Нереализованная мечта. Историческая аллюзия по поводу очередной годовщины Гадячского договора

«...Пусть процветает вера христианская! Города богатеют торговлей. Край спокойствием. Объединяйтесь с нами! Спасем же совместно отчизну, которая говорит: «Я вас родила не для Москвы, а для Польши. Воспитывала, живила все-таки как детей своих, а не выродков»...» — с такими словами 16 сентября 1658 г. обратился к участникам казацкой рады под Гадячем полномочный представитель польского короля Станислав Беневский, призывая украинское казачество забыть несправедливость и обиду и вернуться в подданство Яна ІІ Казимира. Вернуться, чтобы совместными усилиями дать отпор врагам внешним и уладить неотложные внутренние проблемы. «Ладно говорит!» — одобрительно зашумели казаки. И, несмотря на воспитанное десятилетиями борьбы недоверие к «лукавым ляхам», все-таки позволили своему гетману заключить соглашение о новом объединении Украины и Польши...

«Все пути ведут в Рим»: дорога от Вислы

Именно так в течение 1658 года расценивали неизбежность украинско-польского сближения как в лагере польского короля, так и в лагере казацкого гетмана. Ситуация довольно парадоксальная, если вспомнить приписываемую Богдану Хмельницкому басню о хозяине и уже, которая, по его мнению, наиболее точно иллюстрировала состояние и перспективы отношений украинцев и поляков. Хозяин не мог забыть о смерти сына по вине гада, а уж не мог простить потерю хвоста, в сердцах отрубленного человеком. В конце 50-х годов ХVІІ ст. ситуация в Украине, в Польше и Литве развивалась таким образом, что нужно было забывать и об отрубленных хвостах, и о горечи потерь...

Начало казацкого восстания на Приднепровье весной 1648 г. стало для Речи Посполитой отсчетом новой эпохи, названной современниками «началом несчастий отчизны»; война с казаками существенно подорвала военную мощь государства, окончательно обескровила его финансы. Ослабленной Речи Посполитой под влиянием призывов украинского гетмана с началом 1654 г. решилась бросить вызов Московия. Кремлю удалось взять реванш за предыдущие поражения, и отвоевать восточные воеводства Короны Польской и большую часть Великого княжества Литовского со столицей Вильно включительно.

Чтобы не допустить проникновения московитов на Балтику, шведский король Карл Х Густав направил свои войска на Польшу. «Потоп» — трагическая страница польской истории Нового времени; Варшава, Краков и значительная часть польских земель признали власть шведского монарха, а король был вынужден бежать за границу. О планах разрыва унии с Польской Короной объявили литовские сепаратисты. Территориальные претензии озвучили трансильванцы. Перешел на сторону врага вассально зависимый от Польши правитель Бранденбурга. В конце 1656 г. в трансильванском городке Раднот представители антипольской коалиции разработали план раздела земель Речи Посполитой — впервые, но не в последний раз в истории, — на этот раз между Швецией, Трансильванией, Бранденбургом и Литвой. Ее участники пытаются склонить на свою сторону и Украинский гетманат.

Угроза полного распада республики заставляет польских политиков наконец-то проявить запоздалую терпимость к требованиям украинской старшины. Влиятельные лица из окружения Яна II Казимира декларируют готовность признать казачество народом шляхетским, имеющим право на политическое представительство как на украинских землях, так и в Речи Посполитой. Под давлением обстоятельств принимается даже идея отдельного существования казацкого государства, которое, в свою очередь, должно лишь признать власть короля и оказывать столь необходимую военную помощь.

«Все пути ведут в Рим»: дорога от Днепра

Мотивы и надежды польской стороны при апокалиптических ожиданиях, царивших во второй половине 1650-х годов, более или менее понятны. Но были ли резоны украинскому руководству искать пути к взаимопониманию с Варшавой, не ограничивались ли они лишь интересами чрезвычайно узкого круга сторонников гетмана Ивана Выговского? Он, как трактовала советская историография и продолжает трактовать современная российская, всем телом и душой был предан Польше, а в течение восьми (!) лет войны с ней лишь умело маскировал свои неискренние намерения.

Видимо, эти резоны не ограничивались только интересами гетмана или его семейного клана и окружения. Потребность в урегулировании отношений с польским королем вытекала из целого ряда факторов, имевших, кроме того, внутреннее украинское происхождение, уходивших своими истоками в сферу внешней политики. Ориентация на союз с Московским государством, скрепленный принятием Гетманатом протекции царя Алексея Михайловича, не оправдала надежд Хмельницкого и его сторонников.

