И ЛЮБОВНИК, И ГЕРОЙ

Он был непревзойденным Дон Жуаном на сцене. И милым, скромным человеком в жизни

Те, кто хоть раз видел народного артиста Украины Михаила Белоусова, забыть его уже не могли. Красивое, выразительное лицо, божественное сложение, неповторимый голос, аристократические манеры выделяли его в любом окружении. Белоусов был героем-любовником до кончиков ногтей. Его театральное амплуа чрезвычайно удачно наложилось на внешний облик и черты личности.

О выдающемся актере в Киеве ходили легенды. У театрального подъезда его в любую погоду ожидали поклонницы. Цветами, которые он получил за годы работы в Киевской русской драме, можно было засыпать не только сцену, но и, пожалуй, весь партер. За Белоусовым установилась слава сердцееда и Дон Жуана. Но друзья утверждали: за блистательной, «донжуанской» внешностью и царственными манерами скрывается легкоранимый, простой, дружелюбный и удивительно доброжелательный человек. Тем не менее легенды живучи. Каким же на самом деле был этот блестящий мастер? Что правда и что вымысел?

Как одевался «молодой премьер»

Михаил Михайлович родился в Казани и всю жизнь считал себя волгарем. В семье было девять детей — четыре сестры и пятеро братьев. Их отца — военного инженера — во время революции мобилизовали в колчаковскую армию (и присвоили чин полковника). Но после ее разгрома близкие белого офицера сильно бедствовали. Насколько мне известно, актеру никогда не напоминали, что он сын «колчаковца». И все же чувство опасения не покидало его всю жизнь. В анкетах он дипломатично писал, что происходит из семьи служащего, не расшифровывая привычное словосочетание. Характерная деталь: известный актер ни разу не выезжал за рубеж. Ведь при оформлении документов особисты могли проявить более пристальное внимание к его социальному происхождению. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Тем не менее однажды подобная поездка могла состояться. Большая группа артистов русской драмы, в числе которых был и М.Белоусов, готовилась отправиться с концертами в Германию — в советскую группу войск. К сожалению, в последний момент предприятие сорвалось. Истинных причин не знал никто. По официальной версии, администратор группы артист Александр Гранатов, поехав в Москву за паспортами актеров, где-то их… потерял. Случись так на самом деле, Гранатову бы, понятно, не поздоровилось. Но поездку в Германию попросту отменили — и дело с концом...

Закончив в Казани театральное училище, Белоусов работал в Самаре, Нижнем Новгороде, Ростове, Тбилиси. Однако по-настоящему он раскрылся в Киевской русской драме, в труппу которой Михаила Михайловича зачислили в 1939 году. Белоусов был ярким представителем сценического амплуа, который в переводе с французского называется «молодой премьер», а в нашем театре — «герой-любовник». Замечательный актер сыграл десятки главных ролей, но лучшего исполнителя персонажей пьес Островского в театре имени Леси Украинки ни до, ни после него не было. Его Жадов в «Доходном месте», Белугин в «Женитьбе Белугина», Глумов («На всякого мудреца довольно простоты»), Миловидов («На бойком месте»), по единодушному мнению специалистов и зрителей, стали классикой. К этим выдающимся работам можно смело прибавить Дон Жуана из «Каменного властелина» Леси Украинки, Кречинского из пьесы Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского», Фердинанда из «Коварства и любви» Шиллера, Чацкого из грибоедовского «Горя от ума».

Говоря о феномене Белоусова — актера и человека, мне хотелось бы привести небольшой отрывок из книги эстрадной певицы Тамары Аветисян: «Его появление… озаряло сцену, заполняло ее целиком, гипнотизировало. Осанка и элегантный облик сделали его моделью. В те же годы в Киеве жил известный мастер своего дела, знаменитый портной, поистине художник Дубровский. У них с Белоусовым завязался романтический союз двух мастеров, одного — умеющего создавать шедевры мужского костюма, и другого — умеющего носить этот костюм, как никто иной. Эта дружба длилась много лет. Конечно, у Дубровского шили и другие известные артисты, и у самого Михаила Михайловича были тоже эпигоны — копировали его походку, осанку, но никто никогда не явил киевлянам такого совершенства, как идущий по Крещатику Белоусов, одетый Дубровским. Уметь так украсить собой костюм — это неподражаемый талант от Бога».

