склонен верить тем, кто утверждает, что при хозяйском подходе со свалки можно добыть ценностей не меньше чем на миллиард долларов. И не только потому, что, по заверениям специалистов, в скрабе (шлаке) содержится от 10 до 15 процентов металла. От ветеранов-металлургов прежде не раз приходилось слышать, что в годы незабвенного «развитого социализма» на свалку эшелонами вывозились не только отходы. Бывало, плавка не задалась — не получился, скажем, металл нужной марки по заказу ВПК, и его, еще не остывший после печи, отправляли в отвалы. В те времена экономика была экономной зачастую на словах, а не на деле. Иное дело — теперь…

Пионерами освоения полигона стали, как водится, бомжи. Вскоре их примеру последователи жители близлежащего села, быстро смекнув, что из рукотворного клондайка можно извлекать неплохие доходы. В среднем за день удавалось зарабатывать по 150—170 гривен. А некоторым — и до тысячи.

Естественно, стихия на свалке господствовала недолго. Сначала, по словам аборигенов- старателей, над ней установили контроль кавказцы. Но как только объемы добычи стали выходить на промышленный уровень, их напрочь вытеснили милиция и… криминалитет. И лишь затем предприятия, чьи отходы пополняли полигон в течение десятилетий, вспомнили о том, что в шлаковых отвалах зарыты их миллионы. Года три назад полигон был взят под охрану. В определенной степени режимность объекта позволила установить хоть и шаткий, но все же баланс интересов тех, кто так или иначе был причастен к разработке отвалов.

Датой пошатнувшегося равновесия стало 3 марта прошлого года, когда решением Государственного комитета Украины по геологии и использованию недр (Гелкома) полигону в балке Средней был присвоен статус техногенного месторождения. Тем самым право собственности на содержимое отвалов, согласно закону об отходах, было закреплено за государством. Разумеется, такой поворот событий устроил далеко не всех. И в первую очередь не устроил предприятия, свозившие и везущие на свалку отходы производства.

В местной прессе появились осторожные намеки на то, что исследования, предопределившие решение Гелкома, были заказаны одним из местных финансово-политических кланов, возжелавшим заработать на использовании вторсырья. Насколько это соответствовало действительности, доподлинно неизвестно. Но, судя по разгоревшемуся конфликту вокруг права собственности на отходы, данное предложение нельзя обойти вниманием. Особенно если учесть не характерную для отечественных чиновников оперативность в проведении тендера на разработку отвалов, объявленного Гелкомом.

Уже в апреле его победителем была признана запорожская фирма «Деа Рома ЛТД», получившая соответствующую лицензию под обязательство полностью выработать полигон за определенный срок. Однако новоявленным хозяевам так и не пришлось взяться за дело — на защиту своего участка (кстати, одного из наиболее «лакомых») грудью встала охрана АО «Днепроспецсталь». Были все основания ожидать локального конфликта, поскольку в ответ фирмачи выслали на полигон своих охранников. Но, к счастью, до применения силы дело не дошло. Противоречия разрешились в русле цивилизованных форм. Руководство «Днепроспецстали» апеллировало к Высшему арбитражному суду, который признал недействительными постановление и приказ Гелкома в отношении полигона, но лишь в части, затрагивающей интересы этого предприятия.

На первый взгляд, определить законного владельца полигона не представляет особой сложности. Судя по сорокалетней давности и более поздним распоряжениям и постановлениям правительства, государственным актам об отводе земель, собственниками свалки являются три предприятия — «Днепроспецсталь», «Запорожсталь» и Запорожский завод ферросплавов. Больше того, в конце прошлого и начале нынешнего года «Запорожсталь» и «Днепроспецсталь» выкупили у сельсовета, на чьей территории находятся отвалы, земельные участки площадью соответственно 110 и 46 га. Правда, областной прокуратурой был оспорен акт купли-продажи земли «Запорожсталью». Сначала арбитражный суд признал сделку недействительной, но затем это решение было отменено, а дело возвращено на повторное рассмотрение.