Сигналом к переосмыслению ситуации для Хмельницкого стали события, связанные с поиском Москвой путей примирения с Варшавой, датированные началом 1656 г. Мотивы царского правительства лежат на поверхности — впечатляющие успехи давнего соперника Москвы — Шведского королевства — на территории Речи Посполитой. Дабы не допустить полного краха Польско-Литовского государства и не позволить существенно укрепиться шведскому королю, кремлевские дипломаты решили выйти из благоприятно развивавшейся для Москвы войны с Яном ІІ Казимиром. Но из гетманской столицы перемирие русской стороны с поляками представлялось сепаратным, наносящим ущерб украинским интересам. В руках королевской администрации к западу от Волыни и Восточного Подолья продолжали находиться населенные преимущественно православным «руським» людом территории, на которые претендовал Гетманат. Крайне оскорблено казачество было и тем, что представители их правительства не были допущены за стол российско-польских переговоров в Вильно, где решалась судьба именно Украины.

Чтобы не стать игрушкой в руках царя, Хмельницкий, воспользовавшись благоприятным для Украины развитием внешнеполитических процессов в Центральной Европе, прибег к откровенно антимосковской акции — присоединился к протестантской лиге государств, в декабре 1656 г. принявших план раздела Речи Посполитой. Впрочем, после блестящих побед союзников в начале 1657 г. (украинскому экспедиционному корпусу наказного гетмана Антона Ждановича даже удалось вместе со своими соратниками по лиге захватить Варшаву) с лета дела разладились. После нескольких ощутимых поражений от поляков и их союзников, крымских татар, лига, по сути, распалась. Смерть Б.Хмельницкого летом 1657 г. совпала по времени с глубоким кризисом украинской внешней политики. Поддержка планов шведов потеряла актуальность. Вторжение казацких полков на польские земли провоцирует очередную угрозу опустошения украинских земель крымскими татарами. Союзные акции со Швецией приводят и к кризису в отношениях с царем.

В окружении Алексея Михайловича после смерти гетмана созрел план ревизии переяславских договоренностей 1654 г. Пересмотр содержания договора планировалось осуществить за счет Украины — посредством ограничения прерогатив гетмана, лишения его права ведения самостоятельной внешней политики (договор 1654 г. содержал лишь определенные предостережения на ведение переговоров с Варшавой и Стамбулом), увеличение на украинских землях московского военного присутствия и даже закрепление за царскими воеводами определенных распорядительных функций в отношении неказацких сословий Украины.

Ознакомление вновь избранного гетмана Ивана Выговского с требованиями Кремля порождает острый конфликт сторон. Но у идущего на конфронтацию гетманского правительства даже в мыслях не было возвращаться под власть Варшавы. Речь, скорее, шла о сохранении в нерушимости постулатов переяславских договоренностей и оставлении для себя возможностей самим выбирать врагов и друзей. Гетманату важно было нормализовать отношения с Крымским ханатом, чтобы обезопасить себя от вторжений татар. Подданство королю, а тем более согласие на реставрацию прав польской шляхты и магнатерии никоим образом не входили в планы старшины; это грозило многочисленными конфликтами между шляхтой и старшиной — новыми собственниками. Антипольские позиции гетманского правительства засвидетельствовал и факт подписания в октябре 1657 г. союзного соглашения со Швецией, пребывавшей в состоянии войны не только с Россией, но и Польшей.

Столь очевидная алогичность оценок никоим образом не помешала оппонентам гетмана в Украине, прежде всего старшине Запорожской Сечи (обиженной за перебирание на себя после 1648 г. городовым казачеством роли общеукраинского лидера), развернуть бешеную кампанию по дискредитации Выговского как скрытого «ляха», планирующего отдать казацкую Украину под власть короля и шляхты. Призывы оппозиции произвели определенное впечатление на рядовых казаков, а особенно на так называемых людей работных, разоренных продолжительной войной и, главное, возмущавшихся быстрым обогащением бывших собратьев. Антигетманские выступления убедили Москву в возможности взять на себя роль третейского судьи и, воспользовавшись этим, вынудить Выговского идти на уступки.

Оппозиция в конце 1657 г. поднимает восстание, охватившее Запорожье и южные полки Левобережья. Обращения Выговского к царю о предоставлении политической, а со временем, в условиях разворачивания гражданской войны, и военной помощи — результата не принесли. Чувствуя слабость гетмана, все наглее начинали вести себя в Украине царские воеводы, поддерживавшие оппозиционеров и морально, и материально.

Правительство Выговского в начале 1658 г. проявляет активность в реанимации действовавшего в первой половине гетманства Хмельницкого военно-политического союза с Крымом, надеясь при поддержке татар вынудить оппозицию капитулировать. Но с осени 1654 г. Бахчисарай, обеспокоенный укреплением Москвы, заключил союз с Варшавой. Чтобы получить военную помощь Крыма, нужно было урегулировать политические отношения с Польшей. Другой производной налаживания политических отношений с польским королем должно было стать урегулирование социальной напряженности и нестабильности в казацкой Украине. Именно его власть в середине ХVІІ ст. воспринималась в качестве абсолютно легитимной и законодательной.

«Чтобы и волки были сыты, и овцы целы...»

