Синдром АТО

Как-то я ехала поездом во Львов и разговорилась с мужчиной, что сидел напротив. В полутьме вагона он все никак не мог успокоиться, нервничал, хотя меня однообразный перестук колес, наоборот, успокаивал. Он начал рассказывать о войне в Афганистане, как его призвали, как он боялся туда ехать, как тяжело было воевать, о том, что никогда не забудет глаз убитого побратима... Он постоянно повторял: "Сам не понимал, за что воевал". Было такое впечатление, будто его мысли воюют даже теперь, через много лет после окончания реальных битв. Сегодня, когда на Востоке Украины десятки тысяч военных также видят смерть своих друзей, когда сотнями молодые ребята возвращаются инвалидами, возникает вопрос: как жить обществу после новой войны? Не застрянут ли ее "осколки" в головах солдат и их семей, медленно уничтожая ощущение покоя, которое нам с вами сейчас может даровать разве что монотонный перестук колес поезда?..

Первая психологическая. Новый формат

Еще во времена Майдана начала действовать Психологическая служба - инициативная группа специалистов, откликнувшихся на события в обществе. Теперь эта организация работает с переселенцами и населением в зоне АТО. "Мы понимали: если есть так много людей в одном месте, есть политическое обострение и возможный социальный конфликт, то там должен быть и психолог. Выйдя на Майдан, только убедились - мы нужны. Там были все возможные состояния - нервные, напуганные, агрессивные, - говорит психолог Днепропетровского филиала организации Елена Подолян. - В марте после всех трагических событий мы дежурили на Майдане регулярно. Со временем поняли, что должны институализироваться, поскольку нужно было работать с военными, примирять две части общества. В Национальной гвардии есть люди из милиции, а также добровольцы. Т.е. люди, стоявшие на Майдане по разные стороны баррикад".

Всеукраинская организация Психологической службы охватывает 18 областных центров, объединяет около 500 специалистов. Одно из направлений ее работы - это группы экстренного реагирования, функционирующие по всей Украине. В их состав входят подготовленные люди, которые в придачу к собственному опыту прошли специальный инструктаж. Психолог Наталья Шапошник регулирует запросы по службам экстренного реагирования и координирует их: "Специалистов, готовых рисковать, нашлось немало, несмотря на то, что они понимают опасность таких выездов, - говорит Наталья. - В мобильных бригадах для выезда на территорию АТО - 12 специалистов из Львова, Ровно, Кривого Рога, Днепропетровска. Но этим деятельность службы не ограничивается. Психологи участвуют в подготовке бойцов к отправке на Восток в частях Запорожья, Николаева, Черниговской области, Ужгорода и Львова".

На этих курсах первой психологической помощи людей готовят к тому, с чем им придется иметь дело на Востоке, учат, как справиться со своим стрессом, как распознать боевую травму, как помочь товарищу. Также проводится работа в динамических группах. Отдельное направление деятельности службы - реабилитация тех, кто временно выведен из зоны АТО на отдых и восстановление.

В глубине души

Наталья Шапошник и сама много раз была в зоне АТО, в частности в армейских подразделениях и добровольческих батальонах (территориальная оборона). В общем, говорит Наталья, хотя бойцы и утомлены, среди них можно выделить категорию "втянувшихся": "По ним видно, что эмоционально они довольно стойкие и адаптировались. Говорят, что будут там столько, сколько нужно... И это видно по глазам. Они готовы достичь цели и выполнить поставленную задачу - не только командования, но и всего общества.

Есть и солдаты, постоянно вспоминающие о доме. На их состояние влияют звонки от родных. В словах военных часто чувствуется обида, что другие люди продолжают жить обычной жизнью, как будто здесь и не стоят каждый день под пулями и не гибнут, их защищая, сотни бойцов".

Военные чаще всего встречают психологов вопросом: "Откуда вы?", ибо многим хотелось бы видеть врачей именно со своей малой родины. Пусть хоть и незначительная, но все-таки связь с домом. "Они спрашивают нас, как люди относятся к тому, что происходит, как это видится из тыла. А еще - чувствуют ли украинцы оторванность от того, что происходит на фронте, где идет настоящая война. Или люди живут по инерции своей обычной жизнью. Нам, психологам, приходится объяснять, что это не так, что общество солидарно с нашими бойцами. И это их поддерживает. Поэтому хотелось бы всех призвать проснуться и по возможности делать хоть что-то для армии. Для солдат крайне важно, что люди помогают материально, гуманитарными передачами. Но детские рисунки, письма из дома имеют особое значение".