А вот еще несколько характерных деталей, касающихся законодателя киевской мужской моды 50-х годов, о которых мне сообщил сын артиста — профессор Национального университета имени Т.Шевченко, доктор исторических наук Михаил Белоусов. Заграничная одежда в гардероб его отца, как правило, не попадала. Первую такую вещь Белоусов-младший, работавший в Министерстве иностранных дел Украины, привез ему из Нью-Йорка. А после командировки в Вену подарил отцу оригинальный складывающийся головной убор — у нас его называли (после выхода на экран известного польского фильма) шляпой пана Анатоля. Кое-какие вещи, например рубашки с идеально ложащимися воротничками шила Белоусову-старшему его жена Маргарита Победоносцева, мать которой была портнихой.

Как рассказала народная артистка Украины Анна Николаева, однажды во время репетиции она увидела, что на коленях у Белоусова расстелен носовой платок. «Руки могут быть потными, — объяснил, заметив ее удивление, кто-то из коллег. — Вот он и прикрывает колени — чтобы «стрелки» оставались идеальными». Таков был этот модный лев, знавший цену вещам и умевший их беречь.

Карьера без интриг

Существует немало актеров (в том числе и в Национальном академическом театре русской драмы имени Леси Украинки), которые из кожи вон лезут, чтобы стать заслуженными и народными, энергично пробивают собственную кандидатуру в инстанциях, рекламируют себя любыми способами. Белоусов в эти игры не играл принципиально. Но, конечно, переживал, видя, как его обходят более ловкие и предприимчивые коллеги.

Несправедливости в театре тогда было немало. И Белоусову порой становилось горько. Но он не шел со своими обидами в высокие партийные кабинеты. Актер переживал их дома, в кругу семьи. Подножек он никому сроду не ставил. К тому же фактор «сомнительного» социального происхождения вынуждал его держаться как бы в тени и уж тем более не стучать кулаком по столу. Всю жизнь Михаил Михайлович старался находиться как можно дальше от политики. Тем не менее, однажды, как впоследствии выражался известный всем Штирлиц, был на грани провала.

Это случилось в приснопамятном 1937 году. Белоусов работал тогда в Тбилисском театре имени Грибоедова. Один из его коллег готовился сыграть роль Сталина и, добиваясь портретного сходства, долго мучился с гримом. Однажды, когда он сидел перед зеркалом, Михаил Михайлович зашел к нему в гримерку перекинуться несколькими словами. Белоусов почему-то решил, что коллега в этот вечер играет в другом спектакле роль сапожника. «Очень точно схвачен характер, — сказал он, когда товарищ закончил гримироваться. — Видно, что твой герой хоть и трудяга, но человек жесткий и злой. К тому же он любит выпить…»

В комнате, где кроме них сидело еще несколько человек, повисла гнетущая тишина. Актер, игравший Сталина, побледнел и втянул голову в плечи. Белоусов почувствовал: произошло что-то неладное. Но никак не мог догадаться, в чем же причина всеобщего ужаса. Наконец, коллега пришел в себя и заплетающимся языком чуть слышно произнес: «Я сегодня играю роль товарища Сталина». Теперь стало по-настоящему страшно Михаилу Михайловичу. Он понял, что находится на волосок от расстрела или, в лучшем случае, многолетней отсидки в качестве «врага народа». К счастью, все обошлось. Никому из присутствовавших не захотелось выступить в роли доносчика. В семье Белоусовых о «гриме сапожника» помнят до сих пор…

Как уже говорилось, одной из наибольших удач замечательного актера была роль Жадова в «Доходном месте». Но именно с этой работой связано самое большое в его жизни разочарование. Михаил Царев, руководивший Малым театром, решил пригласить Белоусова на гастроли. Предполагалось, что он сыграет Жадова в нескольких московских спектаклях. Но поездка сорвалась. «Отец предполагал, что в этом были замешаны коллеги-«доброжелатели», которым очень не хотелось, чтобы его имя громко прозвучало в столице, — вспоминает Белоусов-младший. — Соперников на роли, которые отец играл в Киевской русской драме, у него здесь не было. Но некоторые актеры такого же масштаба, как он, ревниво относились к его успехам и славе. Все было сделано очень просто. Отца заняли в текущем репертуаре так «плотно», что сыграть несколько спектаклей в столице он не мог».

