Танцы маленьких медведей

Информационная безопасность страны под угрозой — такой была обобщенная реакция украинских массмедиа на происходящее после первых дней российско-грузинской войны. Новость, скажем, не первой свежести. Просто в этот раз количество встрепенувшихся чиновников было таково, что подобно герою пьесы Мольера «Мещанин во дворянстве», который удивился, что он, оказывается, разговаривает прозой, — украинское общество наконец узнало, что оно сражается и вот-вот погибнет в информационной войне.

Вожди и вождихи наши с их одновременным простодушием и тщеславием поразительно похожи на господина Журдена, мольеровского героя. Их обличители, к слову, зачастую выглядят еще замечательнее. Поглупевший от желания выдать дочь замуж Журден принял воздыхателя своей дочери за сына турецкого султана. В своем желании «выдать» поскорее 17-летнюю бесприданницу политическая элита страны, похоже, также теряет чувство реальности, принимая естественный информационный шум за изощренные козни соседа.

Ну да, разумеется, Украина находится под воздействием российской пропаганды. А можно подумать, что последние лет триста дело обстояло как-то иначе? Все жители пограничных областей всегда находятся под влиянием пропаганды своих соседей. Просто с Россией у нас еще и тысячекилометровая общая граница, практически общий Интернет, не говоря уж о том, что российский бизнес замечательно себя здесь чувствует и улучшает таким образом самочувствие своих украинских партнеров. Естественные преимущества. Козни, разумеется, есть, и эффективные. Причем двусторонние. Поэтому о них не говорят вслух. А истерики случаются в той сфере жизнедеятельности, где человек или группа людей чувствуют свою неэффективность.

Все просто. Огромная постсоветская пропагандистская машина Кремля восстановилась и пытается вставить какие-то выпавшие штекеры в соответствующие гнезда. Формально это у них получается. В любой политической системе найдется определенное число коллаборантов, готовых разрушать эту систему потому, что она их недооценила. В украинском обществе таких убежденных примерно семь-десять процентов. Эти граждане — основные носители мифа о грядущем внезапном и победоносном нападении России на украинское информационное пространство. С последующим полным восстановлением — то ли СССР, то ли Российской империи, то ли СНГ — тут уже дело вкуса. Впрочем, они же и разносчики мифа о непрестанной адресной информационной агрессии США в духе «наколотых апельсинов». Американцы вообще-то помнили, где находится Украина до тех пор, пока у нас было ядерное оружие и «не накрытый» саркофагом Чернобыль.

Я был бы рад констатировать, что на территории Украины остались непораженные в этой войне цели. Но честнее будет сказать, что за годы независимости мы не создали ничего принципиально нового, способного вызвать у противника острую зависть и информационный «огонь на поражение». А зачем?

Во-первых, государственная тайна у нас если и существует, то качественно охраняется только в одном виде. Это тайна коррупционных и политических интриг в высших слоях общества, как зеница ока хранимая от украинского народа круговой порукой самих властей. Потому что как только тайна иного рода оказывается в руках у госчиновника, он вместе с нею быстренько смывается за границу и оказывается гражданином другой страны. В этом смысле никакой закон тут ничего защитить не может.

Во-вторых, наши влиятельные фигуры принципиальны и влиятельны лишь до тех пор, пока не страдает их личное благополучие. И с ними всегда можно договориться (см. пункт «во-первых»).

В-третьих, стремительное падение общеобразовательного уровня делает большинство людей невосприимчивыми к тонким технологиям, а молодежь и подавно всем информационным сайтам предпочитает порнографические.

В-четвертых, коэффициент полезного действия государственных структур, призванных защищать безопасность страны, особенно информационную, равен КПД паровоза, то есть максимально 5—10%. Они слишком заняты защитой друг от друга, чтобы думать о врагах.

Это позволяет весьма иронично реагировать на ситуативную озабоченность информационной безопасностью страны. Говорят в Украине об этом так, словно мы все еще живем в СССР. Вечные ссылки на Геббельса, как на образец демонически эффективной пропаганды, просто смешны на фоне современных сетевых коммуникаций. Особенность любого современного общества — тотальное взаимопроникновение информации. Да, ее очень трудно контролировать. Но это также значит, что ее очень сложно направить на конкретную цель. И определить эффективность результата (не путать с отчетами по освоению бюджета).

Вы помните, как взахлеб советские граждане слушали передачи «Радио Свобода» и прочих би-би-си? Как передавали друг другу расписание передач, секреты усиления антенн, время молчания «глушилок»? Никакая советская пропаганда, никакое КГБ ничего не могли с этим поделать. Скучное запугивание только объединяло людей. У них возникал мощный мотив противостояния советской пропаганде — поиск себя как самостоятельной личности, который вел к идеологическому, а то и физическому бегству от колхозно-лагерной уравниловки.

Порой кажется, что для поиска национальной идеи было бы очень полезно, чтобы Крым и некоторые экономически и политически депрессивные регионы Украины однажды утром оказались в составе Российской Федерации. Днем предъявили свои финансово-аппаратные претензии Госдуме, вечером получили внятный ответ и поутру засобирались обратно в Украину. В той же степени это касается наших западных областей и Евросоюза. (Не верите — спросите у поляков.)

