ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛЕД

Чернобыль. Реактор. «Саркофаг». Для одних это просто страшные символы катастрофы, для других - место службы и работы. Невероятно тяжелой, опасной, порою героической. Тысячи людей - ученых, инженеров, рабочих, военных - прошли через ад радиации и остались безвестными...

Через 35 лет после атомного полигона, в дни чернобыльской беды, далеко уже не юноша, хорошо усвоивший последствия непосредственного контакта с атомом, 58 суток (апрель-июнь 1987 года) вместе с солдатами, призванными из запаса, и кадровыми офицерами я участвовал в ликвидации последствий катастрофы.

Общее количество принятых моим организмом рентген, с учетом полигонных и чернобыльских, достигло предела. К сожалению, обнаружилось все это позже, когда вышел в отставку и «снял шинель», на первом же послечернобыльском обследовании медики посоветовали: «Вам надо серьезно лечиться, не упустите время...»

Тогда же, в форме и обтянутый широким ремнем, думал о возможной расплате. Да и времени, по правде говоря, для таких раздумий не оставалось. Все оно без остатка принадлежало единственному и главному в судьбе военного человека - выполнению воинского долга.

За время нахождения в зоне Чернобыля не раз и не два приходилось трудиться на территории, прилегающей к третьему и четвертому энергоблокам, в самом третьем и на точках, где проводилась дезактивация обмундирования, имущества и автотранспорта.

Да, люди проявляли там настоящий героизм, совершали подвиги. И об этом написано много. Гораздо меньше пишется и говорится о том, как живут, как себя чувствуют эти люди сейчас.

В то время зона четвертого энергоблока (нынешний саркофаг) была «привилегией» военных, да и дезактивацией местности и внутренних помещений станции занимался тоже наш брат, военный. Работали мы на совесть, со временем не считались. Свидетельство тому благодарности, грамоты, выписки из приказов о поощрении и т.д.

Остались у меня на память пропуска на право въезда в закрытые зоны «Чернобыль», «Припять», «Всюду» да удостоверение, подтверждающее личную причастность к ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС и провозглашающее льготы как «ликвидатору». Льготы были у нас тогда нищенские: бесплатное солдатское питание на период командировки да деньги - суточные. Вот, пожалуй, и все, чем так «щедро» государство благодарило ликвидаторов.

Правда и то, что людям, работающим на «печке» (на крыше третьего энергоблока) и в местах, где уровень радиации многократно превышал допустимые нормы, тем добровольцам, я не оговорился - именно добровольцам, ибо они осознанно и добровольно рисковали своей жизнью и здоровьем, дополнительно платили определенную сумму (кроме суточных). Для них также значительно сокращался срок пребывания на учебных сборах, так называлось нахождение в зоне Чернобыля воинов, призванных из запаса. Таких добровольцев было немало.

Теперь о том, как был организован радиационный контроль. Попросту говоря, как велся учет полученных каждым «доз смерти». Да порой никак. И сегодня хуже всего тому, у кого дозиметрические данные отсутствуют. Таким врачи говорят: «У вас нет доказательств!». Ох уж эта дозиметрия! О том, как она проводилась, спросите у любого «ликвидатора».

У меня, например, как и у некоторых других военнослужащих, был индивидуальный дозиметр, и даже не один, но вот сколько каждый из них показывает и сколько все они вместе взятые, а также, разумеется, и я с ними «набрали бэр» - осталось неизвестным даже для специалистов. И только по одной единственной причине: дозиметры просто не работали.

Мне, полковнику Советской Армии, стыдно и обидно в этом признаться, но ведь это было! ...было! ...было!..

Убежден также, что еще больше должно быть стыдно тем людям, по вине которых еще и сегодня нет индивидуальных дозиметров даже для тех, кто продолжает трудиться по ликвидации последствий аварии и жить в «грязных» и опасных районах, испытывая свое здоровье на «чернобыльских фильтрах», где оседает не только его здоровье, но и здоровье будущих поколений.

На обследованиях «ликвидаторов», если брать за основу, у кого сколько записано, объективной картины не будет: в то страшное время дозы им часто искусственно занижали.

