УРОЖЕНЕЦ БУЧАЧА, КОТОРЫЙ ОБЪЯВИЛ ВОЙНУ НАЦИЗМУ

Мерно и неторопливо несет свои воды Стрыпа в древнем Бучаче. В центре города, почти у самой воды, берут начало три улицы, носящие имена национальных гениев украинцев, поляков и евреев — Шевченко, Мицкевича и Агнона. В этом — дань уважения тем этносам, которые густо населяли этот край еще в начале века нынешнего. Тогда в этом городе Австро-Венгрии проживали одна тысяча украинцев, две тысячи поляков и шесть тысяч евреев. Каждая община существовала практически обособленно, как бы сама по себе, хотя в производственных, социальных отношениях участвовать волей-неволей должны были, да и культура каждого входила в соприкосновение с другими, взаимообогащая их и самое себя. Бучачская земля подарила человечеству всемирно известную певицу Соломию Крушельницкую, книгоиздателя Иосифа Кнебеля, писателей Шмуэля Агнона, Осипа Назарука, реформатора сцены Марьяна Крушельницкого.

На этой благословенной земле 31 декабря 1908 года появился на свет и еврейский мальчик, которого родители нарекли Симоном, или на еврейский лад — Шимоном. Помните, в Новом Завете это имя носил один из апостолов Иисуса. Мальчик вроде бы ничем особенно не выделялся. Правда, глаз у него был острый и память светлая, благодаря чему спустя много лет он до мелочей вспомнит и людей, и даты, и деяния.

Этому человеку пришлось пережить многое.

Его отец погиб в первую мировую. Когда русские войска заняли Бучач, мать Визенталя с двумя детьми проживала в Вене, в 1917-м они снова вернулись в Бучач. Потом он учился на архитектурно- строительном факультете Львовской политехники, вскоре получил диплом архитектора и открыл собственное проектное бюро. Галицкому периоду своей жизни он позже уделил значительное место в книге воспоминаний «Право, а не месть». Ныне эти мемуары изданы более чем на двадцати языках мира.

Во Львове его застала Вторая мировая война. Его схватили 6 июля 1941 года и вместе с сотнями евреев бросили в тюрьму «Бригидки». От расстрела Визенталя спас его довоенный сотрудник по фамилии Боднар, который служил во вспомогательной полиции. Позже, однако, Визенталь вместе с семьей попал в гетто, откуда его перевели в Яновский концлагерь. Здесь ему снова повезло. Он работал в железнодорожных мастерских, сумел выйти на связь с подпольщиками. Они помогли бежать из лагеря его жене, изготовив ей фиктивные документы.

После войны им суждено было встретиться вновь.

А пока его лагерная одиссея продолжалась. При помощи друзей он бежал из Яновского лагеря, позже опять случайно попадает сюда. Немецкие войска отступали, поэтому узников перевозили в лагеря на Запад — сначала в Хемниц, позже в Бухенвальд, в Маутхаузен. Здесь высокого и широкоплечего узника, который весил меньше 50 килограммов, бросили в камеру смертников. Узников освободили американские войска.

Пройдя через все круги ада, Визенталь всю свою послевоенную жизнь посвящает поиску и наказанию военных преступников. У американского коменданта он добился разрешения принимать участие в допросе нацистских преступников. Ему, как и другим пленным, предложили составить список палачей, которых он знает. Но если у его товарищей по лагерю такой список состоял из трех-четырех фамилий, то у Визенталя он растянулся на несколько страниц. Так он стал сотрудником отдела по розыску военных палачей. Визенталь считал такое сотрудничество оправданным, поскольку не видел тогда иного способа борьбы с нацизмом, иного способа для поиска фашистских преступников.

В 1947 г. он основывает свое собственное документальное бюро в австрийском городе Линце. Позже его учреждение переезжает в Вену и отныне именуется Еврейским центром документации. Визенталь становится его бессменным директором. Центр накапливает досье на 160 тысяч военных преступников, более 1200 из них Визенталю удалось разыскать и передать в руки правосудия. Хотя, по его подсчетам, в мире осуждена лишь треть преступников, лишь 50 тысяч самых крупных военных лихоимцев предстали перед судом.

Предметом особых усилий Визенталя и сотрудников его бюро стал поиск фашистского палача Адольфа Эйхмана, виновного в уничтожении нескольких миллионов евреев из стран Европы. Этот поиск продолжался пятнадцать лет, несколько раз Эйхман уходил от сотрудников спецслужб. Его выследили в Аргентине, и 11 мая 1960 г. израильская разведка выкрала его и доставила на самолете в Израиль. А уже 23 мая на заседании парламента этой страны глава правительства Давид Бен Гурион сообщил: «Недавно разведывательная служба Израиля выкрала одного из крупнейших нацистских преступников Адольфа Эйхмана. Этот человек вместе с гитлеровскими поводырями ответствен за то, что названо «окончательным решением еврейского вопроса», а это означало уничтожение миллионов европейских евреев. Адольф Эйхман пребывает в тюрьме и скоро предстанет перед судом на основании закона об ответственности нацистов и лиц, которые являются коллаборационистами нацистов». Иерусалимский процесс над Эйхманом перерос национальные границы и стал событием мирового значения. О перипетиях своих поисков Визенталь написал книгу «Я охотился на Эйхмана».

Эйхмана казнили по приговору суда. Пока это единственный вынесенный и приведенный в исполнение смертный приговор в Израиле.

Визенталю, за которым в журналистских кругах крепко закрепилось прозвище Мститель, в жизни довелось заниматься не только поиском преступников. Ему выпало защищать доброе имя генерального секретаря ООН Курта Вальдхайма, оправдывать от наветов отца Арнольда Шварценеггера, уличать в сотрудничестве с нацистами высоких должностных лиц Ватикана. Он первым напечатал секретные протоколы договора Риббентропа—Молотова.

Вот почему к его мнению прислушиваются, с ним считаются. После стольких лет скитаний на него пролился подлинный дождь наград, титулов, знаков отличия. Ныне он почетный доктор пяти ведущих западных университетов, рыцарь ордена Почетного легиона Франции, ряда высших наград государств мира. Наилучшей рекомендацией для его сотрудников является то, что они представляют «бюро доктора Визенталя»…

В этом году ему исполнится девяносто два. Осень его жизни, несмотря на значительное благосостояние, нельзя назвать безоблачной. Тени прошлого продолжают навещать его постоянно, будоража его воображение. В памяти вновь и вновь всплывают события прошлого. А среди них — и аресты, и бесчеловечный лагерный быт, и попытка самоубийства, лишь бы все это прекратить.

«Перед сном, — говорит Визенталь, — я могу выключить только свет, но не свои мысли. Пробудившись от собственного крика, я встаю и открываю свою коллекцию марок».

Вполне вероятно, что в это же время от собственного крика просыпается и бывший палач, который доныне скрывается от правосудия. Прошлое связало их, и жертв, и палачей, намертво.