О том, как сильно переживал Белоусов, сталкиваясь с фактами подсиживания и попытками некоторых собратьев-актеров задвинуть его за спину, мне рассказала народная артистка Украины Александра Смолярова:

— У нас было много прекрасных актеров. Но, к великому сожалению, некоторые занимались, если можно так выразиться, внутренним политиканством и нередко участвовали в интригах. Белоусов был абсолютно чужд подобной мышиной возни. Его интересовали роли, партнеры и, конечно же, зрители. К остальному он оставался совершенно индифферентным. И все же, будучи человеком эмоциональным и, как все мы, лицедеи, честолюбивым, Михаил Михайлович нередко испытывал чувство обиды. В начале 50-х годов мы с ним играли в лермонтовском «Маскараде». Он — Арбенина, я — Нину. Свою роль Белоусов исполнял в очередь с Михаилом Романовым. Я не берусь определить, чей Арбенин был лучше. Эта роль чрезвычайно трудна не только в психологическом плане, но и с чисто физической стороны. Следует честно признать, что наш знаменитый актер, несколько приустав, отдельные фрагменты играл с меньшим подъемом, отпуская их как бы на тормозах. Белоусов исполнял сложнейшую роль очень ровно, что называется, на одном дыхании. Однако на него ложилась тень прославленного коллеги. И когда Романов играть Арбенина отказался, «Маскарад» просто сняли с текущего репертуара. Самолюбию Михаила Михайловича был нанесен чувствительный, а главное — совершенно несправедливый удар…

Все актрисы были в него влюблены

В Киеве нередко ходили слухи о многочисленных любовных похождениях Белоусова. Была ли в них хоть крупица истины? «Откровенное восхищение многочисленных влюбленных поклонниц никогда не обнаруживало вокруг Михаила Михайловича флера амурных шалостей, — пишет Тамара Аветисян. — Даже если у него случались, как у всякого нормального мужчины, увлечения, они не делались достоянием города. Впрочем, при его популярности малейший эпизод не остался бы в тайне…»

Да, что было, то было. Букеты красавцу-мужчине вручали часто. Такое преклонение, судя по всему, ему нравилось. По словам Смоляровой, игравшей с Михаилом Белоусовым во многих спектаклях, ему непременно нужно было влюбить в себя партнершу. Впрочем, он влюблялся и сам. Но по-своему. Если можно так выразиться, на театральный манер. То была своего рода игра. О настоящем, плотском романе (давайте, мол, встретимся после спектакля) речь не шла. Но если они с Александрой Захаровной — в те далекие годы прехорошенькой юной актрисой (она исполняла в спектакле «На бойком месте» роль Аннушки, в которую его герой — Миловидов был влюблен) — оказывались вдвоем за кулисами, он тут же пытался до нее дотронуться, пощекотать за мочкой уха. «Мне казалось, что ему было приятно продлить наш сценический роман, — говорит Смолярова. — В таком случае он, по всей видимости, и во время спектакля чувствовал себя совершенно иначе. Это дорогого стоит. Я ему подыгрывала. Причем с большим удовольствием».

— То была игра, шутка или вы своим обаятельнейшим партнером действительно увлеклись? — задавая подобный вопрос актрисе, по праву считающейся в театре одним из его самых заслуженных ветеранов, я рисковал нарваться на строгий, холодный взгляд, но Александра Захаровна лишь рассмеялась:

— Что ж, отвечу вам честно. Когда играешь любовный дуэт с таким бесподобным партнером, момент симпатии, если хотите, даже влечения к нему, со счетов не сбросишь. В то же время, если партнер вам антипатичен, перебороть себя почти невозможно. Любовная сцена с ним будет жалким подобием настоящего чувства. Зритель в такую любовь не поверит. Мне кажется, Белоусов пытался в себя влюбить всю женскую часть нашей труппы. А может, ставил перед собой цель покорить каждую представительницу прекрасного пола, сидящую в зрительном зале. Но ведь это чудесно! Разве вы со мной не согласны? Однажды во время репетиции наш главный герой-любовник, ведя диалог с партнером, поставил ногу на скамью — коленом вперед. Что и говорить, поза выглядела несколько искусственной. «Почему вы так странно стоите?» — спросил режиссер. «Зрители должны увидеть, что у меня красивые ноги», — объяснил, улыбаясь, Михаил Михайлович. В подобном ответе весь Белоусов. То была игра в Дон Жуана. Хотя в жизни он таковым не являлся. Коллеги знали, что Белоусов преданный муж, что он души не чает в сыне.

