Тайна горного ущелья. Красный террор в большевистском Крыму

Активные поиски места расстрела тысяч российских дворян, офицеров армии барона Петра Врангеля начала в 1995 году крымская поисковая группа «Юг». Поисковики методично прощупывали каждую пядь земли в окрестностях Ялты, но долго ничего не могли найти. Казалось, что останки тысяч офицеров, беженцев и городских чиновников с семьями в декабре 1920 года исчезли бесследно. Документальные свидетельства и рассказы немногочисленных очевидцев давали слишком размытые ориентиры. В парк усадьбы юридического представителя императора в Крыму Фролова-Багреева привел в буквальном смысле кровавый след.

Как утверждают старожилы, в 1920-х годах возле этой дачи сотрудники ОГПУ активно проводили противоэпидемические работы. В Багреевку, как это место называют ялтинцы, тогда привезли шесть подвод с хлоркой, чтобы засыпать и обеззаразить стоки, по которым к дороге Ялта — Учан-Су чуть ли не ручьем текла сукровица. Она просачивалась сквозь землю в десятках метров от дачи. Существовала серьезная угроза возникновения эпидемии. Братской могилой жертв красного террора оказался парковый бассейн. Тысячи тел вытеснили из него воду, а яму регулярно присыпали землей. Те, кто об этом знал, многие годы молчали. Потому-то и пришлось так долго искать могилу.

Родственники убитых раз в год под видом маевки устраивали на месте расстрела тайную панихиду. Священнику приходилось тщательно конспирироваться и маскировать паникадило.

Только сейчас потомки русских аристократов Барятинских, Можайских, Веригиных, Щербатовых, Воронцовых-Дашковых специально начали приезжать в Ялту, чтобы спустя 80 лет побывать на могиле своих родственников — тех, кто не успел к последнему теплоходу или же просто не захотел расставаться с Родиной.

Правнучка княгини Барятинской Надежда Барятинская здесь наконец-то узнала о ее судьбе: «Я много читала и слышала истории о революции, но истинный смысл «тройки» поняла только в Ялте. Могла ли предположить моя прабабушка, какую участь ей уготовила эта самая «красная тройка». 80-летняя княгиня Барятинская была известной в Ялте благотворительницей. Она построила на свои средства гимназию, финансировала Красный Крест, содержала первую в Российской империи лечебницу для больных туберкулезом. Но все эти ее заслуги большевиков совершенно не интересовали. Приговором служило только происхождение. Инвалидную коляску с парализованной княгиней привязали к грузовику, кузов которого уже был набит обреченными на смерть. Так, на прицепе, княгиню и повезли, а когда остановились, от дороги к месту расстрела старушку донесли на руках. Княгиню убили вместе с беременной дочерью...

При пересмотре старых дел в связи с Законом Украины «О реабилитации жертв политических репрессий» старший помощник прокурора Киева Леонид Абраменко наткнулся в архиве СБУ на папку с 204 анкетами, заполненными в декабре 1920 года.

— В Ялте 204 человека, в том числе 80-летняя княгиня Барятинская и 73-летний генерал от инфантерии в отставке Мальцев, проходили по одному делу, — рассказал Леонид Абраменко. — Но кроме анкет нет никаких следственных материалов — людей расстреливали ни за что. Были расстреляны не только бывшие военные, но и гражданские, часто рядовые, чиновники, например, начальник Ялтинского телефонного узла Ракитин, татарский учитель Дкафер Аблаев...

И таких «расстрельных дел», по которым проходило сразу по 200—400 человек, в архиве хранится по меньшей мере 15! Все они ялтинские. В декабре 1920 года было расстреляно не менее трех-четырех тысяч человек. Но массовые расстрелы продолжались еще и в 1921-м, и в 1922-м…

От крымских берегов к Босфору отплыло всего 173 корабля. Всем места не хватило.

Следует особо остановиться на судьбе военнослужащих врангелевской армии (генералов, казаков, солдат и военных моряков), которые не пожелали эвакуироваться и остались в Крыму. Не чувствуя за собой какой-либо вины перед советской властью, они рассчитывали на снисхождение. Тем более что во многих воззваниях и обращениях к военнослужащим армии Врангеля им гарантировали полную амнистию. Об этом красноречиво говорят два архивных документа — от 12 сентября и 10 ноября 1920 года.

В воззвании к офицерам армии барона Врангеля за подписью председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета М.И.Калинина и председателя Совета народных комиссаров В.И.Ульянова (Ленина) говорилось: «...Честно и добросовестно перешедшие на сторону Советской власти не понесут кару. Полную амнистию гарантируем всем переходящим на сторону Советской власти. Офицеры армии Врангеля! Рабоче-крестьянская власть последний раз протягивает вам руку примирения» («Правда», 1920 г., 12 сентября).

