Трагический поиск Смысла

2006 год следовало бы объявить «годом Джека Лондона»: 12 января исполняется 130 лет со дня рождения писателя, а 22 ноября — 90 лет его трагической и таинственной смерти. Следовало бы провести «лондоновские чтения», издать полное собрание сочинений… Ничего этого не будет: во времена тотального мещанства герои, сюжеты и миры Джека Лондона безнадежно вышли из моды. Хотя на его книгах воспитывались целые поколения, а популярность в бывшем СССР была выше, чем на родине — в США!

В основе увлекательных книг писателя — реально прожитая, мятежная жизнь. Это не высосанные из пальца опусы нынешних «тусовочно-культовых писателей»! По книгам Лондона можно узнать много интересного о далеких странах, развеять многие мифы, понять «откуда есть пошла страна Америка»…

И главное: жизнь и творчество Джека Лондона — это непрерывный поиск Смысла.

Несмотря на бессмертные заветы отцов-основателей США, к середине ХІХ века в восточных штатах накапливались драматические социальные противоречия. Чего стоило одно только рабство негров под соусом «декларации прав и свобод граждан»! Поэтому многие «бледнолицые», спасаясь от своей же «цивилизации», ушли через прерии на Дальний Запад к берегам Тихого океана. Уничтожая индейцев, колонизаторы взялись хозяйничать на их исконных землях, а в 1849 году в Калифорнии началась «золотая лихорадка».

За столь «христианское» поведение Бог покарал их. Кустарная добыча золота особой прибыли не принесла, а примитивное сельское хозяйство истощило природу. Самый большой удар переселенцы получили от цивилизации: пришедший вслед за ними с востока США капитализм уничтожал класс мелких предпринимателей, ибо, вопреки нынешним мифам, капитализм не развивает, а уничтожает и подавляет основную частную собственность и инициативу, ведет к концентрации ресурсов в руках меньшинства (что и происходит в Украине). Фермеры массово разорялись и пополняли армию городских пролетариев. Такие социальные процессы предшествовали появлению на свет Джека Лондона, который позднее увлекательно изобразил все это в своих книгах…

Писатель родился 12 января 1876 года в семье разорившегося фермера. Его отец Джон долгое время колесил по штатам Запада. На некоторое время он осел в Сан-Франциско, где и родился Джек. Во Фриско отец занялся подрядами, но прогорел. Надеясь разбогатеть на огородничестве, перебрался в Окленд — маленький городок по другую сторону пролива, но полный финансовый крах загнал большую семью в жестокую нужду. Во время учебы Джек продавал газеты, а с 14 лет после окончания начальной школы по 18 часов работал на консервной фабрике.

Будучи личностью в широком смысле антисоциальной, Джек занялся запрещенной ловлей устриц, за что полагался приличный тюремный срок, и стал «авторитетом» в молодежной банде. В 1893 году ходил матросом на промысловой шхуне к Японии и в Берингово море. С тех пор Джек на всю жизнь «заболел морем»: разбирался в приливах, ветрах и течениях, парусниках, природе и жизни Тихого океана... А еще он с детства постоянно читал, не расставаясь с книгой даже на вахте. По возвращении он получил на конкурсе первую премию за очерк «Тайфун у берегов Японии». Успех заставил подумать о карьере литератора.

Экономический кризис и массовые забастовки привели к тому, что из Калифорнии на Вашингтон двинулась огромная манифестация безработных, к которой и присоединился Джек. Марш протеста был разогнан войсками, а Джек долго скитался по стране, оказался даже в Канаде, где сидел в тюрьме за бродяжничество. В результате он стал убежденным социалистом, читал труды Маркса, затем вступил в Американскую социалистическую рабочую партию.

Вернувшись домой в 18 лет, Лондон решил «взяться за ум» — поступил в среднюю школу. Поняв, что даром теряет время, он через год бросил ее, за три месяца изучил трехгодичную программу и сдал экзамены. В 1896 году поступил в университет, но проучившись семестр, бросил его, так как пришлось кормить семью. Когда на Клондайке началась «золотая лихорадка», он отправился на Аляску в надежде разбогатеть. Получил массу впечатлений, не более того. Вернувшись, Лондон много писал; его творчество было слишком самобытно, журналы отказывались печатать, пришлось вести героическую борьбу с самодовольной тупостью редакторов, что Лондон ярко изобразил в романе «Мартин Иден».

