Женское лицо успеха имеет четкие мужские оттенки

Успешность женщины — пожалуй, один из самых загадочных, противоречивых и двусмысленных феноменов в жизни современного общества. Прежде всего потому, что, в отличие от успешных мужчин, играющих «на своем поле» с генетически предопределенной борьбой и извечной конкуренцией, успешные женщины — всегда «отступницы», решившиеся на рискованную игру «на чужом, мужском поле». Соглашаясь с необходимостью пользоваться правилами и приемами патриархального мира, женщина вносит яркие и сложные изменения в культурную мозаику и в сам процесс эволюции человека, но при этом бесповоротно меняется сама. Причем эти трансформации порой оказываются крайне болезненными для ее внутреннего мира, восприятия мироздания. Всякий раз, когда женщина вынуждена осознать перспективу острой и бескомпромиссной борьбы с более сильным полом, эта необходимость делает ее еще более непредсказуемой. Демонстрируя удивительно широкий арсенал изощренных средств, женщина нередко с артистичной легкостью и театральным изяществом переигрывает более грубое и прямолинейное мужское начало, противопоставляя мужественности асимметричные гибкость и пластичность психологической игры и борьбы между полами. В то же время отпечаток маскулинного оставляет рубцы на душе каждой, отдавшей предпочтение самостоятельности и оставившей иным представительницам своего рода воспеваемый традицией образ счастливой подруги, жены, матери. Главным отличием выдающихся, оставшихся в истории женщин является то, что их признание свершилось не через мужчин, а путем воздействия на все общество, при таком изменении своего социального статуса, когда женственность неизменно оказывалась вторичной. Она может присутствовать в образе, но ее может и не быть, вот в чем состоит одно из разрушительных последствий изменения внутреннего мира женщины.

«Маскулинность» известных женщин Древнего мира

В мире женских достижений почти всегда присутствует одна любопытная деталь: гуттаперчевая изменчивость образа, колдовская игра различными, часто несовместимыми образами. Известные женщины почти всегда многолики и обладают одновременно и мужскими, и женскими качествами.

Наиболее выдающиеся из женщин Древнего мира, Клеопатра и Агриппина, выступали то в той, то в иной роли, в зависимости от того, в какой женщине больше нуждались соответственно триумвир Марк Антоний и римский престарелый император Клавдий. Обе женщины были безукоризненными обольстительницами, в совершенстве владели магией очарования, умея создавать обстановку, в которой привкус напряженного и гармонирующего эротизма и экстравагантности неизменно уводил мужское восприятие в мир фантазий и усыплял бдительность даже великих личностей того времени. Эти женщины всякий раз обрамляли свои действия в такие декоративные формы, которые подвластны лишь талантливым актрисам. Но это женственное в виртуозной игре Клеопатры с Цезарем и Антонием, как и безумное искусство совращения Агриппины при дворах Калигулы, Клавдия и Нерона, было лишь удачно выбранными масками, хитроумной маскировкой других действий, не имеющих отношения к области женственного. Потому что целью были не сами мужчины, а их власть; завоевывая или создавая этих мужчин, женщины перебирали на себя и часть их властных функций. Две эти уникальные представительницы Древнего мира часто совершали поступки, являющиеся прямым, порой даже символическим, вторжением в мужскую сферу: Клеопатра выступала во главе военного флота, Агриппина устраивала самостоятельные смотры войскам.

Жена императора Августа Ливия Друзилла больше сохраняла женский образ, играя на мужской половине лишь тайно. Но даже в ее случае прагматизм и практичность оказывались важнее желания любви и полного обладания единственным мужчиной. К примеру, она проявила мало способностей в искусстве любви, но, осознавая свою ахиллесову пяту и оставаясь для Августа до конца его жизни святой, находчивая женщина компенсировала проблему тайным содействием постельным утехам первого римлянина при помощи нанятых сирийских рабынь. Однако Ливия была хорошо осведомлена обо всех нюансах государственного управления, узнавая при помощи армии шпионов все, что касается безопасности великой державы. На ее хрупких плечах лежали заботы даже о ходе военных кампаний, и хотя они оглашались устами императора, каждый сенатор знал — только с одобрения Ливии. Эта женщина обладала поистине мужской непреклонностью и крайней жестокостью по отношению к тем, кого она причисляла к своим врагам. Ее боялись самые сильные и влиятельные мужчины империи, хотя внешне «мать отечества» была очень мила и улыбчива.

