«Прощай, Украина!..»

После распада Советского Союза в Польше появилась возможность заняться на государственном уровне проблемами и судьбами своих соотечественников на территориях бывшего СССР. В самом начале 90-х годов прошлого века оказалось, что только официально больше всего поляков проживало: в Беларуси - 400 тыс., Литве - 250, Украине - 219, Казахстане - 60. Уже после первых поездок и контактов было признано, что в наихудшем положении находились поляки, проживающие в далеком Казахстане - за тысячи километров от исторической родины, с низким жизненным уровнем и возможностями профессионального развития, различными культурно-цивилизационными угрозами. Также установили, что польское население находилось здесь против своей воли - в наказание за свое национальное происхождение.

В Польше организовывались как правительственные, так и общественные организации, оказывающие помощь соотечественникам на востоке. Во времена ПНР об этом не принято было даже говорить, дабы не раздражать Кремль. Какое-то время не было до конца понятным происхождение поляков в Казахстане, также вызывало удивление их довольно значительное количество. Было известно, что в 1940 г. несколько сотен тысяч поляков, граждан Второй Речи Посполитой после оккупации ее восточных земель Советским Союзом, были депортированы в Казахстан. Но после войны эти поляки (практически все, кто остался в живых) возвратились на родину.

При встречах и контактах выяснилось, что казахские поляки являются выходцами из Правобережной Украины. Они были депортированы еще до войны, в 1930-е годы. В исторической литературе продолжительное время об этой странице сталинской репрессивной политики ничего не было известно. Считалось, что депортациям подлежали 30 тыс. финнов из Ленинградской в Волгоградскую область (1935 г.), а также 173 тыс. корейцев, проживавших на Дальнем Востоке, в Казахстан и Узбекистан (1937 г.). Целью этих акций сталинской власти было очищение пограничных территорий от потенциально вражеских элементов. Исследователи устремились в киевские архивы, но о депортации польского и немецкого населения находили там только фрагментарные сведения. Российские публикации на эту тему также были неполными. В польской печати, литературе, выступлениях на конференциях начались спекуляции по поводу количества, размаха и сроков депортаций поляков. Автор этих строк обнаружил соответствующие материалы на эту тему в облархи­вах Винницы, Хмель­ницкого и Житомира. Наиболее полная информация о подготовке, ходе и итогах депортации поляков и немцев со списками членов семей, имущества, железнодорожных станций и графиками отправки поездов, о реакциях людей содержалась в фондах районных комитетов партии, райотделов НКВД и машинно-тракторных станций (МТС). В последних в середине 1930-х годов были созданы политотделы с оперуполномоченными, которые, кроме прочего, занимались и депортационной акцией.

О причиненной полякам несправедливости при коммунистическом режиме, в том числе и в СССР, начали говорить в соседней Польше, которая не только стремительно проводила трансформационные реформы, но и, что следует подчеркнуть, декоммунизацию общественно-политической жизни. Особенно активно за восстановление правдивого образа прошлого взялись польские историки. После открытия доступа к отечественным архивам становилось возможным, кроме прочего, узнать о преступлениях советского тоталитарного режима и против польского населения Украины. Может, впервые об этом с широким общественным резонансом удалось поговорить в октябре 1996 г. в Житомире на организованной польскими общественными организациями Украины международной научной конференции «Польская дорога в Казахстан», посвященной 60-й годовщине депортации польского населения из Украины. В конференции приняли участие министры, парламентарии обеих стран, дипломаты, представители местной власти, ученые Украины, Польши и России. Особенно трогательными и памятными были выступления непосредственных свидетелей и участников депортаций, а также уцелевших жертв репрессий, членов их семей. Клеймо «врагов народа и репрессированных» преследовало их всю жизнь, мешало получать образование, хорошую работу. Людям приходилось многое скрывать, отказываться от прошлого и своего национального происхождения.

