НЕТ, ВЕСЬ Я НЕ УМРУ…

Прекрасны вы, брега Тавриды

Вы мне предстали

в блеске брачном:

На небе синем и прозрачном

Сияли груды ваших гор.

Долин, деревьев, сел узор

Разостлан был передо мною.

И Пушкин станет на всю жизнь пленником экзотической страны - Тавриды. И не только прекрасных ее берегов. Крым для поэта навсегда остался в памяти, как край свободы и счастья. И в 30 лет все еще бездомный скиталец напишет: «Среди моих мрачных сожалений меня прельщает и оживляет одна лишь мысль о том, что когда-нибудь у меня будет Клочок земли в Крыму». Это из письма к Собаньской.

Южная ссылка поэта. Накануне сам царь предлагал сослать Пушкина в Сибирь или в Соловки за возмутительные стихи, которые молодые люди России заучивают наизусть. Ему поддакивал хитрый и бесчестный князь Голицын: «а лучше бы выгнать прочь из России, хотя бы в Испанию». За поэта вступились Карамзин, Гнедич, Жуковский. Убеждали, что очень талантлив и что ему только 20 лет и есть надежда сделать из него прекрасного слугу государства и писателя первой величины. И лучше послать «на исправление» поближе, хотя бы в южные края России. Так Пушкин прибыл в Екатеринослав (Днепропетровск) под попечительство наместника Новороссийского края генерала Инзова. И это был один из добрых знаков в судьбе поэта.

Оказалось, что суровый с виду генерал втайне сочувствовал стихам поэта и сразу взял Пушкина под добрую, отеческую опеку. И юный изгнанник быстро вычеркнул из своей памяти все петербургские страсти и обиды. Ведь те, на кого он написал меткие эпиграммы, распространили по всей столице гнусную сплетню, что Пушкин секретно, по приказу правительства, высечен. Пушкин был потрясен, считая себя навсегда опозоренным. Решил покончить с собой. Спас Чаадаев, напутствуя стать выше своих гонителей, их зависти и клеветы.

Древняя земля Тавриды смыла с обнаженного сердца поэта мелкие страсти, обиды. Исцелила, успокоила. Из Крыма к брату ушло письмо счастливого человека. Корабль плыл перед горами, покрытыми тополями, виноградом, лаврами и кипарисами, везде мелькали татарские селения; он остановился в виду Гурзуфа. Там прожил я три недели. Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посреди семейства почтенного Раевского». Да не одно это письмо ушло в Петербург. В других он тоже писал: «Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря - и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис: каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество». Все впечатления от «полуденного края» переплавятся в стихи и поэмы.

Но вернемся все же к 1820 году, к 26 маю. Накануне, выкупавшись в Днепре, он заболевает. Больного, его подобрали проезжающие на Кавказ Раевские. С семьей известного генерала, героя 1812 года Н.Раевского Пушкин знаком еще с Петербурга. С разрешения Инзова его укладывают в коляску, везут с собой. Едут мимо Азовского моря. Сестры Раевские выходят из кареты. Пушкин смотрит, как младшая Мария бегает по берегу, гоняясь за волнами:

Я помню море пред грозою:

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к ее ногам!

Это напишет он в первой главе «Евгения Онегина». В Таганроге Раевские с Пушкиным остановились в доме градоначальника П.Папкова, в нем же через пять лет умер гонитель поэта, царь Александр I. Кавказ, новые впечатления столь необходимые душе творца, целебные минеральные воды в течение двух месяцев укрепили Пушкина. Он легко поднимался на вершины Машука, Бештау. Из Тамани едут в Керчь морем. И опять - Пушкин неутомимый путешественник: посещает Митридатову гробницу, осматривает на Золотом холме развалины Пантикапеи. Из Феодосии на военном бриге плывут в Гурзуф. Корабль шел мимо берегов Тавриды. Очарованная красотой южной ночи душа переливается в элегию «Погасло дневное светило».

19 августа Пушкин с Раевскими поселяется в Гурзуфе на даче герцога Ришелье. «Суди, был ли я счастлив, - восторженно пишет он брату, - свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался - счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение - горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда увидеть опять полученный берег».

Это был едва ли не единственный отдых в мятежной жизни Пушкина. Судьба наградила милостиво: купался, сколько хотелось, в море, объедался виноградом. В доме была старинная библиотека, в ней он открыл для себя двух новых поэтов - Шенье и Байрона. Стал изучать английский язык. А рядом прелестные, хорошо образованные и умные дочери генерала Раевского. И Пушкин романтически влюбляется сразу во всех. Ему хорошо здесь работается. Он делает первые наброски «Кавказского пленника». На одной из троп кавказских гор услышал рассказ старого солдата-инвалида о его плене у черкесов. Поэму Пушкин закончит в Киевской губернии, в имении Давыдовых в Каменке, где будет частым гостем. К Давыдовым приезжают Орлов, Якушкин, Пестель. Много говорят, спорят, постоянно идут разговоры политические, нравственные, литературные. И каждый - личность. Но более всех Пушкина тянет Пестель. Он запишет в своем дневнике: «Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю». Вот почему всю его жизнь кровоточила рана о повешенных и сосланных в Сибирь на вечную каторгу декабристах.