Роль Ливии как тайной исполнительницы мужских функций близка многим женщинам, неожиданно оказавшимся перед выбором: внедряться в мужское поле деятельности или безропотно ожидать низвержения в бездну. Сделав шаг навстречу своему спасению, они навсегда переходили Рубикон между женским и мужским, а оказавшись на чужой территории, были вынуждены до конца своих дней играть по мужским правилам. Клеопатра, Ливия Друзилла, Агриппина, княгиня Ольга, Жанна д’Арк, маркиза Помпадур, Екатерина Медичи, Екатерина Вторая представляют категорию «вынужденных» воительниц и владычиц.

От «мужички» Жанны д’Арк до утонченной маркизы Помпадур

Французская крестьянка, возглавившая освободительное движение против англичан при тихом содействии и управлении прогнившей властной элиты, после основной победы под Орлеаном не могла позволить себе остановиться и видела свое спасение лишь в дальнейшем совершенствовании новой роли. Попытки найти свое место при дворе в новом облике ни к чему не привели: леденящий кровь холод окружающего мира стал зеркальным отражением ее «отступничества». Вполне естественно, что она пала от рук мужчин, не желавших возвышения и усиления женщины в обществе, с молчаливого согласия тех самых людей, которые тихо и кропотливо создавали из крестьянки беспримерную воительницу. Такая реакция мужского сообщества является тем более знаковой, если учесть некоторые физиологические и психологические особенности героини. Ряд современных исследователей указывают на гормональные нарушения девушки, в частности на отсутствие половой зрелости и подавленность сексуального влечения. То есть даже на уровне первичного восприятия в ней если не доминировало, то очень явственно присутствовало маскулинное. Так или иначе, мужской мир усматривал в Жанне д’Арк соперницу в реализации влияния на массовое сознание; она представляла опасность, и ее следовало устранить. Что и было сделано.

Княгиня Ольга оставалась бы подругой князя Игоря и матерью Святослава, если бы не убийство мужа. Материнский инстинкт и отсутствие адекватно сильного мужчины, который мог бы заменить Игоря, толкнули женщину на тропу войны, отмщения и формирования нового государства, нового административного и культурного уклада, даже смену религиозных ориентиров. Она изменила мир вокруг себя столь решительно и смело, как только может поступать мужественная женская натура, когда у нее не остается иного выбора. Но, как задолго до нее Агриппина, которая по тем же причинам управляла Римской империей и создавала идеального императора из своего сына Нерона, Ольга добровольно сняла с себя полномочия в пользу сына Святослава. Это возвышение сына по достижении его готовности являлось и обеспечением собственной безопасности, и симметричным для эпохи усилением государства. Эта демонстрация и свидетельство неестественности выполняемой функции кажется наиболее важным признаком женской мудрости и стремления к определенной Природой роли. Но Ольга не устранилась от управления государством, произошла всего лишь логичная и малозаметная трансформация роли, причем и режиссером, и постановщиком выступила сама княгиня. Что же касается низвержения Агриппины, пожалуй, властолюбивая женщина не предполагала, что законы власти и животное стремление распространить влияние повсюду могут стереть и такие кажущиеся незыблемыми понятия, как любовь сына к матери. Ведь, в конечном счете, Агриппина старалась для Нерона, так же как ее предшественница Ливия для своего Тиберия. Но обе они были «удостоены» презрения своих сыновей, не желавших тайно или явно делить власть со своими матерями.