Тогда же, в 1996 году, посол Республики Польша в Казахстане Марек Гавенский, профессор-этнолог из Познаньского университета и мой коллега, присутствовавший в Житомире, пригласил меня в Алма-Ату на подобную конференцию. Возможно, на ней было меньше научных сотрудников, но со всех уголков Казахстана приехали поляки, среди которых было немало тех, кого с семьями в 1936 г. вывезли с Волыни и Подолья в степи, их дети и внуки. В основном этим людям было за 70 лет, но они сохранили в своей памяти названия своих сел и местностей в Украине, разговаривали на украинском, который был их языком общения как в Украине (польский был вторым языком, на котором говорили с сильным акцентом), так и в Казахстане, где к тому же по соседству проживало много украинцев. Отличались они разве что религией. Интересно, что жители сел в Казахстане не русифицировались; этому процессу была подвержена в основном молодежь, выехавшая после 1956 г. (когда с поляков был снят статус спецпоселенцев) в города.

Помню также, как ощутил их бурную реакцию, когда в выступлении утверждал, что депортированным, возможно, и повезло, потому что полякам, оставшимся на месте, сталинский режим устроил настоящую бойню в годы Большого террора в 1937-1938 гг. (только в рамках так называемой польской операции НКВД в Украине было расстреляно, брошено в тюрьмы около 55 тыс. человек). Понимание наступило тогда, когда кто-то в зале встал и заявил, что в семьях его близких родственников на Жито­мирщине расстреляли всех мужчин, а они, хотя и были депортированы, перенесли много лишений, но остались живыми. Оказалось, что в 1947 г., когда на несколько месяцев спецкомендатуры отменили, в Украину успело вернуться несколько тысяч семей. Поляки не имели права возвращаться в свои дома, но послевоенная промышленность нуждалась в рабочей силе, и они без особых проблем поселялись в городах, получали работу и прописку. После 1956 г. уже не существовало никаких ограничений, но старшее поколение, хорошо помнящее родные края, постепенно постарело или умерло, а их потомки уже успели освоиться в Казахстане. Как рассказывал мне Виктор Весельский, он с братом поехал тогда в село своих родителей под Новоград-Волынским, но там еще были заметны следы войны, и колхозная жизнь выглядела ничем не лучше, чем в Казахстане. Поэтому и вернулись добровольно в степь…

В Украину после войны до 1956 г. возвратилось около 17 тыс. депортированных поляков. Очевидно, некоторая их часть переселялась и позже, когда исчезли упомянутые спецкомендатуры и статус спецпоселенцев, но точных данных нет. Среди них, в частности, была семья Зузаны Виль­чинской-Вовк, родителей которой в 1936 г. депортировали в Казахстан из Ярмолинецкого района. Она родилась накануне войны. После того как отец погиб во время снежной бури, что в Казахстане случались часто, а мать умерла, девочка осталась сиротой. В конце 1950-х годов вышла замуж за украинца, и решено было перебраться в Тернополь, поближе к родственникам мужа. У них и их детей в паспорте вписано место рождения Казахстан, что всегда вызывало дополнительные вопросы. Никто никогда не извинился и не объяснил, почему деда и родителей в свое время вывезли из отчего дома на лишения и смерть, хотя они были простыми трудолюбивыми земледельцами и католиками, пользовались уважением односельчан.

* * *

Решение о депортации польского населения из пограничных районов СССР было принято в середине 1930-х годов. Это было время не только кардинального изменения направления и акцентов национальной политики большевиков, но и ухудшения советско-польских отношений. Вслед за свертыванием политики украинизации усиливались русификация и централизация всей общественно-политической и экономической жизни в СССР. В Украине начались расправы с интеллигенцией, государственными и партийными деятелями, а против крестьян был направлен Великий голод 1932-1933 гг. Сталинские органы безопасности, превратившиеся в орудие тотального контроля и репрессий, начали повсюду искать врагов, раскручивая психоз «окруженной крепости» с целью запугать общество. Поляки идеально вписывались в образ врага, их одними из первых отнесли к «вредительским нациям» и направили против них целый набор репрессий, продолжавшихся в течение 1930-х годов. Так, с 1933 г. органы НКВД начали фабриковать дело так называемой Польской организации военной (ПОВ). Эта провокация продолжалась до 1938 г. - проводились аресты и расправы над польской интеллигенцией, рабочими, крестьянами, а также политэмигрантами из Польши. В течение 1934--1938 гг. в Украине были ликвидированы 450 польских школ, 170 польских национальных сельсоветов и национальный автономный район с центром в городке Мархлевское (сегодня Довбыш Барановского района на Житомирщине); прекращено издание 17 польскоязычных газет и книг на польском языке, закрыты Киевский польский пединститут и несколько техникумов, театр, библиотеки. В Советской Украине до 1937 г. были закрыты все римско-католические святыни, а священники сосланы на каторгу или расстреляны.

