ВИДЫ НА УРОЖАЙ

Иногда складывается впечатление, что страна, то есть люди, в ней живущие, после десяти лет сначала восторженного романтизма, потом — панической растерянности, вступили теперь в период социально-политического философствования. И что хуже — многие вернулись к библейским истокам, задаваясь поминутно вопросами, кои были обсуждаемы 100, 500, 1000 лет назад, то есть вопросами, на которые не были найдены ответы тогда же, то есть 100, 500 и 1000 лет назад. Некоторые вопросы были заданы более 2000 лет назад, и это означает, то спрашивать сейчас у себя о том, на что не было найдено ответа никогда, опасно для психологического здоровья. Мы можем предложить читателю только малую часть этих вопросов, скромно надеясь, что некоторая, впрочем, только кажущаяся, ироничность изложения не оскорбит никого из участников процесса.

Да простят нас профессионалы-философы, мы без системы начинаем с часто повторяющейся формулы:

О вреде двойных стандартов

Мы не будем уходить вглубь мудрых тысячелетий, указывая на существование еще в Древнем Риме другой формулы: Quod licet jovi, non licet bovi.

То есть, что положено Юпитеру, не положено быку. Тем более что тысячелетия мудрости не учат и грабли история всегда ставит в одном и том же месте и всегда указывает, где они стоят. Но миллионы лбов за тысячи лет испытали себя на прочность этими мирно стоящими граблями. Идеально было бы, если бы не было двойных стандартов, идеально, но скучно. Отсутствие двойных стандартов означало бы, например, что все женщины для всех мужчин одинаковы. И наоборот. То есть брак безразличен брачующимся или что, полюбив однажды блондинку, вы, мой читатель, уже не имеете права в дальнейшем полюбить шатенку. С юридической стороны, любое преступление имело бы стандартное наказание и садист-убийца был бы справедливо возмущен, если бы ему дали срок больший, нежели совершившему убийство по неосторожности или халатности или исходя из соображений предотвращения убийством более тяжкого преступления.

Один умный человек утверждает, что сравниваются сравниваемые вещи. Поэтому, когда современность задает нам вопрос: «Так же виновен майор, как и президент?», — мы можем вспомнить ответ на вопрос о Юпитере и быке. Это может быть типичный вопрос о двойном стандарте, и, возможно, на него может быть дан стандартный ответ. Подслушивать — грешно, но исходя из некоего стандарта, обычный человек может попасть в правовой капкан или коллизию. Скажем, он идет по коридору, за дверью слышит голоса, один из которых призывает совершить преступление. С одной стороны, он не может по закону не сообщить о готовящемся, ибо его могут обвинить в недоносительстве. Если же наоборот, сообщит, — обвинят в подслушивании. Только не надо, читатель, о том, что майор — не просто человек, то есть не майор. Майора назначил генерал, а генерала — президент. А спрос, как обычно, только и исключительно с того, кто управляет стрелками. Конечно, интересно пофилософствовать на эту тему с позиции: кому, кого и при каких обстоятельствах можно подслушивать? И наоборот — кому, кого безусловно нельзя. Есть такой вариант. Именно как вариант. Может быть, нельзя никому, никого, ни при каких обстоятельствах, за исключением угрозы обществу или государству. Обществу угрожать могут террористы, путчисты или само государство. Государству может угрожать общество (если это тоталитарное государство) и во всех случаях путчисты и террористы. Так что и здесь стандарты двойные: одни — для общества, другие — для государства. То есть даже тройные — третий незыблемый стандарт — для частных граждан. Или, может быть, для честных граждан. Если скорый и справедливый суд или ни от кого не зависимый прокурор кого-то заподозрит в нечестности.