И я полностью согласен с мнением специалиста отдела радиобиологии Института проблем онкологии им.Р.Е.Кавецкого АН Украины кандидата биологических наук Н.А.Дружины, что «от этих малых доз и танцуют экспертные медицинские советы. Старая ложь рождает ложь новую, современную и как бы узаконенную... А ведь любому дилетанту ясно, что за основу надо брать не дозу, а реальное состояние здоровья «ликвидаторов».

Поддерживаю и его мысль о том, что статус «ликвидатора» должен учитывать два принципиальных момента: во-первых, непременное участие в ликвидации чернобыльской катастрофы и, во-вторых, теперешнее состояние пострадавшего. И все. Просто, справедливо, понятно. А главное - честно и гуманно по отношению к тем, кто бросил себя тогда на амбразуру вырвавшейся из-под контроля смертоносной радиации. Действительно, ясно и понятно, но, видно, не всем.

Конечно, тех, кто не причастен к этому трагическому событию, вполне убедят, пожалуй, утверждения в то смутное время одного из ведущих специалистов Института клинической радиологии в Киеве, что «...не считая заболеваний острой лучевой болезнью, ни у одного человека из этих групп не обнаружено заболеваний, прямо или косвенно связанных с воздействием радиации. Ни у одного!». Так записано на бумаге, как известно, не умеющей краснеть. А вот как «записала» жизнь.

До командировки на ЧАЭС мне не приходилось обращаться к помощи врачей-стоматологов. Но уже в 1988 году, то есть спустя всего полгода после длительного пребывания в Чернобыле, у меня «вдруг» в течение десяти дней выпали (да, да, выпали без удаления) сразу девятнадцать зубов. Одновременно начала кровоточить язва, образовалась опухоль на щитовидной железе, появилась тахикардия (учащенное сердцебиение). Врачи проштамповали диагноз: вегетососудистая дистония. А нас (и меня в частности) настойчиво убеждали, что весь «букет» недугов - не последствия облучения.

Пишу все это не для того, чтобы увеличить число примеров пагубного воздействия радиации и других поражающих факторов на здоровье участников ликвидации чернобыльской аварии. Их, к сожалению, и так много. Ионизирующее облучение, которое там есть и еще долго будет на обширной территории, где трудятся люди, здоровья еще никому не прибавило, а вот «болячек» добавило, спровоцировало обострение ряда хронических заболеваний. И этого отрицать нельзя. Чернобыль уже обильно собрал и еще долго будет собирать страшную дань, которой мы уже дорого заплатили и еще будут платить последующие поколения.

Как в кошмарном сне вспоминаются первые тревожные дни после аварии, когда радиационная опасность расползалась на новые территории, поражая ничего не подозревающих людей. Высшее руководство Союза в лице Политбюро ЦК КПСС усердно трудилось над тем, как скрыть правду о чернобыльской катастрофе от своего народа. И от мировой общественности тоже. Вот почему сильно запоздавшей гласности приходилось работать в условиях, когда значительная часть общественного мнения прочно усвоила успокоительный вывод о том, что все самое страшное уже позади, что чернобыльская авария окончательно локализована, а ее отголоски замкнуты в пределах тридцатикилометровой зоны. С таким «оптимизмом» было сложно бороться, поскольку человек изначально склонен верить в лучшее. Но ведь и оставлять его в такой вере - преступно, тем более, что опасность не просто существует, ее масштабы значительно превышают размеры официально утвердившейся тогда версии.

Содружество независимых государств должно признать, что авария на ЧАЭС - воистину общенациональная трагедия и ликвидировать ее последствия должны на основе общей и единой программы, а не на основе региональных попыток, как сейчас, по сути, делается. Но и этого мало. На государственных уровнях Содружества должно быть признано, что в одиночку, лишь собственными силами, мы не сможем совладать с этими последствиями: нужна помощь всех людей Земли.

Думается, что эта помощь тем больше будет иметь шансов стать реальностью, чем полнее, абсолютнее мы сами будем правдивы относительно выяснения апокалиптических масштабов чернобыльской катастрофы.

После долгих лет упорного умалчивания нам, наконец, сказали, что пораженных радиацией земель в СНГ 21 тысяча квадратных километров! Вот такие обширные территории, из которых уходит или уже ушла жизнь: поражена земля и все, что произрастает на ней, поражена вода и все, что размножается в ней, поражен воздух и все, что дышит им.

Граждане нашего государства, наверное, знают, что Законом Украины «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы» предусмотрены большие и, прямо скажем, заслуженные ими льготы.

