ПРЕДТЕЧА

К 170-летию выхода в свет замечательного сборника Михаила Максимовича «Малороссийские песни», содействовавшего развитию украинской песенности, фольклористики как науки, а также развитию украинской литературы, ее национальной самобытности, народности и демократизма

и тем вознесшего гений украинского народа к вершинам мирового звучания

Есть творческие личности, которых мы, по словам Ф.Ласаля, больше уважаем, чем читаем, и если не превращаем в ничего не делающую икону, то иногда в ряду менее великих вспоминаем через запятую или именуем «и другие». И только в специальном отраслевом исследовании обращаемся к первоисточникам и тогда делаем для себя настоящее открытие: а ведь он был первым!

К таким значительным фигурам энциклопедического измерения, которые своими блестящими гранями служили яркой подсветкой многим необычайным личностям, принадлежит и Михаил Александрович Максимович. Историк, археолог, археограф, философ, филолог, этнограф, фольклорист, литературовед, языковед, ботаник, физиолог, физик, химик, поэт, организатор высшей школы. И пусть судьба отметила его звездой не первой величины во всех гранях деятельности, но все же в Украине он был основателем многих из этих наук и его влияние на развитие украинской культуры было исключительным и значительным.

М.Максимович относится (в шестом колене) к старинному казацко-старшинскому роду, проживавшему на Черниговщине и Полтавщине. Его отдаленный предок Максим родом был из Нежина, «арендатор печерский» (1676), «военный индуктор», посвященный с гетманами И.Самойловичем и И.Мазепой, взятый гетманом в «оборонцы» (1690). Сын Максима Васыль служил полковником компанейским и наказным переяславским; в 1698 г. был убит татарами на реке Кодыме. Родословное древо Максимовичей огромное и знатное.

Родился Михаил Александрович 3/15 сентября 1804 г. на хуторе Тимковщина недалеко от Золотоноши в дворянской семье служащего, механика Шосткинского порохового завода, мать - из образованной семьи Тимковских, все пятеро братьев которой были видными учеными. Окончив Новгород-Северскую гимназию, юноша поступил в Московский университет на философский факультет и в 1823 г. успешно закончил его словесное и природоведческое, а потом еще и медицинское отделения.

Одаренного выпускника приметили и оставили при университете для научно-академической работы, преподавать ботанику. Успех шел по пятам начатых дел. В 1824 г. молодой ученый публикует свою первую книгу «Главные основания зоологии, или науки о животных», через три года в присутствии Адама Мицкевича блестяще защищает магистерскую диссертацию «О системах растительного царства».

Своими исследованиями Максимович опередил эволюционное учение Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», окончательно сформированное и опубликованное в 1859 г.; он подверг критике взгляды последователей идеалистической натурфилософии немецкого мыслителя Шилинга, высказал смелую мысль о происхождении всего органического мира от единой материи, а не от духа-святого, от Творца.

Развивая прогрессивные идеи естествознания, Максимович в 29 лет получает ученую степень доктора биологических наук и уже именуется ординарным профессором по кафедре ботаники Московского университета. Лекции его принимаются с восхищением, как откровение. Студент университета А.Герцен в своем первом научном труде «О месте человека в природе» (1832) употребляет выражения Максимовича о народной ботанической терминологии, рекомендует своему корреспонденту «прочесть это изящнейшее творение», имеется в виду труд «О системах растительного царства».

Казалось бы, живи и радуйся, пожинай славу своего таланта и своего труда в первопрестольной, как делали многие ловцы счастья и чинов из землячества. Но нет. Максимович покидает Москву и едет в Украину, в Киев.

Главная причина его отъезда - тоска по родине, ее талантливому народу, желание по-настоящему познакомиться с народным творчеством, которым он не переставал интересоваться. А причиной послужила новость открытия в Киеве университета. На базе Кремянецкого лицея был организован Киевский университет св.Владимира.

Тридцатилетний М.Максимович получил профессуру русской словесности. В этом же 1934 г. - избран первым ректором, первым деканом философского факультета с двумя отделениями - историко-филологическим и физико-математическим.

Напряженная административная, научная и педагогическая работа, ежедневные эмоционально-физические перегрузки М.Максимовича, который, по словам М.Драгоманова, сам был целой организацией и вместе с тем подвижным человеком, подорвали его здоровье. До конца 1835 г. он покидает ректорство, а в 1845 г. ушел в отставку и остаток своей жизни посвятил только научно-литературной деятельности, проживая на своем хуторе Михайлова Гора неподалеку от села Прохоровки Золотоношского уезда, где и умер 10/22 ноября, там же был похоронен, оставив богатое наследие - около 400 трудов.

