Телега впереди лошади, или Как в Житомирской области инклюзию внедряют

"Болезнь любой государственной структуры - казаться, а не быть, не разбираться в причинах, а показать, что у нас все хорошо, проблем нет. Будь то школа, служба по делам детей, полиция или отдельно взятый чиновник - всем важнее казаться", - сказала недавно одна из героинь моих интервью.

Я вспомнила эту фразу, когда, как в известном детском стихотворении, у меня зазвонил телефон. Вернее, не телефон, а по-современному - Фейсбук. И не зазвонил, а подал сигнал о том, что я получила личное сообщение.

Писала воспитатель Довбышской специальной общеобразовательной школы-интерната для детей с нарушениями интеллектуального развития Людмила Кузьменко: "Уполномоченным по правам ребенка Николаем Кулебой с "подачи" жены экс-президента Марины Порошенко в стране широкомасштабно внедряется инклюзия. Мы не против новейших форм обучения детей с особыми потребностями, но против тех методов, которыми инклюзивное обучение насаждается в громадах. "Сверху" сотрудникам служб по делам детей, главам ОТГ, директорам массовых школ даются указания во что бы то ни стало обязать родителей особенных детей забрать их из школы-интерната (есть письменные свидетельства - заявления родителей об этом). На родителей давят! Родители наших детей - в основном с периферии, не имеют достаточной образованности для противостояния чиновничьим "группировкам".

Если нужно, руководство и активисты нашего коллектива могут приехать в Киев, чтобы детальнее описать всю суть событий. Будем благодарны за любую помощь".

Получив это сообщение, я поначалу отнеслась к нему довольно скептично, решив, что это - еще один пример того, как сотрудники интернатов любыми способами борются за выживание, пытаясь сохранить свои рабочие места. Я бывала в детдомах, не раз писала о деинституализации и абсолютно уверена в том, что даже самые хорошие интернаты - это места несвободы, и ребенку лучше в семье. Однако я так же хорошо знаю, что реформы в Украине часто "рисуют" люди из центра, сидящие в своих "мыльных пузырях" и мало понимающие реальную картину на местах; что очень важная реформа децентрализации тесно связана с деинституализацией и инклюзией на практике, но, увы, не на уровне законодательных норм и механизмов, и это вызывает массу проблем. Я также хорошо знаю, что когда что-то хотят закрыть, то этому обязательно должна быть предложена альтернатива. Но погоня за красивыми цифрами, а не качественными изменениями, нередко заставляет украинских чиновников всех мастей забывать о здравом смысле, особенно когда показатели настойчиво требуют сверху. И поскольку Житомирская область - пилотная в реформе деинституализации, то перегибы вполне возможны.

Поэтому я ответила: "Приезжайте, поговорим. Попробуем выяснить, где правда".

На следующий день на электронную почту я получила документы, а еще через пару дней встретилась с воспитателем Людмилой Кузьменко и двумя замдиректора: по воспитательной работе - Татьяной Собецкой, по учебной - Лилией Полуковской.

Довбышская специальная школа-интернат для детей с интеллектуальными нарушениями основана в 1963 г. На данный момент, по словам сотрудниц, в ней числятся 76 детей из пяти близлежащих районов - Новоград-Волынского, Барановского, Романовского, Пулинского и Емильчинского. Кроме интеллектуальных нарушений (иногда тяжелых) у многих детей есть сопутствующие заболевания и поведенческие расстройства. Более 20 детей имеют инвалидность, почти у всех - недоразвитие речи.

Некоторых детей приводят или привозят в школу каждый день. Но в основном родители забирают их домой на выходные. "У нас родительские дети, но с диагнозом. Родители хотят, чтобы дети учились, но массовая школа не в состоянии их научить, - говорит Людмила Кузьменко. - Мы же отличаемся коррекционной направленностью учебно-воспитательного процесса. Наполняемость класса - максимум 12 человек. Работают логопед, психолог, дефектолог, есть ЛФК. Также обучаем детей слесарному, столярному делу, шитью. Спонсоры помогают нашим воспитанникам продолжить обучение в ПТУ или трудоустроиться.