Среди форм антипольских репрессивных действий сталинского режима также с большим размахом осуществлялись депортации поляков. Почти 10 тыс. поляков выдворили из Украины на север в 1930--1932 гг. как «кулаков» и «антисоветский элемент». В 1935 г. из пограничных районов в Харьковскую, Донецкую и Днепропетровскую области депортировали уже около 40 тыс. поляков как неблагонадежное население. Их отправили в села, больше всего пострадавшие во время Голодомора 1932-1933 гг.

Причину гнева советской власти в отношении польского населения УССР (согласно переписи 1926 г. здесь проживало 476 тыс. поляков) надо искать как во внутренних, так и во внешних факторах. Польское население слабо поддавалось советизации, пыталось сохранить и демонстрировало свою национально-религиозную идентичность, обособленность. Поляки без особого энтузиазма откликались на мероприятия власти. Какое-то время в польских селах процент коллективных хозяйств был самым низким.

Польское население с ухудшением жизни в связи с коллективизацией и Голодомором начало обращаться в консульские представительства в Харькове и Киеве и советские органы с просьбой выехать из СССР. Не получив на это согласие, население пограничных сел через Збруч пыталось бежать в Польшу. Но так называемая зеленая граница вскоре оказалась закрытой, поскольку с советской стороны увеличили количество часовых, а кое-где пытались даже построить ограждения (район городка Сатанов). Известны также неединичные случаи, когда жители пограничных сел собирались и коллективным походом отправлялись к госгранице с целью спастись бегством от колхозов и голода. Но пограничники выстрелами вверх и конными нарядами заставляли людей разбегаться по домам. Организаторов походов арестовывали и отправляли в лагеря.

В Европе запахло войной. Советское руководство рассматривало предвоенную Польшу как своего военно-политического противника, выразителя политики «западноевропейских империалистов». В Кремле особенно настороженно расценили определенное польско-германское сближение. Кроме того, у многих большевистских лидеров, как и лично у И.Сталина, было желание взять реванш за советско-польскую войну 1920 г. В середине 1930-х вдоль западной государственной границы началось строительство инженерно-фортификационных объектов («линия Сталина») с целью укрепления обороноспособности и подготовки к будущей войне. И сегодня с восточной стороны от Збруча на полях можно увидеть заброшенные доты.

В конце 1935 г., как подтверждают документальные материалы, на заседании политбюро ЦК КП(б)У была создана партийно-правительственная комиссия для организации депортации весной 1936 г. шести-семи тысяч хозяйств поляков из пограничных районов «за пределы Украины». По иронии судьбы комиссию возглавил тогдашний первый секретарь ЦК КП(б)У Станислав Косиор, поляк по происхождению. Затем в январе-марте 1936 г. ЦК ВКП (б) и СНК СССР приняли решение о выселении из Украины в Казахстан 15 тыс. польских и немецких семей. В соответствии с этим распоряжением поляки и немцы получали на новом месте статус спецпоселенцев, которые, хотя и не были лишены гражданских прав, но не имели права оставлять это новое место и возвращаться в родные дома в Украине. Более того, в Казахстане им строго запрещалось оставлять без специального разрешения территорию поселений, которые полностью подчинялись созданным спецкомендатурам, осуществляющим постоянный надзор. Такое положение вещей сохранялось (с небольшим перерывом в 1947-1948 гг.) вплоть до 1956 г., когда режим комендатур ликвидировали. Однако депортированному польскому и немецкому населению в дальнейшем не разрешили возвращаться в родные места в Украине. Хотя и был снят статус спецпоселенцев, их не реабилитировали и не осудили действия сталинской власти, как и не возвратили оставленную собственность.