Важно только, чтобы закон этот в полном объеме исполнялся, для чего необходимо установить ответственность на всех уровнях за невыполнение его требований. Не допускать ущемления установленных этим законом прав и гарантий для больных детей, инвалидов, семей погибших и умерших. Тогда и память о них, и лечение, и, наконец, отношение к пострадавшим и инвалидам Чернобыля будет достойным. Достойным того, что они уже сделали для своей Родины и что еще могут сделать для нее и для всего человечества в будущем, если, не приведи Господь, понадобится это делать повторно. А то ведь отдельные чиновники из Кабинета министров Украины, призванные, кстати, блюсти Закон, нередко сами же его и блокируют. И делают они это мастерски, изобретая очередной правительственный декрет по усечению социальных прав и гарантий чернобыльцев.

Одним из таких декретов размеры пенсий инвалидам решили определять не только по группам инвалидности, но еще и в зависимости от времени работы в Чернобыле.

Здравый смысл подсказывает, что делить инвалидов по такому принципу по меньшей мере некорректно, а по большей - аморально. Да и жизнь подтвердила: болезни от чернобыльской катастрофы и смертельные исходы одинаково одолевают всех без разбора: и ликвидаторов, и инвалидов, не считаясь с датой их нахождения в Чернобыле.

Сроки командировок в Чернобыль мы не выбирали. Отправлялись, когда нас посылали, а люди в погонах шли туда не только по велению долга, но еще и по приказу. Подозрения, что некоторые, дескать, ехали туда за длинным рублем и тогда, когда опасность уже там миновала, - абсурдны, если не сказать кощунственны.

Что ж, если подобное решение правительства преследовало цель противопоставить инвалидов друг другу, вызвать недовольство и акции протеста с их стороны, то она достигнута. Только такая победа - Пиррова. Да и кому она нужна, кому на пользу?

А может быть составители таких декретов рассчитывали на то, что инвалиды в очередной раз безропотно проглотят заготовленную для них пилюлю (вместо недостающих медикаментов). Ведь их ряды так стремительно редеют, да и число строптивых поубавится.

Парадокс, да и только. В практике антикоммунистического правительства осуществляется идея вождя всех времен и народов, оказавшаяся бессмертной: не будет человека (то бишь инвалида), не будет и проблемы.

Верховный Совет Украины, рассмотрев предложение своей постоянной комиссии по Чернобылю, счел необходимым восстановить в полном объеме права и пенсионные гарантии инвалидов Чернобыля, предусмотренные законом.

Справедливость тогда восторжествовала. Но надолго ли? Есть основания усомниться в ее долготе. Скажу почему.

В разрекламированной программе деятельности Президента Украины Л.Кучмы не нашлось даже места для определения путей преодоления последствий чернобыльской катастрофы, как не нашлось его и для решения вопросов социальной защиты людей, пострадавших вследствие аварии на ЧАЭС. А жаль. Чернобыльская проблема сегодня стоит очень остро и касается каждого десятого жителя Украины. Число заболеваний на радиоактивно загрязненных территориях в 8-10 раз превышает аналогичные показатели в других регионах страны. Ежегодно растет смертность среди потерпевших.

Эти грустные факты приводились на заседании комиссии Верховного Совета Украины по вопросам чернобыльской катастрофы. Еще более страшные цифры были обнародованы на пресс-конференции (ноябрь 1994 г.) президентом Союза «Чернобыль» Юрием Андреевым. «За 8 послечернобыльских лет в Украине скончалось 63 тысячи человек, пострадавших от последствий атомной катастрофы. Смертность среди ликвидаторов втрое выше средней по Украине. В отдельных регионах до десяти процентов ликвидаторов кончают жизнь самоубийством в результате депрессивного состояния психики».

А исполнительная власть пытается сократить перечень компенсационных выплат населению, окончательно уничтожить имеющуюся систему социальной защиты. И дело не только в попытках материального ущемления чернобыльцев. Нередко эти люди подвергаются еще и моральному унижению должностными чиновниками.

Пределом служебного беспредела таких деятелей, способного скосить наповал человека, прошедшего и крышу разрушенного блока, и подземелье под бушующим реактором, бывает брошенная в его адрес циничная фраза: «А я вас туда не посылал».

