ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ?..

Все мы выживаем по-разному — кто-то на родине, о которой почти буквально сказала одна телеведущая: «Я ненавижу эту страну и обожаю эту землю»; другие за рубежом без языка и привычной работы, часто на скромном «социале»; третьи в погоне за большими деньгами на якобы необитаемом острове или за стеклом у всех на виду...

Любой опыт выживания полезен, ибо неизвестно, как завтра повернется твоя жизнь и где ты окажешься.

Эмиграция эпохи ПМЖ

Заранее хочу оговориться: не называю в этом материале имен друзей и знакомых, живущих сегодня за рубежом. Не все сложилось в их жизни, да и откровенные разговоры на тему «где лучше», не всегда получаются, поэтому ограничимся условными именами.

Началось все с приглашения в Германию, где сегодня в Дюссельдорфе живут Юра и Оля, друзья автора. Живут уже четыре года. Юра, доктор медицинских наук, работает в клинике, но из-за трудностей с немецким языком не может привычно войти в контакт с пациентами на необходимом уровне, записать историю болезни. Правда, и в нашей стране врачи, умеющие грамотно излагать свои мысли, достаточная редкость.

Все эти годы мы переписывались, два-три раза виделись, когда друзья навещали Киев, но поводы были в основном печальные, поездки кратковременные, полноценного общения не получалось.

И вдруг у Юры родилась идея — пригласить меня посмотреть немецкую медицину, а заодно и вместе отдохнуть во Франции. После недолгих колебаний и умеренных мытарств под стенами немецкого консульства автор держит в руках паспорт с шенгенской визой, нарядные бумажки евро (в Европе — ойро) и билеты на автобус в оба конца.

Подарки куплены, вещи собраны, проверены фотоаппарат и видеокамера — в путь!

Кто едет в автобусах? В основном гости эмигрантов, меньше — выезжающих на ПМЖ. Попадаются и молоденькие девушки, приглашенные через фирмы «воспитателями» в семьи, что-то окончившие, знающие немного английский и надеющиеся, в основном, на благоприятное стечение обстоятельств. Встречались и бывшие соотечественники, возвращающиеся из гостей, молодящиеся и всем своим видом демонстрирующие довольство судьбой и уверенность в правильности принятого когда-то решения.

Наиболее мерзки поборы на границе. О них предупреждают уже при покупке билета. Конечно, пять евро с пассажира для таможни с погранцами — деньги не очень большие, но за престиж державы обидно, на других границах ничего подобного не наблюдается. Только на родной украинской.

Пожалуй, Кабмину стоило бы урезать финансирование таможенной службы — в день за кордон уходят сотни автобусов, тысячи пассажиров складываются по двадцать пять гривен, вполне хватит и на зарплату, и на «колючку». Если не знают о поборах должностные лица, пусть пошатаются по Златоустовской, послушают... Наконец, прокатятся инкогнито в автобусе до границы.

«Туда» — я давать отказался, но таких было меньшинство, назад — сдался и отстегнул двадцать гривен. Автобус не задерживали, как и обещали, вещей не досматривали. Уверен, что таким образом оплачиваются не столько нарушения пассажиров, сколько водителей, они везут передачи, конверты и сумки, какие-то запчасти, так что им граница на замке нужна меньше всего…

Город на Дюсселе

Встретили меня друзья радушно, две недели мы прожили душа в душу. Водили, показывали, расплачивались в кафе и ресторанах, хотя лишних денег у них не бывает. Мы бродили с Олей по Дюссельдорфу, любовались полноводным Рейном, смотрели памятники, современную скульптуру центра. Особенно впечатлил бронзовый многофигурный «Памятник войнам», на котором изображены кони и рыцари в латах, крестьяне с подручными средствами, устремленные вперед на врага, манускрипты, боевое оружие и головные уборы разных эпох. Рядом со всем этим нагромождением глотала слезы маленькая старушка — она не была на этом месте полвека, а вот там, за забором, была ее гимназия и речка Дюссель была полноводной, а не узким ручейком... Жаловалась, что все вокруг трудно узнаваемо, ведь целая жизнь прошла.

В Дюссельдорфе почти все время шел дождь, недаром этот город называют «мочевым пузырем Германии», но когда выходило солнце, все вокруг было промытым, чистым до блеска и непривычным.

