Оптимизм бывает сдержанным

После оранжевой революции наше население воспряло духом и стало строить планы на вхождение в цивилизованный мир. Смена власти порождала оптимизм и надежды на изменения к лучшему. Сейчас же в обществе наблюдаются обратные тенденции — снижение оптимизма, возрастание недоверия к власти, снижение доверия к президенту Ющенко. Во многом это следствие высоко поднятой планки общественных ожиданий и объективного различия между властью обещающей и действующей. Но безнадежной ситуацию не назовешь — все больше людей успешно адаптируются к реальной жизни, чувствуют себя если уж не преуспевающими, так достойными гражданами
своей страны.

«Сдержанный оптимизм» — так определил ситуацию в Украине заведующий отделом Института социологии НАНУ Виктор СТЕПАНЕНКО и предложил проанализировать данные ежегодного мониторинга института «Украинское общество».

Оранжевый цвет со временем потускнел

В 2005 году только 3,8% опрошенных отметили, что поддерживали лидеров оранжевой революции в момент ее свершения, но уже не поддерживали их во время опроса, в 2006 году таковых уже 15,1%. Это значит, что есть определенное разочарование в реализации декларированного оранжевого проекта обновления общества и власти. В 2005 году свыше 32% опрошенных чувствовали себя в выигрыше после оранжевой революции, а через год эта статистика уменьшилась вдвое — победителями ощущают себя 16,4% граждан.

Однако парламентские выборы 2006 года показали: все-таки люди, которые голосовали за Ющенко-президента в ходе драматической предвыборной кампании 2004 года, были последовательны в своем политическом выборе и, несмотря на свое разочарование, поддержали альянс оранжевых политических сил: «Нашу Украину», БЮТ, СПУ. Расстановка сил и политических симпатий по существу не изменилась. Ни одна из сторон политикума и общества за это время не смогла переубедить другую.

Наверное, судьба всех революций и ирония их «термидоров» заключается в сложности соответствия высокой планке общественных ожиданий. Непоследовательность реализации оранжевого проекта отразилась на настроениях опрошенных. Несмотря на некий разрыв между ожиданиями и реальностью, люди живут своей жизнью. Социологи задавали вопрос: «В какой степени вы удовлетворены своей жизнью в целом?» В 2006 году лишь 12,1% респондентов были совсем не удовлетворены жизнью. Это меньше, чем в 2005 году, — 12,7%. Для сравнения: в 1998 году свыше 36% респондентов были не удовлетворены жизнью в стране, а в 1999-м — свыше 30%. Впрочем, есть разрыв между декларируемой неудовлетворенностью и субъективным чувством относительного благополучия, испытываемого людьми.

Общество объединяют здоровые гражданские инстинкты

В среде социологов идут дискуссии о возрастании аномийной деморализованности. Аномия — это состояние общества, когда «не работают» или нечетки в определении правила игры, поведения, жизни в той или иной социальной ситуации, более того, теряется способность определить саму ситуацию. И здесь нет никакого драматизма в усилении ситуации аномии в обществе. После революции, в 2006 году, по сравнению с 1999—2000 годами, примерно в 1,5 раза повысилось число респондентов, которые считают, что норм и ценностей, которые объединяют общество, хватает. Таких респондентов до 15%. Хотя большинство — 37% — ощущает их нехватку. Это «хронический» показатель аномии, который говорит о том, что в обществе все еще нет консенсуса по поводу норм и ценностей.

Революция потому и была настолько эффективна, что люди поверили в возможность изменения жизни к лучшему. Тем более что всякое общество все-таки сохраняет базовые представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, что такое справедливо и что такое несправедливо. Надежды людей были связаны не столько с изменением политической власти, сколько с возможностью поменять формат жизни, правила игры, где декларируемое и реальное приближаются. Многие лозунги революции — «Жить по законам, а не по понятиям», «Закон равен для всех», «Бандиты должны сидеть в тюрьмах» — были близки и понятны всем. У общества довольно высок моральный ресурс, если угодно, здоровый гражданский инстинкт. Люди хотят жить в нормальном, благополучном, справедливом, здоровом обществе.