В это время в театр пришел новичок. Молодой, красивый Николай Рушковский успешно сыграл Ромео. И, по словам Александры Захаровны, Белоусов, который в конце 50-х годов подумывал о смене своего коронного амплуа, несколько занервничал. Не от того, что появился соперник. Просто Рушковский был юн и красив. А Михаил Михайлович уже почувствовал груз прожитых лет. Однако столь по-человечески понятное беспокойство не выражалось в каких-то действиях, направленных против конкурента. Об интригах, противостоянии не могло быть и речи. Кстати, Рушковский чистым героем-любовником так и не стал. Он прекрасный многоплановый актер, создавший на сцене театра имени Леси Украинки целую галерею различных характеров. «Должность» героя-любовника после ухода из жизни Михаила Белоусова так и осталась вакантной…

— Без таких людей, как Белоусов — талантливых, высокопорядочных, с безукоризненным вкусом, всецело преданных сцене, мы, тогда молодые артисты, никогда бы не «стали на крыло», — утверждает Анна Николаева. — О том, каким был наш премьер, свидетельствуют два небольших эпизода. Однажды перед спектаклем «На бойком месте», в котором мы играли с Михаилом Михайловичем, меня угораздило подвернуть ногу. Боль ужасная, а тут, как назло, исполнителей предупреждают: сегодня спектакль будет смотреть первый секретарь ЦК Кириченко. «Анечка, милая, вы уж как-нибудь потерпите!» — взмолился заведующий труппой Виктор Дудецкий. Короче, на сцене я просто забывала о боли. Но когда выходила за кулисы… Однако здесь меня уже поджидал партнер. «Аннушка, я помогу вам сесть», — говорил он, протягивая руку, на которую можно было опереться.

А вот совсем иной случай. И другой Белоусов. Идет репетиция. В пьесе «На бойком месте» есть такая мизансцена. Мы с Миловидовым, которого играл Михаил Михайлович, сидим за столом. И я всем своим видом показываю, что между нами ничего нет. Вдруг партнер медленно опускает руку и внезапно щиплет меня за коленку. Я от полной неожиданности взвизгиваю, — вспоминая об этом, Анна Тимофеевна начинает от души хохотать. — Прошло почти полвека, но, как сейчас, вижу удивленное лицо нашего режиссера Константина Павловича Хохлова. «Извините, нечаянно», — неуверенно говорю ему. Но Белоусов был не из тех, кто прячется за спину других. «Я поиграл с Евгенией (так звали героиню, которую исполняла Николаева. — Д.К.), — сообщил он маститому постановщику. — Сегодня все мы какие-то очень скучные. Нужно, чтобы было хорошее настроение…» «А знаете, это можно оставить», — сказал вдруг Хохлов, имея в виду мою реакцию…

Наш разговор коснулся забавных эпизодов, которых в жизни каждого человека, связанного с театром, бывает предостаточно. Евгения, которую играла Анна Тимофеевна, как большинство героинь Островского, должна быть дамой довольно пышной. А молоденькая актриса такими формами не отличалась. И тогда постановщик предложил воспользоваться специальными накладками, имитирующими то, чего недодала природа. Но однажды Николаева забыла их надеть. Белоусов, увидев ее за кулисами, всплеснул руками: «Анюта, что же вы сегодня такая худая!» Через минуту во всех закулисных помещениях театра услышали (по селектору) взволнованный голос помрежа Нехамкина: «Костюмерный цех! Немедленно принесите Николаевой груди!»

Вторым спектаклем, в котором Анне Тимофеевне довелось играть с Белоусовым, стали чеховские «Три сестры». Она исполняла роль Маши, а он Вершинина. «До сих пор помню взгляд его строгих, внимательных глаз, проникавший в самую душу, — рассказывает актриса. — Я понимала, что мой партнер — мастер огромного диапазона. Но при всем своем колоссальном успехе у зрителей и том положении, которое он занимал в театре, Михаил Михайлович приходил на репетиции и спектакли раньше всех. До сих пор считаю его образцом дисциплинированности и отношения к своему делу…»

Время вспять не повернешь...