Понемногу готовились в дорогу. Нам предстояло ехать пятью машинами до города Грей в Бургундии — три машины принадлежали моим друзьям и их немецким приятелям, тоже бывшим киевлянам, две взяли напрокат для спутников, приехавших из Комсомольска-на-Амуре, один из них учился вместе с Юрой в мединституте, другой совмещал приятное с полезным — консультировался у немецких врачей. С ними были жены и дети.

Закупки в дорогу делались солидные, хотя, как потом оказалось, все продукты можно было купить по пути, но мы так приучены и ведем себя одинаково, — что на родине, что за ее пределами.

Правило автобана

Говорят, у нас вскоре начнут строить автобаны... Прообразы уже есть — дорога Киев—Борисполь, ответвление от Броварского шоссе в направлении того же Борисполя, участки трассы на Белую Церковь или Львов.

А на остальных шоссе нет ни той ширины проезжей части, ни щитов, предупреждающих «господ проезжающих» о дорожных работах или пробках по курсу, нет пока и платных автобанов, когда на въезде тебе вручают карточку, а на выезде берут деньги в зависимости от пройденного расстояния. Машины на таком шоссе привычно тормозят перед закрытым шлагбаумом, и водители терпеливо ждут его поднятия после расчета. Несложно представить, сколько будет у нас разбитых полосатых реек, как будут проскакивать наши мастера проселочных дорог мимо расчетного пункта...

А как научить нашу публику соблюдать правило автобана: преимущество на стороне предупредившего о маневре? И неважно, обгоняют тебя или выезжают с второстепенной дороги — сбавь скорость и посторонись! Наглядный пример равенства возможностей, так сказать, демократия на дорогах.

А нас ведь учили совсем наоборот: право преимущества за движущимися прямо, а все эти «сигнальщики» пусть ждут своей очереди и не выскакивают... Это ведь только у нас можно остановиться на обочине и, извините, поленившись зайти за ближайший куст, мочиться на собственное заднее колесо, не стесняясь проходящих автомобилей. На автобане же без острой технической необходимости останавливаться запрещено, а уж если кому придет в голову осквернить лесок, — что маловероятно, так как посадки всюду ограждены для безопасности местного зверья, — тут же из мелькнувшей мимо машины куда надо позвонят по мобильнику и не заставит себя ждать полиция с немалым штрафом для невоспитанного водителя.

Да и в обычной жизни «правило автобана» соблюдать полезно: предупредить желание другого, посторониться, пропустить. Это нам вдолбили в головы, что «там» властвуют жесткие законы конкуренции, дашь слабину — раздавят и отбросят. В бизнесе — возможно, но не в повседневном быту.

Вот мы вышли на автобан, включили прямую передачу, кондиционер, сосредоточились. У спутницы водителя на коленях подробная карта — не дай бог, проскочишь поворот, вернуться непросто — и мелькают номера дорог на местных и европейских указателях, съезды, переходы с магистрали на магистраль, города и деревушки за щитами, гасящими звуки шоссе.

Не хочешь платить — объезд; не хочешь торчать в пробке под крупным городом, когда все едут на работу или возвращаются домой — выбирай время; мешают дорожники — аккуратно проезжай на малой скорости. Не рвись, не нахальничай, не свети фарами, — короче, не нарывайся на внешне малозаметную полицию. ГАИ здесь нет, взяток не берут и с миром не отпускают — правила железные и не допускающие толкований, а значит и штраф по закону.

Непривычная для нас, но такая нужная штука — правило автобана!

Путевой дневник

Вот по этому самому автобану, незаметно миновав люксембургскую и французскую границы (чуть поменьше скорость вблизи знаков о смене страны, дешевизна бензина на заправках возле границы, масса автомобильных и других мелочей в минимаркетах при дороге и полное отсутствие пограничников и таможенников), мы оказываемся в Бургундии...

Наша отправная точка — городок Грей, небольшой, с узкими улочками, собором на холме, массой миниатюрных магазинчиков в центре, огромными яркими клумбами, украшенными фигурами сказочных персонажей из засохшей виноградной лозы. Памятник — галльский петушок, венчающий обелиск, и красивые слова о свободе, равенстве и братстве... Отличная ветеринарная аптека, где нет разве что губной помады для кошек — зато лак для когтей в наличии.