Но властная реализация проекта обновления была непоследовательна и противоречива. Родимые пятна еще развитого социализма, усиленные новыми обстоятельствами дикого капитализма, никуда не пропали: тот же блат, местничество, произвольная интерпретация законов, клановость. Принцип трех «П» — патриотизм, порядочность, профессионализм — не соблюдается. Иронией революции стал откат к нормам и привычкам прежнего общества (ведь новое никогда не создается постановлениями и лозунгами). В этом смысле оранжевая революция была не только национально-демократической, но еще и антикоррупционной. Лозунг морального очищения остался злободневным.

Социологи задавали вопрос: «Какая группа людей играет в украинском обществе наибольшую роль?» В 2005-м, впервые с 1994 года, мафия и криминальный мир уступили первенство бизнесменам и предпринимателям. Налицо симптоматичный слом в массовом сознании: мафия, по мнению людей, уже не является наиболее значимой силой в стране, как это было до революции. В 2006 году мафия и криминальный мир занимали уже третью позицию по влиянию на общество после лидеров политических партий и бизнесменов.

На вопрос «Могут ли сегодня в Украине люди свободно высказывать свои политические взгляды?» положительно отвечают 66,2% людей. Это почти в два раза больше, чем в 2001 году, когда только 34% респондентов признавали, что в Украине люди могут высказывать свои политические взгляды. Все это нематериальные, во многом еще неоцененные завоевания революции.

Контроль над властью — только на Майдане?

В некотором смысле оранжевая революция и Майдан были крайней мерой, неприемлемой для общества, где есть развитая система защиты общественных интересов, верховенство права, справедливость судов, свобода СМИ, эффективные общественные организации, которые следят за соблюдением прав и свобод человека. Оранжевая революция, массовый выход людей на улицы были свидетельством отсутствия механизмов цивилизованной коммуникации общества и власти. У народа была свобода говорить — у власти свобода не слушать… В определенном смысле эта конфигурация говорящих и неслышащих сохраняется и поныне.

Исследования 2006 года подтвердили, что в обществе до сих пор не созданы эффективные системы контроля граждан за властью. Люди признают, что эффективными способами влиять на власть остаются участие в выборах и законные митинги и демонстрации. Более того, большинство опрошенных не верят в эффект любого своего законного воздействия на власть. На вопрос «Если бы правительство Украины одобрило решение, которое ущемляло бы ваши законные права и интересы, могли бы вы что-либо сделать против этого решения?» в 2000 году 66,2% респондентов ответили, что не могли бы сделать ничего. В 2004 году таковых было 69%, в 2005-м —57,1%, в 2006-м — 63,2%. Это свидетельствует о том, что общество все еще лишено каких-либо рычагов и механизмов влияния на власть.

В 2006 году не обращались за помощью к правоохранительным органам, включая милицию, прокуратуру, адвокатов, свыше 90% граждан. То ли у людей нет привычки защищать свои права через институты, созданные для того, чтобы соблюдать и сохранять интересы граждан, то ли люди считают их недостаточно эффективными и дееспособными в защите своих прав и интересов.

Общественные организации не пользуются большой поддержкой общества. Люди не видят особого смысла в членстве в этих организациях. Свыше 83% украинских граждан не принадлежат ни к одной общественной, политической организации или движению.

Во многом граждане вправе пенять власти за ее недееспособность, за противоречивость властной политики, за непоследовательность. Но это подтверждает и беду все еще постсоветского общественного сознания — традиционное упование на сильного лидера, на власть, которая должна прийти и все решить. И здесь вина во многом не общества, а власти.

В 2005 году было проведено социальное исследование среди 24 европейских стран. Украинцы показали себя стойкими приверженцами демократических ценностей. На вопрос «Согласны ли вы с утверждением о том, что демократия — это лучший способ политического устройства для любого современного государства?» только 6% опрошенных дали отрицательный ответ. И только 3,1% респондентов, отвечая на вопрос «Насколько вы удовлетворены тем, как действует демократия в Украине?», были полностью удовлетворены качеством работы демократии.

