«ВОЗЬМИ И ЧИТАЙ»…

Памфил Юркевич против Николая Чернышевского

Перед любым выбором и выборами стоит ответить на этот вопрос. Разве выветрилось в усмешке: «подумаешь, какой сильно умный нашелся». Не лучше ли пожелать порядка и патриотизма, а также борьбы с мафией?

В нищей хлебом и духом стране уже преодолели всяческие дефициты вещей и услуг. Но ощущается острая потребность в уме и таланте и страшный избыток бессердечности. Увидим и в прошлом опыте, и в предлагаемой истории все то же горе от ума - для порядочных и нужных отечеству людей. И наоборот - героев пламенных и бездумных, жестокосердных.

В споре личностей значительных -профессионального философа Памфила Юркевича и революционного демократа Николая Чернышевского - поищем мораль и для наших дней.

…Что-то случится в молодые годы, а потом выплывет неожиданной рекой. Моя причастность к предложенной теме была случайной и легкомысленной. У себя на журфаке Киевского университета выбрал я для дипломной работы темку: «Н.Г.Чернышевский. «Полемические красоты». Почему? В конце 50-х… Интересно! Полемика! В мои студенческие годы настоящую полемику, поединок достойных мы могли наблюдать в Киеве разве что на футбольном, а не на философском поле.

Я заинтересовался работой выдающегося публициста и революционного демократа Н.Чернышевского. И вскоре убедился на примере его статей в славном журнале «Современник» (№6,7 за 1861 г.), что писать и спорить он умел.

Но против кого он направил свое отточенное оружие? Против какого-то «господина Юркевича». Именно в связи с его словом Чернышевский рассыпал фейерверком свои «полемические красоты».

И кто он такой, г-н Юркевич, различим ли в тени великого Чернышевского?.. Насладившись беспощадным полемическим мастерством революционного демократа, я стал искать сведения о его визави. Во всех доступных мне учебниках и справочниках и даже в дополнительной литературе в связи с публицистикой Чернышевского скупо добавлялся «мракобес Юркевич» или «реакционер Юркевич» - даже без инициалов. Узнать или спросить конкретно - за что на Юркевича «мракобеса» повесили? - было наивно и вообще недопустимо. Он был идейным противником самого Чернышевского.

Если бы молодость знала… Нам не давали знать. Того, что не положено. И я не узнал о противнике Чернышевского ни в каких библиотеках ничего существенного, но диплом о «Полемических красотах» написал. И сразу же случились неприятности. В рецензии мне указали, что я не только не раскрыл реакционную сущность «мракобеса Юркевича», но и недостаточно показал роль и значение Чернышевского как выдающегося полемиста и революционного демократа. Еле тройку заработал и получил диплом.

Со временем мне захотелось все же узнать: кто он, Памфил Юркевич? Почему о нем забыли и не хотели вспоминать - более чем сто лет.

Памфил Данилович Юркевич родился в 1827 году в селе Леплява Золотоношского уезда Полтавской губернии в семье сельского священника. Закончил по семейной традиции Полтавскую семинарию, и была ему уготована доля здесь и остаться и быть священником. Уже и невесту-поповну подобрали (дочь богатого и влиятельного соборного протоиерея) и светило ему, скромному внешностью и отмеченному успехами в науках парню, и хорошее священницкое место, и богатое наследство.

Готовились к свадьбе, лежал у себя под черешней хлопец и размышлял над своей судьбой. И тут он услышал голос. Обыкновенный голос женщины с соседского огорода. Она себе пела: «…Не женись ты, хлопче, слушайся меня. На те деньги, хлопче, ты купи коня»…

Эти слова произвели на него такое впечатление, что он сразу же пошел и объявил родителям, что решил не жениться, священства не принимать, а отправиться в Киевскую духовную академию, чтобы пойти по научной части. Никакие уговоры не помогли. Памфил отправился пешочком в Киев.

Поступив в академию в

1847 г., успешно завершил курс с причислением к первому разряду воспитанников в 1851 г. Памфил был оставлен в академии в должности наставника по классу философских наук. На следующий год получает степень магистра с переименованием в бакалавры академии и тут же благоволение св. Синода: «за отлично усердные и весьма полезные труды». Назначается на должность помощника инспектора академии (да, той бывшей и настоящей Киево-Могилянской академии). В этих стенах молодой Юркевич ведет философский курс. Преподает также немецкий язык. Уже в 1858 г. он - экстраординарный профессор. Появляются его первые научные публикации.