Каждый такой день многое давал пытливому уму, широко раздвигал мироощущение поэта. А рядом - величавая природа. В начале сентября Пушкин вместе с Раевскими, отцом и сыном, верхом поедут по Крыму. Из Гурзуфа в Алупку, Симеиз, Севастополь, Бахчисарай. Осмотрят ханский дворец. И скоро появятся эти строки:

Фонтан любви, фонтан живой!

Принес я в дар тебе две розы.

Люблю немолчный говор твой

И поэтические слезы.

Взбирался к развалинам Георгиевского монастыря, по преданию - это древний храм Артемиды. Крым великодушно подарил Пушкину творческие замыслы на много лет вперед. Уже печатались главы из «Кавказского пленника», «Бахчисарайского фонтана». Ему чуть за двадцать, а южными поэмами уже зачитывалась вся грамотная Россия. «Они ходили в тетрадках, переписывались учениками на школьных скамейках, украдкою от учителя, сидельцами за прилавками магазинов и лавок» - приветствует эти поэмы и В.Г.Белинский. А стихи «Кинжал», «Гречанка верная…» опасные для Пушкина свидетели - опальный и ссыльный поэт «не исправился». В тесном кругу декабристов, в Каменке, он с жаром выступает в пользу тайных обществ в крепостной России, он заодно с политическими заговорщиками. Все они старше Пушкина, их влияние на его мировоззрение очень велико. Но принят, как равный - неоспорим талант, из Руссо цитирует не строчками, а страницами о врожденной свободе человека, о праве народа. К нему прислушивались.

Новороссийским генерал-губернатором был назначен М.Воронцов, а местом пребывания его канцелярии - Одесса. Добрый Инзов знал Воронцова. Не хотел отпускать от себя Пушкина. Но ведь Одесса, где уже не раз бывал поэт, - почти европейский город, с прекрасной итальянской оперой, светским обществом, ресторанами. Пушкин рвался в Одесу. Не ведал, что коварные сети уже расставлены, их накинет на него очаровательная полька - Каролина Собаньская.

Потребность любви была так естественна. В одесское лето, как никогда, собрались молодые хорошенькие женщины. Рядом с южным морем, платанами, заморскими кораблями - все непременно кого-то любили. И не будь рядом с влюбчивым сердцем поэта двадцатилетней красавицы - итальянки Амалии Ризнич, стройной, как южный тополь, с очами в пол-лица, жены богатого коммерсанта, - нам не остались бы дивные стихи: «Под небом голубым страны своей родной», «Для берегов отчизны дальней».

Уехала Ризнич, следом за ней - Собаньская. Одинокая, бездомная душа Пушкина не могла ни жить, ни творить без любви. Он пылко влюбляется в жену начальника по службе - Елизавету Ксаверьевну Воронцову, урожденную графиню Браницкую. Эта любовь принесла ему много страданий. Воронцов делал все, чтобы по приказу императора поэт 1 августа 1824 года покинул Одессу. Пушкину тяжело, как никогда: ведь едет в новую ссылку, на Псковщину, где не будет ни друзей, ни духовного общения.

Пушкин проклинал себя за малодушие. Напрасно он отрекся от побега на лодке, который предлагала его возлюбленная Элиза. Добрейшая душа княгиня Вера Вяземская уже добыла для него деньги. А ее муж и верный друг поэта писал ей в эти тревожные дни, что боится за Пушкина, за новую и непрерывную его нравственную пытку, опасался даже, чтобы в Михайловском Пушкин не спился от одиночества, да не дай Бог, не сошел бы с ума.

Но Пушкин сумел быть почти счастливым и в глуши, в заброшенной деревеньке. Он и теперь не склонился перед сиятельными преследователями. И даже трагические события сумел подчинить себе и во благо творчества. Вот почему Пушкин и сегодня, спустя два века после рождения, наш вечный учитель и спутник, наш лучший советчик и собеседник. Он сказал нам все о смысле жизни и о человеке. Он и умер не побежденным, а победителем. И на свой последний с ними бой вышел, защищая человеческое достоинство, которое уже не мог защитить ничем, кроме гордости и готовности умереть. Но и на этот раз, уже ценой жизни, но все равно вырвался из пут своих гонителей. А нам осталась необъемная, бессмертная страна - Пушкиниана.