УЛЫБКА АНДРЕЯ КРЫЖАНИВСКОГО

Таким лукаво ухмыляющимся, как на этой фотографии, сделанной лет тридцать назад в редакции журнала «Ранок», где он тогда работал, и запомнился Андрей на всю жизнь. Перед тем в редакцию заходил художник-график Александр Губарев и справлялся, когда «Ранок» напечатает репродукции его новых работ. Та, что мы держим в руках, считалась по тогдашним временам слишком фривольной, особенно для молодежного журнала («Ну, как же - пропаганда чуть ли не голого женского тела!»). И хотя Губарев назвал картину, кажется, «Семья у моря» (на заднем плане видны муж красотки и их ребенок), сверхосторожный цензор никак не соглашался поставить разрешительный штамп на публикацию. На снимке мы как раз и радуемся тому, что Андрею удалось все-таки уговорить какого-то деятеля из ЦК комсомола, и тот, взяв на себя грех, разрешил напечатать так напугавшую ханжей репродукцию. Вот такие случались тогда маленькие радости от маленьких наших побед...

Вскоре Андрей перешел в более взрослое и солидное издание - в журнал «Вітчизна», где возглавил «Зенітку» (сатирический отдел). Проработал он в ведущем писательском ежемесячнике почти два десятилетия, вплоть до последних дней своей так рано оборвавшейся жизни. Там он позже ведал не только юмором и сатирой, но и художественной прозой, да и вообще был душой маленького дружного коллектива. За ним давно и прочно укрепилась репутация отличного парня. Было в нем какое-то благородное, сугубо мужское рыцарство, которое, увы, редко встречается в наше время. Он, как говорят теперь, - в упор не выносил любого рода несправедливости и жлобства. Не любил, когда сильный угнетал слабого. Не терпел угодничества и чинопочитания. Ну, а если кто-то позволял себе вдруг обидеть в его присутствии женщину, Андрей, не раздумывая, лез в драку и бил первым... И так - во всем и всегда, на работе и на отдыхе, дома и в гостях. Его любили за все эти человеческие качества плюс к ним еще и за обаяние, а также за то, что называется брызжущим остроумием.

Юмористы-писатели, как известно, делятся на две категории. Одни способны вызвать смех своим произведением, но в жизни остаются хмурыми и неулыбчивыми мрачняками. С ними скучно. Другие как бы постоянно несут с собой улыбку и смех, от них всегда ждут чего-то этакого. В комнату, где что-то на ходу, стоя или сидя «травил» Андрей, вечно сбегались люди их соседних помещений, смех - вещь заразительная, и он умел заражать им большое пространство.

Из украинских юмористов разных поколений Крыжанивский, пожалуй, был ближе других к стилю «Клуба 12 стульев», организованного незабвенным Виктором Веселовским во второй половине 60-х годов в обновленной 16-страничной «Литературке». С появлением 16-й «веселовской полосы» планка сатиры и юмора в стране, так низко упавшая в сталинский период теории бесконфликтности, сразу же интеллектуально поднялась. Виктор со своей бравой командой заметно приподнял ее над тогдашним «крокодильским» уровнем. Помню, на встречах с читателями в разных городах люди откровенно признавались, что начинают читать «Литгазету» с конца - с «Рогов и копыт»; с крохотных пародийных миниатюр, с острых афоризмов типа «Если нельзя, но очень хочется, то можно» и т.д. Именно эти малые формы хорошо удавались Андрею, шутки подобного рода буквально сыпались из него. Чего стоит, например, фраза-афоризм: «У каждого Дантеса есть свой любимый поэт», которую иначе как «озарительной» не назовешь, ибо подобная находка может прийти в голову разве что в счастливый миг озарения. Несколько раз я посылал Веселовскому шутки Андрея, и «ЛГ» охотно печатала их. Участвовал Андрей и в популярной телепередаче «Вокруг смеха», которую вел Александр Иванов.

Как существует в литературе (условно, разумеется) деревенская проза и городская, так и юмор бывает чисто городской, не похожий на сельский, урбанистический - со своей лексикой, своей тематикой, своими подтекстами. Кстати сказать, в украинской литературе и городская проза, и соответствующий юмор всегда были в некотором дефиците. Именно эту нишу заполнил своими юморесками Крыжанивский, тем более, что, будучи коренным киевлянином, он прекрасно знал реалии почти трехмиллионного столичного города с его богатым фольклором и жаргоном - от типичных выражений Подола до крылатых словечек Бессарабки. Крыжанивскому принадлежит немало шуточек, которые не предназначались для печати, а порой были (чего греха таить!) просто нецензурными - у кого из прирожденных юмористов нет таких! Они не фиксировались на бумаге, а передавались из уст в уста, часто теряя при этом авторство.

У любого, даже самого способного литератора, много пишущего, наряду с явными удачами встречаются порой вещи послабее. У Крыжанивского, конечно, - тоже, но зато заметно было, как от книжки к книжке рос и совершенствовался его талант. От иных сатириков, готовых сражаться с человеческими слабостями и недостатками не на жизнь, а на смерть, стремящихся согласно большевистским установкам лишь кромсать и громить, ругать и бичевать, Андрея отличало умение по тем же целям и по таким же поводам просто весело и доброжелательно подшучивать. Это давало куда больший эффект. Другое дело, когда речь шла о наших социальных пороках, порожденных системой. Тут его перо становилось злым и беспощадным. К обычным же человеческим слабостям Андрей относился со снисхождением. Сочувственно, с доброй улыбкой. Он вообще был человеком веселым от природы. А что может быть лучше для окружающих? Помните, у Гоголя: «Засмеяться добрым светлым смехом может только глубокая добрая душа». И уж на что невеселым, если не сказать мрачным субъектом слыл великий Федор Михайлович Достоевский, а и ему захотелось отдать должное этому качеству. «Веселость, - утверждал он, - это выдающаяся черта человека».

Таким неунывающе-веселым остался в памяти писатель и смехотворец Андрей Степанович Крыжанивский. Это роднило его с патриархом украинского юмора Остапом Вишней, хотя похожего между ними было мало. Тем не менее, вслед за классиком, давшим в свое время название лучшей своей книги - «Вишневі усмішки», наш молодой юморист и свою назвал по аналогии «Крижані усмішки». Тоже отличная находка, родившаяся от собственной фамилии.

Андрею Крижанивскому справедливо была присуждена республиканская литературная премия имени Остапа Вишни. Все друзья и товарищи радовались за него, зная, как он боготворил это имя и как в собственном творчестве и в журнальной «Зенітці» старался высоко нести Юмористическое Знамя Вишни. У Андрея есть замечательное иронически-грустноватое эссе, посвященное его кумиру. Оно называется «Улыбка в снегах коллективного закрепощения».

Эссе об Остапе Вишне завершается словами: «И оставил нам улыбку». Теми же словами хочется закончить эти заметки об Андрее. И еще хочу напомнить, что как раз в нынешнюю зиму ему исполнилось бы 60. Всего лишь 60...