ТЕОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В УКРАИНЕ: ПРИШЕЛ ЛИ ПРАЗДНИК НА БОГОСЛОВСКУЮ УЛИЦУ?

Украина получила шанс догнать остальные страны бывшего СССР. Пресса разного калибра неоднократно печатала активные вздохи из Львова, что «даже Беларусь признала теологию государственной дисциплиной». Поэтому уже видны очередные изменения и реформы в образовательной отрасли: 29 апреля 2002 года министр образования и науки Украины подписал приказ № 280, которым богословие (теология) внесено в государственный перечень направлений и специальностей, по которым в нашей стране учат студентов в вузах.

На первый взгляд, новость приятна, поскольку такой шаг должен был засвидетельствовать внимание государства к богословию как науке. Но не будем спешить приветствовать друг друга с тем, что теологию признало — и надлежащим образом к ней относится — государство, официально внерелигиозное, декларированно православное, фактически постсоветское, то есть неверующее. Попробуем взвешенно посмотреть на эту ситуацию с точки зрения обеспечения интересов самих богословских учебных заведений, акцентируя внимание на католической теологии.

В Украине богословов готовили даже во времена советского тоталитаризма: вспомните хоть бы духовные семинарии Русской Православной Церкви в Киеве и Одессе. Греко-Католическая Церковь тогда была в подполье, а Римско-Католическая свои кадры готовила в Каунасской и Рижской духовных семинариях. Ситуация изменилась во времена независимости. Сейчас в Украине действует 12 греко-католических и 6 римско-католических богословских учебных заведений, которые готовят священников, дьяконов, регентов церковных хоров, катехитов и научных работников (магистров религиозных наук). Дипломы выпускников-католиков без проблем признают все католические церковные структуры в Украине, а также за границей — в соответствии с аккредитацией. Но проблемы появляются тогда, когда кто-то из свежеиспеченных богословов пытается найти работу в светском вузе, школе или вообще где-либо. В его личном деле (если он устроится на работу) не будет записано, что у него высшее образование. Работать же по специальности, хотя бы смежной, этот диплом права не дает: как бы тщательно ни изучал этот человек философию, религиоведение, историю или культурологию, права на их преподавание в светских вузах у него нет. Равно как нет (по крайней мере не было) возможности делать научную карьеру в светской среде. Можно было учиться, получать какие угодно высоко аккредитованные богословские дипломы, но государство не считало их документом об образовании. Вследствие этого в украинском законодательстве отсутствуют какие-либо упоминания о профессиях священников, регентов, катехизаторов, дьяконов, богословов. Следовательно, де-факто богословы в стране есть, потребность в них также имеется, а вот де-юре их нет.

Что же изменится после того, как эти «юридические невидимки» проявятся в общегосударственной системе образования? Приказ
№ 280, на первый взгляд, должен снять описанные противоречия. Но от практического применения его норм — как это часто у нас бывает — можно ожидать больше проблем, нежели помощи.

Рассмотрим прежде всего концептуальный, основоположный вопрос, определяющий для вхождения теологии в общеукраинское образование начала ХХІ века: куда именно ее «вносят». Чрезвычайно смелым шагом выглядит предложение МОН внести специальность «Теология» как составную часть направления подготовки «Философия». По традиционному определению, теология является систематизацией вероучения определенной религии. Она включает в себя догматическое, моральное богословие, учение о Церкви (эклезиологию), социальную науку Церкви и тому подобное. Под философией же понимают форму духовной деятельности, направленную на постановку, анализ и решение коренных мировоззренческих вопросов, связанных с выработкой целостного взгляда на мир и на место человека в этом мире. Философия выступает рационально-теоретической формой мировоззрения. Теология базируется на метафизическом методе познания, разрабатываемом, в частности, в Католической Церкви, святым Фомой Аквинским на основе учения Аристотеля. А традиционным методом для отечественной философской науки выступает диалектический метод познания. Кроме того, в соответствии с учением Католической Церкви, современным для нее направлением метафизического метода познания является неотомизм, признанный единственно верным и согласованным с официальной католической доктриной и полностью аутентичным относительно христианских принципов. В доктрине неотомизма философия является исключительно «служительницей теологии». Таким образом, с точки зрения католического богословия, не теология является частью философии, а философия выступает вспомогательным инструментом для теологии. Кроме того, любопытно было бы посмотреть, как предложенная Министерством образования и науки модель сможет согласовать диалектику и метафизику, ведь что бы ни говорили о современной философской мысли в Украине, подавляющее большинство наших философов оперирует именно диалектическими категориями.

