СТИХИЯ ПРАВОСЛАВИЯ

О том, что все мы доверяем Церкви, знают все (по крайней мере, почти). О том, в чем именно мы ей доверяем, догадываются немногие. Зато многие уверены, что Украина — страна православная. В крайнем случае — христианская. Что это означает — каждый тоже понимает по-своему. Например, некоторые церковники считают, что это дает им право говорить от имени «миллионов украинских верующих». А по мнению власти, это означает, что Церковь надо использовать как средство давления на эти же самые миллионы. Так они и ходят кругами, зачастую оставляя вне этого круга все те же миллионы, которые, как уже было сказано выше, по мере своих сил ищут ответ на вопрос о собственной религиозной и/или церковной принадлежности. А может, и не ищут — может, уже все решили и просто надоело искать? Пока проекты нового Закона о свободе совести ждут своего часа в соответствующем ящичке в Верховной Раде, мы решили разузнать, какие церковные настроения преобладают у соотечественников. Соцопрос был проведен Украинским центром экономических и политических исследований им.А.Разумкова. Исследование проводилось в рамках проекта «Мотивы и последствия вмешательства государства в межконфессиональное противостояние в Украине», поддержанного Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров.

Верующие в опросе поделились почти пополам: 37,4% из них посещают церковь, 37,8% — не посещают. 21,9% опрошенных признали себя неверующими, еще 2,9% не определились. Как видно, разделение на воцерковленных и невоцерковленных остается для нас актуальным. Но даже «посещающие церковь» далеко не всегда воцерковлены в полном смысле этого слова. Напомню, год назад УЦЭПИ им.Разумкова опубликовал исследование, пролившее свет на особенности нашей религиозности: из 70,6% верующих, посещающих церковь, только 5,9% посещают ее чаще чем раз в неделю, 13,7% — раз в неделю, 18,7% — раз в месяц и, наконец, большинство — 52% — только по религиозным праздникам. То есть «религиозность» для нас — далеко не всегда «церковность». И даже когда мы говорим о «посещающих церковь», приходится делать скидки на степень воцерковленности. В этой ситуации не стоит удивляться тому, что наша «стихийная религиозность» не имеет такого важного компонента, как церковная жизнь: непонимание значения «церковности» приводит к тому, что примерно половина верующих (а иногда даже и неверующих) людей называют себя «просто православными».

Проблема начинается с определений. Под словом «церковь» мы иногда понимаем самые разные вещи на своем обыденном уровне. То же самое происходит на уровнях более высоких и иногда оборачивается более значительными последствиями, чем наше личное недопонимание. Например, под этими словами довольно разные вещи понимают государственные мужи и сами церковники. Что же такое «церковь»? Храмовое сооружение? Иерархия? Доктрина? Община верных? Мистическое Тело Христово? Опиум для народа? Неудивительно, что пока высшие иерархи и чиновники пытаются «перетянуть одеяло» новой редакции Закона о свободе совести, который по идее должен был бы содержать это определение, мы в меру собственных возможностей «называем вещи своими именами» и, исходя из этого, выбираем свое место — в церкви или в стороне от нее.

В определении места церкви в своей жизни, как уже было сказано, верующие поделились пополам. При этом большинство из них — 72,1% посещающих и 38% не посещающих религиозные службы — видят в Церкви путь к спасению и истине. Примерно трети верующих обоих типов (35,4 и 29,9%) Церковь видится средством избавления от болезней и неудач. Местом приятного общения Церковь стала для 23% посещающих богослужения, 22,6% не посещающих и даже 16,2% неверующих. 19,5% посещающих и 15,5% не посещающих богослужения отдают должное Церкви как фактору консолидации нации. Способность Церкви влиять на общественно-политические решения отметили немногие верующие (1,7 и 5,5%). Но довольно интересно то, что для 3,5% воцерковленных верующих Церковь ничем не отличается от государственных институтов и учреждений. С этим утверждением согласилось 12,3% невоцерковленных верующих, почти столько же из них (12%) считают Церковь суеверными собраниями.

Естественно, иначе видят Церковь неверующие. Для них это в первую очередь суеверные собрания (46,6%) и способ выманивания денег (33,1%). Эта категория населения также допускает, что Церковь может оказывать влияние на политические решения (14,8%). В том, что Церковь ничем не отличается от государственных институтов, уверены 13,5% неверующих. Немногие из них верят в способность Церкви влиять на здоровье и удачу в жизни (4,8%), на объединение нации (7,3%), на национальное самосознание (0,9%). В качестве же пути к спасению и истине Церковь рассматривает 3,9% неверующих.