Специальные школы определены законом об общем среднем образовании.

Сейчас ввели инклюзию. Это хорошо. Но никто не отменял право родителей выбирать образование для своих детей. Приказом министра образования спецшколы из образовательного процесса не исключены. Но для проведения инклюзии на местах искусственно создаются условия, чтобы они самоликвидировались".

"Мы не собираемся закрывать существующие спецшколы, в которых учатся 39 тысяч 427 детей", - говорила год назад в одном из интервью гендиректор директората инклюзивного и внешкольного образования при Миннауки и образования Лариса Самсонова. В офисе Уполномоченного по правам ребенка Николая Кулебы утверждали: деинституализация направлена не на закрытие интернатов. Это может произойти только после создания альтернативных услуг. Увы, на практике все происходит с точностью до наоборот.

Поскольку Житомирская область - пилотная в реформе деинституализации, был проведен мониторинг и разработан план реформирования интернатных учреждений. В список подлежащих трансформации в первую очередь, помимо Довбышской, попали спецшколы-интернаты Вишневецкая, Кмитовская, Ушомирская общеобразовательная школа-интернат I-II ступеней. Планируют объединить житомирские спецшколы-интернаты №1 и №2.

"На самом деле это не реформирование, а самая настоящая ликвидация, - отмечает Татьяна Собецкая. - Речь не идет о трансформации в центр дневного пребывания.

Мы представили свои предложения по реорганизации школы, среди которых был реабилитационный центр для детей-аутистов, обучение по методике Вальдорфской школы, школа с экологическим направлением. Хотели добавить профили, чтобы дети могли получить сертификат о базовой профессии и сразу пойти работать. Хотя спонсоры готовы были софинансировать, наши предложения никого не заинтересовали,

Нам четко сказали - ищите работу. А родителям, начиная с января, регулярно звонят и требуют забрать детей".

"Мониторинговая комиссия, в которую входили также представители БФ "Лумос" (Великобритания), работала в нашей школе два месяца, - продолжает Людмила Кузьменко. - После этого по районам по одному вызывали родителей, рассказывали о результатах обследования детей. Некоторым рекомендовали (не говорили, что это обязательно) пройти обследование в ИРЦ (инклюзивный ресурсный центр).

Родители троих детей согласились. Дети - очень сложные, с инвалидностью. Не тянут даже нашу программу. Но в селе Майдан собираются открыть инклюзивный класс. На данный момент там нет ни одного специалиста, разместили объявление - ищут ассистента учителя. Нет помещения, директор школы в шоке. Что ж это за инклюзия?

Спустя какое-то время первый замглавы облгосадминистрации отдал распоряжение главам ОТГ и райгосадминистраций снова провести обследование детей. Теперь уже обязательно. Цель - забрать детей из спецшколы и к 1 сентября отвести в инклюзивные классы".

"Все лето нам звонят родители. Спрашивают, что делать, - рассказывает Лилия Полуковская.- К ним приезжают службы по делам детей, давят психологически, угрожают, что если не заберут из спецшколы, то детей у них отберут. Мальчик из Пулинского района рассказывает, что к его маме приезжали уже пять раз. Она плачет каждый день, потому что приезжие "тети ее все время ругают".

Вот такая схема. Нас вроде бы не закрывают, но говорят, что в этом году не дадут первый класс и давят на родителей.

Реформаторы ссылаются на опыт Молдовы. Однако представительница оттуда, посетив нашу школу, сказала, что под их опыт мы не подпадаем. Нельзя проводить реформу такими темпами - не тот контингент детей. Сломать легко, построить сложно".

"Складывается ощущение, что высокие чиновники очень далеки от реальной картины, - говорит Татьяна Собецкая. - У них перед глазами некая утопичная модель, с которой они пока не знают, что сделать. И, не подготовив для нее почвы, подрывают все, как им кажется, устаревшее и неправильное.

Мониторинг спецшкол провели, а вот способна ли обеспечить надлежащие условия детям громада - не проверили. Система пока не создана, специалистов нет.

