ПОЛЕЗНА ЛИ УХА ИЗ ДНЕПРОВСКИХ ЩУК?

Вот уж поистине нет худа без добра. Наш нынешний кризис дал передышку природе. Многие заводы стоят, и воздух над целыми регионами Украины стал чище. В большие и малые реки в последние годы стали меньше сбрасывать всякой ядовитой пакости. По Днепру ходит совсем мало судов — и в его воде резко сократилось количество нефтепродуктов. Но спад производства, как мы все надеемся, — дело временное. Успеет ли окружающая среда воспользоваться экономической паузой, восстановит ли природа свое основательно подпорченное здоровье? Наконец, оправится ли в обозримом будущем главная река Украины от удара, нанесенного чернобыльской катастрофой?

Чтобы ответить на последний вопрос, нужно знать, в каком состоянии находится Днепр сегодня. Но, увы, все упирается в деньги. Как объяснили мне в Институте гидробиологии Национальной академии наук Украины, последние достоверные данные получены украинско-канадской экспедицией в 1994 году. Впрочем, специалисты считают, что с тех пор ситуация существенно не изменилась. Концентрация в воде тяжелых металлов, как и раньше, возрастает с севера на юг. Больше всего их в Каховском водохранилище и Днепро-Бугском лимане. Здесь, естественно, возникает вопрос: откуда они берутся? Ведь поставляющих их предприятий, как уже говорилось, сегодня намного меньше. К сожалению, те, что остались, продолжают сбрасывать в Днепр и его притоки недоочищенные промышленные стоки. Другой источник свинца, меди, цинка и прочих тяжелых элементов — ядохимикаты, смываемые дождями и талыми водами с сельскохозяйственных угодий. Правда, и тут наметилось некоторое улучшение. Пестицидов и гербицидов из-за нехватки средств теперь используют значительно меньше.

К счастью, имеются сведения, что общая экологическая обстановка в бассейне Днепра улучшается. Об этом, в частности, говорят такие косвенные данные, как прирост рыбьей молоди. Но, понятное дело, если не прекратить загрязнение водоемов, наметившиеся положительные сдвиги с окончанием экономического спада сойдут на нет — все возвратится на круги своя. Чтобы подобного не случилось, потенциальных загрязнителей нашей главной реки и ее притоков следует держать под неослабным контролем.

Днестр до сих пор не оправился от катастрофы, происшедшей в 1983 году, когда на Стебниковском калийном комбинате прорвало дамбу и отходы хлынули в реку. Чтобы избежать подобных неприятностей, высокоминерализованную воду из так называемых хвостохранилищ теперь стараются понемногу сбрасывать. Так поступают, в частности, и на предприятиях концерна «Укррудпром». Но «понемногу» — понятие относительное. Режим и регламент сбросов в приток Днепра Ингулец предложил Институт гидробиологии. Ученые определили концентрации солей, которые не вызывают гибели обитающих в реке организмов, и дали рекомендации производственникам относительно количества воды, которое надо сбросить за определенный период. Обычно это делается зимой, когда еще (или уже) нет молоди, а взрослая рыба может уйти от источника загрязнения. После сброса Ингулец промывают — из расположенных выше водохранилищ. Речь идет о хозрасчетной работе, но рекомендации ученых базируются на глубоких теоретических исследованиях и многочисленных экспериментах. Конечно, и строго дозированный сброс в реку высокоминерализованных вод — далеко не подарок. Но вред от него, безусловно, является меньшим злом, чем, скажем, прорыв дамбы хвостохранилища.

К счастью, природа, словно не доверяя «венцу творения», создала механизм самоочищения рек и озер. Попадая в чистый водоем, грязная вода встречает на своем пути растения и другие гидробионты, например беспозвоночных, которые, пропуская ее через себя, производят доочистку. На таком принципе построено так называемое биоплато, представляющее собой пруд, в котором разводят высшие и другие водные растения, а также беспозвоночных — разного рода моллюсков, дафний и иную водную живность. Из подобного водоема стоки выходят уже более чистыми. Принцип биоплато был в свое время предложен Институтом гидробиологии. Его преимущество быстро оценили умные хозяйственники, не желающие платить штрафы за загрязнение рек и озер.

Недавно в институте по линии ООН разрабатывали стратегический план оздоровления бассейна Днепра. Но прежде, как нетрудно догадаться, следовало ответить на вопрос: а что же сюда поступает из России и Беларуси? Трансграничный диагностический анализ дал возможность определить состав и количество загрязнений, которые в итоге сбрасываются в Черное море. Украинские ученые предложили специальную программу международным организациям, способным выступать не только в качестве экспертов, но и быть спонсорами — вкладывать инвестиции в оздоровление бассейна Днепра.