Но главная достопримечательность — река Саон, длинный причал с двумя десятками катеров и ангаром, откуда идет заправка соляркой, маслом и питьевой водой. Здесь же можно выбрать напрокат велосипеды и любой туристский инвентарь.

Для получения катера напрокат требуются лишь личные документы будущего водителя и никаких автомобильных или иных прав. Симпатичный инструктор в течение двадцати минут показывает все заправочные отверстия (доливали за весь путь только питьевую воду и один раз масло из канистры), крутит вместе с вами руль и учит, как переставлять рычаг скорости, тормозов у катеров нет даже во Франции. Вручается квота путешествия, аптечка и по три бутылки бургундского на команду — подарок фирмы.

Теперь катер ваш, заводите и отправляйтесь в тренировочное путешествие вверх по Саону. Основной маршрут вниз по течению, а затем по притоку — реке Сейлю до конечной точки — городка Бранж, начнется завтра.

Кстати, по свидетельству инструктора, за тринадцать лет существования фирмы украинские граждане арендуют катера впервые!

Погрузились, осмотрели свои миниспальные места, кухоньку с газовой плитой, два холодильника типа нашего «Морозко», розетку для зарядки мобильников и бритья, а также аккумуляторов видеокамер (должна работать не более двадцати минут в сутки, но на причалах есть для этой цели специальные, зарядные), два туалета, душевую.

Выбрали первого рулевого, отвязали канат от чугунной тумбы и тронулись…

Управление катером особых затруднений не вызывало — встречных суден пока нет. Долго выбирали место для ночлега, чтобы удобно было приставать и перекидывать трап, доплавались так до сумерек и пристали уже где пришлось, но, как оказалось, удачно. И все бы хорошо, если бы не комары, наглые, пикирующие на любые участки тела, жалящие даже через плотную одежду. К этому мы не приготовились, антикомариных средств с собой не брали и купили их только на следующий день.

В Саоне призывно плескалась рыба, выпрыгивали в вечернюю духоту сазаны, по свидетельству наших рыбаков, буквально рядом с катером кружили громадные сомы. Увы, ни на спиннинг, ни на отличные, по первому слову рыбацкой техники оснащенные удочки, заправленные всеми видами растительной и белковой наживки и с самыми хитроумными блеснами, ничего существенного поймать не удалось... Кроме двух сомиков по полкилограмма, несколько мелких сомят, довольно крупного сазана, — и почти вся эта рыба ловилась ночью на оставленные в воде крючки с наживкой. Впрочем, уху варили, и было вкусно.

Часам к десяти утра следующего дня мы вернулись в Грей. На причале места для нашего катера явно не хватало, и появился шанс растолкать достаточно тесно стоящие суда, предусмотрительно оснащенные по бортам специальными висящими амортизаторами, а после этого маневра врезаться на малой скорости и в сам причал. К счастью, замешательство на борту заметил наш вчерашний инструктор и акробатическим прыжком покрыл расстояние между ближайшим катером и нами, энергично перевел ручку газа назад, закрутил в нужную сторону штурвал, и мы благополучно пристали без жертв и проблем со страховой компанией…

Первое испытание — шлюз. Нам объяснили всю ответственность этого этапа путешествия: в какую сторону нужно крутить канат, чтобы зажегся зеленый разрешающий сигнал, снабдили красными спасжилетами и багром. На корме и носу имелись синие капроновые канаты для зацепления за кнехты. Их следовало постепенно ослаблять или спаде воды в шлюзовой камере или натягивать, в зависимости от обстановки.

Этим наука шлюзования не окончилась, т.к. в пути встречались древние шлюзы с ручным управлением, в том числе и на полном самообслуживании. Но было главное условие — шлюзоваться разрешалось только до семи вечера. И на каждом, где был шлюзовщик, следовало покупать у него бутылки с бургундским и иные местные специалитеты — разнообразные виды горчицы, мед, шампанское. Естественно, за евро.

В первый день прошли шестьдесят километров. Уйдя по знакам от основного течения реки, попали в бесконечный канал. Система гидросооружений здесь довольно сложная, но как-то обошлись без гниющих морей и гидростанций, замаривающих рыбу. К нашему второму шлюзу мы опоздали, пристали к берегу с нарушением всех правил в зоне шлюзования и вопреки запрещающим надписям — ночевать все равно было негде.