Для пропаганды необходимо наличие идеи, целевой аудитории и средств, чтобы донести идею до целевой аудитории. У России, как и у США, средств для ведения пропаганды в Украине предостаточно. Есть проблемы с идеями и целевой аудиторией. Социальная структура украинского общества такова, что невозможно сегодня под какую-либо идею сформировать критическую массу ее сторонников. А эффективность пропаганды определяется лишь соответствующими действиями людей, которые ей внимают. Социология, на которую уповают политики, в лучшем случае говорит лишь о намерениях, а обычно — о мнениях. Но если вы в состоянии изменить мнение соседа о вас путем стучания шваброй в потолок, то это вовсе не означает, что он выключит раздражающую вас громкую музыку. Верно?

Что все еще представляет интерес для зарубежных пропагандистов? Умонастроения людей. Без этого вся пропагандистская машина, как в случае СССР, будет бессильной. Но для Украины сейчас невозможно придумать идею-вирус, легкодоступную для аудитории и устойчивую к критике. Невозможно найти баланс между доступностью и неуязвимостью для контрпропаганды.

Поэтому всю оставшуюся совокупность пропагандистских усилий можно назвать «побуждением к сдаче в плен». Вообще пропаганда плена — одно из самых перспективных и эффективных направлений психологической войны. При этом важно:

1. Не приукрашивать пребывание в плену;

2. Рассеивать страх перед неизвестностью плена и его трудностями;

3. Подводить к мысли о целесообразности сдачи в плен во имя конечной цели — остаться живым и благополучным.

Если сравнивать кремлевские и брюссельские мессиджи (а по большому счету, какая разница, кому наши лидеры норовят отдать часть украинского суверенитета практически на шару?), то европейские — последовательнее и убедительнее, но как бы ни к кому конкретно не обращены. Кремлевские же идеологи, похоже, даже не подозревают о существовании первых двух пунктов, потому что работают «на позитиве» лишь с узкой прослойкой социально близких им граждан Украины, пытаясь внушить остальным страх поражения. А вместо информационного рычания «русского медведя» мы видим в украинских СМИ до боли знакомый непрерывный «танец маленьких идеологических медведей». Просто теперь — в лужково-затулинском исполнении. Поочередное высокое поднимание ног с игривой демонстрацией междуножий. Понятная, скучноватая и предсказуемая классика.

Нет, это бы работало, если бы у страны — объекта воздействия (да не у страны на бумаге, а в головах большинства людей) существовала внятная национальная идея, позволяющая не оглядываться заискивающе на далеких и близких соседей, а заняться решительным наведением порядка у себя дома. Настолько решительным, насколько это позволяют силовые структуры. Но этого нет. Поэтому массированная информационная бомбежка мест в сознании граждан, где должна быть национальная идея, никому большого вреда не приносит.

Феномен информационной опасности существует с тех пор, как появился информационный обмен. Опасность усиливается, когда появляется возможность спекулировать на неоднозначности, двусмысленности информации, чтобы ее потребитель «заразился» неуверенностью.

Если граждане сохраняют способность вырабатывать соответствующие их объективным потребностям цели, а также способности и возможности их достижения — нация идеологически сильна. Но если даже из ровесников независимой Украины половина не понимает, что это за страна такая и где ее приоритеты, — можно сказать, что мы просто неуязвимы для информационных атак. Какие еще нужны враги, если мы так замечательно дружим внутри страны?

Информационный щит страны может выстроиться тогда, когда сначала консолидируется сознательная часть общества, на ее базе сформируется новая социальная целостность, которой могут быть замещены «больные» места социальной субстанции. В сумме этот процесс может занять до 20 лет. Конечно, если бы 17 лет назад вместо размазывания литературно-идеологических соплей хотя бы малая часть государственной машины имела волю сжаться в кулак, а не в кукиш, то сейчас у нас была бы другая страна.

Да, а пьеса «Мещанин во дворянстве» имеет предысторию, имеющую отношение к нашему разговору. В ноябре 1669 г. Париж посетила делегация послов султана Османской империи. Желая произвести впечатление, Людовик XIV принял послов во всём своём величии. Он готовился к войне с Нидерландами, финансовое положение страны было не ахти. Но показное богатство приема оставило турков равнодушными. Досада короля была тем сильнее, что, как выяснилось, глава делегации оказался обманщиком, а не послом султана. Пиар не сработал, потому что не перед кем было выпендриваться.

И Людовик в отместку заказывает «смешной турецкий балет», в котором была бы высмеяна турецкая делегация, для чего назначает автору консультанта, недавно вернувшегося из Турции и знакомого с их языком и традициями. Из этой «Турецкой церемонии» Мольер потом соорудил «Мещанина во дворянстве». Украинский контрпиар России по эффективности сегодня напоминает тот самый «турецкий балет». Ведь Людовик XIV упрямо не слушался своих советников (Мазарини, затем Кольбера и Лувуа) и почти угробил бы Францию в военных авантюрах, если бы не смерть Карла I и не перемены в английской политике. Так и Украина — все ждет перемен, а маленькие медведи все пляшут и пляшут. Не бойтесь, они не кусаются. Пока.