НЕ ХОЧУ УЧИТЬСЯ, ХОЧУ РЕФОРМИРОВАТЬСЯ!

или Чего не будет в очередной правительственной программе

С прогнозами у нас всегда было туго. Так что можно понять Валерия Пустовойтенко, когда он в своем выступлении на соискание звания «первого министра» возвестил о намерении учредить соответствующую спецструктуру. И уже в декабре состоялась презентация Института экономического прогнозирования, созданного на базе Института экономики НАНУ. На вопрос о том, что ожидает экономику Украины в 1998 году, завотделом технологического прогнозирования и инновационной политики Юрий Бажал ответил: поскольку режим самоорганизации у нас отсутствует, все будет зависеть от политики.

А теперь - внимание! - вопрос: если четвертый год подряд руководство страны твердит, что его экономическая политика принципиально не меняется, то в чем будет состоять квинтэссенция очередной программы правительства, которая должна быть доработана по итогам принятия бюджета-98?

Поспешишь - людей насмешишь?

Нет, сия народная мудрость вряд ли оплодотворит новое сочинение авторов, официально порвавших со своим коммунистическим прошлым. Самое смешное, что знаменитые антикоммунисты-эмигранты, высланные в разное время за пределы нашего прежде общего социалистического Отечества, придерживались именно этой точки зрения.

Историк Георгий Федотов: «Сейчас развелось немало людей, которые не прочь сменить в седле Сталина и захлестать измученную лошадь по глазам, шпорить до кишок окровавленные бока, пока она не издохнет... Нельзя, увлекаясь духом антикоммунистической реакции, разделывать все сделанное, разбазарить или продать с торгов все государственное достояние» (1931).

Философ Николай Бердяев: «Внезапное падение советской власти, без существования организованной силы, которая была бы способна прийти к власти не для контрреволюции, а для творческого развития, исходящего из социальных результатов революции, представляла бы даже опасность и грозила анархией» (1937).

Нейрофизиолог Владимир Буковский: «Легко представить себе, что произошло бы в этой стране в случае революции: всеобщее воровство, разруха и в каждом районе - своя банда, свой пахан. И пассивно терроризируемое большинство охотно бы подчинилось любой твердой власти, т.е. новой диктатуре» (1990).

Наконец, не могу не привести слова учителя большинства членов гайдаровской команды, ныне покойного академика Станислава Шаталина: «Немедленное внедрение по-настоящему рыночных отношений было бы пострашнее великого кризиса конца 20-х - начала 30-х годов. Прежде всего нужна подготовка, продуманная инфраструктура рынка... Без всего этого вводить сегодня рынок могут только самоубийцы, стремящиеся одновременно погубить и страну» (1990). Увы, учитель не смог не поддаться всеобщему «рыночному» поветрию и сначала принял участие в подготовке программы «500 дней», а затем поддержал своих радикальных «птенцов». И лишь увидев первые результаты их «кавалерийской атаки», спохватился…

Но, может быть, украинские «революционеры» пошли другим путем? Судите сами: «Мы должны исходить из того, что ситуация в экономике осложнилась... Говорить, что финансовый кризис уже позади, было бы преждевременно... Значительные потери терпит бюджет из-за занижения и сокрытия принадлежащих ему платежей... Я имею в виду целый ряд экономических схем, с помощью которых осуществляются махинации с банковскими кредитами, вексельными взаиморасчетами при посредничестве коммерческих банков. Для предупреждения таких действий мы готовим предложения по усовершенствованию законодательства».

Это - выдержки из выступления премьер-министра при втором чтении проекта бюджета-98, то бишь на седьмом году перехода к рыночным отношениям. Кстати, даже на базе действующего законодательства число преступлений в кредитно-финансовой сфере, совершенных за 11 месяцев 1997 года организованными преступными группами, выросло по сравнению с аналогичным периодом 1996 года на 42 %, а в банковской - на 107 %. Их «генеральной линией» служит перекачка огромных средств за границу с помощью многочисленных фиктивных коммерческих структур. По данным НБУ, через лоро-счета таким образом «уплыли» свыше $20 млрд.

