Почем кило душевного тепла?

19 февраля, 2010, 14:58

Автор Людмила Смольская Кандидат психологических наук, доцент кафедры управления образованием Ровенского областного института последипломного педагогического

свадебный фотограф КиевФразой «богатые тоже плачут» сегодня никого не удивишь. Конечно, плачут, потому что богатство — еще не гарантия счастья и благополучия...

Фразой «богатые тоже плачут» сегодня никого не удивишь. Конечно, плачут, потому что богатство — еще не гарантия счастья и благополучия. Вспоминается телефонный розыгрыш, когда в офисе фирмы, торгующей обогревателями, раздается звонок и между звонящим и продавцом происходит диалог:

— Вы гарантируете тепло?

— Да, у нас есть большой выбор: фурнейсы, калориферы...

— Но мне нужно душевное тепло! Ведь вы гарантируете тепло?!

— Да, гарантируем, но…

В том-то и дело, что душевного тепла никто гарантировать не может. Даже за деньги.

Муж сутками в бизнесе — жена чувствует себя брошенной и нереализованной. Дети грубят и дома появляются все реже, а разговаривают, только когда нужны деньги… Или другая ситуация: жена в бизнесе — муж чувствует себя «униженным и оскорбленным», потому что с ним в семье никто не считается. Им помыкают, не спрашивают его мнение, временем и деньгами распоряжаются, как угодно. А вот еще: и у мужа, и у жены высокие доходы, видятся редко, общаются еще реже; дети либо у бабушек, либо в школе полного дня, либо вообще за границей — одним словом, сплошные сквозняки.

Во всех приведенных вариантах высокие доходы не обеспечивают людям душевного тепла в семье. Мамона коварна: сначала она овладевает разумом, а затем парализует душу. Достатки, будучи результатом постоянного напряжения и высокого риска (как и дармовщина), небезопасны для психического и духовного здоровья. Маленькие домашние радости, тонкие душевные переживания отходят на задний план и обесцениваются на фоне сильных раздражителей, сопутствующих большим прибылям. И если бытовые проблемы и даже проблемы самореализации с помощью денег можно решить, то остановить поток неудовлетворенности по другим поводам — нельзя. Неудивительно, что самый высокий уровень душевного комфорта на душу населения — в Индии, хотя там огромное число людей, живущих за чертой бедности. Этому способствуют культурные традиции и особое мировоззрение, призывающее принимать все как должное и учиться любить, не беспокоясь ни о чем, тем более о наживе.

А что же происходит с «небогатыми» у нас? Вот уже много лет наши соотечественницы бороздят чужие просторы в поисках заработков. Многие женщины, как ни горько это признавать, сбежали от психологических и финансовых трудностей, обвиняя во всем мужей-«неудачников» (куда подевалось христианское милосердие?), вместо того чтобы обеспечивать теплый семейный тыл. Сбежали от страха перед будущим и от неудовлетворенности настоящим. Мужья начали постепенно спиваться. А дети, получая от матерей ежемесячную «откупную», будучи предоставлены сами себе и ощущая холод и зыбкость в собственном доме, стали тратить присланные взносы не на обустройство квартиры да своей судьбы (курсы, репетиторство, оздоровительные мероприятия), а на развлечения и отвлекающие низкосортные удовольствия. Сначала это сладости (кстати, по данным канадских ученых, очень вредная вещь, способствующая формированию потребности в алкоголе), потом пиво, сигареты, азартные игры… Многие матери уже раскаялись, но их возвращение нежелательно — от них ждут денег. Мужья — кто умер, кто стал инвалидом; дети выросли и, промотав все, что можно было, прибились к кому-то в сожители. Мать им теперь только мешает — «где ты раньше была?».

К сожалению, есть дети, чувствующие себя брошенными и в формально полной семье. Я была просто поражена, когда в ноябре, заканчивая тренировку возле городского озера, увидела, как пятеро детей лет двенадцати, прилично одетые, с аккуратными портфелями, несли в руках начатую бутылку водки, две бутылки пива, чипсы и сигареты. Трое пошли вперед к лавочкам. Двое других — мальчик и девочка — остановились у дерева и слились в страстном поцелуе и откровенных объятиях. Одному из компании пришлось вернуться, чтобы подогнать отставших, а то без них «не хотели начинать».

Люди думают, что все плохое — только не с ними, не с их детьми. Ведь они обувают и одевают своих чад, кормят их вкусно, зарабатывают на их будущее. Еще немного, еще что-то важное надо сделать, еще чуть больше поработать, с кем-то повстречаться, кому-то позвонить… И так день за днем. А дети уже не ждут душевного тепла от родителей — они живут сами по себе, своими страхами и своими развлечениями. Я всматривалась в этих школьников, в их чистенькие кофточки и курточки, в их наглаженные брючки. Они не производили впечатления неблагополучных. Самое печальное, что их родители ни сном ни духом не подозревают о том, чем занимаются их дети после уроков. Им некогда, им невыгодно в это вникать, не выгодно верить даже тогда, когда факты налицо. Потому что иначе нужно менять свою жизнь, менять отношения со своим миром, частью которого является ребенок. Нужно делать что-то по-новому, отказаться от привычного колеса, в котором крутишься белкой, не думая, зачем и к чему стремишься… «Общайтесь со своими детьми, поддерживайте их доверие, вникайте в их тревоги, особенно в подростковом возрасте, тогда они не станут наркоманами!» — услышала как-то на христианской конференции отчаянный призыв раскаявшейся бизнес-леди, сын которой катился по наклонной на самое дно, что и привело ее в христианскую организацию.

