В новогоднюю ночь не в баню, а в море

Владимир Авраменков, основатель дайвклуба «Катран», до безумия влюблен в море, оно — вся его жизнь, которую он не променял бы ни на какую другую. Владимир с женой Еленой, дочерьми и друзьями традиционно встречают Новый год на дне морском с елкой, Дедом Морозом и подарками.
— Я рак по гороскопу, — рассказывает Владимир Авраменков. — Вода — это источник жизненной энергии. Фридайверы, к числу которых я принадлежу, прежде чем нырнуть, медитируют, разговаривают с морем. Если не договорился с ним — не стоит нырять, собирайся и уезжай! Бывает, что нет контакта с морем, на душе тревога, а иногда падаешь в него, как в объятия любимой женщины. Легко тому, кто чист в помыслах — тогда вода незамедлительно примет, она любит легкость и открытость. Уверенному, но не самоуверенному, легко найти общий язык с морем.
Шок! Именно так описывают свое состояние люди, впервые опустившиеся на дно с аквалангом. Говорят, самые острые ощущения можно получить на пятнадцатиметровой глубине, где подводная флора и фауна наиболее разнообразны. Человек оказывается на пороге иного, параллельного мира — совершенного и самодостаточного, и при этом сказочно красивого.
Новый год в гостях
у Посейдона
За то время, что я увлекаюсь дайвингом, у нас появились свои традиции. Каждый год 31 декабря мы с друзьями… идем не только в баню, но и в море. Вот уже несколько лет подряд я собираю компанию желающих встретить Новый год под водой. У нас все по-настоящему — с Дедом Морозом и Снегурочкой. Устанавливаем живую елку на дне, украшаем ее игрушками и гирляндами. Около двенадцати, под аплодисменты, дайверы дружно идут в воду — остальные пьют на берегу в ожидании.
Ровно в полночь, правда, не под бой курантов, открываем шампанское — это единственное, что удается пить под водой, само в горло идет. Так мы веселимся на подводной вечеринке, водим хороводы вокруг елки. Словом, все как у людей.
В прошлом году мы были в Симеизе. В воду вошли во время шторма. Только опустились, как море нас разбросало в разные стороны. Выпить шампанское нам так и не удалось — нашли бутылку на берегу утром первого января.
...Лет в пятнадцать с утра до ночи я проводил в море. Не останавливало даже отсутствие гидрокостюма. Азарт побеждал любые неудобства. Находясь долго в воде, нельзя сгибать ноги, так как мгновенно хватает судорога. Мы с ребятами, как крокодилы, на прямых ногах выползали на сушу. Но счастливые и с добычей.
Я охотился острогой. Смастерил ее из нержавеющей проволоки толщиной в палец, привязал на другой конец резиновый бинт в виде петли, продел палец в петлю, натянул, и получился арбалет. Когда отпускал палец, стрела летела. Длина моего копья была почти два метра, я очень гордился этой острогой. Удавалось на приличном расстоянии подстрелить рыбу величиной со спичечный коробок.
Помню, мы сидели на пляже — грелись после очередной «охоты». У меня появилось ощущение, что подошла рыба. Море будто звало. Мы пошли в воду. Все дно было окутано белой пеленой, из которой выныривали рыбы, было много кефали, лобанов — это мощная рыба достигает более метра в длину. Мне посчастливилось подстрелить нескольких. Мы вышли на берег, довольные щедрым уловом. Казалось, что еще нужно.
Но вдруг меня еще сильнее позвало море. Я растерялся, ведь охота удалась, но послушно нырнул. На пятиметровой глубине меня ждала огромнейшая рыба, очень похожая на кефаль. Моя острога — 1,8 м, а рыба в два раза больше. Это был великолепный экземпляр: спина цвета вороньего крыла, серебристый живот и серенькие полосы по бокам. Я даже подумал, что это акула, но меня успокоило то, что у нее не серповидный акулий хвост. Рыба находилась в полутора метрах над дном. Мы долго плавали рядом, хотя ближе чем на три метра она меня не подпускала, а видимость была отличной — 15 метров.
Я получил истинный восторг от нашего знакомства и даже не пытался ее подстрелить:никто не вправе губить такую красоту. Наверное, эта рыба была королевой моря — красивая и спокойная, уверенная и очень большая.
В такие минуты сравниваю себя с героем произведения «Старик и море»: хотелось бы сидеть на старом причале, радоваться жизни и умереть в миг счастья.
Свидание с судьбой
Это предновогоднее приключение я никогда не забуду… Мы погружались на одном из рифов на границе с Суданом. В тех местах, как правило, водятся белоперые рифовые акулы (в длину от полутора до трех метров). Они не агрессивные, почти безобидные. Мы долго плавали, снимали на двадцатиметровой глубине. Ближе к вечеру захотелось есть: пришло время охотиться. Мой товарищ подстрелил парочку полутораметровых тунцов, и мы уже собрались на берег. Но раненая рыба пустила кровь. И тут началось...
Такое впечатление, что кто-то включил рубильник небезопасной карусели. Появились огромные, более полутора метров, черные океанские тунцы. Стаи по десять рыбин метались вокруг нас со скоростью выпущенной стрелы, а меня поразило, что всегда спокойная рыба-наполеон порхала, как бабочка. Вскоре показались акулы.
Самое чувствительное место акулы — нос. Вот по нему-то двухметровая акула и получила видеокамерой, когда из любопытства подошла слишком близко.
И тут наступила полная тишина — это напрягало, настораживало. Из глубины рифа неожиданно выплыл настоящий монстр — огромнейшая белоперая океанская рифовая акула — длиной более пяти метров. Она уверенно шла прямо на нас. Суетиться было бессмысленно, возникло ощущение безысходности. Это была встреча с судьбой. Мы забились в щели рифа, где часто прячется опасная рыба-крылатка и попадаются жгучие огненные кораллы. Но нам было все равно: мы скрывались от этого чудовища, вытеснив оттуда недовольных мурен. А потом стали карабкаться вверх по рифу, срывая ногти, царапая пальцы и об острые выступы порвав костюмы. Нас спасло то, что мы догадались выбросить улов. Течение унесло рыбу и ее кровь, и акула, видимо, поплыла за нашей добычей.
Мы кое-как добрались до моторки, ждавшей нас на поверхности, и даже собрали свой улов — убитая рыба вскоре всплыла. Этот улов имел особый вкус наших переживаний. Признаюсь, что ради одного этого погружения стоило жить!