Столь же потенциально криминогенными являются приватизационные «конкурсы» и «аукционы», где порой за бесценок перешла львиная часть объектов категорий А, Б и В. Сейчас ФГИ готовится к «денежной» приватизации объектов группы Г. Пользуясь российскими аналогами, можно предсказать, что грядущие злоупотребления на сей ниве обойдутся обществу в десятки и сотни миллионов долларов.

Может, семь лет назад предположить подобный ход событий было попросту нельзя? Однако в 1991 году увидела свет и была переведена на ряд языков книга известного эксперта в области финансов развивающихся стран, включая страны с постсоциалистической экономикой, профессора экономики Стэнфордского университета Рональда Маккинона с красноречивым названием «Последовательность экономической либерализации. Финансовый контроль при переходе к рыночной экономике». Безусловный сторонник рыночного хозяйства и минимизации госвмешательства в экономику, автор разошелся со многими западными коллегами не в конечной цели, а в способах ее достижения. При этом самым распространенным словом в его книге была «постепенность».

Финансовая стабилизация - приватизация - либерализация

В предисловии к изданию выдающийся американский экономист венгерского происхождения Янош Корнаи пишет, что «это - книга, к которой за советом должны обращаться постсоциалистические правительства и их консультанты». Другой крупный западный экономист Максвелл Фрей из Бирмингемского университета рассматривает книгу как «план подходящей последовательности либерализационного процесса, основанной на блестящем анализе ловушек в либерализационных экспериментах последних двух десятилетий».

Последовательность эта исходит из опасности механического сосуществования различных методов и укладов хозяйствования, способных ввергнуть экономику в состояние хаоса. Свидетельством такого состояния украинской экономики служит декабрьский выпуск «Скоростного исследования предприятий Украины» международной группой экономистов-советников фонда Сороса. «Результаты исследования ноября 1997 года, - говорится в нем, - свидетельствуют о том, что украинский промышленный сектор пережил еще одно падение. Отмечено еще большее сокращение объемов производства и реализации продукции», а темп роста кредитной задолженности, долгов по зарплате и бартера значительно увеличился. Возникает вопрос: к тем ли консультантам обратилось за советом украинское правительство?

Как и большинство местных представителей МВФ, Всемирного банка, руководимого Джеффри Саксом Гарвардского института международного развития и других зарубежных организаций, Маккинон убежден, что масштабные рыночные преобразования целесообразны только после финансовой стабилизации, в центре которой - сбалансированность государственных финансов. Но при этом он указывает на такие аспекты данной проблемы, которые так и не были учтены постсоветскими реформаторами.

Вслед за своими западными советниками последние сводят проблему преодоления бюджетного дефицита к положительному эффекту от либерализации хоздеятельности, уменьшения дотаций, военных расходов и централизованных капвложений, росту поступлений в ходе приватизации. Но есть огромная разница между обеспечением доходов бюджета в командной экономике с ее системой директивных цен и перераспределения средств и в экономике на этапе перехода к рынку. Ибо «переход» в том и состоит, что старые методы сбора доходов уже, а новые еще не действуют. Так что не случайно украинский Кабмин для обеспечения перелома в этой сфере (Игорь Митюков спрогнозировал годовой сбор доходов на уровне 70 % плана) предложил ВР ужесточить налоговое законодательство в части патентования, местных налогов и сборов, акцизов и ввозных тарифов на спирт, табачные изделия и горюче-смазочные материалы, отчислений в инновационный фонд, наконец, централизации части амортотчислений. Вся шумная кампания по сокращению налогового бремени предприятий свелась к тому, что сокращены плохо собираемые налоги, вроде достаточно легко скрываемой прибыли, и увеличены те, которые собираются значительно легче.

А ведь обыкновенный здравый смысл подсказывает, что в условиях развала госуправления, начавшегося еще в годы «перестройки», и невозможности в короткие сроки наладить налоговую службу, способную функционировать в рыночных условиях, у предприятий всех форм собственности существуют десятки способов избежать уплаты налогов. Вот почему Маккинон настоятельно рекомендует на известное время сохранить как госсобственность, так и важные элементы старого механизма налогообложения. Будем смотреть правде в глаза: несмотря на вселенский плач по поводу непосильных налогов, фактическая их тяжесть намного ниже прежней, а львиная доля хозсубъектов не платит их вообще. Этим во многом объясняются фантастические доходы крупных бизнесменов, более скромные, но достаточно высокие доходы «челноков» и других мелких «функционеров» теневой экономики и катастрофическое сокращение расходов на просвещение, здравоохранение, науку и культуру. Причем последовательность событий именно такова: слабое государство - слабые доходы, а не наоборот.