Наталья общалась и с местным населением Донбасса. Уверяет, что большей частью люди там лояльны к украинской армии, но это - выжидательная позиция: "Возможно, это такая особенность местного менталитета, однако там людям нужен сильный хозяин. Какая власть будет сильнее, той они и будут подчиняться".

Работник Психологической службы в Днепропетровской области Елена Подолян хорошо знает ситуацию вокруг Донецка, поскольку в последнее время именно там часто бывала на выездах. Она утверждает, что население по-разному реагировало на приход военных. Общая реакция - настороженность и недоверие. По мнению Елены, большую роль здесь сыграла пропаганда, так как для местных жителей основной источник информации - телевидение.

Сложности в общении местного населения с украинскими силовиками добавляют российские боевики, запуская в толпу несколько специально обученных людей для разжигания паники: "Они кричат украинским солдатам: "Зачем вы сюда приехали? Вы приехали убивать наших детей!". А еще бросаются под технику, не дают ей двигаться. Это уже всем понятная тактика. Каждый солдат уже привык к подобным приемам и знает, как вести себя, - есть соответствующие правила и способы. Тактика "живого щита" не нова".

Елена Подолян подчеркивает, что самое опасное в Донецке и области - это вера людей в миролюбивость именно российской армии. Местные жители привыкли мыслить советскими мифами, когда жизнь называли "высочайшей ценностью", но власть поступала с этой жизнью как с солдатскими сапогами. Психологи в своей работе неоднократно сталкивались с жестокостью российских боевиков относительно мирного населения, возлагающего теперь всю вину за это на украинскую армию.

Психолог Людмила Мыцык подробнее изучила состояние людей в Славянске, куда прибыла через десять дней после его освобождения. Женщина общалась с людьми, которые были в городе во время военных действий или уже возвращались домой. Людмила ехала в оккупированный город с определенными ожиданием, но увиденное поразило: "Подавленного состояния вообще не было. Было ощущение, что люди будто от чего-то освободились, что их сплотила общая беда. Все помогали друг другу. Те, кто не общался по десять лет из-за бытовых ссор, снова подружились, потому что у одного есть возможность привезти воду, а у другого - хлеб. Такая атмосфера взаимной поддержки перекрывала все другие эмоции. Царил подъем на фоне общего труда".

Также психолог вспоминает историю девочки, нарисовавшей дом с украинским флагом, хотя ее родители - не украинцы по национальности: "Это говорит о том, что местные жители воспринимают себя как часть Украины. Просто там долгие годы велась информационная пропагандистская работа. Но люди видят, что происходит на самом деле, и делают свои выводы".

Предвидение психологическое

Конечно, предвидеть, что будет после АТО, не беремся, ведь сейчас сложно сказать даже о том, что будет завтра. Однако психологи и социологи уже сегодня советуют, как понять друг друга в обществе после окончания войны.

У Натальи Шапошник довольно радикальное видение: "Я считаю ошибкой новой власти то, что она не дала почувствовать здесь свою силу. Поэтому местное население, привыкшее к "сильной руке", взбунтовалось. Людям предлагали свободу, а они от свободы бегут, поскольку не готовы отвечать за свою жизнь. Это такое вот феодальное мышление.

Развивать, перевоспитывать - неблагодарное занятие, это дело многих поколений. Изменение менталитета так быстро не произойдет. Рано говорить о примирении. Должна быть разработана специальная информационно-пропагандистская программа, сформулированы основные месседжи для общества. А за это никто еще даже не брался. Планы действий для Центра, Запада и Востока - диаметрально разные истории, это разные концы фронта, разные ценности".