Инвалиды и ликвидаторы, конечно, еще повоюют за свои права. Только не дает покоя вопрос: почему и на что растрачиваются силы, нервы, подорванное здоровье. Кто ответит им?

Важно, чтобы под статусом «ликвидаторы» не оказывались люди, непричастные к аварийным работам на ЧАЭС. Не секрет, что отдельные «ликвидаторы» были в то сложное время всего-навсего гастролерами или контролерами, а нередко и просто туристами. Их пребывание в «зоне Чернобыля» (о зоне повышенной опасности не говорю, их там и близко не было и быть не должно: никто их туда не пустил бы!) исчислялось... часами. А то и минутами. Но «чернобыльский след» в их документах остался.

Тормошу прошлое еще и потому, что самые «активные» из когорты «лжеликвидаторов» уже обзавелись заветными удостоверениями, без осложнений их обменяли и успешно пользуются льготами пострадавших.

И еще об одной, может быть «мелкой», на первый взгляд, проблеме, но скажу. Не кажется ли вам, коллеги-чернобыльцы, что решением наших забот и проблем занимается чрезмерно большое количество произвольно, но не с бескорыстной целью возникших, как грибы после чернобыльских дождей, обществ, союзов, фондов, ассоциаций, объединений и других организаций? Обязательно во главе с президентом и вице-президентами, с самовольно, как правило, лично предложенными и утвержденными этими же лицами должностными окладами (на соответствующем президентском уровне). Не многовато ли их, президентов и «вице» на один Чернобыль? А второго Чернобыля быть не должно. Его Украина просто не переживет.

Нередко был свидетелем, когда посетители теперь уже бывшего Киевского городского фонда инвалидов Чернобыля (пер.М.Рыльского, 10) интересуются: куда деваются деньги и другая материальная помощь, которые, если верить радио и ТВ, как «из рога изобилия» сыплются от мировых сообществ и наших соотечественников, пожертвований на телемарафонах и других благотворительных акциях?

Если верить тем же источникам, то уходят они не в безадресный «песок», а в «бездонные карманы» пострадавших и, в первую очередь, конечно же, инвалидов и детей.

Считаю, что подобные утверждения «сильно преувеличены». За всех, получающих помощь, говорить не буду, не имею таких полномочий. А что касается помощи чернобыльским инвалидам, то она все же бывает. Правда, нередко оную создают и делятся ею друг с другом сами же инвалиды. Иногда по печальному поводу. Вот провожали в последний путь своего собрата-чернобыльца Сергея П. Пустили шапку по кругу и собрали деревянных на гроб и цветы. Так как только одному государству отдать свой последний долг ликвидатору, оказывается, не под силу...

Ну а что касается помощи из тех телемарафонских миллионов (в рублях и долларах) и посылок, доставляемых к нам по воде, суше и воздуху, то она, как говорится, - тоже «имеет место».

Так, благотворительные работники общества Красного Креста Украины выделили для Киевской городской организации инвалидов Чернобыля (на учете тогда состояло более 500 инвалидов) ...108 банок говядины. Попробуйте разделить 108 банок на 500 человек... Хорошо, когда президентское кресло занимают личности незаурядных способностей, с аналитическим умом. Нам повезло, ибо бывший президент нашего Совета - Н.Гулевский не мудрствуя лукаво (не в пример другим чернобыльским президентам) решает: отдать по банке говядины тому, кто уже уплатил членские взносы. Совет единодушно поддержал решение своего президента, чем предотвратил возможный кризис в работе инвалидской организации. И сделано это было в назидание инвалидам, не получившим банку говядины: хочешь ее иметь - своевременно плати членские взносы.

Привел эти невеселые эпизоды (другой помощи в адрес фонда инвалидов Чернобыля г.Киева и области тогда не поступало) и прокомментировал их «со своей колокольни» еще и потому, что уважаемых граждан Украины и других государств Содружества радио и ТВ беспрестанно убеждают: помощь поступает и реализуется только по назначению - всем пострадавшим от катастрофы, и в первую очередь, детям и инвалидам Чернобыля. От имени и по поручению последних прошу «утешителей»: господа-товарищи, не «вешайте лапшу» на уши ваших слушателей и телезрителей, особенно инвалидские. Они у них тоже пострадавшие!