Первые депортации из пограничных районов в далекий Казахстан осуществили с 20 мая по 5 июня 1936 г. - вывезли 5570 семей. Из тогдашней Киевской области депортации подлежали 3317 семей: из Городницкого района - 900, Олевского - 560, Ярунского - 693, Барановского - 608, Новоград-Волынского - 556. Остальные 2250 семей - из Винницкой области, в частности из Проскуровского, Шепетов­ского, Берездовского, Славут­ского, Плужанского и Волочис­ского районов. Местные органы НКВД составляли списки подлежащих выселению семей, руководствуясь исключительно их национальностью (смешанные семьи оставались на месте), а также хоть какой-то информацией об «антисоветской» и «контрреволюционной» деятельности, «вражеских» настроениях этих людей. Обвинения носили общий характер, полякам припомнили даже «радостное приветствие легионов Пилсудского в 1920 г.». Среди депортированных были члены партии, председатели сельсоветов, колхозов...

В селах о переселении в Казахстан сообщалось за 8-10 дней. После этого на подводах и грузовиках людей с имуществом доставляли на железнодорожные станции и под охраной отправляли на восток. Когда эшелоны отходили, как узнаем из сообщений НКВД, люди выкрикивали: «Прощай, Украина!.. Прощай, Украина!». Семьям разрешалось забирать с собой практически все свое имущество, а за оставленные посевы, картофель, зерно даже предусматривалась компенсация. Но на практике, как свидетельствуют сохранившиеся документы, имели место злоупотребления местной власти и руководства колхозов. Последние не только ничего не возмещали, но даже умышленно задерживали коней и коров депортированных. Переселенческая акция имела соответствующее идеологическое обеспечение. В соответствии с «Инструкцией НКВД УССР о переселении» надо было говорить людям, что на новом месте в Казахстане их ждет поселение на свободных землях, где они получат до 25 га на хозяйство, освобождение от налогов, обязательной сдачи зерна и мяса в течение трех лет, а также предоставление выгодных государственных займов для обустройства домов. Особенно призрачными выглядели обещания, что на новом месте «существует сеть торговых учреждений, заведения здравоохранения, культуры», приготовлены жилье и хозяйственные строения. После трехнедельного путешествия в товарных вагонах поляки уже в северных областях Казахстана видели собственными глазами, что ничего из обещанного не наблюдается, и в безграничных степях, при суровом климате надо ежедневно бороться за выживание. Прибывших, по воспоминаниям, везли за несколько десятков километров от железнодорожных станций и оставляли в голой степи для обустройства будущего села. Только кое-где успели построить из самана (смесь глины и травы) небольшие домики, где было только две комнаты и куда вселяли по две семьи. Зачастую первую зиму в Казахстане депортированные вынуждены были проводить в землянках.

В середине сентября 1936 г. еще с большим размахом начался второй этап депортаций поляков и немцев из Украины в Казахстан. В правительственных документах подчеркивалась необходимость «очищения сел от польско-немецкого контрреволюционного элемента, имеющего связи с заграницей». Подобное касалось также сел, прилегающих непосредственно к оборонительным объектам. Больше всего людей депортировали теперь из северо-западных районов Киевщины - Коростенского, Емильчинского, Барышевского. В то же время в Винницкой области количество польских семей (на Подолье немцы не проживали), подлежавших депортации, достигло 5185, в том числе из База­лийского района - 300, Городокского - 450, Сатано­вского - 500, Смотрич­ского - 300, Каменец-Подоль­ского - 490, Полонского - 450, Изяслав­ского - 300, Староконс­тантинов­ского - 300 и др. Обращало на себя внимание большое количество детей в депортированных семьях. Размах этих депортаций, особенно на Волыни, приводил к изменению этнической структуры региона, исчезновению целых сел и хуторов, массовому закрытию школ. Это были настоящие этнические чистки. Почти одновременно в пограничные районы из областей Лево­бережной Украины в дома депортированных поляков вселяли «благонадежные» украинские семьи, в составе которых обязательно были мужчины после службы в Красной Армии, члены партии и комсомола, колхозные активисты.