Осев в сказочной глуши живописной Украины, М.Максимович не чувствовал себя счастливым настолько, как было в пору кипучей деятельности. Не окружало его образованное общество, не было достаточно книг, деловой работы. И спасали от окончательной тоски частые поездки в Киев, встречи с Т.Шевченко, М.Костомаровым, П.Кулишом, который, однако, не видел в нем большой учености из-за личной неприязни.

Дело в том, что Максимович позволял себе не всегда уважительно относиться к литературным рецензиям П.Кулиша, делал ему колючие замечания.

М.Максимович не раз делал попытку вернуться к научно-академической работе, но российское министерство образования всегда отклоняло его прошение, остерегаясь вольнодумства ученого. Несмотря на большой научный авторитет (почетный член нескольких университетов в Украине и в России, многих научных обществ), лишь под конец жизни (в 1871 г.) он был избран членом-корреспондентом Российской академии наук, и только по отделу русского языка и словесности, которыми он занимался постольку поскольку. Ведь ученый оставил гораздо более глубокий след в истории отечественного и даже мирового естествознания. Его научные труды в области природоведения, публиковавшиеся в 20-30-х годах («О системах растительного царства», «Основания ботаники», «Размышления о природе» и другие), стояли не только на уровне науки того времени, но и прокладывали для нее новые методологические пути.

Параллельным лучом света в темном царстве стала его этнографическая, фольклористическая деятельность. В России проходит полоса жестокой реакции. Молодой профессор с головой окунулся в естествознание и его, казалось бы, политика не интересовала и не касалась. Но не безразличным он был к родному краю, где ни в одном учебном заведении не звучал мелодичный украинский язык. Как будто его не было и не существует в мире. А простой народ разговаривает, а песни льются на этом «наречии». И тут на глаза попадается маленькая книжечка князя М.Цертелева «Опыт собрания старинных малороссийских песен» (1819). В предисловии автор заметил: «В этих песнях видно поэтический гений украинского народа, дух его, обычаи... и наконец, та чистая моральность, которой всегда отличались малороссияне и которую тщательно сохраняют до этого времени, как единое наследие предков своих, уцелевшее от жадных народов, их окружавших». Боже! Дух захватывает от такой оценки.

Но это лишь первая ласточка, которая открыла широкое поле деятельности по собиранию, упорядочению и распространению огромного богатства народной мудрости. Не колодец неисчерпаемый, а огромное море! М.Максимович загорелся. Ботаника остается ботаникой, может и подождать. А это! И он после магистерского экзамена и переутомления взял на 21 день академический отпуск и поехал в Украину к родителям. Всего три недели! Но и их было достаточно, чтобы вернуться в Москву «с богатыми жатвами малороссийских песен». Золотые россыпи он быстренько оформляет и в 1827 г. в типографии при императорской Медицинско-хирургической академии издает отдельным сборником «Малороссийские песни» с основательным предисловием-толкованием, 127 песнями, украинско-российским сравнительным словарем в 455 слов и примечаниями.

Чтобы издать эту книгу, М.Максимович разрабатывает специальный алфавит правописания, получивший позднее популярное имя «Максимовичка». Мотивом издания этого сборника послужило, как следует из авторского предисловия, то, что «наступило, кажется, то время, когда узнают настоящую цену народности; начинает уже забываться желание - пусть создастся поэзия по-настоящему русская». В этом отношении большого внимания заслуживают памятники, в которых полнее бы проявлялась народность: это суть песни - где звучит душа, движимая чувством, и сказки - где отсвечивается фантазия народная».

Новой мыслью было то, что Максимович видел наитеснейшую связь творчества народа с его жизнью, бытом и обычаями, с национальной литературой, свободной от рабского наследования иностранных образцов. И эти принципы легли в основу теоретических взглядов поэтической практики декабристов, с которыми он был близок, - А.Пушкина, Н.Гоголя, И.Срезневского. Предисловие Максимовича было «своего рода литературным манифестом, полным энтузиазма к народной украинской поэзии» (Д.Дорошенко).

Через некоторое время сборник впервые прочитал М.Костомаров, который, возможно, раньше других своих современников обратил внимание не столько на известных государственных деятелей, законы и учреждения как воображаемую разрушительную силу общества, сколько на народные массы, особенно на историю безгосударственного украинского народа, на этого бедного, забитого, затурканного мужика, хлебороба, труженика, на его быт, его богатейшую духовную жизнь, чувства, способ выражения радости и печали.

