Нет в мире виноватых

«Ай-ай-ай, ты забыла поздравить меня с днем рождения! Да, вчера же был!» - близкая подруга смотрела с укоризной, но в то же время с каким-то любопытством - как же я буду выкручиваться? А я была скорее огорчена. А вот вины не чувствовала никакой: дело-то житейское - замоталась. Хорошо это или плохо, когда нет привычки чувствовать себя виноватым? А когда есть?

Приговор самому себе

Их узнают по часто повторяемому «извините, простите». Уместному и не очень. Говорят, что это люди совестливые, порядочные, добрые. И уж точно вежливые. Советуются с окружающими. Часто занимаются благотворительностью в том или ином виде. Всячески стараются облегчить жизнь других. Но самим им от этого не легче. Они настолько озабочены чужим мнением, что не могут освободить свой психический ресурс для главного: достижения собственных целей, самореализации. Вся их жизнь управляется социально желательными схемами поведения, не оставляя места для того, чтобы хоть иногда быть самим собой. Их преследует ощущение беспомощности. Аме­риканский психолог Карен Хорни назвала это «свободно перемещающимся чувством вины». Было бы внутреннее чувство виновности перед всем миром, а конкретный повод всегда найдется.

Потребностью в символическом наказании за мнимую виновность можно объяснить многие странные, иррациональные действия такого человека. Он, например, позволяет себя «поймать на запретном», не может защитить личные интересы, не может ответить отказом или поставить свои интересы на первое место. Поэтому аргументированные, разумные объяснения редко помогают вый­ти из круга виноватого поведения, поразительных поступков в ущерб себе.

Эти жизненные истории кажутся придуманными, фантастическими. После психотерапевтического «приведения в чувство» они поражают вышедших из-под самогипноза чувством вины и представляются нелепыми непосредственным участникам: «Я так его ненавидела, что сказала: в загс мы поедем на разных машинах. Но все же смогла прожить с ним два года. Зачем? Но он очень любил меня, очень хотел на мне жениться. А мама сказала: ты уже с ребенком, а ребенку нужен отец. Как я могла такое сделать, сама не пойму».

У сильного всегда бессильный виноват

В детстве именно взрослые так или иначе приучали нас к чувству вины. «Тебе не стыдно? Совесть у тебя есть? Пока не извинишься, я с тобой не разговариваю! Будешь наказан! Что о нас подумает тетя Люба? Ты позоришь семью!» Если какое-то из этих утверждений повторялось чаще других, употреблялось в качестве аргумента и мотивации, значит чувство вины было привычным инструментом воспитания в семье.

Если взрослым не нравится то, что ты делаешь, ты - плохой. Способные к подражанию дети, этакие эмоциональные народные артисты-пародисты, быстро перенимают манеры своих родителей и сами начинают использовать все эти манипулятивные «ты меня на самом деле не любишь, если не разрешишь, не купишь, не отпустишь», или «а другие родители разрешили это», или «ты же обещал». Копание в старых грехах и напоминание о том, как родители « были неправы» - из той же эмоциональной оперы, помогающей поддерживать чувство вины. Передаю­щийся из поколения в поколение тип отношений подразумевает, что наша любовь зависит от особого поведения, которого мы добиваемся от своих родителей или детей.

Чувство вины внедряется в открытое, доступное подсознание ребенка через систему вознаграждений и наказаний, моральных и материальных. Роди­тели невольно используют чувст­во вины как средство контроля над своими детьми - ведь точно так же воспитывали их самих. Ребенку говорят: если он не сделает то, что нужно, родители расстроятся. В результате вырабатывается схема поведения, направленная в первую очередь на удовлетворение запросов и интересов окружающих.

Чтобы избежать чувства вины, человек говорит и делает то, чего хотят от него другие, каждый раз приходя к выводу, что лишь в этом случае он понравится всем. Развивается устойчивая потребность производить хорошее впечатление. Вина - это усвоенная эмоциональная реакция, эмоциональная привычка. Вина не является естественной, она возникает в результате наущения.

Не виноват, а несешь ответственность!

Как же и ответственность в ребенке воспитать, и чувство вины не навязать? Вот вопрос, с которым ежедневно сталкиваемся в общении с детьми. Есть достаточно простые (для формулирования, а не для выполнения) правила. Если критикуете и осуждаете ребенка - а это неизбежно, родители тоже живые люди, - то запретите себе только одно: оценивать и критиковать его личность. Уж сколько раз твердили миру: ругайте конкретные поступки! А все равно тянет на обобщения.