Елена Подолян выступает за понимание современной ситуации как нового эпоса: "Есть большая миграция внутри страны - и это прекрасно. Ведь в новых обстоятельствах, видя постоянную поддержку людей, напуганные беженцы на собственном опыте убедятся, что можно доверять тем - другим - людям, жертвующим многим ради них. Хотя сейчас наблюдаются и определенные нарекания со стороны переселенцев, дескать, недостаточно о них заботятся. Но это тоже хорошо, ибо если проблема выявлена, если все конфликты вышли на поверхность, - есть шанс решить вопрос.

До сих пор бытует немало мифов о Востоке и Западе страны. Сейчас же появилась возможность их разбить и построить новое понимание нашей истории, нашего отношения друг к другу. Мы должны перезаключить общественный договор на уровне "человек-человек". Это что-то внутреннее. Такая готовность людей отвечать за собственные поступки может перевернуть их сознание".

Людмила Мыцык говорит о том, как важно уважать и слышать мнение других людей: "Мы живем в одной стране, хотя у нас разные взгляды. В больших семьях всегда есть противоречия, но есть и общие ценности. Ведь крайне редко случается, чтобы родители и дети не общались друг с другом. Такое происходит лишь в тех случаях, когда одни люди не могут воспринять точку зрения других. У каждого взрослого человека есть свои взгляды, и не нужно пытаться переделать кого-то. Если мы пробуем сломать другого, выстраивая под свое представление, это заканчивается тем, что люди расходятся.

Человеческие ценности должны быть первостепенными, мы обязаны учитывать то, что в Восточном регионе крайне много пострадавших от информационной политики".

Предвидение социологическое

Заведующий отделом истории, теории и методологии социологии, заместитель директора Института социологии НАНУ Евгений Головаха говорит, что развертывание политики реабилитации будет зависеть от того, как завершится АТО. Т.е. от количества жертв, сроков окончания, зависящих от внешней политики других государств и тактики нашей власти: "Нам необходимо будет выстраивать новую страну, о чем мы и мечтали, но не думали, что именно так придется строить. У нас есть регионы, которые достаточно интегрировались. Сейчас идет интеграция по линии Запад-Центр-Юг, и на Востоке придется приложить немало усилий".

Евгений Иванович говорит о нескольких стратегических направлениях работы. Первый - это реабилитация беженцев, которые будут возвращаться на места постоянного проживания: "Они попадут в ситуацию, когда надо воссоздавать инфраструктуру и жизнь. Многие люди не смогут обеспечить себе проживание: пожилые люди, инвалиды, многодетные семьи, люди, потерявшие жилье. Все это - дело Министерства социальной политики и социальных работников". Второй - психологическая реабилитация людей, потерявших близких, имущество. А также получивших посттравматический синдром. Здесь необходимо приобщать специалистов по всей Украине. Третий - отладка системы регионального управления: "Лучше всего, - считает Е.Головаха, - чтобы это были люди из этих регионов, чтобы им не могли сказать: "Вы люди посторонние, вы не знаете наших реальных проблем, не лезьте в наше дело". Кроме того, в регионах, где будет восстанавливаться инфраструктура, люди крайне коррумпированы. Что говорить, если даже в рамках антитеррористической операции уже действуют коррупционные схемы. Нельзя им позволить работать и в дальнейшем. Здесь следует приобщить иностранных специалистов, имеющих опыт работы в подобных регионах". Еще одной насущной проблемой являются обоюдные обиды, подчеркивает социолог: "Надо отказаться от принципа, что есть люди непатриоты и неукраинцы или недоукраинцы. Такие моменты зависят больше всего от средств массовой информации. Даже если есть люди, которые такие мысли будут высказывать, не надо их распространять, не надо давать им возможность "выводить" на массовую аудиторию любые обиды. Хотя больше всего мы видим их со стороны России в высказываниях о "хунте", "карательной операции" и т.п.".

В контексте реабилитации солдат Е.Головаха считает, что им будет не так трудно, как бойцам, участвовавшим в других типах войны: "Сейчас идет борьба за целостность. Это психология людей, которые убеждены, что делают нужное и важное дело. У большинства не должно возникнуть такого синдрома, как у воинов после Вьетнама или Афганистана. Впрочем, однозначно пострадают люди со слабой психикой и семьи погибших.

Однако это уже уровень государственной политики, и это можно решить, если действительно будут выполняться программы и не будет коррупции. Адаптация - уже наработанный опыт, его нужно изучить и внедрять".