«В МОЕЙ ЖИЗНИ ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬ»

Какое страшное слово «суицид» — самоубийство. Считается, что каждому из нас мысль уйти из жизни приходит в голову хотя бы раз. Считается также, что наш мозг — идеальный компьютер с программой самосохранения. Но любая, даже самая совершенная программа рано или поздно дает сбой, и компьютер «зависает». Возможно, создатель заложил в нас вирусы, которые бурно размножаются как раз при «зависании». И вот тогда включается механизм самоуничтожения...

На краю бездны

В Украине в прошлом году решили умереть 290 человек из каждых 100 тысяч. В одном случае из десяти попытка эта «удалась». Больше половины всех самоубийств совершилось из-за того, что никто до сих пор толком-то и определить не может, — из-за любви.

Самоубийство готовится в безмолвии сердца. Остаться жить или умереть — этот вопрос каждый решает сам. Сейчас самоубийств в полтора раза больше, чем еще двадцать лет назад. Общая нестабильность? Общая неуверенность в завтрашнем дне? Да. Но и еще общий — повышенный — уровень равнодушия друг к другу. И тогда у человека не хватает сил на элементарное, на такое простое и естественное, как воздух, — просто на жизнь. «Не делай этого!» Не потому, что мама умрет от горя. Не потому, что все у тебя еще получится. А потому, что надо терпеть боль. Торжество духа над плотью именно в том, чтобы научиться пренебрегать муками, болезнями, страданиями. Вам скажет об этом любой священник. Это суть религии. Но во все времена находились люди, для которых жизнь казалась непереносимо тяжелым бременем. И очень часто желание прервать ее было сильнее инстинкта самосохранения, опасения перед неведомым и страха Божьей кары.

Жизнь тяжела, недаром младенец, извлеченный из утробы, плачет так горько. Недаром поговорка «Мамочка, роди меня обратно» так любима народом. Нам не обещали легких дорог. Потаенный смысл жизни, над которым столько бились философы и мечтатели всех времен, в том, чтобы выдюжить, остаться человеком, несмотря на тюрьмы, больницы, нищету, всеобщую жестокость бытия. В жизни поводов для оптимизма ничтожно мало. Жизнь — путь, а мы — всего лишь обветренные странники в поисках тепла.

«Опять новая жертва, и опять медицина решила, что это сумасшедший! Никак медики не могут понять, что человек способен на самоубийство и в здравом рассудке от каких-нибудь неудач, просто от отчаяния, а в наше время и от прямолинейности взгляда на жизнь. Тут реализм причиной, а не сумасшествие». Это строки из дневника Достоевского. Он первый обратил внимание на самоубийство как на общественное явление.

Когда-то купец первой гильдии сводил счеты с жизнью из-за того, что не сдержал честное купеческое слово. И офицер царской армии готов был застрелиться, если нарушил кодекс чести. Не только представители высших сословий так бескомпромиссно определяли для себя уровень нравственности и достоинства. Крестьянка, опозоренная или изнасилованная, тоже бросалась в омут головой. Сегодня суициду тоже подвержены все социальные группы — начиная от уборщицы и заканчивая министром, директором банка.

Как утверждают специалисты, причиной суицида могут быть нелады на работе, жизненная неустроенность, глухота близких... Но чаще всего к самоубийству приводят любовные стрессы. Помните? «Любовная лодка разбилась о быт». Надо отметить, что медики сегодня рассматривают любовные стрессы как крайне опасное психическое состояние. В таких случаях человеку зачастую нужна профессиональная помощь: рассчитывать на то, что, мол, все перемелется, не приходится.

Для царских офицеров считалось неприличным уйти из жизни, не оставив записку о причине самоубийства. Предсмертная записка тоже как бы входила в кодекс чести. Сейчас записки пишут редко. Каковы же все-таки они, последние слова взрослых?