И, наконец, понятно, что не может быть «богословия вообще», эта наука изучает вероучение конкретной религии — поэтому есть опасение, не будут ли из-за этого возникать проблемы. Если сравнить теологию хотя бы Православной и Католической Церквей, даже между ними найдется немало разногласий, не говоря уже об исламе, иудаизме, буддизме и т.п. Какую же именно теологию (или теологию какого веропризнания) предлагают изучать украинским студентам? Или в дальнейшей разработке государственных требований к этой специальности будут различать теологии? Или нас потом поставят перед фактом, что «Украина — православное государство»? Приказ № 280 ответа на вопрос не дает.

Могут возникнуть и правовые проблемы. Пока все духовные учебные заведения, в соответствии с нормой ст. 7 Закона Украины «О свободе совести и религиозных организациях», являются религиозными организациями. Но после подписания приказа МОН № 280 подготовка богословов (в том числе священников и дьяконов) подпадает под действие других нормативно-правовых актов — Законов Украины «Об образовании» и «О высшем образовании». Это означает, что теологическое образование будет квалифицироваться как «предпринимательская деятельность по предоставлению образовательных услуг». Что, в свою очередь, автоматически потянет за собой действие Закона Украины «О лицензировании определенных видов хозяйственной деятельности», в соответствии с которым предоставление образовательных услуг высшими учебными заведениями подлежит государственному лицензированию, которое по своей природе является законодательно закрепленным правом государства ограничивать определенные виды деятельности. Проще говоря, в нашем случае государство получает инструмент прямого влияния на любое теологическое учебное заведение, то есть инструмент «разрешения-запрета» теологического образования без формальной привязки к религиозному или конфессионному признаку такого учреждения. При такой схеме существует большая вероятность непредоставления лицензии тем теологическим учебным заведениям, которые формально не отвечают условиям государственного лицензирования — например, не будут иметь учебных программ, соответствующих государственным стандартам (как-то, предметов «Физкультура», «Безопасность жизнедеятельности» для богословов; кстати, особенно любопытно было бы ознакомиться с программой этой последней учебной дисциплины), помещений, отвечающих государственным требованиям и т.п.

Рассмотрим для примера ситуацию: католическая духовная семинария обращается в Министерство образования и науки Украины за лицензией на подготовку священников, поскольку такая профессия уже будет признана государством. Чтобы получить такую лицензию, необходимо, например, согласовать концепцию образовательной деятельности учебного заведения с органами государственного управления образованием. А что если согласовывать свою концепцию образовательной деятельности католической семинарии или католическому теологическому институту придется в местных органах государственных власти, симпатизирующих, например, УПЦ МП?

Отказаться от лицензирования будет практически невозможно, поскольку в соответствии с действующим законодательством о лицензировании именно лицензия является единственным документом, разрешающим образовательную деятельность. Перед процедурой лицензирования следует пройти экспертизу, которая должна определить, может ли это учебное заведение готовить специалистов. Представим, каким может быть вывод экспертов — симпатизирующих протестантизму, оценивающим содержание программ православных или католических богословских учебных заведений по предметам «Догматическое богословие», «Эклезиология (Наука о Церкви)», «Каноническое право» или «Социальное учение Церкви». Если экспертная комиссия откажет в предоставлении лицензии, тем самым учебное заведение будет лишено права учить студентов. А если ему и позволят не лицензировать свою деятельность, оставаясь религиозной организацией, то государство не будет признавать диплом нелицензионного вуза.

Вследствие описанного выше изменения правового поля существенно изменится и статус богословского учебного заведения — он уже не будет считаться религиозной организацией, а будет выступать «субъектом хозяйствования по предоставлению образовательных услуг». Это все равно что объявить церковь, Храм Божий, «предприятием по предоставлению религиозных и ритуальных услуг». Сейчас религиозные организации еще пользуются частичным налоговым иммунитетом, поскольку выступают в налоговом праве как неприбыльные организации. А если богословский вуз будет выступать «субъектом хозяйствования», он обязан будет платить налог на прибыль. И самое интересное, что это произойдет, даже если учебное заведение будет предоставлять образовательные услуги бесплатно, поскольку отечественное законодательство в отдельных случаях признает моментом получения прибыли момент предоставления услуги. Один из парадоксов украинского законодательства состоит в том, что студент из бедной семьи может иметь право на бесплатное обучение, однако для семинарии или теологического института «предоставленные услуги» будут расцениваться как доходы заведения. Уже не говоря о том, что любая благотворительная помощь (за счет которой в большинстве своем и существуют наши семинарии и институты) в новой ситуации будет облагаться налогом. Так есть ли хоть какой-то экономический смысл добиваться от государства признания теологии при таком состоянии нашего законодательства?