Количество депортированных в Казахстан в 1936 году определить нелегко. В архивных материалах не всегда цифры представлены по каждому району и селу; чаще всего речь идет о количестве семей. На сегодняшний день в исторической литературе можно встретить данные о 35, 49 или даже 60-ти и более тысяч человек. Нет недостатка и в сведениях о том, что депортации поляков из Право­бережной Украины имели место и после 1936 г. На основании найденных архивных материалов нам удалось установить, что в 1936 г. из Украины в Казахстан было депортировано 14,9 тыс. семей (хозяйств), что, по нашему мнению, могло составлять около 60 тыс. поляков и не более 10 тыс. немцев (в среднем на одну семью приходилось 4,8 человека).

Принудительное выселение польского населения с Волыни и Подолья оставило глубокий след в сознании и исторической памяти поляков. О своих бедах длительное время им приходилось молчать. Очевидно, давно пришло время заявить о них в полный голос ради торжества справедливости и памяти о погибших. Польское население Украины в полной мере разделило трагическую судьбу всех ее жителей во времена сталинизма. Депортация в Казахстан в 1936 г. оказалась только частью жестоких антипольских акций власти в 1930-е годы. Их следствием стали не только демографические потери, но и физическое уничтожение, разрыв культурно-бытовых и родственных связей, ускорение ассимиляции. И еще одно. Опыт осуществления депортации польского населения из Украины в Казахстан в 1936 г. был использован в 1940-1941 годах, когда из новообразованных западноукраинских областей на территориях, полученных СССР по пакту Молотова - Риббентропа, в восточном направлении вывезли в качестве враждебного и нежелательного элемента несколько сотен тысяч поляков, украинцев, представителей других национальностей. Депор­тационная политика стала для властей важным средством решения национальных и политических проблем.

* * *

В Польше на рубеже 80-90-х годов прошлого века государственные, общественные, религиозные организации начали активно помогать полякам в Казахстане. Из Польши приезжали учителя, а молодежь приглашали на учебу в польские университеты. Принятый Закон о репатриации позволил выехать из Казахстана четырем тысячам человек, которым местные органы власти в Польше предоставили жилье, работу, помогли адаптироваться к новым условиям. Но принять больше соотечественников с востока в Польше не смогли, хотя желающих оказалось в несколько раз больше. Были случаи и возвращения людей в Казахстан, после того как им в Польше не обеспечивали соответствующие условия проживания.

Добавим, что статус репатриантов полякам из Казахстана не совсем соответствует, поскольку они фактически не были гражданами Польши, а гражданами СССР. И для них настоящей родиной была и является Украина. Но после провозглашения независимости Украины о депортированных поляках на правительственном и государственном уровне не упоминалось. Очевидно, это было продиктовано сугубо конъюнктурными моментами, когда в полный голос говорилось о крымских татарах или немцах, которых в годы войны депортировали из Крыма и с юга Украины. Первых власть (в лице Госкомнаца Украины) старалась вернуть любой ценой на их историческую родину в Крым, как определенный противовес сепаратистским действиям русскоязычных жителей полу­острова. Более 200 тысяч крымских татар, несмотря на многочисленные трудности, все-таки прибыли в Крым. Но немецкое население не удалось вернуть на юг Украины, несмотря на желание властей и начало подготовки соответствующих программ. Немцы из Казахстана выезжали в основном в богатую, объединенную Германию. Часто вместе с ними могли выехать и поляки, украинцы, русские (смешанные семьи). Интересно, что за последние годы около 20 тыс. поляков из Казахстана выехало на постоянное местожительство в Российскую Федерацию, власти которой в связи с демографическими трудностями принимают русскоязычное население из республик бывшего СССР. Немало поляков осело в Калининградской области, чтобы быть ближе к Польше, с которой связывают будущее свое и своих детей.

Сегодня в Польше готовится новый, видоизмененный Закон о репатриации, призванный поднять дело приглашения поляков (в первую очередь из Казахстана) на общегосударственный уровень. Это, очевидно, позволит в недалеком будущем увеличить количество польских семей, которые смогут прибыть на берега Вислы. Может случиться так, что их путь будет пролегать через Украину, откуда 75 лет назад их родителей и дедов жестокая сталинская власть депортировала в далекие степи только на том основании, что они были поляками.