Украинская история Буковины: взгляд изнутри

И профессиональным историкам, и любителям истории Буко­вины не менее, чем коллегам из Кривого Рога (см. статью профессора Виталия Стецкевича «Укра­инская история: взгляд из-за Днестра и Прута», «ЗН», №44, 2007), небезразлична история Украины и украинства на территории их родного края. История, которая была столь неоднозначной ввиду исторических обстоятельств. Парадоксально, но статья на эту тему вышла из-под пера не буковинца, и это для нас весьма досадно.

Общеизвестно, что многонациональная Буковина (первое упо­минание в качестве топонима датировано 1410 годом!) была составляющей частью и Киевской и Га­лиц­кой Руси, и Молдавского княжества, и Австрийской (с 1867 г. — Австро-Венгерской) монархии, и королевства Румынии, и СССР, принявшего на себя мессианские панславистские функции царской России.

Поэтому людям, небезразличным к прошлому и настоящему края, выросшему на этой столь раз­ноликой исторической почве, понимание которой объясняет нынешние проблемы, чрезвычайно интересны специализированные истории Буковины, написанные авторами немецкоязычными (Ф.Ви­кен­гаузер, Р.Кайндль, Э.Турчин­ски), польскими (А.Морген­бес­сер), украинскими (Г.Пиддуб­ный, А.Жуковс­кий, Ф.Шевченко, В.Бо­тушанский, О.Масан, О.Добр­жан­ский, Ю.Ма­кар и др.) и румынскими (Д.Ончул, И.Нистор, М.Якобес­ку). Нельзя не согласиться с В.Стец­кевичем, что не менее интересными, хотя и дис­кус­сионными, являются также сов­ременные академические издания, появившиеся в Молдове и Румынии.

Знакомство с этими общими историями ближайших соседей, прессой, разговоры с румынами — представителями различных социальных слоев (как в пределах Украины, так и в движущейся в объединенную Европу Румынии) свидетельствуют об определенном, хотя и приглушенном, обост­рении ситуации на западной границе Украины. Еще со времен «Исследований истории румын» Н.Йорги (1871—1940), искреннего национал-патриота румын и Румынии, написавшего 1033 томов и более 12 тысяч статей, у наших ближайших соседей сохраняется концептуальный подход «писать о румынском населении, жившем и живущем и за предела­ми Румынии» — в Венгрии, Болгарии, Придунавье, Северной Бу­ковине, Транснистрии до самого Азова. И для общественного сознания большинства румын, пребывающих под влиянием талантливых историков-публицистов Н.Йорги, И.Нистора и других, эти регионы (в частности и современной Украины) являются их исконными историческими землями, где формировались очаги культуры и происходила «этно- и государствотворческая история народа». Вместе с тем как-то из этого «национального горизонта» исчезает общеизвестная атмосфера буковинской религиозно-национальной терпимости, которую оли­цетворяет известная черновицкая «шифа» (дом-символ в форме корабля, на котором капитаном был немец, боцманами — католики-поляки, гребцами работали православные украинцы и румыны, а пассажирами являлись иудеи-евреи).

Можно дискутировать с маршалом И.Антонеску, что на землях Северной Буковины «все румынское», «тут наша колыбель, где находятся могилы наших господарей — славных воевод, заложивших фундамент нашего национального богатства». Молдавия (а не Румыния, появившаяся лишь в 1867 г. и включившая Объе­диненные Дунайские княжества в составе Мунтении (Вала­хии) с Олтенией, части Молдавии и Трансильвании), возникла чуть южнее — в районе города Байя-Маре и распространила свое влияние путем не всегда мирной, как свидетельствуют археологические раскопки С.Пивоварова, так называемой валахской колонизации на территорию Северной Бу­ковины полувеком (а то и полутора веками) позднее. Культурным центром тогда же стал город Сучава (ныне Румыния), а могилы воевод находятся в Южной Буковине. Тем не менее Северная Буковина для румын — аксиоматически прародина, потерю которой в июне 1940 г. румыны, восприняв в качестве удара по своим национальным чувствам, компенсировали участием на стороне Германии во Второй мировой войне. «Восточный поход» румын­ской армии под Харьков и даже за Азовское море тоже нашел в свое время историческое обоснование в работах панрумынских историков (И.Нистор, К.Джурес­ку). И новое возрождение этой темы в трудах, посвященных истории Буковины и Транснистрии, по поводу политики более мягкой, нежели немецкая (отсутст­вие депортаций на принудительные работы и т.п.), «замечает», впрочем, свои темные места. Это и принудительная румынизация наших земляков, когда деду одного из авторов за несколько слов на украинском языке возле примарии всыпали 25 розг; это и поселение евреев в гетто, и уничтожение их в концлагерях, где, например, погибли родители всемирно известного поэта П.Целана; это и поездки призывников на сельско­хозяйственные работы в Румынию...

