ПОСЛЕДНИЙ ПРЫЖОК ПЕРЕД «ДЕМБЕЛЕМ»

Автор записок — полковник в отставке Тарас Дмитриевич Шевченко — участник Великой Отечественной войны, ветеран воздушно-десантных войск, «атомный» солдат, ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС.

Профессия «Родину защищать» подарила ему немало испытаний в жизни: служба в частях спецназа, где готовили специалистов «узкого» профиля — диверсантов, участие в дьявольских экспериментах на живых существах во время испытания первых советских атомных бомб, служба в «крылатых войсках».

Вместе с другими воинами оказывал помощь жителям Ашгабада после страшного землетрясения (осень 1948 г.). Он был свидетелем и других событий, оставивших свои отметины не только в памяти, но и в сердце воина-ветерана.

Осенью 1954 года я заканчивал учебу на курсах переподготовки политсостава Советской Армии. Ожидал, как и все слушатели, назначения на новое место службы. Мне предложили должность на флоте. Однако не улыбнулась мне судьба военного моряка. И причиной несбывшихся перемен в службе оказался... значок парашютиста, красовавшийся на моем кителе.

Собирая подписи в обходном листе, я случайно наткнулся на представителя штаба ВДВ, который «отвоевывал» для своего ведомства уже распределенные без его участия кадры.

— Куда путь держишь, десантник? — дружески улыбаясь, спросил меня гвардии подполковник.

— В штаб! Но я уже не десантник, а моряк! — то ли оправдываясь, то ли будучи застигнутым врасплох его вопросом, видно, не очень убедительно доложил я.

— Какой же ты моряк? Сухопутный получается... Тогда все ясно!

В штаб пошли вместе. Так я стал десантником.

Утверждать, что каждый прыжок — это удовольствие, не буду. Наоборот, это всякий раз новое испытание воли человека, силы его духа.

Специальные ежедневные предпрыжковые тренировки, занятия на тренажерах и макетах самолетов, бесчисленные прыжки с трамплинов и через спортивных «коней» и «козлов». Этот, порою изнуряющий, обильно политый потом ратный труд переносился нами достойно и терпеливо.

И все же не обходилось без тяжелых травм и невосполнимых потерь. Я не припомню ни одних крупных учений, которые бы обходились без потерь.

О современных десантниках сейчас много пишут. Их часто показывают по телевидению, создают о них фильмы.

Война в Афганистане, бойня в Чечне, авантюры в других «горячих» точках высветили мужество и стойкость парней в тельняшках, их бессмертные подвиги и имена.

Вот только не забыть бы нам все это так же быстро, как забываем о героях и участниках Великой Отечественной войны, оправдывая свою забывчивость заботой о хлебе насущном и поисками своей правды в той войне.

О моих сослуживцах-десантниках, не менее стойких и отважных, чем герои прошедшей войны, писали мало. Народ знал об их существовании только по парадам да праздничным смотрам.

А стоило бы знать нашим наследникам, особенно юношам, мечтающим о службе в «крылатых войсках», что утвердившийся авторитет и престижность службы в ВДВ, надежность парашютно- десантной техники создавались неимоверными усилиями и мужеством сотен тысяч людей нескольких поколений — настоящих патриотов, теперь уже седоглавых ветеранов, которые бережно хранят сувениры и реликвии, милые сердцу десантника: голубые береты и тельняшки с такими же (небесного цвета) полосками, гвардейские знаки и значки парашютистов, эмблемы...

Хранят их теперь уже для внуков.

Воистину суть службы в «крылатой гвардии» это далеко не то, что видится на военных парадах, экранах кино или телевизоров. За кадром остается неистовая, кропотливая, тяжелая и опасная работа- профессия. Она только для избранных, для людей с сильной волей и крепким духом.

О них, к сожалению, рассказывается до обидного мало.

И все же я верю, что наступит время, когда ненька-Украина вспомнит всех поименно и соберет вместе еще в одну «Книгу Памяти» всех своих сынов, которые погибли в мирные дни, поддерживая боеготовность и совершенствуя мощь армии для защиты Отечества.

Десантировать все «неживое» мы научились неплохо. Техника десантирования постоянно совершенствовалась и, по оценкам военных специалистов, в том числе и зарубежных, она достойна не только слов восхищения и комплиментов, но и обязательного учета возможностей сил и средств, нежданно сваливающихся с поднебесья.

Куда сложнее было с подготовкой самих «крылатых» воинов. Вот почему большое внимание уделялось выработке и закалке морально-психологических и волевых качеств десантников, среди которых, чего греха таить, были и такие, кому мучительно трудно давалось умение переломить себя в мгновение, когда внутри отчаянно боролись два несовместимых начала: «надо» и «не могу».