Вот напротив меня сидит сорокалетний мужчина, и уже в который раз рассказывает о своей боли. А может, просто хочет оправдаться... Он от отца не отворачивался, нет. Денег, правда, ему не давал — поддерживал продуктами. Отец, бывало, приезжал к ним на велосипеде ужинать. Конечно, надо было поговорить с ним, подлечить, приодеть, да все было некогда, все думалось — потом. С отцом в последний раз они разговаривали где-то в середине ноября. Тот проходил мимо стройки, ну и перекинулись парой слов. Сын пригласил отца на ужин. Сам в тот вечер к ужину опоздал, задержала работа. Уже переодеваясь, спросил жену: «Отец был?» Оказалось, не был. Не пришел и на другой вечер, и через неделю, и через месяц... Хоронили отца прямо из морга. Соседи проститься с ним не пришли — далеко. Организовали на улице свои поминки. Поэтому провожающих было немного. А через несколько дней сыну из милиции передали письмо, которое было написано рукой отца: «Витенька, прощай. Прости меня, я больше поступить никак не мог. Я уже дожил до конца. Ведь 68 дней я один, никому не нужный, сижу дома и стараюсь не смотреть на веревку и крюк. Если сможешь, то хоть в морге надень мне костюм, который ты перешил для меня. Я ведь так его и не видел».

А вот еще предсмертные
записки:

«Маша, прости, очень виноват».

«Ничего не могу сделать для детей. Ухожу».

«Моя бригадирша — сволочь. Именно она свела меня с этого света».

«Доведение до самоубийства» — такая статья в Уголовном кодексе есть, но юристы не помнят, чтобы по ней кого-то судили. Грозный начальник, сварливая жена, «систематическое унижение человеческого достоинства, шантаж», обида, нанесенная на службе... Но юридически трудно доказать, что именно этот конкретный фактор стал причиной самоубийства.

Думаю, люди убивают себя не потому, что на них уж такое небывалое несчастье обрушилось. Самоубийцы — несчастные люди, но не более несчастные, чем остальные. Иммунная система защищает больше тех, кто служит чему-то другому, а не себе. Идее, другому человеку...

Специалисты называют девять самых распространенных способов сведения счетов с жизнью. Чаще всего самоубийца вешается. В последнее время модным (если сюда применимо это слово) для тех, кто решил покончить с жизнью, стало падение с большой высоты — с крыш домов, из оконных проемов строящихся «высоток», с башенных кранов. А вот со второго, с третьего этажей прыгают так называемые демонстративные самоубийцы, те, кто хочет кому-то что-то доказать или кого-то напугать. На третьем месте по количеству суицидов стоят отравления, причем женщин травится в восемь раз больше, чем мужчин. На четвертом месте — колотые и резаные раны. На пятом — огнестрельные. На шестом — смерть под колесами автомашины или поезда. Далее идут самоубийцы-утопленники, затем пораженные электрическим током (таким способом с жизнью сводят счеты исключительно мужчины) и, наконец, те, кто решился на самосожжение.

Религия считает самоубийство одним из самых тяжких грехов. Христиане не отпевают самоубийц и не предают их земле на освященных кладбищах. Человек, решившийся на этот шаг, ставит себя, с точки зрения религии, в положение вселенского изгоя. Но, несмотря на это... По данным Всемирной организации здравоохранения сейчас суицид вышел на четвертое место по причинам смерти, а это значит, что ежегодно 800 тысяч человек на планете кончают жизнь самоубийством. Особенно ужасно, когда это делают дети...

Большие трагедии маленьких людей

Если в начале ХХ века самоубийству были все возрасты подвержены, — все, кроме детского, — то в последнее время суицид катастрофически помолодел.

В Донецке в ноябре 1999 года зарегистрирован случай, когда на сознательное самоубийство пошел ребенок, которому было пять лет! Оговорка «сознательное самоубийство» нужна, так как дети, бывает, играют в повешение, в самоубийство и при этом действительно погибают.