Решили погулять вблизи шлюза и оказались в очаровательном городке Сеуре — темные улочки с игрушечными магазинчиками, на миниатюрной центральной площади памятник солдатам Первой мировой со списком погибших граждан Сеура. На пьедестале рвется в вечность солдатик в шинели, каске, обмотках над грубыми ботинками, с переброшенной через плечо винтовкой-трехлинейкой...

Душу отвели в маленькой пиццерии, где подавали французский вариант вкуснейшей пиццы, дымящейся и истекающей соком, красное вино и отличное мороженое.

Я сидел и думал о всей нереальности происходящего — я во Франции, в кафе городка, о котором никогда не слышал; вроде бы и среди своих, но вокруг французская речь, которую я так плохо освоил в школе, хотя помню отдельные слова и выражения. Где Киев, где близкие, и смогу ли я передать им, как прекрасна эта ночь, как сказочна обстановка этой европейской глубинки... А мы умиротворенно возвращаемся по спящему городку в свой плавучий дом, и уже никто из нас не будет сидеть в этом кафе и запивать горячий итальянский пирог французским бургундским...

Сказки ведь и прекрасны своей нереальностью и неповторимостью.

Еще через день — город Вердан. Вот уж провинция, даром, что французская... Привлекло внимание массивное здание чуть поодаль от центра — три этажа, огромные окна, масса балконов, все светится чистотой, на первом этаже что-то похожее на ресторан. И только вблизи рассмотрели — за столиками сидят очень пожилые люди, старички и старушки, что-то едят и оживленно обсуждают — то ли меню, то ли текущую политику. Рядом с домом рядком выстроились машины, иногда в дверях мелькают более молодые люди — персонал. Вы, очевидно, уже догадались: дом престарелых, а из описания города позже добавился на той же территории — хоспис. Словом, приятный финал жизни и по—возможности облегченная смерть...

Вообще на Западе на проблему отцов и детей смотрят проще, чем мы, пытающиеся дотащить своих чад на своей шее чуть ли не до середины их жизни, облегчая жизнь им и сокращая собственные годы, т.к. в определенном возрасте взаимопонимание в значительной мере утрачивается. Во Франции все проще — в восемнадцать дети выходят на собственную дорогу, но в старости родителей не опекают, и те доживают свой век в подобных домах. Уходят туда абсолютно добровольно, там все предусмотрено, компания создается явно по интересам, а дети изредка наведываются в качестве дорогих гостей.

Так живут старики и в городе Вердане...

После долгого путешествия мимо тихих заводей, притоков с переброшенными через них каменными, потемневшими от времени, горбатыми мостиками, полей и скошенных лугов с сеном, плотно связанным в валики, — город Шалон. Катера и прочие плавсредства выведены здесь на остров, соединенный с городом мостами.

Сразу за островом больница, древняя, на базе местного монастыря. Когда мы возвращались ночью из города, так и повеяло родными запахами неотложки — машины подвозили травмированных к приемному покою, ходили заспанные небритые врачи в мятых халатах — совсем домашняя обстановка.

Огромное впечатление оставила соборная площадь — в местном ресторане я впервые в жизни попробовал паштет из гусиной печени, а какая без него Франция? Правда, чудесный вкус паштета испортило горькое, подгоревшее мясо из рук того же усталого официанта на соборной площади. Впрочем, когда я собрался сказать ему, что мясо невкусное, меня предостерегли — впереди мороженое, может плюнуть в отместку (про такое писали газеты).

По пути к городу Торнузу что-то заскрипело в рулевой колонке на соседнем катере. По мобильнику связались с базой, нас попросили пристать и хоть приблизительно обозначить свое местонахождение, обещали прислать механика через тридцать минут. Действительно, не прошло и получаса, как на маленьком фургончике прибыл мастер с собакой, повозился пять минут и пожелал доброго пути.

В Торнузе поразил воображение огромный собор XII века, гулкий, скромно украшенный скульптурами — очередной Нотр Дам де..., в данном случае, Торнуз. Проводилась спевка местного хора, было пустынно и прохладно после зноя на улице и душной ночи на катере.

После Торнуза нам предстоял поворот в речку Сейль, приток Саона, нашу последнюю водную магистраль. Сейль — одна яз трех красивейших рек Франции (если верить путеводителю). Но на самом деле пресыщенность речными красотами уже ощущалась — все та же неподвижная вода, цапли и лебеди, стада на берегах, бобры, переплывавшие реку, дома и замки, возле которых не пристанешь, — либо «частное», либо времени уже в обрез.