Почти так же поступала маркиза Помпадур. Всесильная любовница французского монарха начала внедряться в мужскую игру лишь в силу необходимости контролировать замыслы недругов. Но, начав борьбу за усиление собственных позиций на поприще тайной дипломатии, она была вынуждена продолжать ее до конца — слишком многие мужчины возжелали ее падения. По-мужски опираясь в жизни лишь на свою сообразительность, волю и талант, эта женщина играла роль блудницы самостоятельно. Благодаря удивительному старанию, актерскому мастерству и терпению превозмогать собственные физические недуги, холодность темперамента и отсутствие желания интимной близости, она оставалась влиятельной до своей ранней смерти. Хотя именно женское начало позволяло ей ненавязчиво вклиниваться в решение государственных «мужских» задач, нередко ошарашивая размахом и натиском правителей соседних государств. Мужская маска на женском лице определенно доминировала в годы, когда она добровольно сменила роль любовницы короля на роль его преданного друга и бессменного администратора сексуальной сферы любвеобильного монарха.

Успех в «особой» деятельности

Подобная ситуация в изменении полоролевой функции складывалась и у женщин, вынужденных бежать в мир фантазий от слишком трагичной, неприемлемой для них реальности. Елена Блаватская, Мария Склодовская-Кюри, Агата Кристи, Жорж Санд, Софья Ковалевская, Габриель Шанель, Маргарет Тэтчер — далеко не полный список женских имен, ставших известными благодаря определенному, порой нескрываемому пренебрежению к традиционной роли женщины, в том числе и к материнству, ради поиска собственного места в патриархальном устройстве мироздания. Может показаться удивительным, но бегство в себя или в область реализации неслыханных идей (прерогатива мужской части мира) на первом этапе являлось компенсацией провалов своего женственного или следствием патологического страха перед такими провалами. В дальнейшем такой жизненный уклад становился привычным. Некоторые психоаналитики приписывают многим из упомянутых женщин аффективные нарушения преимущественно депрессивного характера, однако установление подобных диагнозов вторично, поскольку отображает лишь следствие деятельной волевой сферы каждой из женщин. Иными словами, самая эмоциональная из известных женщин, самая отъявленная истеричка и депрессивная личность своими победами обязана не депрессиям, а реакции на них своей воли и характера, проявлениям силы и решительности, подчас поражавших размахом и масштабом тех самых мужчин, которые с легкостью оперируют выдуманными ими же самими ограничениями психической нормальности.

Вполне понятным маскулинным в ролях Елены Блаватской и Маргарет Тэтчер является их лидерство: в партии, общественно значимом движении, управлении государством. Основывать политические течения, партии, форумы и выступать с критикой устоявшегося в сознании порядка вещей всегда было поприщем наиболее ярких представителей мужского мира, личностей, у которых обаяние ассоциируется с внутренней силой. Когда же этим начинают заниматься женщины, причем выполняют задачу весьма успешно, их образы становятся резонансными и приобретают оттенок необычности и скандальности. На таком выразительном конфликте с влиятельной частью мира они приобретают известность и остаются в сознании как личности гигантского размаха. Они входят в историю как женщины с мужскими чертами. Елена Блаватская без труда развернула кампанию против влиятельных религиозных особ, фактически против некоторых канонов Церкви. Маргарет Тэтчер прекратила существование «государства всеобщего благоденствия», развернув непримиримую борьбу против определенных, социально защищенных прослоек населения, чем завоевала себе прозвище «кровавой леди». Этот определенно неженский титул укрепился после военной кампании против Аргентины, красноречиво убедившей человечество, что женщина-мать может при необходимости так же легко развернуть войну, как это делали самые бесчувственные завоеватели.