10 ноября 1920 года реввоенсовет Южного фронта (командующий М.Фрунзе, члены РВС И.Смилга, М.Владимиров и Бела Кун) направил из Мелитополя радиограмму главнокомандующему вооруженными силами юга России генералу Врангелю, в которой на основании полномочий, предоставленных ему центральной советской властью, гарантировал сдающимся, включая лиц высшего командного состава, полное прощение в отношении всех проступков, связанных с гражданской борьбой. Всем не желающим остаться и работать в социалистической России предоставлялась «возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа, на честном слове, от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти».

Кроме радиограммы, направленной Врангелю РВС Южного фронта 10 ноября 1920 года, на следующий день было направлено по радио еще одно обращение реввоенсовета фронта к белогвардейским войскам о добровольной сдаче. В нем офицерам, солдатам, казакам и матросам армии Врангеля предлагалось сдаться советским войскам в 24-часовой срок и говорилось, что «при добросовестном исполнении этого всем бойцам крымской армии гарантируется жизнь и желающим — свободный выезд за границу».

В случае, если командующий отвергнет предложение, они были обязаны положить оружие против его воли. На Врангеля лично возлагалась «моральная ответственность за все возможные последствия в случае отклонения делаемого честного предложения».

Барон не ответил на это предложение и скрыл его от своих войск. Как известно, Ленин был «крайне удивлен непомерной уступчивостью условий» сдачи врангелевской армии и в телеграмме РВС Южного фронта указал, что если противник не примет этих условий, то их не следует больше повторять, а нужно с ним «расправиться беспощадно» (Ленин В.И., Полное собрание сочинений, том 52, с.6). На массовые расстрелы в Крыму проливают свет воспоминания А.Брусилова, написанные им в Карловых Варах в 1925 году. Генерал Алексей Алексеевич Брусилов, герой Первой мировой войны, руководивший знаменитым Брусиловским прорывом на Юго-Западном фронте в 1916 году, до июля 1917 года был верховным главнокомандующим царской армии, после чего находился в распоряжении Временного правительства. Проживал в Москве. В октябрьские дни 1917 года отказался возглавить выступление контрреволюционных сил против большевиков в Москве, был ранен в своей квартире случайным снарядом. В 1920 году поступил на службу в Красную армию, в которой занимал должность председателя Особого совещания при главнокомандующем всеми вооруженными силами РСФСР.

По поручению Л.Троцкого заместитель председателя Реввоенсовета республики Э.Склянский сообщил генералу А.Брусилову, что «в штабе и даже в войсках Врангеля происходит настоящее брожение», войска «заставляют силой бороться и покидать родную землю», что «состав офицеров определенно настроен против распоряжений высшего начальства», намерен низвергнуть Врангеля и объявить его армию «Красной Крымской под командованием Брусилова». На вопрос Э.Склянского, считает ли Брусилов возможным принять командование врангелевской армией, Брусилов ответил согласием и сказал: «Я приду на помощь русским офицерам, солдатам и казакам, постараюсь быть для них руководителем и согласовывать их действия с планами Советской Республики». Тогда Склянский предложил Брусилову подготовить воззвание к врангелевской армии о согласии принять над ней командование, составить свой «якобы штаб», огласить фамилии намеченных в его состав лиц, а также быть готовым к выезду на юг.

«Я воодушевился, — писал Брусилов, — поверив этому негодяю (Склянскому). Я думаю: армия Врангеля в моих руках, плюс те, кто предан мне внутри страны в рядах Красной Армии: конечно, я поеду на юг со звездой,.. а вернусь с крестом и свалю этих, захватчиков (большевиков)».

В тот же вечер Брусилов пригласил к себе нескольких бывших генералов, которым он «вполне верил». Однако этим честолюбивым планам Брусилова не суждено было осуществиться: через несколько дней Склянский при случае сообщил ему, что сведения относительно разложения врангелевской армии были неверные, бунта никакого не было... А затем приехавшие из Крыма друзья Брусилова рассказали ему, что в период эвакуации из Крыма среди врангелевских войск распространялось подписанное его именем воззвание, которое в действительности, как утверждает сам генерал, он никогда не подписывал. Однако многие офицеры поверили этому воззванию. «…Оставались на берегу и попадали в руки не мои, — пишет Брусилов, — а свирепствовавшего Бела Куна, массами их расстреливающего…»

Тому свидетельство и расстрел в багреевском парке в Ялте.

Память об этом жива. Здесь поставили православный крест, проложили пешеходную дорожку. Ухаживают за Багреевкой ученики Ливадийской средней школы. Связь поколений не прерывается. Во время приезда родственников расстрелянных возникла новая идея — воздвигнуть здесь часовню. Потомки известных фамилий уже выразили готовность собрать необходимые средства для увековечивания памяти жертв красного террора.