Выводы наподобие «плохой мальчик» очень опасны. Да, собст­венно говоря, и «хороший мальчик» - не лучший вариант стимулировать развитие желательных для вас качеств ребенка. Замените эти неточные формулировки критикой или похвалой конкретных поступков. «Эта неубранная куча листьев портит все впечатление от твоей работы» или, наоборот, «Ты и ту старую кучу листьев вынес? Здоро­во!». «Да, такая оценка дневник не украшает» вместо «Что ж ты за двоечник такой!». Это приучит ребенка мыслить гибким язы­ком достижений и результатов, а не невротического миллио­на душевных терзаний - так хороший я или плохой? Правиль­ный или неправильный? Ясно же, что разный - и только то и есть по-настоящему хорошо. И правильно.

Случайно оброненная в сердцах фраза может стать причиной многолетнего невроза вины. Рассказы матери о мучительной беременности и травмирующих родах, бессонных ночах и болезнях ребенка навсегда формируют «сыновний и дочерний долг перед родителями». То есть дети всю жизнь будут выплачивать «долг» родителям, бывает, с неподъемными процентами в виде невротических переживаний - ужасно не хочется ехать к родителям, но ведь надо, а иначе ты - бездушный и неблагодарный монстр. Некоторые родители достигают уровня виртуозов в отравлении жизни своих взрослых детей упреками: «Ну конечно, разве старая мать тебе интересна!» В такой семье даже не представляют, что можно любить своих родителей добровольно, без эмоционального шантажа и «долга». Причем, если в долгосрочный кредит мы влезаем по своей воле, то здесь нас «подписали», не спрашивая... Неужели такой вот «любви по принуждению» мы действительно хотим от своих детей?

Семейная привычка загружать ребенка неподъемным чувством вины за дела взрослых. Нет, это не доверие и не близость. «Когда папа ругался, мама посылала меня к нему: он тебя любит, скажи ему, чтоб не пил больше», - рассказывает молодая женщина. Когда родители все же развелись, ее впервые придавило чувством вины - не смогла уговорить родителей. Теперь терпит несчастливую семейную жизнь, чтобы «не разрушить семью».

Отдельной строкой стоит чувство вины за сексуальность. Упорно не желая замечать ее в ребенке, боясь ее в детях, мы тысячами микросигналов транслируем свое неприятие. Не давая понять при этом, что наступит время, когда она будет и нужна, и востребована, и социально желательна.

Простить себя и принять неизбежное

У каждого человека есть своя «зона ответственности» - ситуация, вину за которую он берет на себя. Многое очень индивидуально, но для большинства из нас характерно чувствовать вину в ситуации потери. Меньшая потеря - расставание, развод, большая - смерть.

Феномен вины после потери близких испытали все, кто терял невозвратно. Мучительная мысль: ведь можно было как-то предотвратить, все ли возможное я сделал для этого? А следом - чувство вины: а если бы я ехал помедленнее, а вот если бы я осталась дома и вовремя вызвала «скорую», а если бы мы обратились в другую больницу... Сознание - мог и не предотвратил - отравляет наше существование на долгие годы. Самоби­чевание истощает силы, уносит ощущение радости жизни. Такое ощущение особенно сильно, если смерть обрушивается внезапно. Если человек долго болеет, врачи успевают объяснить, и не раз, что надежды мало. Самое тяжелое чувство вины за смерть близких преследует в случае их не вынужденного, а добровольного решения покинуть этот мир. В этом случае разобраться самому с чувством вины зачастую не получается, но психологи с этой проблемой бороться умеют.

Недаром говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. Как бы ни казалось, на самом деле ни предвидеть, ни что-либо серьезно контролировать невозможно. Лучше всех об этом сказал булгаковский Воланд. Чувство вины после потери играет положительную роль в том, что помогает вернуть ощущение контроля над реальностью - я мог бы, я должен был. Без этой иллюзии контроля многим из нас слишком страшно жить. Попытки полностью защитить близких от случайностей заставляют пренебрегать всеми остальными сторонами жизни, а то и вести себя неадекватно, переходя всякие границы разумного в тревоге и заботе о близких. Хотя случается и так, что «провинившийся» отказывается от близких контактов, ощущая себя «недостойным прощения», накладывая на себя обет пожизненного раскаяния.

Чувство вины - обязательное, оно присутствует у каждого из нас. Может маскироваться под депрессию, общее чувство недовольства окружающим миром. Винить себя можно бесконечно, заменяя этим полноту жизненных ощущений. Но выбор есть всегда - можно упиваться чувством вины, но можно и работать над прощением. Прощением самого себя. Ведь даже у преступлений бывает срок давности.