Причина детских самоубийств кроется в том, что вообще подросткам и молодежи неуютно жить в современном мире. Равнодушие в семьях, незанятость подростков за пределами дома, чувство ненужности. Немалую долю вины, видимо, несут и средства массовой информации. Кровь и всевозможные извращения на экранах телевизоров, смакование жестокости на страницах газет... Кроме того, в кинолентах о восточных единоборствах, в «ужастиках», «фэнтези», которые дети смотрят с удовольствием, культивируется перевоплощение человека после смерти, возможность прожить несколько жизней. Вот и появляется у ребят вера в воскрешение после смерти...

Для детей смерть — это нечто такое, с помощью чего можно доказать свою правоту, избежать наказания, отомстить, а потом жить в полном согласии с теми, кто тебя не понимал. Наверное, каждый из нас, оглянувшись на свое детство, может вспомнить, как, стоя в углу или получив подзатыльник за какую-то глупость, глотая слезы, думал: «Вот возьму и умру! Вот тогда вы пожалеете!»

Причин, по которым маленький человек пытается уйти из жизни, множество. Вот свежий случай, происшедший в Житомире. Мама не купила двенадцатилетней дочери такую же куртку, какую купили подружке. Девочка повесилась...

«На мои похороны Его не пускайте. Пусть мучается всю жизнь».

«Пойми мама, я всегда хотела слушать музыку, а ты не разрешала».

«Родители! Вы ругали меня, что я приходила поздно, и обзывали плохим словом. Теперь уже ругать не будете».

«Прощайте! И ваш магнитофон мне не нужен».

«Мамочка! Свадьбу с дядей Жорой отменять из-за меня не надо. Живите счастливо. Я вам мешаю и поэтому умираю навсегда».

«Не пойду больше в школу никогда. Вы заставляли ходить туда, а я же вас просил не заставлять».

Эти предсмертные записки хранятся на кафедре судебно-медицинской экспертизы Киевского медуниверситета. Написаны они детьми. Которым не купили понравившуюся вещь. Не позволяли поздно возвращаться домой. Которых недослушали. Недолюбили. Которым недовнушили, что, несмотря на поздний приход домой, их все равно любят.

Насколько обижен должен быть ребенок, чтобы душевная боль показалась ему сильнее физической! И тогда папиным галстуком не страшно обмотать собственную шею. Можно методически колоть свой живот пилочкой для ногтей. Или в течение месяца воровать у бабушки снотворные таблетки, чтобы потом залпом проглотить их, запить водой и тихо закрыть входную дверь...

В токсикологическом отделении Киевской детской специализированной больницы «Охматдет» лежит 12-летняя Анжела. Три месяца назад она, собираясь на дискотеку, очень сильно накрасилась. Мама устроила скандал и обозвала ее словом, каким обычно называют раскрашенных подобным образом девиц. Дочка схватила домашнюю аптечку и проглотила все, что там было. «Я хотела, чтобы она замолчала».

Поводом свести счеты с жизнью может послужить и самая невинная, с точки зрения взрослого, вещь. Одиннадцатилетний Егорка пытался выброситься с крыши пятиэтажки, потому что самый лучший человек на свете, его дед, узнав про замечание в дневнике, сказал: «Мне не нужен внук-хулиган». Ребенок зачастую понимает каждое наше слово буквально. И если вы «просто вздыхаете»: «Я устала от тебя до смерти!», он вполне серьезно верит в то, что может стать причиной вашей смерти.

Дети умирают от любви. Они умирают, а психологи делят их на тех, кто на самом деле умирать не хотел, а просто своим поступком хотел вернуть дорогого человека, и на тех, кто умирает по-настоящему, потому что без любви полностью теряет себя и становится ничем.

Вой сирены... Коридор, палата, капельница. Пронзительный запах лекарств. Тех, кто решил наложить на себя руки — отравиться, умереть от любви, — привозят сюда. Травятся кто чем: схватить, что под руку попадется, скорее, скорее из жизни и умереть в страшных мучениях, при полном сознании… Вот на реанимационной кровати Лена 13 лет. Несчастная любовь, записка с наказом: «Хочу, чтобы Саша всю свою дальнейшую жизнь знал, что я его очень любила» — и горсть клофелина... И беспамятство. И спасение. Еще одну девчонку вернули с того света и оставили жить. Неужели без любви?