Видя такой поворот дела, о правах на весомую часть дохода от разработки полигона заявил сельсовет. А нынешним летом свою позицию наконец обозначили и областные власти. Одно из первых принципиальных заявлений назначенного в середине июня председателем Запорожской облгосадминистрации Алексея Кучеренко касалось именно свалки промышленных отходов в балке Средней. «Эти богатейшие ресурсы должны работать на экономику города и области», — категорично высказался председатель. И на этот раз одними словами дело не ограничилось. Отчасти об этом наглядно свидетельствовали сводки, отражающие борьбу с нелегальными пунктами приема металлов. Если за восемь месяцев с начала года в областном центре было закрыто 183 пункта, то 135 из них прекратило свою деятельность в августе.

Подобный подход, разумеется, не вызвал восторга у структур, причастных к разработке полигона. В частности, о своей негативной реакции открыто заявили промышленники. В контролируемых ими местных СМИ зазвучали критические нотки — дескать, в стране властвует беспредел, коль скоро государство в лице своих чиновников покушается на частную собственность. Ведь форма собственности на заводах уже изменилась, и бывшие госпредприятия превратились в акционерные общества. А согласно закону, в случае приватизации государственных предприятий, на которых накопились определенные объемы отходов, право собственности на них переходит к новым владельцам. Словом, по всему выходило, что своим вмешательством областные власти не только не способствовали разрешению конфликта, а наоборот — обострили его еще больше.

Однако прежде чем определяться с выводом, все же нелишне обратиться к закону об отходах, на который так часто ссылаются заинтересованные стороны. В частности, на его 10-ю статью, которая регламентирует не только право собственности на отходы в процессе приватизации, но и ответственность «за причиненный ими вред здоровью людей, имуществу физических или юридических лиц и окружающей природной среде». С учетом этого нетрудно догадаться, что размеры извлекаемой со свалки прибыли могут существенно сократиться. Возможно, поэтому промышленные предприятия и не торопились ставить отвалы на баланс, а в процессе приватизации и вовсе о них «забыли», не включив в уставный фонд акционерных обществ. Тогда получается, что вопреки всевозможным обвинениям в предвзятости, решение Гелкома все же было правильным, поскольку исходило из требований существующего законодательства. Однако пока оно является лишь полумерой в попытке разрешения затянувшихся противоречий.

Нравится это кому-то или нет, но полигон промышленных отходов в балке Средней имеет все основания считаться техногенным месторождением. Уже хотя бы потому, что до 1970 года предприятия вывозили отходы скопом, без определения своих площадок. И на отходы, накопленные в балке до середины 90-х, пока заводы были государственными, новоявленные АО тоже вряд ли имеют основания претендовать. Какова же в действительности их доля, можно определить только после проведения геологоразведочных работ с последующей оценкой объемов и стоимости полезных ископаемых. Конечно, процесс этот весьма трудоемкий, требующий определенных затрат, но иного выхода цивилизованно уладить противоречия попросту не существует. Если, конечно, не считать приемлемым вариант, когда по окончании варварской разработки отвалов на 230 гектарах не останутся горы никому не нужного мусора, в которых найдут последний приют старатели-нелегалы...

Уже сейчас часть полигона круглосуточно охраняют военные, которым неоднократно приходилось применять оружие для пресечения попыток проникновения на свалку. Движимые желанием получить большие доходы, старатели игнорируют любые преграды. И подчас те, кто по долгу службы призван стоять на страже порядка, не в силах устоять перед соблазном за определенную мзду какое-то время «не замечать» нарушителей. Поэтому невысокая эффективность административных мер вполне закономерна. «Делаем рейд, выявляем и наказываем нарушителей, — говорят работники милиции. — А через неделю опять рейд, и на этом же месте возле свалки другой пункт по приему металлов, а то и два. Дело-то прибыльное…»