Еще студеном Памфил Юркевич в своем первом проповедническом опыте говорит об истинной премудрости: «…Много нужно от нас самоотвержения, чтобы возвысить человека до той свободы духа, которая не от стихий приемлет истину, а от Бога»…

Молодой профессор становился глубоким религиозным мыслителем, профессиональным философом европейского уровня, любимым педагогом.

Высказывания тех, кто слышал его лекции:

И.Нечуй-Левицкий. «Молодые студенты, приехавшие со всех концов, уже слышали о нем, уже ждали чего-то необыкновенного. В его аудитории было полно студентов и не только. Он входил, садился на кафедре и не смотрел ни на кого: его глаза будто прятались, уходили куда-то вглубь, где ощущалась мысль».

В.Ключевский. «У нас наконец читает Юркевич. Аудитория переполнена. На кафедру всходит маленький человек, смуглый, вовсе не с маленьким лицом, замечательно широким и выдающимся ртом, лет 35-ти, в густых синих очках, с перчаткой коричневого цвета на левой руке, раскланивается и, не садясь, начинает говорить экспромтом с сильным хохлацким акцентом… неудержимо, нескончаемой нитью тянется мысль»…

Вл. Соловьев. «…Если высотою и свободою мысли, внутренним тоном воззрений, а не числом и объемом написанных книг, определяется значение настоящих мыслителей, то бесспорно почетное место между ними должно принадлежать Памфилу Даниловичу Юркевичу»…

Кл.Фоменко. «Курс новой философии читал Юркевич. Аудитория переполнена. Многие стоят. Есть студенты университета. Какие-то взрослые дядьки-почитатели любомудрия. Мы углубляемся в самые недра теории познания»…

В биографии П.Юркевича назревают перелом и успешное продолжение карьеры. Провинциальный профессор и высокий профессионал философии понадобился столице. В Московском университете, после десятилетнего запрета преподавания философии в вузах (был и такой царский запрет), на вновь открытую кафедру философии нужна была фигура. И именно Юркевич оказался во всей империи российской единственным достаточно философски подготовленным, чтобы занять без предварительной заграничной командировки университетскую кафедру. А потом стать и деканом знаменитого историко-филологического факультета…

Итак, любимый профессор Юркевич переезжал из Киева в Москву. Решили сделать фотографию на память. Эта фотография - единственное оставшееся изображение Памфила Даниловича. Нашелся уже упомянутый нами протоиерей Клавдий Фоменко - не только тогдашний студент Юркевича, опечаленный его отъездом, но и организатор фотосъемки.

Клавдий Фоменко. «В конце сентября 1861 г. среди студентов разнеслось, что проф. Юркевич оставляет академию. Мои товарищи-студенты уполномочили меня пойти на квартиру Памфила Даниловича с просьбой, чтобы он снялся перед отъездом в Москву с нами - студентами. Скромный домик Юркевича находился на левой стороне Щекавицкой улицы, в недалеком расположении от Подольской Царе-Константиновской церкви.

И вот мы все, с профессором в центре, с помощью известного в Киеве фотографа Кордаша и его аппарата для съемок больших групп, снялись. Фон фотографии изображает угол колокольни Братского монастыря - с одной стороны, а с другой - студенческий корпус. На фоне видны стволы деревьев Братского кладбища. Мы снимались под открытым небом».

Переезд от этих стен окажется роковым для дальнейшей судьбы Юркевича.

Но еще до отъезда случаю было угодно, чтобы в руки Памфилу Даниловичу попалась книжка журнала «Современник» со статьей без подписи: «Антропологический принцип в философии». Чем-то важным задела эта статья киевского философа. И на свою беду и во славу философии напечатал Памфил Юркевич в «Трудах Киевской духовной академии» свою критику «Антропологического принципа». Материал из специального богословского журнала вдруг перепечатал столичный «Русский вестник» в сопровождении статьи М.Каткова «Старые и новые боги».