Этот сборник привел Костомарова к мысли, что историю необходимо изучать не по мертвым, тенденциозно переписанным по нескольку раз летописям и запискам, а главным образом в живом народе. Он не верил, чтобы столетия прошлой жизни не отпечатались на традициях и воспоминаниях потомков; необходимо только взяться за поиски - и, верно, найдется многое из того, что до этого времени было упущено наукой.

В своей автобиографии выдающийся историк вспоминал: «Меня поразила и захватила неподдельная красота малорусской народной поэзии; я никак не ожидал, чтобы такое очарование, такая глубина и свежесть чувств были в произведениях народа, настолько близкого мне и о котором я, как увидел, ничего не знал. Малорусские песни до того охватили все мое чувство и воображение, что в какой-нибудь месяц я уже знал наизусть сборник Максимовича, потом взялся за второй, его же, познакомился с историческими думами и еще больше пристрастился к поэзии этого народа».

Следующие фольклорные издания М.Максимовича «Украинские народные песни» (1834), «Сборник украинских песен» (1849) также имели огромное влияние на украинскую фольклористику (особенно в Галичине), вызвали живой интерес к украинскому народному творчеству среди россиян, сербов, болгар, поляков, чехов и даже в Англии и в Америке.

В дискуссии с М.Погодиным и П.Лавровским Максимович отстаивает «старинность» украинского языка, словарный запас которого черпается с далекого доисторического времени.

Как литературовед Максимович не остался в стороне от сенсационного появления «Слова о полку Игореве» и небывалой ранее дискуссии вокруг него. Он первым взялся за его полный поэтический перевод на украинский язык (1857, 1859), после него осуществили такой перевод С.Руданский (1860), Т.Шевченко (1860, отрывки), М.Рыльский (1939, 1952). Поэт Максимович систематизировал отрывки этой талантливой и печальной повести в более стройную систему художественного эпоса, разбив его на три части и 20 параграфов и не допустив «антиавторского изложения содержания, что с пафосом рассказывал о ненужном и несчастном походе новгород-северского князя Игоря на трижды битых перед тем руськими князьями половцев».

Отношение Максимовича к памятнику древнеруськой (а не русской. - В.Х.) литературы - наиболее реалистично и резко выделяется среди 200 (!) только в XIX ст. после его открытия пышноречивых и очень противоречивых статей и толкований.

До Максимовича скептики (митрополит Евгений, Румянцев) относили появление текста-оригинала (конца XII ст.) ко времени не ранее XVI ст. или считали тогдашней подделкой по той причине, что рукопись, попавшаяся в руки обер-прокурору св.Синода А.И.Мусину-Пушкину, была написана или переписана малограмотным монахом северо-восточной России, скорее всего, псковским.

Не признавали «Слово...» настоящим и ученые Строев, Каченовский, Беликов, Давыдов, Сенковский, считая его чьей-то подделкой в XVIII ст.

И только Максимович (слава ему!) первым указал на схожесть особенностей стиля, образности «Слова...», его лексики с южно-русской, то есть украинской народной поэзией (поэтическая символика птиц и зверей, повторения), что послужило важным отправным моментом в по-настоящему научном изучении «Слова...». При этом ученый не базируется на гипотетических литературных образах далекого прошлого, нигде не сохранившихся в оригиналах, поскольку и последних нет, а на конкретных украинских песнях собственных сборников.

Оригинал «Слова...» исчез неизвестно когда и куда, как и оригиналы почти всех старорусских летописей после стольких опустошительных набегов на Киев и Москвы, и Орды, и Польши, и турков с татарами.

И если бы дошло до нас «Слово...» таким, как его создал неизвестный автор, то украинской профессиональной литературе не пришлось бы ждать шесть столетий Ивана Котляревского, чтобы именно он первым отбросил 900-летнее господство чужого церковно-славянского лексикона, подмявшего под себя всю письменность талантливого и самобытного украинского народа.

И Украине уже тогда одновременно довелось бы стать в один ряд с Персией, Исландией, Францией, Грузией, Италией, которые подарили миру «Шахнаме», «Исландские саги», «Песню о Роланде», «Витязя в тигровой шкуре» Ш.Руставели, «Божественную комедию» А.Данте, которые были написаны на своих родных национальных наречиях-языках о своем народе и для своего народа, а вошли в мировую сокровищницу культуры.