В основу примирения Украины и Польши был положен реализованный на Люблинском сейме в 1569 г. принцип федеративного устройства Речи Посполитой, когда два государства — Корона Польская и Великое княжество Литовское — объединялись под властью одного короля и общего сейма, но каждое сохраняло собственную администрацию, финансовую систему, судопроизводство, войско и т.п. Отныне рядом с Короной Польской и Великим княжеством Литовским должна была появиться еще одна — такая же равноправная — федеративная единица, а именно: Великое княжество Русское. Сбывалась мечта многих украинских патриотов, совесть которых разрывалась между любовью к родной земле и ощущением ответственности за судьбу своей политической отчизны — Речи Посполитой.

Но за годы, прошедшие с начала революции, на украинских землях возникло новое государственное образование с присущими лишь ему политическими, социальными, административными, военными особенностями. Принципиальные изменения произошли в религиозной жизни края и в межконфессиональных отношениях в обществе, где привилегированное положение после долгих лет гонений заняла православная церковь. На службе короля находилось немало шляхтичей, до начала революции владевших имениями в Украине и теперь стремившихся возвратить свое добро, у которого уже был другой владелец — то ли казацкий старшина, то ли православный монастырь, то ли шляхтич, ныне служивший в Войске Запорожском.

Все это вместе и создавало огромные трудности и на этапе выработки проекта договора с королем, и при его утверждении казацкой Генеральной радой, состоявшейся под Гадячем 16 сентября 1658 г. Уния с Речью Посполитой толкала Украину к неминуемой войне с православной Московией. И это было еще одной причиной, сеявшей сомнения у казаков по поводу целесообразности подобного шага. Вспомним поговорку переяславского полковника Павла Тетери: «Панове казаки, подпишем с поляками соглашение — покорный теленок двух мамок сосет...».

Надеяться было на что. Впервые польский король признавал за казачеством исключительные права в украинском обществе. По условиям Гадячского соглашения, государственный строй в княжестве должен быть таким, как в Великом княжестве Литовском. Высшая законодательная власть на его территории передавалась выборному парламенту — Национальному собранию; высшая исполнительная — гетману, которого пожизненно избирали все сословия и утверждал король. Гетман не только возглавлял Войско Запорожское, но и одновременно был киевским воеводой и первым сенатором княжества, что на законных основаниях подчиняло его власти шляхту, прочие сословия и социальные группы украинского общества. Как и на территории Литвы, на Руси вводились государственные должности канцлера, маршалка, подскарбия, формировался Трибунал (высшая апелляционная инстанция). Великое княжество Русское получало собственную финансовую систему, право чеканки своей монеты и ведения самостоятельной внутренней политики. Чтобы положить конец практике притеснений православных, все государственные должности на территории воеводств, относящихся к юрисдикции гетмана, отныне должны принадлежать православным шляхтичам.

С конца ХVІ ст. проблема межконфессиональных отношений в Речи Посполитой приобрела чрезвычайную остроту. Объединение церквей под эгидой Ватикана на церковном соборе в Бресте 1596 г. не только не успокоило конфликт, но и значительно радикализировало его. Войско Запорожское добилось того, что соглашение 1658 г. провозгласило ликвидацию унии (окончательно вопрос должны были решить король, сейм Речи Посполитой и римская курия) и возвращение православным конфискованного церковного имущества.

Детально были очерчены и взаимоотношения сторон в военной сфере. Помня горький опыт соглашения, подписанного с московским царем в 1654 г., гетманское правительство настояло на том, что украинское войско должно оставаться автономной единицей, подчиненной исключительно гетману. Кроме Войска Запорожского, гетман имел право нанимать 10-тысячное регулярное войско. Все коронные войска с территории княжества выводились; на случай их введения туда в условиях войны с третьей стороной они должны передаваться в подчинение гетмана. В войнах Речи Посполитой вооруженные силы Великого княжества Русского должны были оставаться под командой своего гетмана или его заместителя. Отдельно оговаривалось их неучастие в войнах с православным царем Московии.

Весьма прогрессивно выглядели и вопросы духовно-образовательного развития Украины. Соглашение предусматривало закрепление за Киево-Могилянским коллегиумом академического статуса. На территории княжества предусматривались учреждение еще одной православной академии и средних учебных заведений — коллегиумов, а также организация в необходимом количестве начальных школ и типографий.

Уступки со стороны гетманского правительства позволяли шляхтичам, в результате освободительной борьбы казачества лишившимся имений в Украине, восстановить свои права на владение. Впрочем, они должны были быть обязаны не отягощать своих подданных чрезмерными повинностями и поборами, а также не преследовать за причиненные им ранее обиды.

В общем же следует отметить, что обоюдное обязательство оставить в прошлом все несправедливости и обиды выступало главной предпосылкой восстановления мира — столь долгожданного и нужного, но и столь же хрупкого и беззащитного, что любая провокация или вспоминание о бывшей обиде могли его в одно мгновение разрушить. Надежды на то, что судьба предоставит еще одну возможность для восстановления доверия между украинцами и поляками, поколение, воспитанное на опыте десятилетней кровавой войны, едва ли питало. И, как свидетельствовало развитие событий, — пессимизм, к сожалению, был вполне оправданным...