И вот критическая статья П.Юркевича попала на глаза Пророку «всей мыслящей России», редактору «Современника» и, как оказалось, автору «Антропологического принципа» Николаю Чернышевскому, для которого только что прибывший в столицу духовно-академический философ стал прекрасным объектом для отповеди.

И тогда, когда я читал Чернышевского для своего диплома, и сейчас, по прошествии многих лет, кричит его боль за судьбы народа и желание помочь ему. Я на всю жизнь запомнил: «Жалкая нация - страна рабов! Сверху донизу все рабы!». Поражают самоотверженность Н.Чернышевского, муки, его самоотдача, его нетерпимость и его… плохая философия.

Богослов и профессиональный философ Памфил Юркевич не мог этого не видеть, не понимать, не вступить в серьезную полемику.

Чернышевский пишет: «На человека надо смотреть, как на существо, которое имеет только одну натуру… Я хочу говорить о человека, как о существе, которое имеет желудок и голову, кости, мышцы и нервы… Я - один из тех мыслителей, который неукоснительно придерживается научной точки зрения… Жизнь есть просто очень сложным химическим процессом»…

Мог ли с этим согласиться П.Юркевич? «Между современным естествознанием и материализмом существует это глубокое различие, что естествознание изъясняет человеческий организм из материальных оснований, а материализм из этих оснований изъясняет все существо человека»…

Ну никак не может отдать П.Юркевич Н.Чернышевскому объяснение всего человека, его мозга и духа - исключительно материальному началу. Несмотря на примитивную категоричность оппонента: «…Мы не видим качественных отличий между булыжником и растением. Науки доказывают, что никакого дуализма в человеке не видно»…

И клясться наукой, и без колебаний нахально утверждать нелепости - как это далеко пойдет за Чернышевским. И надо было Юркевичу найти в себе мужество, чтобы перечить «властителю дум»:

«…Читая в рассматриваемых нами статьях о том, как из одних и тех же химических процессов рождаются там камень, там растение, там другое явление, невольно приходит в голову, что все это рождается просто так… Объяснять духовное начало из материального невозможно уже потому, что именно это материальное начало только во взаимодействии с духом таково, каким мы его знаем в нашем опыте»…

Вл.Соловьев поймет, против чего выступил его учитель: «Юркевичу приходится защищать свои воззрения против господствующих тогда и теперь еще не совсем потерявших силу над неразвитыми умами теорий материализма».

Самому Чернышевскому Юркевич спокойно отвечал: «Все качества природы, которые создают ей привлекательность и красоту живого гармонического творения, не есть привилегией мертвой и не мыслящей материи, они существуют в точке встречи материи и духа»…

Но «большой ученый» Чернышевский все равно гнет свое практическое естествознание, выводя «новые законы» природы: «…из соединения в определенной пропорции водорода и кислорода образуется вода, которая имеет огромное количество, таких качеств, которых не было заметно ни в кислороде, ни в водороде… Количественное отличие переходит в качественное отличие»…

Невероятно! Николай Гаврилович открывает тот самый закон перехода количества в качество, который так почитал и развивал в своих трудах другой «великий ученый и философ» Иосиф Виссарионович с товарищами. Сколько поколений советских студентов отчитывались на экзаменах по марксизму о твердом знании этого дурацкого «перехода количества в качество», которого на самом деле никогда не было в природе! И на эту глупость указал еще Юркевич, обращаясь к Чернышевскому:

«Это превращение количества в качество, величины в свойство так же непостижимо, как превращения, о которых говорит Овидий… Спросите математика: замечал ли он мистическое превращение количества в качество, величины в свойство… Природа имеет логику. Бог создал ее мерой, числом и весом. Выражения типа «количественное отличие переходит в качественное» не имеют никакого разумного смысла». Может быть, в идеалисте Юркевиче больше материализма и уважения к природе вещей, чем у самого сверхматериалиста Чернышевского, - поэтому так точны доводы.

Чернышевский высокомерно начинает сердиться: «Как вы смотрите на ученых, которые придерживаются алхимического или кабалистического учения, так я смотрю на школу, к которой принадлежит г. Юркевич»…

Это за то, что П.Юркевич доказывал возможность гармоничного взаимоотношения между знанием и верой, подчеркивал силу и необходимость христианской морали. В противовес «позитивному человеку» с его «разумным эгоизмом».