В таких ситуациях выпускающему, а это, как правило, был офицер, имеющий звание инструктора парашютно-десантной подготовки, нередко приходилось «помогать» молодым, физически крепким парням совершить прыжок, зачастую переломный в их судьбе и дальнейшей службе.

Помощь выпускающего заключалась не в попытке принудить или вытолкнуть растерявшегося или упирающегося гвардейца из самолета. Нет, это была бы бесполезная затея. Вытолкнуть «отказника» физически не удавалось еще ни одному, даже богатырского телосложения, выпускающему. Более эффективно действовало доброе слово, взгляд, улыбка, а иногда даже жест выпускающего, и воин, пересилив себя, бросался в ревущую бездну. Он совершил прыжок!

За несколько минут до прыжка по световому и звуковому сигналам «Приготовиться!» все десантники встают со своих мест, заботливо поправляют фалы для принудительного раскрытия парашюта, мысленно «проигрывают» свои предстоящие действия, в том числе и те, которые, не приведи Господь, могут понадобиться после отделения от самолета. Ведь нож-штык в экипировке десантника предназначен не только для действий на земле. Но и для выхода из экстремальной ситуации в воздухе. Она проявляется во множестве вариантов. Скажем, глубокое перехлестывание одной или несколькими стропами купола основного (его еще называют главным) парашюта и он, полностью не раскрывшись, стремительно тащит обреченного десантника к земле.

Или на купол твоего парашюта нежданно-негаданно «приземляется» сослуживец и гасит не только свой, но и твой купол.

Выдергивать кольцо мне доводилось дважды, и оба раза делал это не с учебными целями, а экзаменуя судьбу. Первый раз — спасая свою собственную жизнь, а второй — и жизнь своего побратима.

Такие фрагменты из службы не забываются. Как не забываются и слова из трогательных солдатских писем, адресованных своим безусым отцам-командирам (нередко одногодкам).

Приведу лишь выдержки из одного такого письма. «Уважаемый товарищ капитан! Меня воспитали школа и комсомол. Но скажу по совести: окончательную шлифовку мой разум, мой характер получили под вашим влиянием и наставлением. У меня нет никакого расчета говорить вам комплименты, но сердце велит написать, что глубоко уважаю и по-мужски люблю вас. Когда я был в военной форме, то сказать это просто постеснялся. Но вы-то все равно знаете, как ребята к вам относятся. По глазам видите чувства каждого. И если призовут меня снова в армию, был бы рад вернуться в родную часть и продолжить службу вместе с вами» (сержант запаса Ю.Конедяенко).

Скажу откровенно: эти письма мне особенно дороги. И не потому, что от них веет лестной лирикой, а не суровой прозой армейской жизни, а потому, что такие доверительные солдатские откровения постоянно воскрешают в памяти дорогие и приятные душе и сердцу события и не очень приятные эпизоды из нашей совместной службы.

До конца дней своих буду помнить экспериментальные парашютные прыжки на предельно допустимых высотах на площадку приземления возле белорусского города с романтическим названием Лида, где десантирование проводилось из самолетов, идущих к точке выброса практически на бреющем полете. Высота — в пределах 200 метров от земли. Здесь все: и страх, и смелость, и сама жизнь измерялись секундами.

А разве уйдут из памяти крупные войсковые учения на побережье Азовского моря, когда нас десантировали из... бомболюков самолетов ТУ-4 на кромку моря?

В завещании своим внукам я написал: «... оставляю вам самую дорогую для меня армейскую реликвию — тельняшку с голубыми полосками, знак «Гвардия» и, конечно же, голубой берет, как память о службе вашего деда в элитных войсках Советской Армии. Как память о томительном ожидании первого, второго и... 327-го прыжка и моей радости от каждого удачного приземления.

И еще как напоминание о неувядающем чувстве риска, который был всегда и остался неотъемлемой частью моей ратной службы длиною в полвека.

Эти слова, обращенные к внукам, написаны давно и я ничего не хотел бы добавлять к ним сегодня, «через годы, через расстоянья».

Да, много всякого и разного было за эти годы. Как водится у военных, менялись должности и гарнизоны. После службы в ВДВ, по состоянию здоровья был назначен на должность, не связанную с прыжками. Окончил вуз. И все эти и последующие годы рядом со мной честно и добросовестно несли свой армейский крест солдаты и офицеры, для которых защита Отечества, верность Присяге и Знамени всегда оставались главными ориентирами в жизни, а их сыновняя преданность народу помогала достойно выполнять свой конституционный долг.

Вспоминаю и пишу все это, чтобы нынешнее поколение граждан Украины лучше знало правду о нашей ратной службе и жизни, которые для него становятся уже историей. Услышали из первых уст без прикрас и амбициозных инсинуаций, без вранья, наконец, ставшими постыдными реалиями нашего непредсказуемого времени. Чтобы будущее поколение знало, какими были мы и каким было наше время.