ОСТРОВ СИНИЦЫ

В этом году заслуженному украинскому советскому художнику-монументалисту, лауреату премии им. Т.Шевченко Григорию Ивановичу Синице исполнилось бы 95 лет.

Помните некогда популярный шлягер: «И эти руки, руки золотые»? Это песня в том числе и о Григории Ивановиче, который в свое время восстанавливал две украинские столицы — Харьков и златоглавый Киев, реставрировал знаменитый Мариинский дворец, художественно оформлял Московский государственный университет им. М. Ломоносова и т. д. Кроме этого, Синица — автор многих полотен монументальной живописи, новатор, впервые применивший технику флоромозаики… За прожитую жизнь Григорий Иванович Синица создал поистине свой остров, где и поныне молчаливо обитают его произведения.

Сегодня часть работ криворожского художника находится в нашей столице, но большинство — на второй родине, в Кривом Роге, где, собственно, и прошла значительная часть небезоблачной, но столь неординарной жизни мастера.

В свое время мне, тогда начинающему художнику, посчастливилось быть на открытии одной из первых выставок Г.Синицы, организованной в Кривбассе. Было это давно, кажется, в 80-х. Но и сегодня помню: это было если не потрясение, то во всяком случае ошеломляющее впечатление. Мельком посчастливилось в тот день увидеть и самого виновника торжества, словно затерявшегося на презентации. Небольшого роста, с печальными и по-детски наивными глазами, а в руке палка с затейливой украинской резьбой. Подумалось позже на фоне увиденного: в тщедушном теле — и такой могучий дух…

Родился Гриша в простой семье. Врожденная инвалидность, голодное и забитое детство, отсутствие понимания, помощи и поддержки в желании стать художником не сломили его. И будучи уже переростком (так сложилось), он решил поступать учиться дальше. За плечами было три класса.

Сам одессит, свои университеты Григорий начал с Одесской художественной школы, куда попытался было поступить. Однако по совету директора школы, отметившего, надо думать, уже в ту пору одаренность юного художника из народа, пошел Григорий в… ремесленное училище, которое по профилю обучения было ближе других к намеченной цели. Экстерном закончил училище и поступил-таки в желанную одесскую «художку».

И надо же такому случиться: начинающий художник из провинции сразу попал к талантливому преподавателю, соученику Матисса по Парижской школе изящных искусств Гершенфельду. У учителя и ученика обнаружилась точка соприкосновения — любовь к национальному, народному искусству. Метод колористического направления монументальной живописи, навыки которой дал ему учитель, привлекал молодого художника близостью к исконно народному творчеству.

Творческий тандем такого свойства, будь на дворе иное время, непременно перерос бы в дружбу единомышленников. Ну а пока что Гершенфельд, видя недюжинный талант, упорство и трудолюбие Синицы, советовал ему по окончании художественной школы непременно поступать в Киевский институт искусств.

В Киеве попал Григорий Синица в мастерскую преподавателя института Ракитского, студию которого посещал с лекциями по анализу живописи знаменитый в то время художник-новатор Михаил Львович Бойчук, автор многих плакатов начала века, самым известным из которых был плакатный шедевр «Шевченковский праздник». Уроки мастерства столь известного преподавателя давали студенту Синице неисчерпаемую пищу для размышлений о познании истоков и воплощении их в своем дальнейшем творчестве.

Но из советской истории знаем, насколько непросто было пробиться в то время талантливому человеку из низов, если никому не угождать и быть самобытным индивидуалистом. Тогда всех стремились причесать под одну гребенку… Однако где же, как не в художественных вузах, рождаться духу вольности? Очевидно, кто-то сигнализировал об этом в органы. И у партийных начальников вызрело решение: слишком много в Украине художественных вузов. А вскоре поступило негласное, но оттого не менее грозное указание сократить их количество. И сократили… до двух групп! Надо ли говорить, что тысячи преподавателей и студентов, в том числе и М.Бойчук, оказались вне стен своих alma mater.

И снова судьба сберегла Григория Синицу: он остался в числе студентов тех двух групп. Однако образование растянулось на годы… Будучи приверженцем идей Бойчука, проповедуя все национальное, он к тому же разговаривал всегда только на чистом украинском. Мог ли такой человек быть в то время популярной фигурой?

Гонения имеют массу оттенков, способов и тайн. Нам неизвестны горькие штрихи к портрету Синицы тех лет. Известно, однако, что, мечтая о профессии художника, Григорий Синица сам покидает вуз и уходит на «вольные хлеба» самообразования. Вынудили?

Подрабатывая где и кем возможно, он развивал кругозор, пропадал в музеях и на выставках, изучал подлинники искусства мирового значения — как старых мастеров, так и современников. Он просиживал в библиотеках все свободное время, перелопачивая горы книг, анализируя и выбирая необходимое из мировой и национальной истории и культуры. Не зря гораздо позже, когда пришло признание, коллеги по Союзу художников считали Синицу самым образованным человеком в своем кругу.

В 1941 г. в Киеве состоялась его персональная выставка. Ну а затем Великая Отечественная война… Чудо спасения «у ворот» Бабьего Яра… Потом мытарства послевоенных лет, когда стране больше нужны были строители, а не художники. И трудовая биография Г. Синицы продолжается уже на киевском заводе «Керамик» в должности мастера-технолога. В те прагматичные трудные годы кирпичи были важнее творческих планов художника.