Теперь можно перейти ни с того, ни с сего к вопросу

О моде цитирования

Мода на цитирования Ивана Франко пришла, как ни удивительно, не так давно вместе с западным ветром. На всепарламентских слушаниях о свободе слов и выражений Ивана Франко цитировал европейский эмиссар. Он сказал: «Правда против силы», имея в виду, что правда сильнее силы. И это всем понравилось. А должно было понравиться всем, кроме политиков и историков. И те, и другие должны знать, что у этих сестер, то есть политики и истории, много сомнений по поводу того, что правда может победить силу. Если взять для примера последние выборы в мировой демократии со столицей в округе Колумбия, то правда большинства голосов, отданных А.Гору, с успехом проиграла силе американской Фемиды, которая признала, что по закону победил именно Д.Буш. Правда была на стороне Польши, как и на стороне Голландии, Бельгии, Австрии — этих маленьких, но гордых стран и народов. А сила — на стороне большой и злобной Германии Гитлера. Правда побеждает силу там и тогда, где и когда надо затратить минимум силы, чтобы доказать максимум правды. (Кажется, несколько пафосно получилось, так что извини, читатель). По крайней мере чем меньше надо сил для поиска правды, тем бессильнее сила.

История нам говорит, что такое случается редко, а современность утверждает, что уже чаще, но — не здесь и не сейчас. Здесь и сейчас здешние современные политики явно не вполне достаточно образованны. Для того, чтобы правда стала силой, надо иметь силу. Политики же, бедные силой, но гордые правдой делают вид, что живут на дальнем Западе. Исповедуя собственную логику силы, власть не слабо организована, хорошо сплочена, прилично (или абсолютно неприлично) богата и не хочет знать правды о себе. А кто хочет? Многие люди боятся сознаться в своем неприемлемом поведении. А власть, напомню, в политическом значении этого слова, всегда состоит из людей. Эти люди не хотят здесь и сейчас знать о себе правду и не хотят, чтобы о них ее узнали другие и изо всех сил противятся знанию правды. Те, кто называют себя оппозицией, неорганизованы, разобщены и не имеют финансового ресурса, то есть бедны и бессильны. Этакие бедные, одинокие кабальеро, которые только в романтических произведениях в одиночку выигрывают у «полчищ иноземных захватчиков» (см. любой номер газеты «Правда» до 1986 года). В который раз убеждаются сами оппозиционеры, что надо организоваться так, чтобы власть считалась с их силой, а не с их правдой. Но нет, — сегодняшние успехи условной оппозиции говорят только о том, что ресурс силы у власти исчерпаем, но не о том, что этот ресурс перетек к оппозиции. Порядок бьет класс — почти беспроигрышная формула. «Классно им дал Мороз», — говорят одни. «Но у них, кажется, все в порядке», — утверждают другие. В боевом порядке — добавим мы. Хотя унывать оппозиции все-таки не следует. Как и убегать в даль с криками: «Все пропало!» Правда о деле Георгия Гонгадзе постепенно стала силой. Главное, чтобы оппозиция не испугалась собственной силы, тогда власть будет вынуждена говорить правду. Но если эти господа-патриоты опять позволят себя подкупить, запугать, разобщить, уговорить, то получится, что они никому со своей правдой не нужды. Сегодня нужны и сила, и правда. Или, может, по Т.Шевченко — своя правда, и сила, и воля. Сюда же можно отнести следующее, во многом созвучное с выше описанными соображениями:

Об эмоциях и логике

В политике эмоции почти всегда субъективны. Логика в политике всегда своя. И в этом, кстати, психологический (а может быть, даже психиатрический) аспект политики как таковой. Среднестатистический сегодняшний здешний политик — это человек, не умеющий ничего и имеющий неоправданные амбиции полагать, что он умеет все. Впечатление такое, что эта их черта клонирована каким-то образом и распространилась на всех вместе и на каждого в отдельности ровным толстым слоем. В администрации Президента и в Верховной Раде сидят клоны, за, может быть, единичными исключениями. Они сидят и эмоционируют, но по-разному. Хотя эмоция у всех одинакова. Эта эмоция есть опять-таки клон эмоции, называющейся классовой ненавистью. То есть беспричинная, безусловная и безосновательная с политической точки зрения. Во время гражданской войны, после смерти старой Российской империи, те, кого называли красными, уничтожали всех без разбора, исходя из этой классовой ненависти без какой-либо причины, при любом условии и вне всяких оснований. Просто мальтузианским образом сокращая население. Через 80 лет впечатление такое, что в Украине господин Кучма лично у господина Мороза подло, втеревшись в доверие, с особым цинизмом отобрал что-то лично очень ценное, например, квартиру, и тот стал бомжем, а господин Мороз у господина Кучмы лично увел невесту за день до свадьбы, хотя дружил с первого класса, был вхож в дом, подлизывался и так же втирался в доверие. Это же относится ко всем, кто считает себя властью и тем, кто зачисляет себя в оппозицию. Это как-то напоминает описание коммунальной квартиры, когда побить могли за непогашенную лампочку в туалете. При всех удобных и даже не вполне удобных случаях и те, и другие готовы уничтожить друг друга, а уничтожив, тут же уйти на пенсию и со словами «жизнь удалась», воспитывать детей или внуков или выпиливать лобзиком. Это уже какая-то любовь-ненависть. И тут без Фрейда не разобраться.

Следует, может быть, отметить, что оппозиции такой образ хоть как-то соответствует. Все-таки — как бы оппозиция. Но власть? Хотя у нее есть свое специальное извинение. Она по крайней мере всегда, то есть до последнего времени, имела свою логику. То есть была (опять-таки — до последнего времени) менее эмоциональна. А наоборот, исходя из собственной логики, строила все под себя: нужен был так называемый административный ресурс —извольте, нужны везде верные, безотказные люди — пожалуйста, нужно большинство в Верховной Раде и меньшинство против референдума — будьте любезны. То есть свои планы выполнялись и перевыполнялись, так как привычка у власти планово управлять пятилетками сохранилась. Поэтому борьба проходила при известном результате, так как логика, холод и знание своих властных интересов — всегда сильнее эмоции, направленной на уничтожение власти. Даже если эта власть заслуживает всеобщего и полного поражения и даже «безоговорочной капитуляции» (см. любое издание «Истории Великой Отечественной войны»).

Против логики может сработать логика, но не эмоция. Всеобщее знание, какова есть существующая власть, суть — простая эмоция, никак не способная эту власть опрокинуть или даже подвинуть. Логика оппозиций, будь то любая другая, не эта власть, лучше существующей, может, и вызывает подозрение, что у оппозиции нет ничего конструктивного впереди, то есть после того как она придет к власти, что-то хорошее и приятное со всеми произойдет. Хотя существующая власть не всегда может похвастаться хоть какими-нибудь внятными планами, то есть не очень хороша, далека от приятности и часто неприемлема.

Если выше мы говорили о логике, то уместно, может быть, о ней же и продолжить — о, пока мало изученной логике.

О том, что хорошие поступки должны совершать только хорошие люди

Это очень политический вопрос для страны и очень-очень философский. Если в детстве ты разбил стекло, то имеешь ли ты, читатель, право сделать что-то хорошее повзрослев, скажем, перевести старушку через дорогу? Многие считают, что не имеешь. И немногие считают наоборот. Имеется в виду следующее: видимо, трудно (хоть на самом деле совершенно невозможно) найти в стране хоть кого-то, кого нельзя привлечь к ответственности за нарушение закона. Президент не подписывает принятые Радой решения вовремя, хоть в последнее время его обвиняют и в более тяжких грехах. А гражданин Вася-пешеход переходит улицу в неустановленном месте. Ну очень много, ну очень богатых людей никогда не платят налогов. А некоторые чиновники так вообще взятки берут: и в ГАИ берут, и на таможне, и в жэке. Ну это тебе известно, читатель. Вся страна, так или иначе, друг у друга крадет, а все вместе — у государства, а оно — у своего населения. То есть, вообще-то, по-хорошему, надо посадить всех. И тут главный вопрос: можно ли всех посадить? То есть — всех абсолютно. История ХХ века говорит, что нельзя. Иосиф Сталин пробовал в первой половине ушедшего века, Полпот пробовал — во второй. Не получилось. Тогда надо всех амнистировать? Тоже вызывает сомнения. Тогда надо использовать правило двойных стандартов и посадить только тех, у кого есть шестисотые «мерседесы». Но как быть с теми, у кого «роллс-ройсы», «лексусы» и «бэнтли»? То есть я тут, извини, дорогой читатель, подумал, что ответа на вопрос: почему во всем виновата именно Юлия Тимошенко, в природе не существует.