Вызывает удивление, что такому мотиву «европейской мягкости» вторит и западная историография. Это прежде всего касается тенденциозных писаний Нормана Дейвиса в его фундаментальной монографии «Исто­рия. Европа». Вступление Крас­ной армии в Северную Буковину, в противоположность американскому историку и беллетристу, было далеко «не первым шагом разрушения цивилизации». Этот первый шаг «сделала» Первая мировая война, уничтожив Австро-Венгерскую монархию и поставив ее достижения на землях Бу­ковины на грань гибели. Вторым, не менее жестким шагом, был приход румынских войск на территорию Буковины, произошедший вопреки желанию Веча Бу­ковины. Как следствие ,с разрушением «Пиеты» — фигуры Мате­ри Божьей в центре Черновцов, — на месте которой возник молдавский бык, затаптывающий останки австрийского орла, завершилась ликвидация следов финансового благополучия: аннексия австрийских банков; обесценивание австрийских ценных бумаг. Вместо этого началась, как свидетельствуют тогдашняя пресса и рассказы современников, румынизация населения, когда целые села записывали румынами, против чего выступил буковинский писатель-просветитель Иван Бажанский. Земли раздавали лишь румынам или лицам, записавшимся в таковые, военные ком­пенсационные репарации выплачивались только румынам... Это напоминает нынешнюю противоправную ситуацию с румынскими паспортами, когда их получили едва ли не большинство жителей «регатула» — Герцаевского района и многие жители Черновиц­кой, Одесской, Николаевской областей (до 200 тыс. человек), которые получили возможность свободного выезда в ЕС на заработки. Однако двойное гражданст­во, не разрешенное юрисдикцией Украины, является, как и события в 1918—1920-х гг., выгодным бизнес-проектом с одной стороны или подкупом — с другой. Возможные последствия такой ситуа­ции трудно прогнозировать, а значит, эти вопросы нужно рассматри­вать на государственном уровне...

Невозможно не согласиться с автором статьи, что «молдавско-румынская историография содержит немало вызовов, адресованных украинским специалистам». Именно специалисты должны заниматься этими проблемами, требующими вдумчивого и профессионального анализа, чего, несмотря на наличие более чем серьезных оснований, еще не происходит ни на научном, ни на государственном уровнях...

Первой ласточкой столь желанных изменений, надеемся, станет (при поддержке австрийской Федеральной земли Каринтия и ЕС) институт Буковины в Чернов­цах (на базе бывшего Центра буковиноведения). Институту, по нашему мнению, нужно активнее взяться за ряд проектов, которые помогут сохранить национальную аутентичность края с присущей ему терпимостью и преодолеть проблемные вопросы в отношениях между соседними государствами.

Интересно читать о своей истории в изданиях, написанных румынскими авторами, но нужно знать и исходные источники. Поэтому, наверное, пора нашей Национальной академии наук (при помощи Института Букови­ны) ознакомиться с румынской, наверное, уже 20-томной энциклопедией мемуаров «Странствия иностранных путешественников по земле Валашской, Молдовской и Трансильванской», изданной Национальной академией Румы­нии в 1968—1990-х гг. Наверное, нужно готовить и наш украинский вариант — «Странствия иност­ранных путешественников землями Украины» (в частности и Буковины).

Давно пора и для историков Буковины завершить переводы молдавских летописей Мирона Костина, Иона Некулче, Некулая Костина, Александру Амираса и других, по крайней мере фрагменты, посвященные вопросам украинства на территории края. Как-то странно слышать от наших коллег — преподавателей вузов Румынии, что украинцы появились на этой территории с приходом австрийцев, а их предшественники — знаменитый пасечник Ясько и его сосед из славяно-молдавских летописей XIV—XV вв. — были ассимилированы давным-давно. Поэтому исторически несправедливой представляется для них аннексия Буковины 28 июня 1940 г. Но дискуссии сразу же меняют тональность, когда собеседник слышит в ответ цитаты из летописей начала XVIII в. об украинских «северных цинутах». «Так вы Некульче читали?» — нескрываемо удивляется тот и переводит разговор на другую тему.

Молдавско-румынско-украинские отношения, конечно, «способствуют переплетению наших историй», но оптимально-непредвзято их можно понять лишь с учетом еще немецко-польско-еврейских отношений на Букови­не. Атмосферу буковинской терпимости, столь актуальной для объединенной Европы, нужно изучать углубленно в специальных исследовательских учреждениях и, согласно девизу кесаря Франца Иосифа Габсбурга, Viribus Unitis, то есть объединенными усилиями.

Поэтому утверждение Института Буковины должно поспособствовать и европейскому видению проблем, написанию общих монографий или учебников. По­скольку проблемы украинства не должны отвлекать нас от «построения общего европейского дома», нужно искать и объединяющие темы. Ведь время выработать вместе с австрийскими, румынскими и молдавскими историками общий взгляд на ряд вопросов для начала хотя бы наименее дискуссионных? Исследование, которое предстоит провести, должно быть посвящено, по нашему мнению, интегральной теме — экономической истории в пограничной Буковине конца XVIII — конца первого двадцатилетия
XX в., то есть периода ее вхождения в состав Габсбургской монархии. Тема актуальна не только ввиду ее необработанности (до сих пор такие целостные исследования историко-экономического характера еще не проводились), но и возможностью использования ее результатов для интеграции историко-экономических поисков, которые осуществляют буковиноведы различных стран (Украины, Румынии, Австрии, Германии, Польши, Венгрии и т.д.). Поэтому в перспективе нужно написать «Экономическую историю Буковины» под координацией Института Бу­ковины (Аугс­бург). Основные периоды, учитывая имеющиеся исследования, должны включать, по крайней мере, следующие: 1774—1848; 1848—1857; 1858—1892; 1892—1914; 1914—1918. Для каждого из этих периодов должны рассматриваться соответствующие экономические сферы: история сельского хозяйства Буко­вины, история промышленности и становления промышленно-производственных институтов, история использования природных ресурсов и эксплуатации полезных ископаемых; история дорожного строительства и транспорта, история торговли; история денежной системы, история налогообложения, финансового хозяйствования и банковского дела, история кооперации и т.п.. Такая коллективная монография, построенная на ненациональных факторах, имеет все шансы стать объединяющей для соседних регионов.

Время дискуссий уходит, приходит пора действовать в условиях объединенной Европы и для ее развития, основываясь на положительных уроках из истории Буковины.