Маккинон полностью солидарен с Корнаи в том, что капитализм не может расцвести в результате чрезвычайных либерализационных мер. Он должен быть взращен с небольшого начального уровня, где процесс сортировки позволит отделить «хороших» предпринимателей от «плохих». До тех пор, пока частный сектор слаб и не произошла концентрация богатства в «хороших» руках, не существует эффективных способов приватизации крупных хозкомплексов. Раздаривание же их через ПИСы или продажа по дешевке (для продажи по рыночной цене нужна опять-таки финансовая стабилизация) к созданию рыночной экономики привести не могут.

В итоге возник мыльный пузырь, называющий себя частным сектором. «Надуваясь» преимущественно за счет госсектора и бюджета (включая уход от налогов), он то и дело лопается, как расплата за бездумное следование теории «всеобщей либерализации». И лидерство здесь принадлежит банковскому сектору, который числится в первопроходцах постсоветской рыночной экономики.

«Инко-эффект» украинской банковской системы

Решающее значение Маккинон придает интерпретации процесса экономической либерализации применительно к финансовому рынку. Подавление его государством путем чрезмерного сжатия денежной массы, пляшущих ставок рефинансирования, резервных требований и принудительного распределения кредитов приводит к расточительному использованию ресурсов. (Все эти элементы репрессивного финансового рынка имеют место и у нас.) Маккинон показывает тесную связь между раскрепощением, установлением оптимальных норм процента и монетизации экономики, с одной стороны, и экономическим ростом - с другой.

Однако, ратуя за либерализацию, американский экономист очень осторожно подходит к выбору соответствующих шагов применительно к финансовым институтам. Он противопоставляет успешный опыт строгого подхода к этой проблеме Японии и Тайваня преждевременному дерегулированию в странах Латинской Америки - например, в Чили с наиболее четко организованной налоговой службой (см. «ЗН» от 1 ноября 1997 года). Насколько прав был американский профессор, подтвердил крах финансового рынка в Мексике (1994) и Юго-Восточной Азии (1997).

Особое опасение у исследователя вызывала ранняя либерализация деятельности комбанков. Говоря о тогдашнем СССР, он констатировал крайнюю некомпетентность местных банкиров в оценке кредитного риска и современных финансовых технологиях. Как и предвидел Маккинон, поспешно созданные после краха «перестройки» многочисленные комбанки в немалой степени способствовали раскрутке инфляции, перекачивая в спекулятивные операции льготные кредиты Нацбанка, рост которых намного превышал рост ВВП в текущих ценах.

Сегодня в стране действуют почти 2500 банков и их филиалов, причем только два банка находятся в госсобственности. Таким образом, одно банковское учреждение приходится на

20 тыс. жителей Украины всех возрастов. Не многовато ли для «переходной экономики»? Это сомнение «озвучивают» режим санации 21 банка, прекращение деятельности и ликвидация еще 30, признание банкротами 16 банков, т.е. почти треть всех банков «вне игры». А если сюда добавить серьезно пошатнувшееся здоровье остальных - из-за обесценения гособлигаций в результате несогласованной политики тандема НБУ-Минфин и отголосков азиатского финансового кризиса…

Впрочем, коренной трансформации требует не только банковская система. У Маккинона это связано прежде всего с предложением разбить госсектор на традиционный и либерализированный, где к первому он относит жилищно-коммунальную сферу, ТЭК и убыточные предприятия, закрыть которые сложно по социальным мотивам. Различия между секторами связаны с принципами ценообразования, налогообложения, текущего финансирования, распоряжения свободными средствами. Поскольку в Украине в этом смысле «поезд ушел» достаточно далеко, следует, мне кажется, рассмотреть вопрос построения двухсекторной экономики на базе двух валют, как это имело место в 20-х годах в СССР, а сегодня - в Китае (обычный и конвертируемый юань) и Чили. Я специально не углубляюсь в эту проблему, поскольку есть предварительная договоренность с киевским офисом Всемирного банка организовать в ближайшее время специальный «круглый стол» на тему «Переходной экономике - переходные финансы».