Сегодня тяжелых металлов больше в нижнем течении нашей великой реки. К сожалению это вовсе не означает, что их мало, скажем, в районе Киева или Канева. Однако здесь первую скрипку играет другой загрязнитель — радионуклиды. Правда, радиоактивные элементы, попавшие в Киевское море после чернобыльской катастрофы, за минувшие годы связались с органическими и неорганическими компонентами и ушли в донные отложения. Впрочем, тут есть одно «но». Если соединения, в состав которых входят радионуклиды, тяжелые металлы и другие подобные «ценности», находятся в щелочной среде, они пребывают в связанном состоянии. Но стоит какому-то предприятию сбросить в реку соляную, серную или азотную кислоту, то есть подкислить воду, как связь разрушается и может произойти вторичное загрязнение, в результате которого тяжелые металлы и радионуклиды из донных отложений попадут в толщу воды. Таких случаев вроде бы еще не было. Но в принципе подобное возможно. А потому, говорят специалисты, за составом выбросов нужен глаз да глаз.

По подсчетам ученых, в Киевском море застряло около трех тысяч кюри радиоактивного цезия. Период его полураспада — 30 лет. Значит, только в 2016 году вредоносность данного элемента уменьшится наполовину. Но ведь кроме цезия в рукотворном море содержится еще и стронций. Причем радиоактивные элементы распределяются по всей экосистеме: включаются во взвеси и микроскопические организмы, проникают в живущих на дне моллюсков и рачков. И по пищевым цепочкам переходят в щук, окуней или лещей. Иными словами, какова вода — такова и рыба. Но коль так, не опасно ли потреблять в пищу улов из Днепра, Десны либо, скажем, Каховского моря?

Отвечая на такой вопрос семь лет назад, специалист по радиоэкологии, с которым я беседовал, сообщил, что отдельные экземпляры, встречающиеся в Киевском водохранилище, тянут на 1х10-8 кюри, хотя количество радионуклидов в рыбе все же постепенно уменьшается. Правда, вскоре после аварии на ЧАЭС Минздрав СССР установил в качестве предельно допустимой концентрации 1х10-7 кюри. Но это была не пища, а радиоактивные отходы, которые впору закапывать. Максимальный уровень накопления стронция-90 промысловыми видами в днепровских водохранилищах зарегистрирован в 1988 году. А в 1993-м его концентрация в хищниках снизилась в 10 раз, а в мирных видах — в 4,5 раза. Подобное уменьшение наблюдалось и в последующие годы. В результате запрет на лов рыбы в верхнем участке Киевского водохранилища, введенный после аварии на АЭС, был отменен.

Следует заметить, что устье Припяти и то место, где в Киевское водохранилище впадает Днепр, — районы мелководья, на которых нерестится рыба. Здесь самые благоприятные условия для ее естественного воспроизводства. Поэтому ученые Института гидробиологии решили именно тут проверить, как влияет на состояние ихтиофауны воздействие радиоактивного излучения.

— Существуют данные, что высокие концентрации радионуклидов через 8—10 лет вызывают гибель половозрелых особей, — рассказывает заведующий отделом ихтиологии, доктор биологических наук Николай Евтушенко. — Об этом, в частности, сообщили российские ученые, проводившие исследования на Урале, где в некоторые водоемы попало большое количество радиоактивных веществ. Конечно, уровни, существующие в Киевском водохранилище, с уральскими не сравнимы — они на несколько порядков меньше. И тем не менее… К сожалению, на полномасштабную экспедицию средств не хватило. Чтобы как-то выйти из положения, институт проводит исследования в водоеме-охладителе Чернобыльской АЭС, где дозовые нагрузки, понятное дело, больше, чем в устье Припяти. На исследования потребуется несколько лет…

В первые годы после аварии на ЧАЭС специалисты в области питания рекомендовали любителям рыбных блюд не увлекаться старыми щуками и сомами, в мясе которых накапливаются радиоактивные элементы. Остается ли в силе такой совет сегодня? Стоит ли употреблять в пищу донную рыбу? Отвечая на мой вопрос, Николай Юрьевич Евтушенко подчеркнул, что радионуклиды и тяжелые металлы накапливаются в организме рыбы до каких-то пределов. А затем включаются механизмы, направленные на выведение их избыточного количества. Естественными регуляторами являются специфические белки. Как только рыба попадает в неблагоприятные условия, их синтез усиливается и они препятствуют поступлению в клетки избыточного количества вредных элементов, играя роль своеобразного барьера. Однако если концентрация нуклидов или тяжелых металлов будет особенно большой, такой механизм не срабатывает — рыба гибнет. Что же касается совета не увлекаться особо крупными щуками и сомами, то, по мнению ученого, чем старше особь, тем больше в ее мясе накапливается различных вредных веществ.