Фактор каноничности церкви по-прежнему остается за скобками как для неверующих, так и для верующих. Больше половины опрошенных не понимают, что такое «каноничность» — 49,9% верующих, посещающих церковь, 55,2% верующих, не посещающих церковь, и 62,9% неверующих. Среди тех, кто понимает (или думает, что понимает), большинство считает, что фактор каноничности совершенно не важен для церкви (21,7, 20,9, 19,9% соответственно). Вот такое интересное «понимание» каноничности. Лишь 13,7% воцерковленных верующих признают только канонические церкви. Вопрос о том, должен ли прихожанин понимать важность каноничности, видимо, не сильно волнует церковников. Во всяком случае, не настолько, чтобы стараться объяснить, в чем «неистинность» той или иной церкви. В результате разговор о «неистинности» зачастую переходит на уровень «сам такой», что для не очень ревностных прихожан (таковы большинство из нас) звучит неубедительно. Прихожане и неприхожане равнодушны к вопросу о каноничности, а это неизбежно приводит к тому, что интерес к данному вопросу утихает и со стороны государства, и даже со стороны самих церковников. Так власть демонстрирует «конфессиональную лояльность», поддерживая ту церковь, которая доминирует в регионе, или (что больше характерно для центральной власти у себя дома) блюдет «очередность», «векторность» и т.п. Периодически возникают ситуативные союзы между христианскими конфессиями — например, УГКЦ и УПЦ КП (несмотря на заявления Святого Престола о том, что католическая церковь поддерживает общение только с каноническими церквями) иногда объединяются «по национальному признаку».

И тут они если и не правы с точки зрения абсолюта, то во всяком случае реалистичны с точки зрения земной. Ведь с прилагательным «национальная» у нас дело обстоит несколько иначе, чем с прилагательным «каноническая». 52,2% посещающих церковь верующих считают, что национальная церковь нужна. 34,4% имеют прямо противоположное мнение. В то же время 50,2% невоцерковленных считают, что национальная церковь нам совсем ни к чему. С ними согласны 64,5% неверующих соотечественников. Что же такого привлекательного в национальной церкви? Мнение большинства воцерковленных верующих поделились между фактором традиции (25,8%), родным (и понятным) языком богослужения (23,6%), поддержкой идеи независимости и державности Украины (20,4%). Примерно так же распределились голоса невоцерковленных верующих. Вот только среди них оказалось больше тех, кому «трудно ответить», чем важна для них «национальность» церкви. Но еще труднее с этим вопросом пришлось неверующим — среди них затруднились с ответом 41,5% опрошенных. То есть наряду с тем, что неверующие и невоцерковленные верующие, разумеется, не сильно задумываются над церковным вопросом, можно заподозрить, что в некоторых случаях утверждения о «необходимости национальной церкви» чисто догматические — вопросы типа «а зачем» здесь неуместны.

Зато противники идеи «национальной Церкви» оказались более радикальными — 61,6% из них считают, что для Церкви национальная принадлежность не важна, а еще 32% вообще признают подобную идею опасной.

Ситуация с Единой поместной украинской церковью, о которой так много говорят политики и некоторые архиереи, очень похожа на ситуацию с каноничностью: почти половина опрошенных (49,7%) не знает, что это такое. Разумеется, большую осведомленность в сем вопросе проявляют верующие. Из них 26,1% считают это образование необходимым, а 19,9% не видят необходимости в нем. Среди невоцерковленных и неверующих большинство не нуждается в Единой поместной церкви (22,8 и 23,3% соответственно). На вопрос, кто должен позаботиться о создании Единой поместной церкви, затруднилось ответить более половины всех опрошенных — 52,4%. Остальные отдали голоса за то, что этот вопрос должны решать только представители Церквей за столом переговоров (21%), Церкви и общественность (10,3%), Церковь и государственная власть (7,2%). Интересно то, что участие государственной власти кажется более логичным воцерковленным верующим (10,6%) и наименее привлекает неверующих (3,7%). Это вряд ли вера «в доброго царя», который «рассудит мудро», — только 1,9% воцерковленных считают, что церковь можно создать исключительно усилиями государственной власти. Скорее, это осознание того, что разрешение церковных проблем — «дело чести» для государства, некогда разрушившего Церковь. Вообще же вопрос о создании Единой поместной украинской церкви не сильно тревожит население Украины. Можно предположить, что «Единая поместная украинская церковь» — это, скорее, риторическая фигура в устах политиков (как церковных, так и светских), не имеющая реальной социальной основы.

О разрешении межконфессиональных конфликтов, судя по всему, наш человек задумывается не намного больше, чем о Единой поместной церкви или каноничности. 20,5% опрошенных не смогли ответить на вопрос о том, что наиболее необходимо для преодоления межконфессионального противостояния. Большинство же (44,8%) отдало предпочтение терпимости и толерантности. Третью позицию занимает идея объединить все православные церкви в одну (13,1% всех опрошенных), наиболее симпатична эта идея тем, кто посещает церковь (15%). Эта бессмертная идея «все поделить» кажется еще менее привлекательной, если учесть, что 6,8% опрошенных признают необходимость усилий со стороны власти для урегулирования межцерковных конфликтов.

