Осенние дворы

Осенью всегда интересно выйти на прогулку во дворы, а не на улицу. Обычные маршруты неизменно навязывают традиционную тему путешествия и формируют известную цель - базары, магазины, работа. Во дворах, среди садиков, школ, детских площадок и пустырей всегда легче настроить себя на состояние умиротворения и созерцания. В такие минуты можно заметить, как город вместе с ноябрем передает истории сюжеты прожитого года.

Эти прогулки всякий раз дарят неожиданности: например, встреча с неизвестным псом неожиданно оборачивается воспоминанием о летнем ливне на скалах в бухте Созополя. Поскольку именно мокрый пес стал тогда акцентом всех впечатлений.

В этот раз меня занесло во двор родной школы, где я учился до седьмого класса. Отыскал глазами окна всех кабинетов, где пришлось отбывать уроки. Разметка спортивной площадки заставила вспомнить спартакиаду и первую победу в прыжках в высоту среди мальчиков младших классов.

В садике я мечтал, когда же, наконец, пойду в школу, где нет "дневного сна". Как-то, стоя в школьном дворе возле кучи металлолома, который мы насобирали по ближайшим стройкам и пустырям, я вздохнул: "Когда же я, наконец, окончу школу, и начнется жизнь без домашних заданий?".

В университете я выходил из библиотеки и шел в скверик смотреть, как пожилые мужчины играют в шахматы. Так я отдыхал во время подготовки к экзаменам. Над шахматной доской думал о жизни без сессий.

Жизнь без сессий подарила новую мечту: "Ох, и заживу же я после защиты диссертации!".

После защиты снова оказался в пространстве домашних заданий, экзаменов и сессий, только уже по другую сторону кафедры. Но желания остались те же. Даже на море, на волне высочайшего восторга, иногда меня пронизывала мысль: "Надо ведь еще подготовить новый спецкурс".

Но новый "спецкурс" приготовила нам всем жизнь. Теперь у меня ни уроков, ни экзаменов, ни сессий. Почему же после "дневного сна" я вспоминаю именно о них?

В школе прозвучал звонок - и так захотелось узнать, о чем мечтают нынешние школьники. Потом представил себе современных учителей, но все они почему-то были "моими" учителями, молодыми и веселыми. С мыслями о современной школе оставляю родной с детства двор.

Сегодня существует немало интересных версий реформирования школы. Каждая из них обоснована и убедительна. Их даже можно корректно объединить, если свести к общему знаменателю базисы ожиданий, на которых эти версии построены. Здесь и возникает непреодолимое "Но". У нас нет самой концепции школы, поскольку отсутствует концепция жизни. А ее и не может быть, потому что наша цивилизация - навязанного спроса. Мы в принципе не можем угадать, какие товары, услуги и взаимоотношения составят перечень наших завтрашних желаний и вкусов. Все они давно уже суть выдумка, продукт не нашей природы, а информационного мира, который деформирует, подстраивает нашу природу к будущей выдумке. Концепции у такой жизни нет по определению.

Состояние принудительного обмена в экономике проявляется в навязанном спросе. В политике - манипуляцией социального заказа. Поэтому в общественных отношениях, информационном пространстве возникают чудища - сообщения без факта, угнетающие остатки правдивого и естественного. Наш быт становится изнурительным, а порой и невыносимым, из-за потери меры бытия, а соответственно - и доверия ко всему, что нас окружает. Эту потерю мы компенсируем суррогатными взаимоотношениями, которые описываем разнообразными нормами, регламентами, инструкциями. Там, где раньше было достаточно улыбки и доброго слова, теперь нужны справка и код доступа.

Мы все попали в пространство негативной этики. Это навязанное нам состояние. В ситуации неопределенности вместо "Все будет хорошо" говорим: "А кому сейчас хорошо? Лишь бы не хуже". И это еще оптимистичная версия.

Медиа, вместо того чтобы говорить правду, говорят: "А кто сейчас не врет?". И так во всем: в экономике, политике, общественной жизни, быту.

Обзор экономической ситуации превращается в отчет правоохранительных органов, политическое противостояние, вместо соревнования идеологических платформ, - в войну компроматов. Солидарные действия людей уступают месту бытовым ссорам и рьяному выяснению - кто, кому что должен.

Прежде чем давать оценки и делать заявления относительно нашей жизни, надо выйти из пространства негативной этики, поскольку в ее предположениях и установках нет продуктивного выхода. Если мы что-нибудь и выясним, то лишь то, кто хуже. А нужно ориентироваться на того, кто лучше!

В нашей истории "зрада" была и будет, и не только в кавычках. Но была и победа. И она, а не "зрада" должна определять наше будущее.

Я выхожу за ворота, оглядываюсь на школу и понимаю, что, прежде чем создать концепцию школы, нам необходимо создать концепцию жизни. Выйти из пространства, навязанного негативной этикой представления об успехе, и перейти в пространство положительной этики, установки которой прошли тысячелетний сепаратор эволюционного отбора. Этика не может быть доктриной момента.

Детство - это пространство положительных мотиваций и этики. Такой и должна быть концепция школы, ибо такой должна быть и концепция жизни.

Вспоминаю Холдена Колфилда, героя романа Джерома Д.Сэлинджера. Его представление о смысле собственной жизни - это положительная мотивация в чистом виде: оберегать детей, играющих над пропастью во ржи. Может ли быть такой концепция современной школы?