Зачем дети умирают из-за любви? А зачем их родители живут — зачастую очень плохо живут — из-за любви? Любовь — тяжкий труд, большое испытание даже для взрослого человека. А что уж говорить о ребенке...

Нужна суицидологическая служба

О проблемах суицида, которые, как видим, касаются теперь не только взрослого населения, но и самых маленьких наших граждан, беседую с выдающимся специалистом в этой области — заведующим кафедрой детской, социальной и судебной психиатрии Киевской медакадемии последипломного образования им. П.Шупика, доктором медицинских наук профессором Анатолием Чуприковым.

— Анатолий Павлович! Говорят, на весну приходится «пик» самоубийств. А есть ли еще какие-то закономерности — временные, возрастные, территориальные?

— Увы, есть. Статистика — штука безжалостная, и она доказывает, что, к примеру, в понедельник почти вдвое больше самоубийств, чем во вторник, а весной — почти вдвое больше, чем летом, тогда как осенью опять кривая ползет вверх. Причина — депрессии, которые особенно активны в эти времена года. Есть еще ряд закономерностей. Например, в сельской местности больший процент самоубийств, чем в городах. Причина? Алкоголь, неустроенность, безработица. В Западной Украине уровень самоубийств такой же, как во Франции, Англии и США, — семь—девять человек на 100 тысяч жителей. А в некоторых регионах юга Украины и в Донбассе эта цифра доходит до 35—40 самоубийц на 100 тысяч жителей. В столице Украины, с высоким уровнем деловой активности, самоубийств в пять—шесть раз меньше, чем по стране в целом. Ну а средняя цифра по Украине — 29 самоубийц на 100 тысяч жителей. Это — очень высокий показатель. Он, правда, несколько ниже, чем по России, по Белоруссии, но в два-три раза выше, чем в европейских странах. И еще. В целом по Украине мужчин-самоубийц на 100 тысяч жителей более 50, тогда как женщин — 9—10 человек. Особую тревогу вызывает то, что большое количество самоубийств приходится на возрастную группу от 30 до 39 лет, то есть, на самую трудоспособную часть населения.

— А молодежь? Разве у нее мало проблем, с которыми нет сил бороться?

— Уйма проблем. Остановлюсь лишь на самоубийствах в среде военнослужащих. Как-то в своей статье я обнародовал такую цифру: в отдельные годы показатель самоубийств в украинской армии доходил до 340 смертей на 100 тысяч военнослужащих. Мне тут же позвонили из МО: «Анатолий Павлович! Ну откуда вы взяли такую огромную цифру? Ведь средняя цифра по армии — всего лишь 115 самоубийств». Всего лишь! А в американской армии — три самоубийцы на 100 тысяч военнослужащих. Может потому, что у них нет «дедовщины», «неуставных взаимоотношений», других тягот и лишений нашей армейской жизни...

— Мысль о самоубийстве кому больше свойственна: молодым, старым?

— Разные вещи: мысли о самоубийстве, попытки самоубийства — и завершенный суицид. Попыток больше в несколько раз у молодежи, завершенных суицидов — у стариков.

— А какие закономерности у детского суицида?