Чернышевский: «Будто голодный, что просто бросается на сытнейшую еду, я начал свое чтение г. Юркевича… Я сам семинарист. Я знаю по опыту положение людей, которые воспитывались так, как он. Поэтому смеяться над ним мне тяжко»…

Конечно, смеяться над одним из самых образованных и мудрых людей - тяжеловато. Но злость и непримиримость к иному, справедливому мнению - разве не черта всех революционных теоретиков и практиков идеологического и философского фронта?!.

Дело было сделано, статья П.Юркевича и отповедь Н.Чернышевского уже прозвучали, и новый профессор философии Московского университета поднимался по ступеням в зал, чтобы на торжественном акте прочитать свою выдающуюся философскую работу «Разум по учению Платона и опыт по учению Канта». Речь шла об определении фундамента европейской философской мысли. «Изложенные мысли Юркевича поразительны по своей законченности, продуманности и подлинной философичности… Они напоминают некоторые выводы современной нам философии», - так оценивал впоследствии труд П.Юркевича знаменитый киевский философ Г.Шпет.

Памфил Данилович Юркевич - человек высокого ума и доброго сердца. Он развивал столь близкую славянам, Г.Сковороде метафизику любви и философию сердца: «… Для живой нравственности требуется светильник и елей. По мере того как в сердце человека иссякает елей любви, светильник гаснет: нравственные начала и идеи потемняются и наконец исчезают из сознания. Это отношение между светильником и елеем - между головою и сердцем - есть самое обыкновенное явление в нравственной истории человечества»…

Оглядывая действительность, любя мир Божий и туманы запредельного, Юркевич говорит тихим голосом: «…Вот мир, каким знает его чистое религиозное сердце! А оно знает тем больше, чем больше оно любит»…

Но как все это чуждо и ненужно революционному демократу. «… Вам покажется невероятным, что я не заинтересовался прочитать статью г. Юркевича»…

Вот это да! Оппонент сознается в том, что не читал произведения своего соперника, с которым ведет спор!.. Я не могу удержаться, чтобы не вспомнить и своих идеологических начальников, говорящих про замечательные, но «идейно чуждые» произведения: «Я не читал, но знаю - вредные, идейно чуждые, надо запретить!».

Чернышевский добавляет в своем приговоре: «Я… чувствую себя настолько выше мыслителей школы г. Юркевича, что решительно неинтересно мне знатье их мысли обо мне»… Даже знать!..

Не мелочь, а умные и прогрессивные представители общества решительно выступили против взглядов провинциального духовно-академического философа.

Состоялось освистание

г. Юркевича Антоновичем, Салтыковым-Щедриным, Писаревым! Салтыков-Щедрин рассказывает «вонючий анекдот про г. Юркевича, Или искание розы без колючек». Журнал «Свисток» добавляет: «У философии богословия утонченный дидискал - наш главный представитель киево-русской философии г. Юркевич. Философия пришла в Россию слишком рано. Ее поселили в наипрекраснейшем климате нашей отчизны - в Малороссии, на берегу поэтичного Днепра»…

Истинной философии мало дела до географических и национальных особенностей. Но вызывает гнев праведный, как у молодого Владимира Набокова, философские и иные глупости Н.Чернышевского: «Глупейшую из грез он умел согнуть в логическую дугу». Борцу с чистым искусством посвящен В.Набоковым целый «роман в романе» его книги «Дар». Но и оппонента благодарно и редкостно вспомнил: «Профессиональному философу Юркевичу было легко разгромить Чернышевского»… Разгромить, чтобы погибнуть самому.

…Настоящих философов очень мало. Может быть, несколько на страну и народ. Таких, как Памфил Данилович Юркевич.

Его затравили в знаменитой полемике, и через несколько лет он умер. Его уничтожили и на будущее - как ученого, педагога, мыслителя. Для этого достаточно было не перепечатывать его трудов, не издавать их весь этот столетний срок.

Погибающий философ хорошо знал и нам завещал знать этих оппонентов:

«Посмотрите, в самом деле, на их диктаторский тон, на всезнание сочинителя, на его презрение к людям, которые искренно признаются в затруднениях, наконец, на отрицание в человеке всякой моральной натуры»…

Но как ценили Чернышевского его несгибаемые ученики!