В Бранж, конечную точку путешествия, прибыли без опоздания — ровно к десяти следующего дня. Разгрузились, сдали катера без замечаний, отыскали стоянку своих машин, которые фирма перегнала сюда из Грея. Кстати, когда прокатные машины сдавали по приезде в Дюссельдорф глубокой ночью и площадка проката была давно закрыта, ключи и техпаспорта заранее обусловлено было просто опустить в почтовый ящик на территории... Машины не подвели, а найти неаккуратного заказчика, в случае чего, в Германии раз плюнуть.

В Бранже мы попрощались с уже ставшим привычным речным существованием, утешало лишь то, что все снято на видео- и фотопленку, сделаны записи в блокноте, а значит, исчезло не навсегда.

Но финал путешествия был задуман в городе Дижоне, центре Бургундии, чтобы прощанье с этим удивительным краем не просто завершилось в ничем не приметном городке, а в одном из стариннейших и красивейших городов великой страны, и я за это очень благодарен моим друзьям и нашим молодым спутникам Жене и Юле, которые с помощью компьютера так разумно все выбрали и рассчитали.

Музыка Дижона

Красивый и неожиданный город — Дижон. Два изумительных собора — Нотр Дам де… теперь уже Дижон и Святого Винсента. Тихая музыка, робкие туристы с фото и видео, старина, старина...

На ярком от разнообразия овощей, балыков, паштетов, колбас и, конечно, бесчисленных сыров рынке играет на стиральной доске с колокольчиками музыкант, а мы-то думали, что таких волнистых досок кроме наших краев нигде и не видывали, а уж играть... Но и у француза получается весьма прилично! Запах сыров возле прилавков разгоняют вентиляторами, то ли дышать продавцам трудно, то ли для рекламы.

А в магазинах рекламные трюки сродни жульничеству — привлекают покупателя пятидесятипроцентными скидками; к примеру, рубашка стоит тридцать евро, а две вроде бы за полцены. Соблазняешься, тебе все красиво заворачивают, называют цену — скидка оказывается только на одну... Французы, говорят, к этому розыгрышу привыкли, а нам в диковинку, но платим, не разворачивать же...

Вечером был главный сюрприз — музыкальный фестиваль. Группы и дуэты в кафе, на перекрестках, в подвалах и подворотнях — все играют свое, поют самозабвенно, денег не собирают — руководит любовь к искусству и желание показать себя. Народу масса, в кафе нет свободных столиков, многие знакомы — вот здесь играет группа их молодости «Плохие мальчишки», которым теперь уже далеко за сорок, седые кудри до плеч, в лысинах отсвечивают разноцветные фонари, перед концертом продают фирменные футболки и диски — зрители в предвкушении, зовут артистов к своим столикам, угощают, обнимают за плечи, целуются…

А на центральной площади — зеленый ларек с надписью латинскими буквами «Оболонь» (не очень люблю это пиво, но приятно встретить земляка).

А утром через Францию, Люксембург и Германию мы возвращались в Дюссельдорф, мимо потрясающего американского мемориала-кладбища героев мировых войн, через Трир, родину Маркса и Женни фон Вестфален, мимо Кельна с его прославленным собором. Машины ласточками преодолевали платные и бесплатные автобаны, но это была уже другая дорога в мир, называемый простым и привычным словом — дом. У каждого теперь уже разный, но от этого не менее желанный.

Счастье жить

...А все-таки хорошо быть в отпуске. Даже просто так сидеть на даче в своей Ялынке, вслушиваться спокойно в привычный грохот электричек и тяжелых поездов в московском направлении, отвлекаться чтением и мелкими домашними заботами от мыслей о скором возвращении на работу.

Спокойная и неспешная жизнь.

И вдруг налетает непонятная тоска, слышишь равномерное постукивание мотора, видишь расходящиеся круги на воде от капель дождя, руки сами тянутся к канату, чтобы забросить его на кнехт и медленно стравливать по мере убывания воды, а потом жадно смотреть в открывающиеся за ржавыми, послужившими на своем веку тысячам путешественников воротами шлюза просторы, просторы, напоенные запахами сена, береговых костров и речной свежести...

Школа выживания? Нет, просто — счастье жить!