По мнению примерно трети респондентов, Украина — страна православная. Причем невоцерковленные верующие к этой мысли склоняют чаще, чем воцерковленные. Даже большинство неверующих высказались за это. Идея «православной Украины» оказалась правдоподобнее идеи «Украины христианской» (еще 23,7% опрошенных) и «Украины многоконфессиональной» (18,1%). Светской страной Украину считают 13,1% респондентов. Еще раз обращаю внимание на то, что утверждение «Украина — православна» оказалось более важным для верующих, не принадлежащих церкви, и горячо поддержано неверующими. Люди, по тем или иным причинам отказывающиеся от церковной жизни, настаивают на «православии» как важном компоненте «украинского». Православие — и, следовательно, сочетание «Православная Церковь» — оказывается для них в первую очередь признаком (в некоторых случаях — символом) Украины. Не только (а может, и не столько) иерархией, институтом или Телом Христовым, а именно символом «украинского». Отсюда и такие оксюмороны, как «православный атеист», и обычные уже для нас самоопределения, как «просто православный» — это значит для многих из нас «просто украинец». Причем именно со словом «просто». Это не внутренний выбор, не пережитая и осознанная самоидентификация, не программа действий, не обязательство, не потребность. Это просто проживание на определенной территории и признание себя наследником определенной традиции. Православие, как видно, совсем не подразумевает принадлежность к Церкви — такая вот пикантная деталь.

То, что Украина — страна православная или даже христианская, совсем не значит, что тут сильно задумываются над церковными и религиозными вопросами. Не исключено, что и смысла каноничности мы не понимаем не потому, что нам не рассказывают, а потому, что нам неинтересно слушать. Только 37,3% опрошенных считают, что Церкви надо активизировать проповедническую деятельности, а 23,8% к этому вопросу вообще равнодушны. Больше половины опрошенных (53%) считают, что информации религиозного и церковного толка вполне достаточно, а по мнению еще 8,7% респондентов, ее слишком много. Хотелось бы написать: спокойное отношение к церковным и религиозным вопросам связано с тем, что в массе своей люди перестали сталкиваться с проявлениями нетерпимости на этой почве и перестали искать пути преодоления этой проблемы. Но подобное притупление интереса к этой теме в то же время может оказаться следствием того, что вопрос о душе в нашей жизни отступил перед проблемой выживания тела. А это вряд ли хороший исход для «православной страны».

Неудивительно, что наша принадлежность к православию очень похожа на нашу же принадлежность к нации (а как же иначе, если для некоторых украинцев это едва ли не одно и то же?): чуть больше трети из нас посещают церковь хотя бы по праздникам, в большинстве своем потому, что «это наша традиция», а не потому, что видят в этой практике глубокий смысл. Рождество для большинства из нас, «просто православных» — приятный выходной, и жаль, что теперь не празднуется седьмое ноября. Мне могут возразить, что традиция ходить в церковь гораздо лучше, чем традиция ходить на демонстрацию. Возможно. Но ведь именно в колоннах демонстрантов мы — тогда еще дети — получали первые уроки циничного отношения к подобным традициям. Теперь мы перешли к урокам «отстаивания службы», что не прибавляет нам желания вникать в суть религиозной веры. К чему это? Нам вполне хватает чувства глубокого удовлетворения по поводу «выполненного долга». В отношении традиции, разумеется, а не души.

Для невоцерковленного же «просто верующего» эта традиция не связана даже с таким трудом, как «отстаивание службы». Его вера — это «традиция его народа» (или какого-нибудь другого), не требующая лично от него ни малейших затрат энергии. Это типичный житель «канонической территории», вечно потенциальный прихожанин, иногда посмеивающийся над «церковными суевериями», равнодушный к проповедническим усилиям церкви, вполне удовлетворенный количеством религиозной информации. Не поймите меня превратно, понятие «каноническая территория» здесь скорее ментальная, чем географическая, — это своеобразный заповедник традиции на периферии нашей умственной деятельности. Там наряду с нашим «православием» обитает родной язык, флаг, герб, гимн, демократические ценности и тому подобные вещи, которыми мы, как правило, не пользуемся (зачастую потому, что не умеем), но временами к ним обращаемся, используя их в качестве всем понятных и вполне бессодержательных клише. Обратите внимание, например, на то, как и когда начинают говорить о языке, духовности, религии, национальном сознании и т.п. наши политики — именно тогда, когда нужно говорить много, громко и пафосно, но при этом ничего не сказать. Не стоит удивляться тому, что невоцерковленные «просто православные» чаще склонны признать Украину «страной православной», ведь для части (хочется надеяться — для большей части) воцерковленных верующих православие — это его личная вера, глубокий духовный опыт, а не географический признак.