Ихтиологи считают, что сегодня рыбу, пойманную в районе Киева или, к примеру, в Каховском море, можно есть смело, без всяких сомнений. А ведь в первые годы после чернобыльской катастрофы некоторые специалисты предсказывали, что количество радионуклидов в днепровских щуках, лещах или судаках будет с каждым годом увеличиваться. К счастью, ничего подобного не происходит. Как уже говорилось, вступили в действие природные механизмы, направленные на выведение радиоактивных веществ. Иное дело пестициды, которые накапливаются в жировой ткани рыбы и из ее организма почти не выводятся. Но это беда не только наша, с ней столкнулись во многих странах мира. Данную проблему, судя по всему, придется решать нашим внукам и правнукам.

Другая беда — сине-зеленые водоросли. Чего только не писали о них коллеги-журналисты! Где- то я даже прочел, что эти водные растения, дескать, заброшены на Землю… Сатаной — в наказание роду человеческому. Но одно несомненно: такие водоросли накапливают радионуклиды.

— Не только концентрируют, но и переносят, — уточнил Николай Юрьевич. — В шторм они оседают на дно водоема — особенно при высокой температуре и интенсивном цветении воды. А ведь именно в донных отложениях сосредоточено наибольшее количество радионуклидов и тяжелых металлов. В штиль сине-зеленые водоросли снова поднимаются на поверхность и, неся в своих клетках большое количество вредных веществ, мигрируют из одного водохранилища в другое…

Выходит, в тех местах, где интенсивно «цветет» вода, рыбу ловить не следует? Этот вопрос я задавал специалистам не раз. Но ученые, как правило, отвечали на него уклончиво. Впрочем, о причине такой осторожности догадаться нетрудно. Через несколько лет после чернобыльской катастрофы один известный ихтиолог, давая интервью газете, сказал, что рыба в Каховском море загрязнена радионуклидами и потреблять ее следует осторожно. Что тут началось! «Вы хотите лишить работы тысячи рыбаков, разорить их семьи!» — с гневом обрушились на него организации, причастные к рыбному промыслу. Теперь наши ихтиологи, наученные горьким опытом, выражаются куда осторожнее. Вот и Николай Евтушенко стал уклончиво объяснять, что, дескать, в июле-августе, когда цветет вода, в ней уменьшается количество кислорода (вредоносные водоросли, помимо всего прочего, еще и разлагаются). Рыба в таких условиях задыхается и погибает. Кроме того, некоторые специалисты утверждают, что сине-зеленые «захватчики» выделяют токсины. Иначе говоря, когда идет процесс их интенсивного разложения, в водоем, кроме радионуклидов и тяжелых металлов, попадают и эти вредные вещества.

— Однажды, — рассказал Николай Евтушенко, — проводя исследования в Каховском водохранилище — в той его части, где скопилось особенно большое количество сине-зеленых водорослей, — несколько наших сотрудников долго ходили по мелководью босиком. Вечером у них на ногах появились язвочки…

— Следовательно, любителям можно посоветовать в подобных местах с удочкой не сидеть? — пытаюсь расставить все точки над «i». — Да и рыба, выловленная здесь профессионалами, может оказаться, мягко говоря, неполезной.

— Я бы в таких районах рыбачить не стал, — ответил на мой вопрос Николай Юрьевич, наконец- то отбросив дипломатические недомолвки.

— Семь лет назад, — говорю ему, — я брал интервью у вашего коллеги — заведующего отделом радиоэкологии, доктора биологических наук Михаила Кузьменко, и поинтересовался, не боится ли он — рыболов-любитель — есть щук, пойманных в районе Киева. «Не боюсь: я человек пожилой, — сказал тогда Михаил Ильич. — Но внуку своему ушицы из них не дам». А что бы вы посоветовали киевским рыболовам сегодня, спустя четырнадцать лет после чернобыльских событий?

Заведующий отделом ихтиологии ответил так:

— В 1990 году я участвовал в экспедиции по Дунаю. Мы оценивали, в частности, качество воды. В районе Вены, расположенной в верховьях, оно было очень высоким. Но, к нашему удивлению, оказалось, что даже здесь в реке не ловят рыбу и не купаются. Как видите, все относительно. Разве, кроме рыбы, у нас в Украине другие продукты экологически чистые? Так что могу с уверенностью сказать: если я поймаю в Днепре хорошую щуку, уху из нее будет есть вся семья.