Название предлагаемой статьи выбрано в качестве антитезы статьи видного украинского исследователя, доктора исторических наук Станислава Кульчицкого «Украинский Голодомор в советском государстве-коммуне» («ЗН», №34, 13.09. 2008 г.). В ней кратко изложена концепция Голодомора в контексте построения коммунизма в СССР. По мнению ученого, Сталин стремился реализовать ленинскую идею построения государства-коммуны: без частной собственности и товарно-денежных отношений. Однако последние - как «пережиток капитализма» - ему не удалось ликвидировать.
Товарно-денежные отношения, несмотря на их специфику и ограниченность применения, стали неотъемлемой, органичной составной частью развивающейся советской экономики. То же и с отношениями найма рабочей силы. Из этого следует, что государство-коммуна не состоялось! Но тогда возникает вопрос: что же было построено в СССР?
Ниже изложена альтернативная точка зрения на общественно-экономический строй, созданный Лениным-Сталиным, которая, надеюсь, найдет понимание или, по крайней мере, получит публичную оценку.
В начале статьи С.Кульчицкий пишет: «К. Маркс представлял себе коммунизм как продукт естественно-исторического процесса: созреет и упадет на голову как спелый плод». Если теория «спелого плода» не импровизация господина Кульчицкого, то что это? Маркс до нее не мог бы додуматься. Логика его учения об историческом развитии человеческого общества указывает на то, что новый общественный строй рождается в муках существующего, в непримиримой классовой борьбе. Сказанное С.Кульчицким - либо непонимание Маркса, либо легкомысленное высказывание, рассчитанное на неосведомленного читателя. Кстати, далее он сам отмечает, что Ленин взял за основу именно «революционный марксизм времен «Манифеста», требующий насильственного свержения капиталистического строя, а не доктрину социал-демократии эволюционного пути развития общества.
Строго по Марксу: коммунизм имеет бесклассовое общественное устройство, в котором народное хозяйство основано на общественной (общей для всех членов общества) собственности на средства производства и продукты труда и которое организовано как ассоциация свободных (не наемных) производителей. По логике Маркса: общественная собственность и купля-продажа рабочей силы несовместимы.
В чем же Станислав Кульчицкий усмотрел факт установления коммунизма в СССР? Очевидно, в том, что была ликвидирована частная собственность. Но с введением в 1921 году Лениным нэпа возникла странная, необъяснимая с точки зрения марксизма ситуация: одновременное мирное сосуществование национализированной собственности с товарно-денежными отношениями и наймом труда в производстве, являющимися отличительными, имманентными капитализму атрибутами. Согласно Марксу, наличие рыночных отношений означает, что имеет место отчуждение продукта от его производителя - наемного работника, который лишен собственности на средства производства.
Этот феномен можно адекватно объяснить однозначным признанием того, что ликвидация частной собственности не ведет, безусловно, к установлению общественной собственности. Данный вывод является ключевым для понимания истинной природы национализированной собственности. Она становится только государственной собственностью! Что означает: государство в этом контексте следует рассматривать как социальную организацию, институциональную систему для осуществления власти и управления в обществе. Так, в Советском Союзе ее представляла иерархически организованная структура, которую составляли партийные, советские и хозяйственные органы, а также карательные учреждения, обеспечивающие правопорядок.
В СССР государство-организация оказалось субъектом исключительного права владения и использования всей национализированной и вновь создаваемой собственности. Прежде всего это относилось к «командным высотам» (С. Кульчицкий). Следовательно, оно стало абсолютным монополистом в сфере экономических отношений – любой антимонопольный комитет подтвердил бы это. И, естественно, стало диктовать свою волю всем остальным субъектам хозяйствования. Так, доминирующий его характер в сельскохозяйственной сфере проявился при реквизициях во время продразверстки (1918-1921), в экспроприации имущества раскулаченных крестьян в период коллективизации (1929-1931), в непомерном отчуждении продукции у совхозов и колхозов (1931-1933), в лишении крестьянских хозяйств насущных запасов продовольствия, предназначенных для посевной и личного потребления (1932-1933). И лишь в условиях приближающейся экономической катастрофы, несущей угрозу политическому режиму, государство-организация смягчало диктат и вводило налог в натуральной форме (продналог в 1921 г. и обязательные поставки в 1933 г.).