Н.Крупская. «Вряд ли кого-нибудь Владимир Ильич любил так сильно».

А.Луначарский. «…Было, было общее между Чернышевским и Лениным - в выразительности стиля, в подвижности языка, в широте и глубине суждений, в этом соединении огромного содержания и внешней скромности, в революционном пламени»…

В.Ленин. «…Он меня всего глубоко перепахал»…Верный ученик и последователь Чернышевского сказал решительно в 1918 г.: «Мы достаточно сильные теперь, чтобы не бояться никого. Мы всех переварим… Чем больше духовенства мы расстреляем - тем лучше»…

Морально погибших от безбожия, от вранья, от замены Бога вождем еще больше, чем убиенных. Ведь многие злодейства начинались от тупой веры (замены религии и философии) в то, что «научное» устройство реального мира имеет то же свойство и то же устройство, что и душа, и небеса, жизнь духа. Но это же неправда, и поэтому, сказал ученик Памфила Юркевича Владимир Соловьев:

Пусть гибнет все, что правды не выносит,

Но сохраним мы вечности залог…

Эти философы не «переделывали мир», а лишь хотели нам поведать о его глубочайших тайнах.

Милый друг, иль ты не видишь,

Что все видимое нами -

Только отблеск, только тени

От незримого очами?..

Вл. Соловьев, великий христианский философ и мистик (родственник Г.Сковороды по материнской линии), которого открыл и наставил со студенческой скамьи профессор из Киева, сразу же нашел в нем «свободный эмпиризм, включающий в себя и все истинно рациональное, и все истинно сверхрациональное». И доброту сердечную нашел.

Милый друг, иль ты не чуешь,

Что одно на целом свете -

Только то, что сердце к сердцу

говорит в немом привете?

…В мои молодые и недобрые времена, когда мы учили диалектику не по Гегелю и не по Юркевичу, а по Ленину и Сталину, - мое незнание мыслей оппонента Чернышевского не освобождает меня от стыда за ту наивную и однобокую дипломную работу.

Лучшее, что мы можем сделать и во славу Памфила Юркевича, и для себя - издавать и читать его труды. Как сказал цитируемый им св. Августин: «Возьми и читай»… Смонтируем это пожелание и статью-отповедь революционному демократу. Получается - «Возьми и читай: «Из науки о человеческом духе».

И воистину в этом же духе сказал Владимир Соловьев в своей диссертации, руководимой проф. Юркевичем, о том, что и сегодня нас «выборно» волнует: «Человек, как существо чисто природное с одним материальным содержанием жизни (каким он является в социализме), не может иметь никаких прав и обязанностей - он имеет только влечения и интересы. Но такое существо не есть человек, и союз таких существ, если б и был возможен, не был бы обществом человеческим».

Сохранились сведения о погребении профессора Памфила Юркевича на кладбище московского Свято-данилова монастыря. «Из толпы подошел к могиле деревенский священник: «Ученый муже! - сказал он у гроба, - я твой земляк, полтавец. Я принес в твою могилу горсть родной земли…Вечная тебе память»…

Так суждено было - его похоронили недалеко от могилы земляка - полтавца Николая Гоголя. На этом же кладбище знаменитого монастыря, которое в 30-х годах советских времен будет поругано и уничтожено. Кресты и надгробия свалили в кучу и вывезли, прах Гоголя потревожили.

Нет сейчас ни креста, ни могилы Памфила Даниловича Юркевича… Я поставил свечу, поклонился сооруженной в монастыре поминальной часовне об упокоении души усопшего. Он ведь занимался философией сердца. И, может быть, надеялся, что потребность в любомудрии не угаснет.

Кого лучше иметь в философских учителях и наставниках?

Идти за Кампанеллой, Чернышевским, марксизмом, Лениным-Сталиным?..

Или следовать Платону, Канту, Сковороде, Юркевичу, Вл. Соловьеву, философам киевской школы?..

Идя за одними, надо продолжать переделывать мир неизвестно (или известно) для чего. Другие - призывают к истине и любви.

Ваш выбор? Мой выбор?..

Берите и читайте книги Памфила Юркевича, его кумиров, его учеников.