Есть проблема разрыва между идеальными представлениями о том, что в обществе должно быть, и реальной практикой. Поэтому в общественных настроениях прослеживаются неудовлетворенность, тревожность и разочарование. Это может быть и следствием традиционной постсоветской ментальности, для которой характерна позиция страданий и лишений, желания «прибедняться». Так, сентенцию «Сейчас все так шатко, и, кажется, может произойти все что угодно» в 1999 году подтвердили 85% людей, а в 2006-м — 76,1%. В 2005 году было некоторое снижение этого показателя — до 71,9%. Люди связывали надежды с новой перспективой, с новым порядком. Сейчас наблюдается разочарование в том, что этот порядок не так скоро придет.

В ожидании диалога с властью

На вопрос «Хватает ли вам умения жить в новых общественных условиях?» в 1998 году отрицательно ответили 45%, в 2006-м — 30%. Существенно возрастает доля тех, кто осваивается с новыми правилами игры. Другое дело, насколько они с ними внутренне согласны. Люди еще согласны ждать и сохраняют сдержанную надежду и трезвый оптимизм. Даже их пессимизм относится к той категории, что и у «хорошо информированных оптимистов». Люди понимают, что изменения к лучшему по мановению волшебной палочки и по велению какого-то политического бога произойти не могут. Это довольно длительная и болезненная общественная трансформация. Двадцать лет с момента «перестройки» — не такой большой срок, чтобы говорить об институционализации или унормированности новых правил игры.

На вопрос «Хватает ли в обществе руководителей, способных управлять государством?» в 1999 году отрицательно ответили 72,7% опрошенных, в 2005-м — 45,7%, в 2006 году — 61%.

Такие данные свидетельствуют о разочаровании населения в дееспособности и эффективности уже нынешней власти. Упование на героическую власть, которая, подобно богам, смогла бы совершить какие-то изменения к лучшему в довольно короткие сроки, все еще сильно. Сохраняется тревожная тенденция настроя на авторитаризм. На вопрос «Согласны ли вы с тем, что несколько сильных руководителей смогут сделать для страны больше, чем все законы и дискуссии?» в 2006 году 65,7% респондентов дали положительный ответ. Это остаточные явления патерналистской психологии, желание побыть под «отцовской» дланью власти. Но и тут сдвиги к лучшему есть.

Социологи задавали вопрос: «От чего зависит ваша жизнь, от внешних причин или от вас самих?». В конце 90-х годов людей, которые считали, что жизнь их зависит от внешних обстоятельств, было от 30 до 40%. Это психология щепки в бурном море событий. В 2006 году людей, которые полагают, что не являются активными творцами своей жизни, уже в два раза меньше — 19%. Большинство людей склонны к тому, чтобы оценивать свою жизнь зависимой в равной мере от себя и от внешних обстоятельств. Наблюдается небольшое возрастание числа опрошенных, которые признают, что их жизнь в наибольшей степени зависит от них же самих.

Революция доказала эффективность участия граждан в митингах и демонстрациях. Решимость участвовать в них высказали 30,7% респондентов. Это нормальный цивилизованный канал диалога граждан с властью.

Несмотря ни на что люди все-таки последовательны в своем политическом выборе, о чем свидетельствуют признанные честными и открытыми выборы 2006 года. Задача власти — предъявить людям реальные аргументы своей дееспособности, обратив пристальное внимание на общественные настроения.

Путь здесь один — налаживание системы адекватной и оптимальной коммуникации власти и общества. Все еще отсутствует эффективная обратная связь власти и народа. Отсутствие такого диалога и породило феномен Майдана. В этом смысле единственная подвижка — регулярные выступления Виктора Ющенко по телевидению. В обществе не на словах, а на деле должно восторжествовать верховенство права. Люди видят, что власть ведет себя по двойным стандартам: многие нормы и ценности, провозглашенные оранжевой революцией, не соблюдаются, законы интерпретируются субъективно и исполняются выборочно… Это сфера, где, в отличие от экономики, подвижки к лучшему могут быть зримы и реально достижимы в короткий срок.

Власть должна показать пример последовательности слова и дела. Тогда «заживет» болезненный разрыв между идеально-нормативным представлением общества о должном и действительном (печально известным «маємо те, що маємо»).