Только в 1899 году в журналах были опубликованы первые произведения, а в следующем году вышел сборник «северных рассказов». Все картины Севера — снега, льды, горы, леса, полярные ночи и сияния etc — Лондон объединил в собирательном образе «Белое Безмолвие». Но Безмолвие — это не только объект эстетического восторга, но и суровый космос, который легко может убить человека. Многие ехали на Север, чтобы, вернувшись к природе, найти утерянный смысл жизни. В творчестве Лондона красной нитью проходит тема бессмысленности социального бытия и бегства в природу. Главный мотив «золотой лихорадки» — варварское разграбление природы для удовлетворения жажды наживы. Но Белое Безмолвие безнадежно проигрывает «цивилизации»: Лондон рисует апокалиптические картины помойки, в которую homo sapiens превратил нетронутую природу Аляски, что найдет отражение также в «южной» и «калифорнийской» темах творчества. Тонко чувствуя природу, Лондон уловил трагедию, которая возникает при соприкосновении животного мира и «социального зверинца». Человек намного страшнее зверя, чему есть вполне научное объяснение. Это писатель показал в ряде своих анималистических произведений, например, в знаменитой повести «Белый клык» (1906).

Джек Лондон был свидетелем заключительного акта одной из величайших трагедий на Земле — колонизации. В его произведениях есть правдивая картина того, как на огромных пространствах от Аляски до Австралии «благородные белые люди» грабили или отнимали обманом богатства и землю туземцев, уничтожая тех из них, кто не хотел им служить. Даже мирное, на первый взгляд, вторжение цивилизации в жизнь туземцев становилось трагедией: они умирали от алкоголя и неведомых им болезней, а резкая ломка родовых отношений, внедрение ранее неизвестных и чуждых аборигенам циничных нравов, товарно-денежных отношений, алчности и прочих «прелестей цивилизации» привели к уничтожению самобытных культур. На глазах Лондона умирала культура гавайцев, а сам архипелаг превратился в еще один «штат» — колесико бюрократической машины США. Колонизация катастрофически изменила весь ход земной цивилизации, и даже сегодня человечество не способно адекватно оценить ее последствия.

Лондона часто называют чуть ли не ярым ницшеанцем… Тексты писателя говорят о его знакомстве с мыслями Ницше, но едва ли гениальный самоучка, реалист и временами прагматик до конца понимал мрачную фантасмагорию книжного еретика кабинетно-салонного типа, профессора классической филологии Фридриха Ницше. Лондон пытался исповедовать социальный оптимизм, даже верить «в светлое будущее», тогда как Ницше считал, что «прогресс вообще есть идея современная, то есть ложная». Лондон часто подчеркивал свое отрицательное отношение к ницшеанству.

А главное, он неоднократно называл себя последователем Герберта Спенсера, что в свете марксистских убеждений писателя выглядит забавно. Те мотивы у Лондона, которые ряд «глубоких толкователей» считают ницшеанскими, на самом деле возникли под влиянием Спенсера. Искажая учение Дарвина, Спенсер утверждал, что в обществе действуют законы животного мира, где якобы побеждает сильнейший, с чем Лондон часто соглашался. Реально же в природе выживает не самый сильный, а более приспособленный, что Дарвин и доказал на основе эмпирических данных. А социумом движут не так животные инстинкты, как эго-интересы и бессознательные страсти, имеющие психосоциальную, неживотную основу, о чем говорил Маркс. Которого, как и Ницше, мало кто понял, в том числе и Лондон. У Спенсера есть более глубокое, близко воспринятое писателем, но странное для позитивиста учение о Непознаваемом. После примитивного атеизма и вульгарного материализма это был возврат к богоискательству: человек — животное религиозное, что позитивная наука почти доказала, а Бог и непрерывно расширяющийся Бесконечный Космос, постичь который вечно стремится человек, — суть одно и то же, только в разных терминах.