Для цивилизованного решения разногласий, которые наверняка возникнут во время внедрения специальности «Богословие», религиозным организациям можно было бы предложить такие основные сценарии действий.

Сценарий первый (пессимистический). Положиться на опыт Министерства образования и науки и отказаться от лишних действий и попыток внести любые корректировки относительно процесса инкорпоратизации богословия к отечественной системе наук. Наконец, убедиться, что эта модель далека от безупречной и начать бороться с последствиями.

Сценарий второй (оптимистический). Он прежде всего должен базироваться на коренном изменении правового статуса церквей и религиозных организаций. Напомним, что в соответствии с действующим законодательством Украины статус субъекта гражданских правоотношений имеет каждая отдельная религиозная организация, определенная Законом Украины «О свободе совести и религиозных организациях». При этом собственно Церковь такого статуса не имеет. Поэтому важно, чтобы в закон были внесены соответствующие изменения относительно определения Церкви как отдельного субъекта правоотношений. Кроме того, считаем, что в законодательстве Украины должна существовать норма, согласно которой Церковь будет выступать субъектом не только гражданских, но и корпоративно-публичных правоотношений. То есть эта норма должна устанавливать право Церкви выступать равноправным партнером в отношениях с государством и заключать определенные соглашения по регулированию взаимоотношений с государством. После внесения таких изменений каждая церковь сможет заключить с государством Украина договор о том, что церковь самостоятельно определяет содержание, форму и методы подготовки богословов с учетом особенностей своего вероучения, интересов украинского общества и проводит обучение специалистов-теологов. Государство, в свою очередь, в таком соглашении обязуется признать дипломы богословов, выдаваемые духовными религиозными заведениями таких церквей.

Сценарий третий (более или менее оптимистический). Поскольку предыдущий сценарий требует значительных затрат времени, Греко- и Римско-Католическая Церкви имеют возможность несколько упростить описанную процедуру, ведь Апостольская Столица уже на протяжении нескольких веков имеет юридический статус субъекта публичных и международных правоотношений. На практике этот статус реализуется в форме конкордата (специфического международного соглашения) между государством Ватикан и страной, в которой действуют организационные структуры Католической Церкви. В таких конкордатах, в частности, могут быть оговорены и вопросы взаимного признания дипломов католических духовно-богословских учебных заведений. Образцом может служить, например, статья 15 конкордата между Апостольской Столицей и Республикой Польша. В ней, в частности, предусматривается признание государством церковных ученых степеней и званий, уровней подготовки, а также юридического статуса теологических факультетов в государственных университетах. Для этого конкордат определяет, что все технические проблемы должны быть оговорены в отдельных специальных соглашениях между правительством Польши и Конференцией Епископата Польши.

Сценарий четвертый (реалистичный). В правовом поле сохраняется статус-кво. Для подготовки духовными образовательными заведениями специалистов-теологов не нужно получать государственную лицензию. В то же время такие учебные заведения или образуют со светскими высшими учебными заведениями образовательные комплексы, где студенты-теологи параллельно приобретают дополнительное образование по государственным стандартам и программам (например, философия, педагогика, история, психология и т.п.), или лицензируют такие дополнительные специальности в соответствии с нормами действующего законодательства об образовании. Закончив такой вуз, студент будет иметь два диплома — богословский «церковного образца» и светский государственного образца.

Итак, выполнение приказа
№ 280, к сожалению, едва ли решит насущные проблемы украинского богословского образования. В отдельных случаях уровень вмешательства государства в деятельность религиозных организаций может даже увеличиться. Понятно, что те, кто добивался от Министерства образования и науки такого приказа, руководствовались добрыми намерениями... Неизвестно только, отдавали ли они себе отчет, куда такие намерения ведут. Сотрудничество государства и религиозных организаций все-таки надо строить, не нарушая конституционного принципа отделения церкви от государства.