Пасечное время, или О московском гостеприимстве и слобожанском характере

Арнольд Тойнби начинает свое знаменитое «Постижение истории» следующими словами: «В каждую эпоху и в любом обществе изучение и познание истории, как и всякая иная социальная деятельность, подчиняются господствующим тенденциям данного времени и места».

В нашем случае время (а оно сегодня «мульти-» и «поли-») и, главное, место (Украина) таковы, что господствующие тенденции множатся бесконечно. Причем разнонаправленность господствующих тенденций в иной (известно какой!) социальной деятельности совершенно непостижимым образом отражается даже и на проблеме изучения украинской истории украинскими школьниками.

Так, председатель группы по мониторингу учебников истории Украины для средних школ, доктор исторических наук, профессор Наталья Яковенко заявляет, что в своем мониторинге она будет исходить «из принципиального, как по мне, распределения сфер истории на исследовательскую и дидактическую» (к последней относятся легендарная история и мифология). В то же время секретарь указанной группы, такой же доктор исторических наук и профессор Александр Удод говорит: «В Украине, к сожалению, до сих пор преобладает мнение об учебнике как «дидактической истории», «наборе мифов», «милых сердцу истин» (см. сборник «Шкільна історія очима істориків-науковців» К., 2008).

Полемика между секретариатом и председателем группы воспринимается ныне в нашем отечестве как само собой разумеющееся, и долг каждого гражданина встать на ту или иную сторону принципиального спора, истину рождающего.

По соображениям сугубо научного характера я принимаю сторону дамы-председателя и, подчиняясь ее указаниям излагать «историю повседневности», в которой особенно выпукло проявляются «жизненные коллизии «маленького человека» в социальных катаклизмах», попрактикуюсь на ниве «очеловечивания истории», то есть сокращения пропасти между нами и прошлым благодаря описанию частного пространства и личной или общественной активности индивида».

***

В энциклопедии украинской народной жизни, как часто и справедливо именуют «Энеиду» батька-Котляревского, ее автор, рассыпая направо и налево всяческие названия малороссийские, всего лишь несколько раз географически их атрибутирует. «Роменський тютюнець», «лубенський каравай», «опішнянські сливи», «київські горіхи смажені», «полтавські пундики пряжені», «липянська КРХ», «будянська горілка», «решетилівські вівці», «ніжинські ковбаси», «охтирський мед».

Не знаю, знаменит ли ныне роменский табак или лубенский каравай, по-прежнему ли отличаются высокими надоями липянские коровы, а решетиловские овцы – высокого качества шерстью, но точно знаю: охтырский мед и сегодня доставил бы наслаждение потомкам рутульского царя Турна (именно он, по Котляревскому, «…дожидавсь тогді вертепа,// Хлистав з нудьги охтирський мед»). Свидетельствую на основании пятнадцатилетнего опыта летней сельской жизни в спортивно-оздоровительном лагере Украинской инженерно-педагогической академии в селе Буймеровка.

Истинно говорю вам: всюду, где стоят пасеки славных слобожан-охтырцев – на реке ли Мошне, в лесу ли за Дедовым озером или в районе Хухры, или ниже по Ворскле, к Скелькам, – всюду мед изрядный и вкуса замечательного.

Традиции этой три с половиной века…

***

29 сентября 1651 года воевода яблоновский, князь и боярин Репнин-Оболенский Борис Александрович (тот самый, что весной 1653 года возглавит великое посольство Алексея Михайловича в Польшу) подает докладную государю царю и великому князю всеа Русии. О выполнении прошлогоднего царева указа о мерах по укреплению миграционной политики московского государства на литовском кордоне, каковой кордон для украинцев был московским и вроде как дружественным.

5 августа 1650 года послан был к литовской меже коширенин Фаустов Сава Степанович с двадцатью служилыми людьми. «И с тех, государь, пасек и дехтярен, ему Саве, мы, холопи твои, – диктует князь Репнин дьяку Карпову Дмитрию Герасимовичу, – литовских людей велели сослать в литовскую сторону со пчелами и со всяким их пасечным заводом вцеле, а бою и задору с литовскими людьми мы, холопи твои, чинить не велели».

«Оперуполномоченый» Фаустов С.С., приехав на место, зафиксировал:

— «за рекою за Ворсклом у Дедова озера пасека, а на той пасеке живут литовския люди Ивашка Антюшенок с таварыщи…

— пасека на речке на Мошне, живут на ней литовские люди города Зинькова Ивашка Копиенко с таварыщи…

— пасека на речке на Хухре. Живет на ней черкашенин Васька Карпов из Миргородка (здесь же, на Хухре, московский опер заприметил еще две пасеки – Фильки Козленка с товариством да черкашенина Курильца Мщенка. – Е.З.)…

— пасека против Скельских гор возле межи, котороя межя ныне учинена с литовскою землею. Живут на ней литовския люди города Куземина Александрик Бут с таварыщи…»

Зачем Фаустов С.С. брал с собой взвод солдат – непонятно. Ведь «бою и задору» с украинцами ему чинить не велели. Если же он рассчитывал, что козаки испугаются и разбегутся, то здорово просчитался. Иван Антошенюк, Иван Копиенко, Василь Карпенко, Филимон Козленко, Кирило Мщенко, Олекса Бут оказались не робкого десятка и посоветовали служилым людям московского царя убираться восвояси. «И литовские де, государь, люди, – старательно выводит дьяк Карпов Д.Г., – твоего государева указу не послушали, с твоей государевы земли в литовскую землю не пошли, а сказали: как де минетца пасечное время, и они де с твоей государевы земли в литовскую землю сойдут».

Не сошли. То «пасечное время» продолжается доныне. Не распалась связь времен!

***

В сегодняшней России умные люди померили, подсчитали и оценили: «Украина вышла из состава СССР с землями, в четыре раза превышающими по площади те, с которыми она когда-то с Россией воссоединилась. Мы расцениваем это как бескорыстный дар братской Украине» (Виталий Третьяков. Известия, 26.02.09).

Спасибо. Выходит, что если на освоенную тобой землю приходят чужие служилые люди и по указу царя из далекого царствующего града пытаются тебя с этой земли выселить, то сегодня в Москве это называется «бескорыстный дар братскому народу».