Моя бывшая студентка-заочница рассказала мне, как обнаружила увлечение наркотическими средствами у сына-девятиклассника. Оказалось, половина его одноклассников регулярно курили траву. Мама выследила компанию из девяти человек (дети ее не заметили), сфотографировала на телефон, встретилась с родителями каждого ребенка. Рассказывала все, как есть, показывая фото. Какова же была реакция? Только родители двоих отреагировали адекватно и вырвали своих детей из этой беды. Остальные обратили свой гнев на женщину, посмевшую «вмешиваться не в свои дела» и поставившую под сомнение их воспитание. Им было легче отрицать, чем что-то менять. Скорее всего, такие родители и сами имеют зависимости. Они то вкалывают, то отрываются, чтобы снять напряжение. Какое уж там общение с ребенком?

Вообще, наличие зависимостей — индикатор невротизирующей среды. А мы как раз переживаем не самые лучшие времена. Предложение рынка товаров и услуг намного превышает возможности, хотя и соответствует спросу, а планка спроса быстро поднимается. Чтобы дотянуться до желаемого, нужно все больше зарабатывать, все больше стараться (не факт, что это будет вознаграждено). Раньше, в эпоху тотального дефицита и уравниловки, завидовать особо было некому, потому что доступа к «качественной жизни» у широких слоев населения не было. Зато были идеалы «верности и чести»: мы, дескать, не богаты, но вместе счастливы. Счастье, правда, как-то отодвигалось в будущее: вот накопим, потерпим, а там… И копили, и терпели, во всем себе отказывая, но надежно подставляли друг другу плечо. Сейчас нет смысла копить. Хочется много и сразу, как у других. И плечо не выдерживает — нервно дергается. Попробуйте объяснить ребенку, почему нельзя приобрести ему такой телефон, с которым будет «не стыдно тусоваться» среди друзей. Попробуй объясни родителям, что в его среде уважают тех, у кого есть что-то покруче, а ему очень хочется, чтобы его уважали и с ним дружили. Попробуй объясни жене, что не до интима ему. Что у него огромный долг, а денег с каждым месяцем все меньше. Что его угнетают придирки и собственная беспомощность — он сам себя презирает, жизнь свою презирает... А попробуй объясни мужу, что пугают морщины, седина и его равнодушие, особенно когда дети так неожиданно уходят в собственную жизнь. Вон другие красавицами по заграницам разъезжают на мужнины деньги, в спа-салоны ходят — никакая старость им не грозит… У каждого вполне обоснованные страхи.

Взгляните на свою детскую фотографию — всмотритесь в глаза своего ретроспективного портрета — сколько там надежд и чистоты помыслов. Куда все подевалось? Щиплет в носу и комок подкатывает к горлу — каждый из нас одинок в этом мире… Но это лишь момент истины, а не сама истина. И этот момент — шанс что-то изменить. Это сигнал строить мосты, а не бросаться в обрыв.

Моменты разочарований переживаются людьми разных культур; они доходят до нас сквозь эпохи через грустнейшие музыкальные произведения, душераздирающие художественные тексты, через мрачные полотна художников. Каждому хочется душевного тепла, а оно куда-то девается. Эта философская общечеловеческая проблема в каждой семье, в каждой судьбе имеет свое конкретное проявление в виде досады, раздражения, обиды, тоски по чему-то очень хорошему, но будто несбыточному...

Когда кажется, что ты никому не нужен, что все лучшее позади — это иллюзия, это ловушка спящего сознания. Надо проснуться: открыть глаза, распахнуть сердце и очистить разум. Всеми силами вырваться из болота депрессии. Начать с тела — впустить в него новые ощущения (контрастный душ, сауна, массаж, бег, танцы, гимнастика — все подойдет). Настроение поднимется, а с ним вернется и самоуважение. Тогда и захочется отдавать тепло, а не тосковать по нему. В христианском духовном источнике сказано, что уныние — грех. Это значит, что тоской, мрачными мыслями, равнодушием и озлобленностью мы разрушаем потенциал любви. А ведь он безграничен, как безгранично бытие. Потенциал — это возможность, и ее обязательно надо проявлять каждый день конкретными добрыми мыслями, чувствами и делами. Важно только, чтобы наше взаимодействие с людьми строилось на уважении права каждого идти своим путем. Ведь идея собственной праведности, которую человек навязывает близким в форме замечаний, критики, требований подчиняться «правильным правилам», также разрушает любовь. Не важно, сколько мы проводим времени вместе, важно — как мы его проводим вместе.

К счастью, именно во время кризиса многие стали внимательнее и теплее относиться к своим родным и к себе. Общие проблемы и задачи сближают, а трудности — ступеньки роста. Люди меньше стали потреблять алкоголь, больше играть с детьми; меньше смотреть телевизор, больше заниматься спортом, домашними делами — вместе готовить любимые блюда, украшать дом собственными руками. Многие мои знакомые заново открыли для себя классическую литературу, а кино на большом экране и театр снова заняли достойное место в их семейном досуге.