С введением нэпа советское государство-организация становится полноценным предпринимателем, владеющим всем национальным капиталом (финансовым, промышленным, ресурсным et cetera) и получившим возможность нанимать рабочую силу. Как предприниматель, оно создавало промышленные и сельскохозяйственные предприятия, назначало высшую администрацию, которая организовывала производство - набор работников, снабжение, сбыт и выполнение плана. Следует заметить, что колхозы формально не были вмонтированы в административно-командную систему экономики, поскольку их хозяйство базировалось на так называемой коллективной собственности и на коллективном (не наемном) труде. Однако экономически они полностью зависели от государства-организации, так как вся земля находилась в государственной собственности. Оно выделяло им также материальные ресурсы (машинную технику, топливо и пр.) и оборотные средства, как бы в долг, но который систематически списывался. Кроме того, колхозное руководство было зависимым и политически - оно не могло не выполнять указаний партийных органов.
По марксистским понятиям, государство-организация стало совокупным капиталистом, эксплуатирующим трудящихся, прежде всего рабочих, служащих, интеллигенцию. Да, народ создавал богатства. Но поскольку государство-организация было хозяином всей собственности на средства производства, то оно и присваивало создаваемый обществом продукт. Оно распределяло его в соответствии с вырабатываемыми высшим руководством страны целями и политикой, осуществление которых в условиях отсутствия демократии не могло не приводить к колоссальным издержкам в удовлетворении жизненно насущных потребностей и прав как отдельных граждан и групп, так и общества в целом.
Миф об общественной собственности (народ ее собственник), порожденный марксистско-ленинской идеологией и насаждаемый государственной пропагандой, оказался весьма живучим. По сей день наши левые искренне считают, что созданные общественным трудом советских людей богатства принадлежат народу. И будто бы они в результате последовавших после развала СССР реформ были отняты у народа. Возникает вопрос: можно ли отобрать у народа то, чего у него не было? Причина заблуждения проста: в отождествлении государственной собственности и собственности общественной.
Из вышесказанного логично следует, что никакого построения коммунизма в СССР не было. Вместо него происходило становление не предусмотренного основоположниками марксизма нового строя - государственного капитализма. Именно так впервые его стали называть В.Ленин и экономисты-большевики. Впрочем, Ленин призывал не опасаться этого явления, как временного отступления от идеи коммуны: по его словам, политическая власть в стране принадлежит рабочим. Но мы-то теперь убедились, что в этом он крепко ошибался. После смерти Ленина все более отчетливо стало проявляться монопольное положение единственной политической силы и диктатура ее вождя (у С.Кульчицкого это хорошо прописано).
Особенностью всего происходящего в СССР было то, что общественные процессы и явления были продуктом госкапиталистического строя гипертрофированной формы, существующего в симбиозе с марксистско-ленинской идеологией и политической диктатурой.
Рождается новый класс, уже советской буржуазии, носителем которого была управляющая, преимущественно слабо образованная и малокультурная (в широком смысле) номенклатурная верхушка. Неадекватно воспринимая происходящие процессы и находясь в условиях абсолютного политического, экономического и социального монопольного положения, номенклатура при полном отсутствии в обществе системы конституционных механизмов сдержек и противовесов (присущих развитому демократическому обществу) и при совершенной неразвитости гражданского общества могла позволять себе любые даже самые чудовищные эксперименты в экономике. К коим относятся и насильственная коллективизация, и манипуляции над социумом, в частности над украинским селянством, что привело к трагедии Голодомора 1932-1933 годов.