О том, как бессовестно раскрадывается и затем распродается гуманитарная помощь, говорить и писать почему-то считается некорректным делом. Неужели нет сил в независимой Украине прекратить издевательство над благотворительными акциями граждан и некоторых государств, беспредел, существующий при реализации этой помощи? Кто ответит нашей (и мировой тоже) общественности?

Не могу согласиться с теми, кто утверждает, что о Чернобыле уже все сказано и написано, что говорить и писать о нем уже больше нечего. С таким мнением приходилось сталкиваться при попытке сотрудничать со средствами массовой информации. Вместе с тем, я с недоверием отношусь к тем, кто регулярно накручивает спираль домыслов вокруг чернобыльской трагедии. Психологический фактор, по утверждению ряда специалистов, может быть порой опаснее даже фактора радиационного.

Не претендуя на роль провидца, все же возьму на себя смелость предположить, что эта катастрофа будет злободневной темой не только нынешнего, но и грядущих поколений. Ведь не секрет, что всякое прикосновение к проблемам Чернобыля болью и тревогой отзывается в душе и сердце каждого человека. Но вдвойне, втройне тяжелее переносится прикосновение к ним непосредственного свидетеля и участника тех событий.

Поэтому позволю себе привести факт, касающийся лично меня. Собирая документы, подтверждающие причинную связь приобретенных болезней в ходе работ по ликвидации аварии на ЧАЭС, нередко сталкивался с равнодушием и некорректными, мягко говоря, намеками, что возможными причинами (в данном случае моих) болезней являются не полученные дозы облучения, а ...«дочернобыльские» болячки и возрастные изменения организма. А робкая попытка возразить утверждением - «До Чернобыля я же был здоров!» - оставались гласом вопиющего в пустыне.

Возможно, уважаемые представители закрытой медицины и всемогущие вершители человеческих судеб и правы, не знаю. Но я лично сомневаюсь в такой правоте и делаю это по двум причинам.

Во-первых, мои родители, как и дед с бабушкой, прожили долгую и, как они рассказывали, счастливую жизнь (каждый из них перешагнул за восемь десятков) и никто из них не имел тех болячек, которыми в избытке обзавелись их дети и внуки. Почему? Секрет известен не только специалистам, но, полагаю, и каждому мало-мальски непредубежденному человеку: прежде всего потому, что питались они чистыми продуктами, пили чистую воду, дышали чистым воздухом. В «спецкомандировки» их тоже не посылали.

Во-вторых, был в Чернобыле не по своей воле и не для удовольствия, а находился там по приказу, и, как полагаю, для важной работы. Кстати, посылая меня туда, в Чернобыль, никто не интересовался моим возрастом, не протестовали на сей счет и медики, когда перед командировкой проходил медкомиссию (признан ею - «здоров»), как, впрочем, не протестовали по данному поводу и вообще не интересовались нашим возрастом, когда направляли нас на атомный полигон в далеком теперь уже 1951-м, а ведь мне и моим сослуживцам было тогда всего-то по 22-25 лет.

Понимаю, тогда были другие начальники и другие медработники. Так что дело, видимо, не в возрасте, а в той «заданности», которой руководствовались «раньше» и продолжают руководствоваться сейчас отдельные чиновники от медицины, в том числе и военной.

Не стану употреблять уж немодные ныне слова о совести, чести и морали этих людей. Бог им судья. Скажу только, что не по своей вине люди, причастные к чернобыльской катастрофе, потеряли здоровье. Государство обязано о них позаботиться.

Пишу эти строки и думаю: а ведь я мог бы остаться и вне Чернобыля, сославшись на «объективные» причины. По директиве министра обороны СССР лица, старше 50 лет, и молодые воины, как правило, не направлялись на аварийные работы в «особую зону».

Да, мог. Но вот смог бы я после этого смотреть в глаза человеку, убывшему туда вместо меня?

Чернобыль стал заключительным аккордом в моей армейской службе. Печальным аккордом. Спец. ВТЭК при освидетельствовании определила мне вторую группу инвалидности и 80-процентную потерю трудоспособности. В ее заключении сказано: «Заболевание получено при исполнении обязанностей военной службы в связи с аварией на ЧАЭС».

...Для меня теперь главное и единственное то, что жизнь продолжается, значит, и борьба за нее будет продолжаться. Ибо жизнь - не подарок природы. Это почетная обязанность каждого гражданина...

(Продолжение следует)