Отдушиной для Григория Ивановича были задачи по восстановлению Киева. К сожалению, время — неумолимый архитектор, стирающий из памяти имена тех, кем впору гордиться нынешним киевлянам. А жаль, ибо даже современные вывески и рекламы не могут скрыть облицовку терракотой многих зданий на Крещатике, неповторимый Главпочтамт, ул. Красноармейскую и другие памятные места столицы.

По результатам выполненных работ кандидатура Григория Синицы была тогда представлена на Сталинскую премию. Но всепомнящее и всевидящее око органов никогда не забывает свободолюбия: в премии было отказано, и как водится, без всяких объяснений.

В то не самое лучшее для Синицы время коллеги пригласили его на реставрацию знаменитого шедевра Растрелли — Мариинского дворца. Справедливости ради нужно сказать, что до Синицы многие пытались выполнить сложную лепку масштабных, более трех метров высотой, ваз в стиле барокко, но ничего не выходило.

Нет, видимо, не зря Григорий Иванович «попортил кровь» начальству на заводе «Керамик»: именно метод ручной формовки, разработанный там Синицей и впервые примененный на реставрации Мариинского дворца, принес успех мастеру. Затем — приглашение Мингосстроя СССР для выполнения художественно-отделочных работ на строительстве Харьковского государственного университета, потом Москва — МГУ.

Кто-то, не припомню, сказал: история — вершительница судеб. Можно добавить: особенно судеб неординарных. Серость уживется с любым режимом и с любой властью.

В связи с этим вспоминается монументальное произведение «Прометей» в Донецке, официальными исполнителями которого считаются члены Союза художников Украины Алла Геращенко и Галина Зубченко. Но справедливость требует дополнения. Что такое мастерски выполненный эскиз — художники знают лучше нашего. Так вот, автором эскизов был Григорий Иванович Синица, поскольку молодые тогда художницы работу «не тянули». Однако авторство было приписано только им. Безусловно, вины Геращенко и Зубченко тут нет. Время было такое. Удобная, кстати, формула, под которую и сегодня многое списывается со счетов. А тогда была хрущевская оттепель, и в очередной раз Г.Синица был осуждаем как чуть не единственный представитель формального направления в искусстве Украины. Результат — безвестность.

Время шло, а гонения не прекращались. Правда, теперь уже под патронатом иного вождя. В медицине есть термин, определяющий способность человека переносить боль, — болевой порог. У Григория Ивановича порог был высокий, но всякому терпению приходит конец.

Кривой Рог вроде бы недалеко от Киева, но провинцию классики определяли не по географическим признакам. В ту пору в этой горнорудной глубинке зарождалась своя художественная школа. Не знаю, по каким критериям Г.Синица выбирал точку добровольно-принудительного изгнания. Однако, судя во всему, город пришелся по нраву. Здесь художник начинает работать над первыми флоромозаиками, отказавшись от тональной живописи, но по-прежнему соблюдая верность национальному искусству, истории и культуре Украины.

Бессребреник Синица снова изобретает, мыслит, работает… В Кривом Роге он разработал уникальный клей для нового направления в творчестве. Рассказывают, что как-то на одной из персональных выставок громадное полотно «Волхвы» плашмя упало на пол. И, о чудо: ни один орешек, ни одна скорлупка флоромозаики не повредилась и не отлетела. К сожалению, при жизни мастера никто не поинтересовался таинственной рецептурой этого чудо-клея.

Затушевалась боль непонимания, зарубцевались шрамы пережитого, а лучшим лекарем для мастера оставалось творчество. И сегодня можно невообразимо долго путешествовать вместе с Григорием Ивановичем по неповторимому киевскому циклу его работ. К слову сказать, эти эскизные наброски не раз обращали на себя внимание очень известных художников.

А что же нынешнее время? Помнит ли оно мастера? Но время — это мы с вами, господа. Да, Киев помнит Г. Синицу: говорят, в политехническом постоянно действует галерея его работ. А это сто тридцать произведений художника, по завещанию оставленных потомкам.

Но вот звонок из Киева. На проводе друг Григория Ивановича Синицы — Григорий Местечкин. По встревоженному тону и волнению ясно: что-то неладно. Узнаю суть. Оказывается, часть зала в «политехе» заполнена работами из спичек, а еще часть в угоду одной из политических партий выделена под портрет ее лидера.

Конечно, наше государство успело еще при жизни отметить Синицу высокой наградой — премией им.Т.Шевченко «за вклад в национальную культуру». Еще ближе к концу удостоили Григория Ивановича и званием «Заслуженный художник Украины». В Кривом Роге на одной из респектабельных улиц города открыта квартира-музей, где в плачевном состоянии находится более двухсот работ художника и протекает крыша. Не издан ни один мало-мальски стоящий внимания каталог, не говоря уже об автобиографической книге Синицы, в которой, кстати, рассказано не столько о личном, сколько о нашей с вами истории. В связи с этим вспоминаются слова одного известного народного депутата: вы знаете, какие деньги крутятся в Кривбассе? Вы не думайте, здесь очень большие деньги есть! — говорил народный избранник. Охотно верим и призываем вложить хотя бы малую толику в культуру, а конкретно — в состояние единственной в Кривом Роге квартиры-музея Г.Синицы, хранительницей которой является ученица Григория Ивановича Елена Якименко.

«Я бесповоротно понял и усвоил: народное искусство — первоисточник художественным формам... Оно известно давным-давно, оно жило, набиралось сил в народе, в его недрах. Этнографические, сюжетные, иные признаки — это еще не народность. Речь идет о системе мышления, где цвет выступает как образ, о глубинном явлении самобытного в палитре художника».

Эти слова принадлежат Григорию Синице. Пожалуй, лучше об острове его жизни, о судьбе его наследия и не скажешь.