ИРЦ в Житомирской области наросло, как грибов после дождя, - 29. Их открывали с помпой к приезду Марины Порошенко. Но посещаемость у них невысокая.

Предусмотрено, что ИРЦ обслуживает всех детей с особыми потребностями в рамках определенной территории. То, что родители могут обратиться и получить услугу, - идея хорошая. Они бы, возможно, и хотели, но для этого у них нет ни времени, ни средств, ни инфраструктуры. Кто сможет возить ребенка ежедневно на получасовые занятия за 30–40 км по плохим дорогам?".

"Есть несколько причин, почему я отдала сына в спецшколу, - говорит мама "солнечного" Глеба из Киева Светлана Махно. - Во-первых, он не настолько социализирован, чтобы учиться в классе, где 30 и больше детей. Для Глеба это - большая психологическая и эмоциональная нагрузка. Во-вторых, школа находится недалеко от дома. И в-третьих - это школа полного дня. Поскольку я одна воспитываю и содержу ребенка, для меня очень важно в перспективе перейти с половины ставки хотя бы на три четверти. И так я буду точно знать, что ребенок до вечера пристроен, накормлен, с ним делают уроки.

Мы не совсем готовы к инклюзии. Она пробивает себе дорогу не эволюционно, а революционно. Ее нам фактически навязали сверху. Все действует и работает как-то очень непродуманно. Вылезает множество проблем, потому что дети непростые, но никто не учил педагогов с ними работать.

Я считаю, что спецшколы-интернаты стоит оставить. Особенно, когда речь идет о маленьких городах, в той же Житомирской или Закарпатской областях, где нет возможности постоянно возить ребенка в школу. Это выбор каждого родителя. Нужно смотреть по готовности ребенка".

А помимо прочего учитывать еще и тот факт, что нередко родители детей, находящихся в спецшколах-интернатах, - это семьи в СЖО. Однако на данный момент работа с ними сводится к тому, что проверяющие залезают в холодильник, заглядывают под кровать и угрожают: не заберете ребенка из спецшколы - лишим родительских прав.

"Образование - это повышение уровня компетенции, - говорит руководитель ОО "Родительское сообщество" и мама особенного ребенка из Киева Светлана Небесийчук. - Я не против инклюзии. Но если, например, конкретному ребенку доступно получить какие-то очень нужные бытовые навыки, а он в это время находится в инклюзивном классе и ничему там не обучается, то какой в этом смысл?

По моему мнению, есть категория детей, которым как раз нужны спецшколы. Только там должны быть новые программы. У нас они, к сожалению, еще советские.

Но случилось так, что начались реформы деинституализации и инклюзии и в процессе перепутались одна с другой. Интернатные учреждения, согласно деинституализации, следует закрывать. А значит, по логике реформаторов, и спецшколы-интернаты, поскольку они предусматривают проживание детей. Там есть более-менее компенсированные дети, которых можно направить на инклюзию. Но я не представляю, как это возможно, к примеру, для 5–6-классников.

Сейчас стараются сделать статистику. При этом никто не хочет углубляться, ведь для этого нужны финансы и механизмы. Чтобы организовать тот же подвоз, нужны деньги. Должна быть социальная услуга дневного ухода. Но реформу запустили, а разрабатывать необходимые для этого механизмы никто не готов. Финансы вообще не учитываются. А без этого сделать что-нибудь нормально невозможно.

Реформы вроде бы идут, а на самом деле - нет. Статистику нужно давать. Поэтому идут путем запугивания родителей. Перекидывают проблемы с министерства на местные органы власти, потому что децентрализация. Заложниками оказываются учреждения. И дети.

В результате с инклюзией часто не получается, и ребенка постепенно переводят на домашнее обучение. Социализация, общение, обучение на этом нередко заканчиваются.

Запугивать родителей лишением родительских прав, не предлагая альтернативу полному спектру услуг, которые ранее у ребенка были, ненормально. Изменение законодательства не должно сужать объем прав человека".