«Духовная траектория» Лондона изложена в почти автобиографическом «Мартине Идене» (1908). Выйдя из социальных низов, Мартин, как и Лондон, становится глубоким и оригинальным писателем и мыслителем. Мартин, как и Лондон («Что значит для меня жизнь», 1906) глубоко ошибался, считая, что «элита общества» воплощает бескорыстное благородство духа и вершины интеллекта. «Элита» оказалась примитивной мещанской тусовкой. Мартина раздражает и мелкий буржуа: образы по-обывательски самодовольных, жадных и тупых лавочников-зятьев Мартина — это злая сатира на «средний класс». Вот это — действительно ницшеанские мотивы у Лондона! Попытка Мартина вернуться в среду рабочего класса терпит фиаско: это тоже мещанское болото, которое абсолютно не годится для реализации «светлого будущего» и высшего предназначения человека…

И все же Лондон был «пролетарским писателем» и «буревестником революции» ничуть не меньшим, чем Горький, которого он очень уважал. Но и писал о пролетариате весьма своеобразно! Он скептически относился к классовым боям в Америке, вырождавшимся в стычки бастующих рабочих и штрейкбрехеров. Последних защищали полиция и бандиты (!), а выигрывала... олигархия. В фантастической антиутопии «Железная пята» (1908) Лондон рисует будущую «пролетарскую революцию в США» как восстание безликой, неспособной к осмысленным действиям толпы, ослепленной жаждой разрушения и животной яростью.

В 1910 году он отошел от рабочего движения, а затем вышел из социалистической партии, заявив, что социалисты стали на путь соглашательства. Для «профессиональных революционеров» бунтарь Лондон был слишком революционером. Разочарование в жизни вело к углубляющейся депрессии, упадническим настроениям в творчестве, которое, тем не менее, оставалось ярким и талантливым («Время-не-ждет», 1910; «Лунная долина», 1913; «Маленькая хозяйка большого дома», 1915).

Джек Лондон «приложил руку» к зарождению кинематографа. Свое сорокалетие он отметил юбилейной, пятидесятой экранизированной книгой «Сердца трех» (1916), которая известна нам по одноименному советскому телефильму. Приветствуя появление кино, Лондон с тревогой пишет, что оно стало тотальной формой массового развлечения: все, кто едва умеет читать и писать, возомнили себя сценаристами, а само кино все более вырождается в средство манипулирования толпой, «благодаря своему умению играть на коллективной душе масс». К этому, датированному 1916 годом, проницательному выводу «недоучки» Джека Лондона, позднее пришли доктора наук Карл Юнг, Эрих Фромм и другие. Результат наблюдаем сегодня: нынешняя кино- и телепродукция — это, за редким исключением, «мозговая кастрация» народных масс, и человечество еще жестоко заплатит за тотальное увлечение этой «жвачкой».

В творчестве Лондона все острее звучала тема бегства от цивилизации. Он проводил много времени на своем ранчо в Калифорнии, путешествовал по экзотическим островам Океании, но это не спасало от депрессии. В последние годы жизни писатель интуитивно пришел к психодуховной проблеме, которую гениально обозначил наш земляк Николай Бердяев: увлечение социальным в ущерб космическому, патологическая одержимость примитивной и несбыточной идеей «счастливого социального муравейника» вместо поиска высшего космического смысла приводят неординарных людей в тупик, а затем уничтожат всю цивилизацию. Это хорошо видно в такой цитате из «Мартина Идена»: «В этой поэме изображался человек со всеми его исканиями, с его неутомимым стремлением преодолеть бесконечное пространство, приблизиться к сферам отдаленнейших солнц. Это была сумасшедшая оргия воображения умирающего, который еще жил и сердце которого билось последними слабеющими ударами. В торжественном ритме поэмы слышался гул планет, треск сталкивающихся метеоров, шум битвы звездных ратей среди мрачных пространств, озаряемых светом огневых облаков, а сквозь все это слышался слабый человеческий голос, как неумолимая тихая жалоба в грозном грохоте рушащихся миров… жалобный голос человека, пытающегося постичь непостижимое!»

22 ноября 1916 года в возрасте сорока лет Джек Лондон умер в расцвете физических и творческих сил. Считают, что он принял яд, хотя точных данных нет. Приведенная выше цитата говорит о том, что к концу своей яркой и мятежной жизни он таки постиг Смысл. Но Смысл этот и по сей день никому не нужен!..