Ну не в контрабанде же дело, право слово. Смешно и подумать, что в контрабанде. (Кстати, и к слову, я тут недавно с людьми из крупных, ну очень крупных западных компаний говорил. Так они утверждают, что вынуждены рекламировать украинскую контрабанду. И очень просто, говорят они: большинство их товаров, то есть абсолютное большинство торговых марок, поступает в страну нелегально. И эти самые марки рекламируются их компаниями. То есть рекламируется на самом деле контрабанда. Что означает миллиарды североамериканских «зеленых рублей»). Так что смешно, хотя — кому как. Но тут вышли все, как один, с криками, что, кроме контрабанды пять лет назад, сегодня с топливом и энергетикой плохо. А население не заметило, что плохо. Год назад заметило, и два, и три, и четыре года назад заметило, а теперь, кроме отдельных средств массовой информации, — не заметило. И вообще, складывается впечатление, что это в Украине нефти и газа — полно, а в России их отродясь не видели и купить не могут. Сибирь и Дальний Восток постепенно остывая, ждут весну, а Украина вроде в порядке. Только за неделю до отставки немного холоднее стало, но это мы помним. В 1972-м тоже до отставки Петра Шелеста всех диссидентов посадили. Хотя с Юлией Тимошенко, может быть, чистая физиология под названием женское тепло. То есть она граждан этим своим всем теплом согрела, и, конечно, многие ее теперь называют Берегиней, а она надеется, что народ к ней потянется. А он не потянется. Но за тепло, все равно, отдельное спасибо. И отдельные, но уже другие замечания, так же в физиологической сфере. Мы тут, конечно, страшные либералы, дорогой читатель, но эта ненависть к женщине со стороны власть имущих мужчин выглядит очень странной.

То есть, какую такую личную неприязнь они испытывают к потерпевшей, и что такое она сделала, чего бы они не сделали, и почему, если госпожа Юлия пять лет назад нарушила, что, кстати, не вполне доказано, то сегодня не способна создать без нарушений и с пользой? Сплошная загадка. Для непосвященных, конечно. Но ты, дорогой читатель, конечно, посвящен.

* * *

Темна и загадочна украинская власть, как темна и загадочна украинская степь в украинскую ночь поздним украинским августом. Как темна и загадочна украинская политика вообще. В этой политике нет двойных стандартов. В ней правда побеждает силу. В ней оппозиция верит власти, в ней в моде философия политическая и социальная. И даже простая отставка министра окружена загадочностью, тайной, и похожа на волшебство. На улице зима с длинными ночами, холодами, снегами, ветрами. Но через месяц — весна, мой читатель. И будет больше света и дня, и меньше тени и ночи. И снимут премьера и поставят нового. И расцветут сады. И вновь создадут большинство в парламенте. И прилетят перелетные птицы. И что-нибудь имплементируют. И зазеленеет трава. И, может, будет новый референдум. И обязательно зашумит листва на деревьях. А еще будут зреть и наливаться соком пышные гроздья, вначале такие маленькие и ранимые, они, рано или поздно, несмотря на иронично недоверчивые взгляды окружающих, все-таки созреют. Это будут гроздья гнева.