Здесь пришло время заметить, что в Киевском театре русской драмы имени Леси Украинки работали, собственно говоря, два Белоусовых. И оба носили высокое звание народного артиста. Вторым Белоусовым был родной брат Михаила Михайловича — Алексей Таршин (по понятным причинам взявший девичью фамилию матери). В Киеве он появился после войны, а до этого играл в других городах. Поскольку братья были очень похожими внешне и считались актерами одинакового амплуа, они избегали появляться на одной сцене. Прожив несколько лет в Киеве, Алексей Михайлович уехал в Горький. В театр имени Леси Украинки он возвратился лишь после смерти брата.

Да, к великому сожалению, мы подошли к последнему периоду жизни выдающегося артиста. В конце 50-х годов Михаил Михайлович нередко выглядел больным и уставшим. Начало сдавать сердце. Резкое ухудшение здоровья совпало со своеобразным творческим кризисом. Исполнять роли любовников, когда вам за 50, уже невозможно. Белоусов все чаще стал задумываться о том, что его ожидает в будущем.

Летом 1960 года мне, тогда студенту университета, посчастливилось провести в обществе Белоусова целый день. Гаражи Михаила Михайловича и моего отца, тоже работавшего в русской драме, были рядом, и наш сосед, сам машиной не управлявший, попросил съездить с ним на дачу. По пути туда Белоусов в основном молчал. Он выглядел уставшим и расстроенным. Но когда мы приехали в Пятихатки, оживился, стал улыбаться. С близкими людьми Михаил Михайлович стал каким-то на удивление домашним. Многие истории и театральные «байки», которые я услышал в тот день, помню до сих пор. Это было последнее лето в его жизни.

Поздней осенью 1960 года Киевский театр русской драмы повез свои спектакли в Москву — на очередную Декаду украинского искусства и литературы. Белоусов поехал в столицу с более чем посредственной ролью старого крестьянина Карпа Салая, который поджег пионерскую комнату, где хранилось красное знамя. И эта роль, и сама пьеса В.Собко «Песня под звездами», по мнению коллег, не стоили мизинца такого волшебника сцены. Но выбора у него уже не было. К тому же актер надеялся получить после декады звание народного артиста СССР. Однако, приехав в Москву, узнал, что расклад вышел иным. Его фамилия в списке отсутствовала. Понятное дело, улучшить настроение и самочувствие подобная информация не могла.

— Участие Михаила Михайловича в декаде обернулось трагедией не случайно, — считает Александра Смолярова. — Если хотите, она была запрограммирована последними месяцами его жизни. В Москву он поехал в предынфарктном состоянии. И ради чего? Чета Белоусовых жила в гостинице «Украина». Ему стало плохо, когда они с женой спускались по лестнице. Он упал и сильно ударился. «Скорая помощь» забрала его в больницу. Ночью Михаил Михайлович умер…

Его тело сопровождала в Киев только жена. Коллеги остались в Москве. Декада продолжалась. Что была смерть актера по сравнению со столь важным официальным событием! Белоусов-младший в это время находился в Нью-Йорке — на сессии Генеральной ассамблеи Организации Объединенных Наций. Неожиданно его вызвали в кабинет постоянного представителя Украины при ООН Удовиченко. Здесь молодому дипломату сообщили о смерти отца и о том, что ему заказан билет на один из ближайших рейсов в Киев…

— Увы, время не повернешь вспять, — подвела итог нашей беседе Александра Захаровна. — Если бы Белоусов мог знать, что уже через несколько лет появятся великолепные пьесы! Помню, когда одну из них решили у нас поставить, я воскликнула: «Боже мой, нет Михаила Михайловича!» Тут была прекрасная роль немолодого интеллигентного человека со сложным внутренним миром. После смерти Белоусова прошло более 40 лет, но за все эти годы ни в нашем, ни в другом столичном драматическом театре не появился герой-любовник, даже близко сравнимый с этим прекрасным актером и неординарным человеком.

…Если вам придется посетить Киевскую русскую драму, поднимитесь в фойе 2-го яруса, где висят портреты корифеев, прославивших театр далеко за пределами Украины. Найдите в этом пантеоне замечательных мастеров сцены портрет Михаила Белоусова и внимательно вглядитесь в его прекрасное, одухотворенное лицо. Право же, оно расскажет больше, чем любая газетная статья.