Любопытны и образы, казалось бы, лишенные воинственности, — Марии Склодовской-Кюри и Софьи Ковалевской. Женщины-ученые, столь различные, обладают сходными «маскулинными» чертами. К примеру, «мужские» качества Марии Кюри проявились вынужденно, когда после гибели мужа она приняла решение сделать все, чтобы начатое ими дело не кануло в Лету. Даже если признать, что ее вклад в открытие радия был более весомым, чем вклад Пьера Кюри, на первом этапе присутствие женщины в элитном клубе ученых во многом было обеспечено наличием в команде исследователей радиоактивности мужчины. Но когда французским академикам пришлось доверить кафедру в Сорбонне и лабораторию по исследованию радия женщине, она сумела максимально воспользоваться ситуацией. Хотя Мари твердила, что продолжает исследования в память о погибшем муже и в его честь, на самом деле то была сознательная деятельность посредством включения волевой сферы. Исследовательница не могла не осознавать, что дело ее мужа является и ее делом, идеей, ее замыслом доказать свое обоснованное присутствие на олимпе научных достижений. Конечно же, это была цепь «мужских» поступков, подтвержденных второй Нобелевской премией, открытием Института радия, активной пацифистской и общественной деятельностью во время войны в Европе. Крайне важно подчеркнуть, что даже тогда, когда ее путь активных научных открытий был завершен, она продолжала совершать поступки, которые считались прерогативой мужчин.

Сонечка Ковалевская, в отличие от любимой родителями Мани Склодовской, с детства ощущала себя отверженной. Чувство беспредельного одиночества, формирование депрессивного характера и склонность к непоследовательным, свойственным истеричкам, поступкам предопределили функциональную деятельность Софьи Ковалевской. Но ее «мужские» черты проявлялись не в потрясающей непрактичности и даже не в притупленном инстинкте материнства (она, к примеру, в порыве отчаяния бросила только родившуюся дочь «на попечение добрых тетушек» в Москве и укатила в Париж). Окружающих поражала абсолютная приверженность некой математической идее. Ее стремление к эфемерному достижению было гораздо большей силой, нежели желание быть ядром семьи и нести любовь детям и поддерживать уютный домашний очаг. Она была самостоятельной и самодостаточной личностью, чем, возможно, объясняется самоубийство мужа и несчастья семьи. Полная самодостаточность выявляется губительной для ярких натур, нуждающихся в признании, ободрении и понимании.

Известные женщины-писательницы тоже часто совершали не характерные для их пола действия и поступки. Притупленная эмоциональность Агаты Кристи и ранняя склонность к интровертированному образу жизни, ориентированному на общение с собой, создали редкий тип логического и в то же время чувственного, эмоционального восприятия мира. Пытаясь жить в атмосфере внутреннего согласия, Агата Кристи избрала единственно приемлемую деятельность: создание художественных детективных романов, а это прерогатива одаренных тонкой математической логикой, эмоционально устойчивых мужчин. Определенная «маскулинность» присуща и Авроре Дюпен, более известной миру как писательница Жорж Санд. Некоторые исследователи даже считали ее гомосексуальной и называли «мужчиной в юбке». Первопричиной этого, как кажется, была характерная особенность в биографии многих женщин, сосредоточившихся на самостоятельном движении к успеху и выборе независимой деятельности: отсутствие должной любви в детстве, и особенно любви со стороны отцов. Беспорядочный образ жизни родителей и отсутствие внимания к дочери предопределили ее пристрастия: мужские виды спорта, такие как стрельба и фехтование, езда верхом. Вполне естественно, что ее беспокоило положение женщины в обществе, а тема независимости и свободы действий, характерной для мужчин, всегда присутствовала и в жизни, и в произведениях Жорж Санд. Ее невероятная творческая активность уже сама по себе была трансформацией полоролевой функции, а если принять во внимание еще и, например, гомоэротическое увлечение актрисой Мари Дорваль, «мужские» черты начнут проступать еще более явственно.

Избранницы изящной богемы

Очень многие женщины-победительницы открыто сыграли на жизненной сцене исключительно мужские роли, сумев не потерять при этом женского начала и поразив в первую очередь этой ролевой переменчивостью, а уже во вторую — фактическими достижениями. Именно тот факт, что женщины проявили себя на исконно мужском поле деятельности, выделил их и заставил запомнить. Выразительность женщин, направленная на успех, а не на самих мужчин, может справедливо трактоваться переходом в мужскую сферу деятельности.