— Если всего по Украине ежегодно кончает жизнь самоубийством 14,5—15 тысяч человек, то из этого числа детей до 12 лет — 70—80 ребят, а с 12 до 15 лет — 350—400. Причем девочек, пытающихся покончить с собой, во много раз больше, чем мальчиков. Зато мальчики чаще добиваются успеха в этом страшном деле. Вообще, детей, совершающих самоубийство, существуют четыре категории. В первую входят подростки (их 50% от всех детей-самоубийц), у которых много проблем дома и в школе. Дома — несправедливость, пьянство родителей, случаи сексуального насилия, инцесты (при этом подростки часто испытывают желание предварительно убить своих насильников). В школе — ссоры и драки со сверстниками, тирания учителей. Наши малооплачиваемые и перегруженные учебными программами учителя иногда вымещают злобу на избранных ими мишенях. И тогда ребенок становится изгоем... Ко второй категории (четвертая часть всех подростков-самоубийц) относятся ребята, ориентированные на безусловный успех. Это — «примерные дети», «зубрилы», у которых одна отрицательная оценка приводит к трагедии. Известны случаи, когда отличник получил неожиданную «тройку» и, вернувшись домой, тут же покончил с собой. К третьей категории (это тоже 25% общего количества подростков-самоубийц) относятся девочки, страдающие депрессиями. «Никто меня не любит. Я — уродина. Мальчики на меня не смотрят» и т.д. Ну а 1—2% — это мальчики, страдающие психозом.

— Что бы вы посоветовали родителям и педагогам? Как распознать в поведении ребенка будущую попытку к суициду?

— Случаи, когда дети кончают самоубийством неожиданно для всех, все-таки очень редки. В основном после трагедии родственники и близкие начинают припоминать, что подросток «подавал сигналы». Но тогда на них никто не обратил внимания...

Каковы же основные признаки предсуицидального поведения? Разговоры о смерти и самоубийствах, желание пофантазировать на эту тему вслух. Рассуждения на тему «Я никому не нужен» и пр. Стремление к одиночеству. Излишнее внимание к мотивам смерти в музыке, литературе. Завуалированные попытки «попрощаться»: приведение в порядок своей комнаты и своего стола, дарение своих вещей на память. Хотел бы сказать родителям: «Если во время скандала ваш ребенок грозится покончить с собой, отнеситесь к угрозе серьезно, испугайтесь. Это не значит, что вы не должны вернуться к решению вашей с ним проблемы. Просто вам нужно сменить тактику. САМОЕ ГЛАВНОЕ — спросите себя: «Что же такого было в нашей жизни, если он на это решился?»...

— Анатолий Павлович! Есть ли какие-то рычаги, которые надо было бы включить и этим уменьшить количество суицидов в стране?

— Есть. В первую очередь в Украине нужно создать специальную суицидологическую службу. Сколько раз я и мои коллеги обращались в Минздрав, в Верховную Раду с конкретной программой по созданию соответствующей службы, которая бы изучала и систематизировала проблему, а также оказывала методологическую помощь медучреждениям страны по вопросам суицида. Воз и ныне там.

— А как в других странах решаются эти проблемы?

— В «доперестроечное» время самая высокая смертность от суицида была в Венгрии. Причина? Очень уж много пили наши западные соседи. Сейчас венгры мало пьют — появился рынок труда, на который надо приходить трезвым. Но главное — огромно внимание государства к лечению депрессий. В Венгрии все рецепты на антидепрессанты, выписанные врачами-психиатрами, выдаются в аптеках бесплатно. У нас же месячный курс лечения антидепрессантами стоит 250—300 гривен. Часто больной не только пенсии такой не имеет, но, бывает, даже зарплаты... Если наконец-то появится у нас суицидологическая служба, то и кризисные стационары заработают. А там должны трудиться узкие специалисты: психиатры-суицидологи, психотерапевты-суицидологи, психологи-суицидологи. В России уже есть и служба суицидологическая, и кризисные стационары. Замечу, очень важно, чтобы эти стационары находились вне психиатрических больниц, чтобы в глазах родственников, сослуживцев, знакомых человек не носил вечное клеймо, дескать, «он — псих ненормальный». Порой такое клеймо загоняет снова человека в угол и его снова тянет к мысли покончить с собой. Закончу такой страшной цифрой: в нашей стране уже долгие годы самоубийств в два—три раза больше, чем умышленных убийств. Нация самоубивается... А ведь человек запрограммирован на жизнь!