Новым словом в литературоведении стал труд М.Максимовича «История древней русской словесности» (1839), новые исследования в историографии о казацких летописях, в частности Грабянки.

Продолжая работать в области этнографии, Максимович перешел к собственно истории и сказал в ней весомое слово. Свои исследования он печатал в российских изданиях, тем самым популяризируя вопросы украинской истории среди читателей всей России.

Важную роль в реальном понимании исторического процесса в Украине, славных традиций ее народа сыграла его статья «О мнимом запустении Украины в нашествие Батыя» (1857), в которой он целиком отбросил, как научно несостоятельное, утверждение М.Погодина о якобы великороссийском населении Киевщины перед нашествием татаро-монголов, о полном запустении края и заселении его в XIV-XV веках людьми из Закарпатской Украины.

Ученый, можно сказать, первым подверг критике также безосновательные взгляды на статус-кво после татаро-монгольского нашествия. В статьях «О причинах взаимного ожесточения Поляков и Малороссиян» он отвел выдумки польского историографа М.Грабовского об опустошении Украины и заселении ее территории уже позднее польскими крестьянами. Вместе с такими выдающимися историками, как В.Антонович, А.Левицкий, И.Лучицкий, М.Довнар-Запольский, Д.Яворницкий М.Максимович, отдал много усилий изучению ценных документов и разработке истории Правобережной Украины.

Известный украинский историк А.Оглоблин отмечает, что многочисленные труды Максимовича из истории княжеской Украины, Киева и его памятников (в частности «Очерк Киева», 1847, «Письма о Киеве к М.Погодину», 1871 и др.), из истории казачества, гетманщины и гайдаматчины (разведки о гетмане П.Сагайдачном, «Исторические письма о казаках приднепровских» 1863-1865), «Письма о Богдане Хмельницком» (1859) и др. имели особенное значение для дальнейшего развития украинской историографии, которую не минует ни один более-менее заинтересованный историк. Максимович плодотворно работал также и в области археологии.

М.Максимовича-природоведа, этнографа и историка объединял Максимович-философ, взгляды которого отличались отсутствием абстрактных, голых философских систем и схем. Воспитанный сначала в духе натурфилософии Шелинга, Окена, он одним из первых сделал попытку дать характеристику украинской души и обратил внимание на роль истории для философии и наоборот. По всему видно, что его в первую очередь интересовала историософия, а не историополитика, конъюнктурщина. Вот почему он был в немилости у официальной и царской, и советско-русской исторических доктрин.

Мыслитель принадлежит к такой плеяде философов-романтиков, как Г.Сковорода, М.Костомаров, Н.Гоголь, П.Кулиш, П.Юркевич, в основе взглядов которых лежали эмоционализм с чертами высокой оценки жизни, чувств, этики, «философия сердца» как духовное средоточие человека (Юркевич), склонность к духовному уединению (Сковорода, Гоголь); между отдельными разными типами людей должна царить не борьба, а согласие и гармония, мир, утверждал он.

М.Максимович необычайно любил Т.Шевченко и пользовался большим уважением со стороны самого прославленного и обездоленного поэта. Тарас Григорьевич бывал в гостях у Максимовичей, много пел с ними украинских песен, они вели взаимную переписку (сохранилось 9 писем поэта и 9 - Максимовича). Во время первой встречи в Киеве в 1843 г. Шевченко подарил профессору университета поэму «Тризна» с собственноручной надписью. В письме к М.Щепкину от 5.XII 1857 г. поэт писал: «Поцелуй старого Максимовича за меня, и почему он не шлет мне свое «Слово о полку Игореве». Максимович содействовал тому, что журнал «Русская беседа», в редактировании которого он принимал участие, напечатал в третьем номере за 1859 г. поэзии Шевченко «Садок вишневий коло хати» и «Сон» («На панщині пшеницю жала»). Будучи в Прохоровке в июне 1859 г. Шевченко нарисовал портреты Марии и Михаила Максимовичей.

Личность М.Максимовича, если исходить из прошлых взглядов разных сословий, классов, идеологии, совести, покажется противоречивой. Иначе и не может быть. Но эта личность была страшно подвижнической! Кто же из «стариков» первым дал научно обоснованное толкование судьбы Украины? Он действительно был предтечей в большом научном мире в предрассветном тумане российского «криводержавия» (М.Старицкий), когда даже хмурое утро было еще далеко-далеко. Да и было ли оно вообще?

Пусть святится имя ЕГО!