Мадонна, чью повышенную «маскулинность» также предопределило отсутствие отцовской любви и внимания после ранней смерти матери, всю свою жизненную энергию использовала для достижения самостоятельности и независимости. Влияя на общественное мнение обывателя, она утвердила мысль, что женщина не только может, но и должна иметь выбор во всех своих действиях. Фактически Мадонна, обладающая целым спектром исконно мужских качеств, оказалась исключительным продуктом эмансипации конца ХХ века. Она одной из первых использовала правило исключительной подачи собственного образа, применив новейшие технические средства и телевизионные технологии. В течение определенного периода жизни она демонстрировала откровенную развратную девицу, шокирующую окружающих беспардонными способами соблазнения. Однако ключевой момент созданного Мадонной образа состоит в максимально приближенном к реальности отображении ожидаемого и существующего в воображении мужчин образа сексуально раскованной женщины, жаждущей отрешенного секса. Успех избранной технологии обусловлен тем, что образ был воспринят обществом как раз в преломлении мужской аудитории, став вожделенным не только для большинства мужчин, но и для значительной части женщин, жаждущих найти универсальный ключ не столько к сердцам своих избранников, сколько к получению самостоятельности и независимости. Стоит заметить, что Мадонна много раз изменяла сценический образ, трансформируя и жизненную позицию, разрушая и вновь создавая свой внутренний мир. А вот ее «мужское» не раз прорывалось в принципах контроля и исключительно делового подхода к решению бизнес-задач. Здесь никогда не оставалось места для сентиментальности или мягкой женственности: за милой сексуальной гримасой всегда был оскал неприступного и неумолимого бойца.

На первый взгляд сложно отыскать «мужское» в жизненной игре таких известных женщин, как Айседора Дункан или Мэрилин Монро. Тем не менее пристальный взгляд на поведение этих женщин в разные моменты их жизни свидетельствует о присутствии таких ноток. Их мужское начало развилось в детском возрасте, когда обе девочки ощутили себя брошенными отцами, а Норма Джин (Мэрилин) оказалась брошенной еще и матерью. Жизнь с самого начала швырнула их в водоворот самостоятельности, принуждая к волевым и решительным поступкам. Обе женщины были чрезвычайно независимыми во всем, что более свойственно мужчинам, опирающимся на свои силы, чем женщинам, ищущим в жизни опору. Мэрилин Монро сознательно избрала образ чувственной девушки, ловко играющей на инстинктивных желаниях мужчин. Но она всегда была независимой до крайности, выбирая и оставляя мужчин, предпочитая активные действия. Можно сколь угодно долго рассуждать об эмоциональной подавленности, истеричности и депрессивном характере, но нельзя не признать: волевая сфера Мэрилин Монро всякий раз включалась по мужскому типу, вовремя реагируя на складывающуюся ситуацию.

Айседора также с особым смаком и даже откровенным вожделением поигрывала на струнах очарования. Создание образов, соответствующих ожиданиям, которые со временем стали отвечать и ее собственным представлениям о себе, должны были обеспечить карьерный рост, продвижение к некой избранной цели. Айседора Дункан в течение всей жизни демонстрировала редкую независимость, достигая успеха самостоятельно. Убедить очередного импресарио в организации танцевальных выступлений, представить советскому правительству план создания собственной Школы танцев или отчаянно выступить против института брака как такового — яркое и довольно колоритное проявление мужских качеств в женском образе. И если не кривить душой, можно признать, что и в игре Айседоры, и в организации бизнеса Мэрилин присутствовали и мужская деловитость, и математический расчет, и не присущая незащищенным женщинам решительность.

Само по себе мужское в запомнившихся Истории женских образах, а также загадочная и неуловимая смена образов, выразительная и тонкая, поражают воображение исследователя. Может быть, обязательное присутствие развитого чувства необходимости изменений является одним из определяющих условий успешных женских стратегий…